Подборка на премию «Цикада»

***

Я люблю особенный сорт колёс

Тот, который девочки прятали в лифчик.

Несли через парк, миновали всех мусоров,

Улыбаясь прохожим во все милое личико.

В нем есть что-то определенно прекрасное

То, что ещё сильнее даёт по шарам.

Ведь они так тщательно, нежно и ласково

Искали закладку по паркам и по дворам.

Они могут спрятать найденное прямо в трусы

Даже во время обильных месячных,

А ты потом нюхаешь или кладёшь под язык,

То, что плавало в свежей крови́ целый вечер.

Они улыбаются развороту менто́вских ксив,

С косичками, в которых разноцветная ленточка.

Вот какие у нас на Руси

Водятся прекрасные девочки

***

В этом году Москва охуела от русской зимы –

Твердые сугробы, ужасающий мрак, зверский холод.

В каком-то смысле столица переместилась в Сибирь,

Как и хотел когда-то Лимонов.

У меня нету ни валенок, ни ватиника, ни пуховика,

Но сухой снег все падал, падал и падал

Сигарета неравно тряслась в руках,

Чёрный лёд был похож на вечногниющую падаль.

Сквозь такую погоду я пошёл на протест,

Как вдруг потеплело, сквозняки забились в щели –

Это русская зима ощутила холодную жесть,

Когда заглянула силовикам под чёрные шлемы.

***

Какие планы на завтра?

Пить вино в парке или вместе в одеяло укутаться.

В любом случае, придётся повторять как мантру –

«Хочу воспользоваться 51-ой статьей конституции».

 Может, не будем вылезать из кровати весь день

Или – наоборот – что-то необычное выкинем.

Но скорее всего мне придётся смотреть

Как тебя забивают дубинками.

Очень хотелось бы держать твою руку

Не только, когда мы убегаем от автозаков.

Но если не выйдем из дома – меня загонит в угол

Очередная паническая атака.

Нас припёрли со всех сторон,

Скоро точно не сможем спастись бе́гом.

Уверяю, по любому продолжиться это шоу,

Но я очень устал. Нам необходим интербеллум.

***

Когда я решу быть душевно чистым,

Выскребать все, от чего гниет душа –

Я начну абъюзить каждую встречную феминистку,

Бить сексистов использованной прокладкой по щам.

Я смогу быть душевно целостным,

И одолею похмельную лень.

Следуя одной системе ценностей –

Не признавать ни ценностей, ни систем.

***

Во вселенной нету планет, где можно укрыться.

Все цветы – не больше, чем простая трава.

Но я останусь маленьким принцем,

Усваивай это как хочешь, тварь.

***

Вы вместе ездили на Чёрное море,

Он на фоне заката целовал тебя в губы.

Пока я сидел на спайсе и мефедроне,

выгрызая в своей комнате последний угол.

Получал пизды от футбольных фанатов,

Которые чуть не отбили мне почки.

А он при тебе никогда не ругается матом

И, наверное, даже не дрочит.

Но знаешь, когда настанет нужное время,

Когда гробы покатятся по нашим улицам –

Я возьму его с собой штурмовать Кремль,

Я заставлю его поверить в революцию!

Мы будем поджигать ментовские машины,

в этом огне свои руки согреем.

И огонь не уместится в зрачке расширенном –

Это будет наша ручная и злая огненная гиена.

Мы поставимся вместе винтом,

Будем жить в сквотах и грязных подвалах.

А когда по улице покатиться последний гроб –

Мы пойдём ломать челюсти либералам.

А пока – плавайте в море, пейте вино,

Нежно целуйтесь в губы.

Скоро я отомщу тебе за причинённую боль –

Я разруиню все, что ты сейчас любишь.

***

Из меня вылезает серый урод,

Он плачет керосиновыми слезами.

Он наращивает гнойный горб, 

хочет, что б его любили-обнимали.

