Подборка на премию «Цикада»
***
если ты инвалид – зайди в какую-нибудь ikea
и купи себе новое тело за 1299 рублей –
твое желание исполнено, теперь можно менять тела,
как перчатки, кочевать из сосуда в сосуд,
точно огонь или рак-отшельник.
какое странное ощущение жизни теплится в нем...
словно до него был в дремучем ужасном бреду,
но сегодня стал ясным, как небо, как снег,
выцепил эту воздушную жизнь, как кусок пирога,
и вкусил её сладость.
в отделе кастомизации – удивлённо! – выбери пол, возраст
и прочие радости: можешь быть, кем захочешь,
например, голливудской хуйней или куклой,
легкомысленным стариком-извращенцем,
даже ветвистым кустом.
отныне тебе доступно все то, чего ты раньше не мог:
взять – кого любишь – на руки и долго носить по квартире,
складывать печати шиноби
или порезать вены на обеих руках,
а не как в прошлый раз –
на одной…
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ИЛИ ВЕЩИ ВЕСЕЛЬЯ
подари мне на день рождения вещи веселья:
вторую пару глаз, чтобы все передо мной двоилось,
и я вместо эклектичного леса видел
два эклектичных леса
(пьяные сосны в сосняках,
накладывающиеся на дымь хвойной хвои);
грузовик со смертью, которой я буду заворожен и полн.
обратись в мой день рождения несовершеннолетней –
мы будем лежать, избегая наказания,
как валежник, сокрытый двухметровой травой.
напиши мне в таком виде славные гимны,
точно я – античная хуйня, –
труженица-земля,
сосущая пищу.
я хочу увидеть себя твоим взглядом и глазами – двойниками,
а потом раздеть тебя на центральной площади
и слизывать мед, делясь с каждым желающим.
а в 00:01 следующего дня
умри неловко и нелепо
ахиллом-насекомым.
...а еще подари мне все цветы, какие сможешь найти.
и розы отдельно.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ИЛИ ВЕЩИ ВЕСЕЛЬЯ – PART. 2: НЮДСЫ
подари мне на день рождения вещи веселья:
нюдсы –
такие словно следы скольжения на подтаявшем нежном
весеннем льду:
экологичные и документирующие – словно любимые фильмы
(например: декалог) – памятники-открытки тебя,
умиротворенные снаружи, но внутри – убивающие,
как вулканы.
подари мне на день рождения эти –
волнение-рану –
ранящий блеск.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ИЛИ ВЕЩИ ВЕСЕЛЬЯ – PART. 3: ЯЗЫКИ
подари мне на день рождения вещи веселья:
знание языков всех республик и народов рф,
чтобы пишущий-я написал на каждом из них
по великому стихотворению...
но лучшее – разумеется – написал бы я на чувашском –
трогательное, как заспанные припухлые веки –
как взгляд, способный проникнуть сквозь твои одеяния –
про которое какой-нибудь – (а может и все!) –
провинциальный уебок
спустя время скажет,
будто «о тишине» –
«я его автор»...
и оно прозвучит – как тишина – отовсюду:
как я, твой-айги...
СЕКС С ЧУВАШСКОЙ РЕСПУБЛИКОЙ
Памяти Геннадия Айги
1. В ПРИСУТСТВИЕ ДЕРЕВЬЕВ
когда мы пришли, деревья, побросав свои ветки,
умчались прочь – то есть мы свергли
действующий лесной режим,
а после свергли и наши режимы.
мы разбирали друг друга на запчасти,
меняли местами конечности,
изобретая другие для новых нужд,
обучились клонированию, раздали клонам
кусочки своего сознания –
поменяли кожу-цвет и кожу-фактуру,
заменили собой деревья, держа у груди розу-воздух,
– в итоге –
мы окончательно стали чувашской республикой.
2. УЕДИНЕНИЕ В ЗАРОСЛЯХ
я забронировал место в зарослях плюща для уединения,
теперь мы – это дважды мы, и наши прикосновения –
это дважды прикосновения –
словно нас выслеживают двое с разных сторон,
вырезая в прямоугольник анархию-лес,
запихивая нас в экран, чтобы транслировать,
будто памятные видео, как мы проводим время:
нас снимают, меняя масштаб,
но когда оказалось, что мы и есть оператор,
ты улетучилась – как бром – сквозь одежду
и задалась вопросом:
зачем я привёл тебя в гнетущие тревожные эти заросли,
хитрый и безответственный, словно весенний снег?
БУКЕТ ИЗ ЛИЦ
Тане
умываясь утром, я осознал, что я десятилицый,
заблокируй мои лица; закрой своими ладонями,
они будут мокрыми и солёными от слез.
каждый полдень я надеваю седьмое лицо
– оно, как юбка, в складках – в его складках скрываются
тени остальных лиц.
после этого все десять лиц приходят в движение,
как карусель, так скоро, что вовсе перестают быть
уловимыми и опознаваемыми, и я также
перестаю существовать, как и они.
повесь на меня печать «замереть» и высвети то лицо,
какое нравится больше – то, с которым тебе безопасно –
повесь его, как брелок, на ключи, дай забавное прозвище
типа «капитан капуста».
пусть оно
– лежа в кармане –
согревает тебя, покрути его в пальцах, когда будет грустно,
и оно отнимет для тебя веселье у кого захочешь.
у меня останется девять –
лица ждут свой черед, но опять побеждает
темное-лицо-пустота, которое засасывает
меня и пространство передо мной,
стирает, как надпись карандашом.
...ERROR N. 100! ERROR J. ^^! ERROR #___!...
