Бэзил Бантинг. В кустах потрясённой сирени (перевод с английского Гали-Даны Зингер)
ИЗ ВТОРОЙ КНИГИ ОД
1.
Дрозда в сирени пенье.
Голод треплет мне перья, страх,
страсть, неновые пени.
Смерть бьёт больно. Моих сынов
убили ястребы и каменья,
доверчивые слабые крылья
ласка и кот истребили.
Небо душат раскаты гроз.
В кустах потрясённой сирени я
повторяю неновые пени:
страх, голод, страсть.
О развеселый дрозд!
2.
В пепельнице
три поздних астры.
Одна понукает любовь,
вторая никнет и заклинает,
третья сжимает венчик,
припоминая
корень, соки
и пчел забавы.
3.
Приветствие в день рожденья
Шёл на охоту. И братья тоже,
но в хижине чисто, сказала девица
есть творог, а не только пахта.
Гранаты, путник,
масло, если надо,
в листьях салата
Мягкое-премягкое моё ложе.
Мало кто приходит этой дорогой.
Не замужем я, хотя сегодня
мне четырнадцать лет ровно.
У МОЛЕЛЬНИ В БРИГГФЛЭТТС
Время смешат хвальбы. Рим слаб. Рен
сам пожарам воздвиг монумент.
Пустошь в упадке, решит иной,
Солнце сгорает у нас за спиной.
Сточены камни, конечно, в песок
смешан с мощами святых дуб
только молчанию мирный приют
камень и дуб пока что дают,
пока ни о чём не просим мы,
кроме молчания. Глянь, облака
под крылом у ветра танцуют и
листья блаженствуют на лету.
КОДА
Силой песнь тянет
нас с давней болезнью слуха.
Слепы, мы следом лезем
за оползнем ливня, брызг оплеухами
в неведомое полей
Ночь, неси нас
Лей, ливень
Реви, ветер,
спроси море,
что утеряно,
что осталось?
что за рог затонул,
что за корона плывет?
Где мы, знавшие королей
пировавших на склоне дня? Кто
взмахнув топором, чтоб их скинуть,
смекает, куда мы идем?
ИЗ КНИГИ ОД
36.
Взгляни! Их стихи сложены
как мозаики – золото к золоту
золото – к лазуриту
белый мрамор – к порфиру
камень подпирает камень
отшлифована каждая фишка
нет ни лакун, ни цемента
между камнями, пока фриз стремится
к подступающей апсиде:
лучи многих побед
движимы к их средоточию, созидая
славу не из камня и не из металла,
не из слов и не из стихов, но из света,
не струящегося на осязаемое;
нерукотворную славу, ради которой всё создано.
