Луиза Глик. Притча о заложниках (перевод с английского Дмитрия Кузьмина)

ПРИТЧА

Две женщины

с одной мольбой

припали к стопам

мудрого царя. Две,

но лишь одно дитя.

Царь понимал,

одна из них лжёт.

Что ж, он сказал,

это дитя надлежит

рассечь пополам,

и ни одна из вас

не уйдёт с пустыми

руками. И достал

свой меч. Тогда

одна из двух

отказалась от доли:

это был знак и урок.

Предположим, ты

видишь, как твоя мать

разрывается между

двумя дочерьми:

что ты можешь

сделать, чтобы

спасти её, кроме как

быть готовой себя

уничтожить – тогда

она будет знать,

какое дитя настоящее:

та, которой невмоготу

мать рассечь пополам.

Из книги «Арарат» (1990)

ГОДОВЩИНА

Я сказал, ты можешь свернуться в клубок. Это не значит,

что надо холодными пятками хватать мой член.

Кому-то придётся тебя научить, как ведут себя в постели.

Я так думаю, тебе следует

держать свои конечности при себе.

Глянь-ка, что ты наделала:

зверёныш уже шевелится.

            Но я не хотела твоей руки вон там.

            Я хотела твою руку вот тут.

            Ты должен обращать больше внимания на мои ноги.

            Ты должен представлять себе их,

            когда видишь хорошенькую пятнадцатилетку.

            Потому что там, откуда они начинаются, есть кое-что ещё.

 Из книги «Среди лугов» (1996)

ПРИТЧА О ЗАЛОЖНИКАХ

Ахейцы сидят на пляже,

гадая, что делать после войны. Никто

не хочет домой, назад

на свой костистый остров; все хотят ещё

немного вот этого, как оно под Троей,

такой вот жизни на грани, когда каждый день

полон неожиданностей. Но объяснишь ли

всё это тем, кто остался дома, для кого

война – уважительная

причина отсутствия, тогда как исследование

своих способностей сойти с проторённой дороги –

не особо. Ну хорошо, об этом

можно подумать позже; перед нами

решительные мужчины, они оставляют

домыслы и догадки женщинам и детям.

Размышляя о всяком таком под жарким солнцем,

наслаждаясь новой мощью в руках, как будто

позолоченных сильнее, чем дома, кое-кто

уже помаленьку скучает по семьям,

по жёнам, было бы интересно увидеть,

состарились ли они за время войны. А нескольким

даже слегка тревожно: что если война –

всего лишь мужской способ вырядиться невесть кем,

игра, придуманная, чтобы уклониться

от глубоких духовных вопросов? Ах,

дело было не только в войне. Мир вокруг уже понемногу

звал их, опера, начинавшаяся громкими

военными струнными, заканчивается текучей арией сирен.

Там, на пляже, обсуждая возможное расписание

возвращенья домой, никто бы и не поверил,

что десять лет займёт путь на Итаку;

никто не предвидел десятилетия неразрешимых дилемм – ох уж

эта безысходная маета человеческого сердца: как разделить

всю красоту мира на разрешённую

и неразрешённую для любви! На брегах Трои

разве могли знать ахейцы:

они уже заложники; кто однажды

промедлил пуститься в дорогу, тот

уже полонён; разве могли они знать,

что из них, из горстки,

кого-то навсегда удержит страсть к наслаждению,

кого-то – сон, а кого-то – музыка?

Из книги «Среди лугов» (1996)

ЗАРЯ

1.

Дитя просыпается в тёмной комнате

с воплем Где же мышка, где же мышка

– его языка никто не понимает вообще:

Мышки нет никакой.

Но зато мишка, весь из белого плюша, –

мишка вот он, рядом с ним в колыбельке.

Годы и годы – вот сколько времени миновало.

Всё как во сне. Но мышка –

так никто и не знает, что стало с нею.

2.

Они только что познакомились и уже

спят у открытого окна.

Отчасти для того, чтобы разбудить их и убедить

в том, что про эту ночь они всё запомнили правильно,

в комнату хочет проникнуть свет,

и ещё чтобы им показать всю картину, контекст:

носки, полуприкрытые грязным ковриком,

одеяло, вышитое зелёными листьями, –

солнечный свет выделяет

вот это, а не всё остальное,

проводит границы, уверенно, но без самоуправства,

затем, помедлив, описывает

уже в мельчайших деталях,

дотошно, как в выпускном сочинении,

даже пятнышко крови на простыне –

3.

После они расстаются до вечера.

И уже потом, в офисе, в магазине,

начальник недоволен данными, которые он предоставил,

на ягодах плесень под верхним слоем,

так что приходится удалиться от мира,

даже продолжая как-то участвовать в нём, –

ты приходишь домой и лишь тогда замечаешь плесень.

Слишком поздно, иными словами.

Как будто солнце тебя ослепило на миг.
Из книги «Деревенская жизнь» (2009)

ДЕТСКАЯ ИСТОРИЯ

Утомившись сельской жизнью, король с королевой

возвращаются в город,

все маленькие принцессы

тарахтят на заднем сиденье,

распевая песнь бытия:

я есть, ты есть, он, она, оно есть –

но не будет, конечно,

никакого спряженья глаголов в машине, о нет.

Кто скажет о будущем? Никто ничего не знает о будущем,

даже планеты не знают.

Но принцессам придётся в нём жить.

Что за грустный день получился из этого дня.

Мимо машины проплывают пастбища и коровы;

выглядят мирно, но в этом покое нет правды.

Правда в отчаянии. Вот что

знают мать и отец. Все надежды потеряны.

Мы должны вернуться туда, где они потеряны,

если хотим их снова найти.

Из книги «Зимние рецепты от коллектива» (2021)