Паата Шамугия. Сон Ионы (перевод с грузинского Андрея Сен-Сенькова)

СТАРИК И РЕЧКА

Я рыбак

И, как только наступает ночь,

Я закидываю за спину удочку

И отправляюсь к берегу реки

(Удочка должна быть длинной,

Леска крепкой, а крючок огромным).

Перед тем,

Как начать смотреть на поплавок,

Ритуально закуриваю сигарету.

Леска натягивается,

Один ловкий рывок и

И на крючке МЕТАФОРА,

Бьющая плавниками, выскальзывающая из пальцев…

Но ей не спастись, она в умелых руках.

Я уже наловил достаточно мелких МЕТАФОР,

И, фактически, готов к осетроподободному СОПОСТАВЛЕНИЮ,

Ну, или к чему-то другому особенному,

И это будет, по меньшей мере, не ЛИТОТА!

Надо мной

Пролетают шумные журавли и что это хороший знак

Знает каждый рыбак.

Вот если журавли летят низко, тихо и быстро,

Тогда значит жди плохой день для рыбалки.

Я сегодня жду удачи,

Привет, друзья мои, журавли!

Многие не уделяют внимания деталям.

И это плохо, только плохой рыбак поступает так.

Поплавок подрагивает,

Леска натягивается,

Думаю, я поймал опрометчивую ИРОНИЮ,

Но ирония в том, что крючок пустой.

Снова и снова мне не удается подсечь ее,

Она срывается каждый раз.

Но, черт возьми, ИРОНИЯ высоко ценится

И хорошо продается…

Да, она костлявая, но кому нужна ИРОНИЯ без костей?!

Ладно, СИМВОЛЫ тоже неплохо.

По ночам

Появляются настоящие СИМВОЛЫ – мясистые, честное слово…

Как только стемнеет,

Они всплывут на поверхность реки и их легко будет ловить.

Я не спешу,

Я сижу на влажном берегу своей совести,

Курю и думаю об огромной куче СИМВОЛОВ.

Они появятся, конечно, появятся…

Но как прокормить семью одними СИМВОЛАМИ?

Их истребляют, их осталось не очень много,

И я отпускаю

Их обратно.

Дети рыдают.

Вчера они съели последнюю МЕТАФОРУ

И символически отказались от СИМВОЛА на завтрак.

Моя жена ворчит:

Посмотри, твой коллега поймал воооооот такую ГИПЕРБОЛУ –

И показывает руками какую –

Какая счастливая

У него жена!

А ты на что способен?

У детей в желудках давным-давно не было АЛЛЕГОРИЙ,

Они плохо какают,

Доктор прописал им МЕТОНИМИЮ.

Я извиняюсь,

Говоря, что размер не имеет значения,

Что для всего нужен определенный момент,

Что вот если бы мне дали отдохнуть,

Они бы тогда увидели,

Они бы, блядь, тогда увидели,

Как я тоже могу поймать жирные ГИПЕРБОЛЫ,

Сильные МЕТАФОРЫ,

Остроумные ЭПИТЕТЫ,

Я мог бы убить за это,

Все бы увидели…

Река воркует как птица,

И это не очень хорошее сравнение,

Что река воркует как птица.

Где рыба, рыба-то где?

Я оглядываюсь… Нет ее…

Кладу удочку рядом,

Начинаю дремать и мне снятся далекие страны

И львы.

СОН ИОНЫ

Мои волосы превращаются в тысячу клювов,

что втыкаются в сновидения через подушку,

и каждый следующий сон

нависает надо мной

словно потолок…

Я просыпаюсь

и стреляю пулями улыбок

из безопасного укрытия своих губ.

Мои зубы – минные поля,

и твоему языку опасно передвигаться по ним.

В такие минуты я могу любить так,

словно молюсь,

словно убиваю за тысячу долларов.

КОМПРОМИСС

Я верю в то, что видел бога,

он стоял у входа в почту,

держа мою книгу и бутылку водки.

Я верю, все, что происходит, ничего не меняет,

и порядок вещей останется прежним.

Я верю, что поэзия появится в криминальной хронике,

и в конце новостей

ведущие будут в рифму рассказывать об ограблении банка

или об убийстве на почве ревности,

или обсуждать какой-нибудь поступок Джастина Бибера,

или, хуже того, его карьеру,

а прогноз погоды

превратится в разновидность буколической поэзии.

Я верю, что любовь,

иногда существует,

это твой поцелуй обогащает

эксклюзивную историю моего тела.

Я верю, что в наше время

играть в зло

скучно

и только депрессивные банкиры практикуют это.

Я верю, что человек может

умереть несколько раз в течение дня

(без перспективы ожить),

и это вовсе не является благородным поступком.

Я верю, что смерть это постыдный компромисс,

и верю потому, что тот, кто

управляет смертью, не умер.

LA-SANG

Мы должны понять,

что поэзия

это просто перемещение объектов

и нет необходимости в чем-то еще,

и когда мы хотим чего-то большего,

это большее появляется,

но оно все равно меньше поэзии.

МЕНЯЯСЬ МЕСТАМИ

Эй, Бог, давай меняться местами!

Ты вместо меня,

а я на Твое место – буду Богом.

Это не так тяжело, как кажется,

Ты просто потеряешь немного в весе,

изменишь прическу, отпустишь волосы, наденешь

какие-нибудь кеды, будешь курить по три пачки в день.

Это немного скучно, но

Ты вполне сможешь сойти за умного

(не разрушай мой имидж, я с таким трудом его создавал).

Ты будешь каждое утро просыпаться в старом доме,

и раз за разом слушать голос зовущего Тебя

временного отца (того, что сделал меня).

Ничего, если он будет читать Тебе нотации

о твоем безделье,

может Ты и исправишься.

А в это же время я буду ласкать ангелов,

учиться манерам, свойственным Богу,

и разглядывать Землю через

озоновую дыру,

как если бы я хотел что-то изменить,

как если бы я мог что-то изменить.

В конце концов,

как если бы я вообще существовал.

Я ПРОСЫПАЮСЬ

Я просыпаюсь,

восстанавливаю соединение тел и их теней,

осторожно выделяя точку их пересечения.

Я знаю, что бессмысленно,

но я просыпаюсь

и нервы мои становятся более чувствительными

к жизни,

и, одновременно, хрупкими к сновидению.

Я поэт, занимающийся продажей собственного невроза,

ничего не требуя взамен.

Я просыпаюсь

и начинается ветер

в скрипящих ветвях – в голосах

исчезающих границ между смертью и поэзией.

Я буду смотреть новости по телевизору,

любить суперзвезд и супергероев

(как вы знаете, это всегда взаимная любовь).

Итак, я просыпаюсь,

удлиняя мысли и

укорачивая слова,

так что каждую следующую секунду

возвращается память о секунде предыдущей,

достигшей покоя святости

(это особое время, когда неловко не быть святым).

Оттачивать логику вещей

и служить им.

Делать поэзию более точной, чем математика,

и более невыносимой, чем голод…

Убаюкивайте свои сны, друзья,

я уже здесь

и я просыпаюсь…

ПЯТЬ ХАЙКУ

***

Я всегда хотел писать плохие стихи,

Но это требовало титанических усилий.

И я был вынужден писать только гениальные.

Мой папа

Так облысел,

Что было видно мысли в его голове.

Моя мама

Выщипала все свои печали,

Оставив лучшие – те, что болят.

***

Весна.

Птицы ставят «лайки»

деревьям.

***

Это предполагалось стать стихотворением,

Но пока я тянулся к столу,

Все забылось.