Подборка на премию «Цикада»

ПЕСНИ САДА

                         Я не знаю, Мария, болезни моей.

                         Это сад мой стоит надо мною.

                         – Ольга Седакова

1.

створчатый сад сотню глаз открывает в себя,

где стрекочет рассвет, умирает земля –

почерк ищется раньше, чем пища сжирает смерть, –

карагач, земляника, ясень – сплошной просвет

и изгиб – нивяник, иволга ивняка –

хоровая сутолка тростника –

вайи папоротников: разлив, родник:

однодневный сквозняк одних –

и других безвозмездная мурава

вдоль зыбучего чрева рва.

2.

– равноденствие – странствие на весу:

ка́к в него войду и произнесу

сухожильную полосу! –

на песчаных ветрах я полынный страх

и пустой головой трясу. –

3.

там – железные двери навстяг, на спад –

закрывают скворчащий сад:

зарешечены женщины, скошен луг

глазомером вечерних служб.

колокольчики ощупью прячут стыд –

стороною в кусты, в кусты.

4.

если выйти не уходя –

обойдёт беда

палисада забор,

не глядя на хруст;

гряда зарастёт сорняком –

и на смелость пошлёт

золотистый паслён труда

в огород –

вместе выйти не уходя

там

туда

5.

время близко – и с облаками конец концов

и начало начала – и ночь и день –

перельются по саду из царских его сенцов

многоглазым лазом – слово и канитель.

и свирели зверей и птиц, тополей и трав

не отравлены будут, но выбьются к свету вод,

где ступенями пятится аду прохладный прах, –

и ягнёнок огнём их слёзы свои утрёт.

6.

и вот, распустилось небо без дна, без дня –

сумеречный свиток, гневной звезды возня –

возникая, сквозит на землю –

и вот, земля

раздвигает горы,

до́лу язвит глаза.

7.

– не страшись до смерти и не ищи еды.

се, имеющий ухо да слышит: богатый – нищ.

не горяч и не холоден голос в устах беды

бедняку. – что ты видишь? – иди и виждь.

8.

там

туда

если выйти не уходя

палисада забор

обойдёт беда

где воркуют твои сизари

собирая сор

сотвори три зари

созови долговязый хор

без дорог и ветров с четырёх сторон

это будет земля без огня

это будет Он

9.

опустела моя голова и трава мертва

у колючего рва на крови слова:

ты начало начала конца и конец лица

твоему агнецу подобает хвала отца

а иным саранча и бестия коей несть

во языцех смертных мертвых язы́ков лесть

переливы молний

четыре его коня

отведи от меня

по воле твоей исполни

10.

помнишь ли, Господи, как они умирали –

праведники Твои и честны́е овцы?

злаки Твои, птицы, былинки, люди,

низкие воды и мачтовые деревья.

вот мы глядимся в просветы оконной рамы –

липовый сад маковым полон звоном,

или за городом – кладбища, огороды –

помнишь ли, Господи, как они умирали?

я и теперь, заслышав их голос хриплый,

тонкие руки держу и дыханье прячу:

в дряхлый парник мои старики заходят,

молча гряду ровняют – и ждут заката.

11.

створчатый сад и за́ полночь не смолкает,

вьётся ветвями, тоскует, свистит и дышит,

звёзды в глазастом пруду окунает, студит,

гладит лозу и росу рассыпает всюду.

городом дальше тьма пробегает горше,

годом далече смерть прорастёт жесточе:

створчатый сад не откроет свои ворота,

вырастет город – и зарастут могилы.

выйти не выходя – и найти теряя:

здравствуй, блаженство срытого навзничь сада!

– где твоё жало, зверствующий старатель? –

спят мои травы,

лечат мои деревья.

ГУСЕНИЦА

корень, что проращивался в разломах

семени, – со временем пополам –

говорит: «мне имя – крылатый промах,

коренастый сумрак, зыбучий хлам».

небеса глубоки, текучи тайны

городов, окинутых по верхам, –

может, это отплеск воды трамвайный,

да не к нам не к нам?

где машины шатко свихнутся в утро,

поперхнётся ночью сморчок огня –

помолчи со мной, корешок капусты:

всё что здесь обходится без меня

МАЛЕНЬКИЙ СОФИСТИЧЕСКИЙ ТРИПТИХ

*

без признания именного

слово именно то что слово

прославляет само собою

разумеет без перебою

смысла умысла пересуды

наполняя собой сосуды

перекатываясь по полю

непривычному к своеволию

и пчелою медовой ноты

на обед причащая соты

*

так по чайной или случайной

в час положенный час прощальный

перед нами лицо струится

за себя самоё стремится

выдать видимый дом насущный

а по сути чужой запущенный

необжитый пустой тоскливый

со смоковницей ли с оливой

*

или вот илиада ада

одиссея куда не надо

повела ли коня елена

ей не велено ладить плена

пеленать опалённых троей

белым пламенем жечь свекровей

спозаранку лаская брата

мёртвой сукровкой течь обратно

милым обликом шарить дырку

брать задорого драть за шкирку

самосудом на гекатомбе

не о том ли ты

не о том ли

***

облако близкое низкое вязкое

я им почти что брезгую

резкую

перемену ветра ли

ждать или с титрами

проливными

сидеть у окна

дотемна

***

бреди без посоха туда где засуха

где вместо воздуха горькая Пасха

ни сна ни отдыха от раны праздника

сочится под ноги степная паства

ещё недолго нам коробить воронов

кормиться корками да кровью сосен

высоковольтною осокой вольною

бреди оболганный семьёй Иосиф

ЛАЗАРЕТ

                 Полине Барсковой

[вместо предисловия]

рассказанное здесь происходило и не происходило в прошлом веке в моём родном городе троицке (до революции – оренбургской губернии, после неё – уральской / челябинской области) – в месте жизней моей семьи и единственной памяти об их памятях

1.

