Заходя в лес, приходишь к могиле отца

***

кинотеатр у моря под открытым небом

домашнее вино в бутылке из-под колы

на экране фильм убитого больше

сорока лет назад пазолини

пахнет гашишом

гниющими водорослями

остывающими цветами

буквально услышал их

прочитав в переводе шломо

стихи убитого восемьдесят

пять лет назад лорки

о чём мы в ту ночь с ней говорили

кроме концерта круга

в клубе манхэттен-экспресс

на первом этаже давно снесённой

гостиницы россия

памяти плевать на уместность

ешь что дают

о чём продолжил говорить

окуная в неё язык

оставалось около недели

разбавленному светом проектора августу

***

не поможет и ритуал отверзения уст

реконструкция в музее звука близится к зиме

повторяю дерево-река озеро-куст

принимая одно за другое как само собой разуме

так перепутав в незнакомом языке

считаешь к примеру дерево рекой а реку деревом

пока беззлобно посмеявшись не поправят

***

закрытый в кузове

цепляясь за чей-то рукав

чувствуешь себя ненужным предметом

использованным не по назначению

а назначение в чём

давай его отпустим пусть бежит

как рыба в песне монти и монток

как деревья выросшие из сгнивших лодок

у пустой бетонной коробки

с вывеской «шиномонтаж»

оградой вкопаны пустые огнетушители

бежит по следу от двери

весной от слякоти утопленной в земле

собиравшей весь май лепестки

тускло поблёскивавшей

из своего проёма

***

второй раз за лето плыть под дождём

к яркому до нелепости на фоне потемневшего неба

полотенцу в примятой траве возвращаясь от поворота реки

к пустому берегу у города за железнодорожными путями

напоминающего такие же города не названием улиц

или типовой застройкой как правило чем ближе к станции

тем больше валяющихся в пыли одноразовых масок

тем меньше объявлений о пропаже кошек

в городе за железнодорожными путями

но до них нам ещё идти и идти ближе к дереву

растущему посреди поля отдельно от своих

на обочине асфальтированной полосы

разделившей поле

***

сняв пролетевший над деревьями самолёт

вспомнил его надувную детскую модель

на которой в восемьдесят восьмом

плыл над зарослями водорослей

к птице видимо и кукле из записных

книжек алехандры писарник

останавливаешься посреди чужой строчки

прочитанное слово отшатывается от непрочитанного

за тот месяц что не был здесь поле сожгли

меж обугленных стеблей борщевика

подрагивает паутина без паука

***

списанные плавучие рестораны

вмёрзшие в январский лёд яхт-клуба у водников

и лодки ушедшие в снег до панорамных окон

без жалости переводил в световой шум

расползающийся по всем своим световым швам

на просроченной плёнке незапланированной

мультиэкспозицией (со сменой 8м бывает)

пересечения хотел сказать «теней»

гораздо ближе и темней новенькой гематомой

вот мы и дома тише чтоб его не разбудить

из проявленных это единственный

не удалённый снимок

***

музыка рассеивается в больной листве

принимая их форму становясь их пятнами

погасшим шелестом новой тёмной волной

выкорчёвывал погибшие плодовые деревья

мартиролог непрогляден

при всём желании не проглядишь

твой текст из опознавательных знаков

на осень прибился к береговым огням

к лесу прибился отец не оставивший

путей к отступлению

откуда не вернулся в августе 2004

первого сентября не обнаружив следов свернули поиски

и заходя в этот лес приходишь к могиле отца

неусвоенное самовоспроизведение

приходя к могиле отца заходишь в лес