...ACHTUNG! ACHTUNG! ACHTUNG!...
...বিপদ! বিপদ! বিপদ!...
...危険! 危険! 危険!...
...خطر! خطر! خطر!...
...и вот, наконец-то, когда я думаю о тебе
ко мне приходит лицо-фрактал –
оно заканчивает междусобицы лиц,
объединяя их под своим флагом,
и бесконечно углубляется само в себя.
с ним я, словно гекантонхейр, аккуратно сторожу тебя ночью.
только с его помощью можно понять,
какое лицо откроется завтра.
это лицо не перепутать ни с чем, ведь оно о тебе...
всегда светлое, как полдень.
ПОД НОЙЗОВЫЕ ТРЕКИ
сделай мне больно –
я поменяю цвет кожи на розовый
(сквозь который проступят
только полосы прежнего цвета)
и буду гореть, как ночник –
когда скользят иглы твоего взгляда
по рёбрам моим.
под нойзовые треки делай мне больно...
и даже когда завороженно мы слушаем
шугейз и дрим-поп – делай мне больно.
делай мне больно, когда никогда и когда никого,
а луна слева и справа растекается, словно желток.
делай мне больно пока
лужи стоят, как зеркала, и в каждой мелькает –
то «я», то «не я».
БЕСПИЛОТНИКИ
пока беспилотники не испепелили тебя –
думай о том, какие варианты отхода вдалеке
появляются и исчезают –
как в карманах теряются кисти рук,
но когда достаёшь их, они уже перепутаны между собой –
так одна ойкумена подбрасывает тебя, как взрывная волна,
к другой ойкумене,
где за тобой следит из темноты пара неоновых зрачков,
но понимает, что не права –
и закрывает веки.
пока беспилотники не лижут тебя языками пламени,
позови летающих своих друзей –
воздушные шары и дирижабли –
позависать с тобой, может, сподобить на драку...
беспилотники уже видны в вдалеке,
они поднимают флаги –
белые флаги –
самые белые флаги.
ПЛАЩ ЗЕРКАЛО ШРЕДЕР
Юлию
повесил дедовский плащ – но, снимая, обнаружил,
что под ним не я, но кто-то другой
отдалённо меня напоминающий –
будто меня пропустили сквозь зеркало,
а после сквозь зеркало-зеркало –
или через два шредера (продольно и поперёк) –
и я рассыпался на квадраты.
мерещился – словно оазис – американский лётчик
(вместо меня) –
над которым, как мухи, кружили истребители.
ДВЕ РЕВОЛЮЦИИ
я жажду двух революций.
первая наступит,
когда я проснусь с помятым лицом, будто лег спать
не той стороной тела.
эта революция будет снимать почки с веточек,
чтобы мерзлые веточки снова производили почки.
чтобы каждое утро я просыпался с разными девочками
(или хотя бы с одной,
которая умеет превращаться в тысячу других) –
вот для чего нужна первая революция –
она будет ревностно относиться ко мне, когда наступит
(ведь после этого я сразу начну ждать вторую) –
и первая революция окажется одной из тех тысячи девочек,
с которой я проснусь, тут же променяв ее на другую.
вторая революция будет огромной луной; травой,
пускающей слюни дождя, идущего обратно, –
словом, эротичнее азбуки морзе.
только со второй революцией я буду стройнее, чем ниточка;
и слова мои будут тяжелее свинца, сложнее овса,
ненужнее слова,
потому что мы будем лежать на траве, притворяясь лягушкой,
и ждать надзирающей нас любви...
ВОСПОМИНАНИЕ О НОГАХ
то, что я делаю сегодня, похоже на то, что я делал вчера,
и будет похоже на то, что я сделаю завтра.
я смотрю в окно, как в бинокль,
и взгляд есть продолжение тела –
третья рука.
все, чего он касается, подчиняется его власти,
становится его пленником –
взгляд приказывает свету моргать, – и свет моргает,
но одна из лампочек не подчиняется и кончает с собой.
он командует дорожным движением,
но и дороги восстают против него, – авария, авария.
дирижирует снегом, словно оркестром, –
улица заполняется грязью и сыростью...
еще авария...
взгляд, будто кибертеррорист,
взламывает вселенную и сознание,
но все вокруг –
и он –
сходит с ума, выходит из под контроля:
всюду бегают куры;
анахронизмы посещают XXI век –
вот кто-то высекает искру из камня,
вот карета привозит княжну на бал.
взгляд выуживает из себя воспоминания о твоих ногах,
перебирая людей, как позвонки –
вот его озаряет:
шум твоих шагов напоминает ему о море,
и теперь
хлещет меня по щекам и шее канцелярской резинкой..
кому же достались твои анемичные ноги-открытки,
увязшие по колено в снегу-свету?
...кому?
КАМЕНЬ НОЖНИЦЫ БУМАГА
#жывебеларусь
мент сбрасывает амуницию-лиственницу,
он становится беззащитный, вроде птица без оперения –
и чувственный, словно признание на асфальте –
истончаясь, как пищевод с прилипшей к нему таблеткой.
положи его в прикроватный ящик –
пусть лежит в белой сорочке: ангел,
бьющийся о стекло –
складывает любовную речь свою самолетиком
и разворачивает мускулатуру знаменами-тенью-крон;
а вены его раздваиваются
наперегонки с твоими.
возвышенный мент залезает под ногти деревьям,
трепещущим и шумящим, как змеи – они:
дарят друг другу кожу, сбрасывают и возвращают –
чёрный мент-дубинка
и деревья-армия – целуясь,
играют в ролевые игры:
мент, дерево, дубинка.