– эта зима никогда не кончится –

придут другие

окружат тельце в сгущённом рву

будут целовать упрямое темя

а плакать не догадаются

некого тащить в снегопады

некуда спешить на прощанье

твердолобое тело врастает в смех

водоросли гаснут в сыпучей стуже

– никогда не кончится эта зима –

голоса хохочут

морозы знают

2.

где с началом чёрной зимы на землю

осыпаются воды с глухих небес

кто-то остаётся и означает

всё что помнит: ветви камыш карась

рыбаки и проруби

полыньями –

плакальщицы отмелей

мхи ольхи

реки крестят реки и прячут руки

глубоко на небе рябят мальки

3.

или полость света:

плачут, зажмурясь, ветры

слух теряет мысли теряют страх

страх теряет мысли теряют слух

(кто ты что ты где ты)

это дети дети вокруг старух

смотрят крах победы

4.

три бурана оземь и миру мгла помогала подле взаймы цвела

сатанело стоном тонуло днесь

три барака в поле

благая месть темноты пустотам

то там то здесь перечесть по нотам

5.

окно ниоткуда

город лежит ничей

в кусках кирпичей моча саранча посуда

на кладбище густо во храме пусто

братва забуряется в сквер ильича

старуха в чёрном читает пруста

6.

здесь был монастырь

монахинь послали на хер

потом расстреляли изъяли втоптали в пыль

так думал глухой ветеран-парикмахер

петрович

он славным чекистом в то время был

сам резал попяр расстреливал всех расстриг

а на досуге от службы любовниц стриг во время оно

но не слыхал ни стона

заперт в соборе умер игумен иона

(десять взорвали семь взорвать не смогли)

топчет петрович жилплощадь

колокол стонет вдали

7.

входишь с бабушкой в свято-троицкий собор

золотистый дымчатый

доминико трезини чертил его по воде

неплюев закладывал с троицкой крепостью

пугачёв

обстреливал с того берега десять раз

спортзал лыжный склад магазин

музей научного атеизма

десять взрывов четыре пожара

один

догадавшийся

ты

8.

(господи!

если тебя не бывает –

дай мне знать)

9.

а потом стреляли белых

чёрных-чёрных на снегу

тихо-тихо стынет ветер

из могилы ни гу-гу

а какие там могилы

ямы рудые от силы

и какая там рябина

не рябина а ольха

съела спелая блядина

белочеха-жениха

10.

город ничей и никто не смотрит

можно пойти кочегарить утром

просыпаются все рассыпанные осколки

ночью звёзды крупны и долги

город – гроб

обезумевшие татары

грабят санки

везут в амбары

пережаренную крупу

ай ай

нам понадобится

бабай

не дают паёк

хлеба йок

ну и денёк у нас, у бедняг

11.

покатился месяц

треснул и оземь сдох

а они посмеивались

йок магомед йок

четыре мечети взорвали черти

кáфир кáфир убей свой матер

и тут и там перебил шайтан

братьев во братии

12.

в женской гимназии

Закон Божий

в мужской

закона больше нет

там лазарет:

семь дней – и во все

воскресение

сумрачный свет

кропит до утра сестра

плачет во сне

13.

город уездный сор

срой раскурочь

издалёка в упор

красная ночь

чёрный топот коней

копоть дорог

стужа мрака тесней

город урод

в город мчат казачки́

чьи палачи

ропот черни в ночи

чуешь – молчи

14.

сияла ночь, и что-то в ней зияло –

как будто безобразье в одеяло

запутали – раскутать невдомёк

ты мёртвым был – не много и не мало –

расстрелянным зимой – который год

на санках кованых меня везли под горку,

где я встречал у сосен втихомолку

набитый до отказа ров костей

ты там сгнивал без устали, без толку

и ожидал некошеных гостей

15.

в месте собора

горком кпсс

архангела михаила

бюсты вождей

ночами в здании

начали слышать пение

и колокольный звон

здание пришлось отдать

под музыкальную школу

пение и звоны

не прекратились

до сих пор

16.

покуда безбожной россию не сделал господь

матрёна михална служила у разных господ

как братец сжёг сена стог у судейских вратец

так мотя пошла замолить исправить

– нет бога баб’ мотя ты всё о своём

– рече безумен в сердце своём...

– мы пионеры смех и грех с твоей веры

чем же твой бог тебе помог

от смёрти сберёг, и от глада берёг, и от страха и тьмы сберёг

– как в услуженье к бусыгиным перешла

что за жизнь у меня пошла

да война пришла

на веку три увидела я войны

много сраму снесла вины

не умею читать а в церкву всегда схожу

за нас Бога молю всенощну отслужу

там на кладбище церкву Солунскую не закрыли

остальныя сгубили срыли заколотили

при царе было плохо при красных пришлося плоше

у отца отбирали дом у соседей тоже

схоронила мужа сына не родила

с головы до ноженек мотенька вся бела

как валера свозил исповедать и причастить

собралась уходить

белый свет с собой уносить

17.

чёрная плачет зима у коробок белых

седина небес осыпалась по степи

гробовым сиянием месяц в реку

сквозь буран срывается и молчит

он течёт на город вверху остылый

но плотины медлят принять отпор

золотая сопка эхо теряет в соснах

в пустоту о звёздах пятится разговор

18.

хоронили всегда не всегда хранили

уходили в воду водой не став

перемётный короб в грязи и в мыле

был во всех местах

чтобы сухожилья во лжи барахтать

отрекаться трижды светать тоской

в ледяных бараках на вахтах хвастать

кровяной лузгой