Он знает откуда приходит боль,

Он держит сигарету трясущимся руками.

Я ему кричу «Ты ебаный урод!

Лезь обратно в кунсткамеру»

***

А ведь космос должен был остаться мечтой,

По-детски странной, нелепой.

Но вот Гагарин махнул рукой,

И эта мечта посыпалась пеплом.

Говорят, ещё остались неизученные места,

По большей части моря и океаны.

Вот они внатуре внушают страх,

Пока не влезут очередные Гагарины.

И скоро вообще не о чем станет мечтать,

Эта мысль клюёт полушария мозга.

Скажи, у тебя была мечта, космонавт?

Юра, ты проебал настоящий космос.

***

Дайте мне немного неба синего –

Чернил для ручки.

А то подохну я как псина.

Как гад ебучий.

***

Я слушал как куски земли бьются о крышку гроба

И каждый удар барабанил в висок.

Люди вокруг от слез и криков разрывали горло,

А мне хотелось зарыть в могильную землю лицо.

И вспомнил, что когда был совсем маленький

Также всматривался в заплаканные лица,

Которые скрывали в себе приступы паники,

А я стоял и не мог пошевелиться.

***

Когда перестанут давать отопление,

И уже не спасут теплые, модные шмотки.

Придётся забиваться углы, обняв колени,

Согреваться исключительно водкой.

Об ошмётках тепла молить бога,

Мечтать родиться в более теплой части земного шара,

А по телевизору скажут – мойтесь в болотах

И грейтесь в лесных пожарах.

***

Я помню эту чёрную форму и серые шторы,

В мерзком буфете очереди и кассы.

Меня отправили в кадетскую школу,

Потому что, выгнали из гимназии.

Нас заставляли подшиваться ночью,

Стрижка была короткой и чёткой.

Поэтому когда я школу закончил –

Отрастил себе чёлку

***

Мы с тобой уже почти совсем незнакомы,

И, думаю, это уже ничем не исправить.

Я один, как тупой беспризорник,

Ты с кем-то, ведь всем тварям по паре.

Ты говорила, мои глаза блестят пьяной льдиной,

Особенно, когда улыбкой разрываю лицо.

А я любил твой взгляд – там было что-то от Магдалины,

Ещё до встречи с Иисусом Христом.

Конечно, при таких раскладах – оба устали

И оба с треском разошлись по швам –

Ты мне ебала мозги моралью,

Я два раза под новогоднюю ёлку блевал.

потом вообще стала до боли правильной сукой,

Тебя Перестало заводить мое бешенство.

Но, надеюсь, ты помнишь нас, как двух полоумных ублюдков,

В одной кровати и без одежды.

***

Ты сказала «любой твой поступок

Необдуман как первое слово младенца.

Из-за этого постоянно разбитые губы

И вечно как кошкой обои исцарапано сердце».

Ну значит я как моряк, что уходит в дальнее плаванье

Набью портрет одноглазой шлюхи на левой груди,

Её имя, заключённое в сердце – на правой,

«Капитан Морган» из горла буду глушить.

Потом опущусь на самое-самое дно,

Глубже, чем одинокий и грустный кракен.

Пока ко мне не вломится небесный ОМОН

И не положит лицом  на холодный кафель.

***

Когда дешёвый коньяк обжигает горло

И дым сигареты скребется в легкое

Я хочу уйти по запачканным улицам

Зажать сигарету в зубах, немного ссутулится,

Бросить бычок, выблевать все прямо на тротуар

У прохожего повиснуть на шее с криком «люби меня, тварь»,

Не отпуская висеть у него на шее,

Потом просто сломать ему челюсть

За то, что все получилось не так,

За то, что не с теми, ни с кем, никогда

За то, что одиночество барабанит в висок,

Выворачивая наизнанку худое лицо.

Заплакать, смачно харкнуть ему в морду

Когда дешёвый коньяк обжигает мне горло