Пол Малдун. Кутберт и выдры (перевод с английского Дениса Безносова)

ШКУРА

О крышу машины

застучал дождь,

как о крышку гроба

святая вода,

святая вода и грязь,

падает вниз, стучась,

но пока я слушал

как обращался шум

самой каменистой

тишиной... Целый день

ссыпали её, я чуть

отошёл, уступил путь

довольству, какого

не испытывал много лет,

с зимы, той самой,

когда я надел мир

мехом на кожу,

подкладкой наружу.

НОЧНЫЕ ПОСИДЕЛКИ С ДЖ. К. МЭНГЭНОМ

1.

Одни говорят «вымоченный». Другие «пареный».

Как странно забродили черносливы

под наркозом.

2.

Не этот Фрэнсис Бэкон. А этот Фрэнсис Бэкон.

Штрих-код

на пачке с хлопьями на огамическом языке.

3.

По крайней мере мы истолковали правильно,

обжаренная с двух сторон яичница красива,

как кружевная пара трусиков напоказ.

4.

По крайней мере мы не приняли ненароком

в бутылке паракват

за 1990-е Шато д’Икем.

5.

В последний раз клянёмся, как клялись когда-то – впредь

дождю во тьме к нам в дом дверей не запереть.

КАТАМАРАН

Между Доминикой и Мартиникой

едем на поиски кашалота, слушаем его «тинька-тинька»

по гидрофону,

подключенному к колонке. Тюремный стук-шифр

по батарее...

Привлечь его сумеет только слабая надежда.

Сын читает «Повелителя мух». Когда думаю об этой книге, тот-

час вспоминается потрёпанная рукопись, которую Чарльз Монтейт

вытащил из кучи самотека в Фабере.

Уверен, уважаемый Чарльз узнал

версию себя в Хрюше. Те же мучения в средних классах.

Такое же добродушие и лишний вес.

Потом я представляю, что лежу рядом с мёртвой женой,

как кашалот возле мёртвой самки, как если б он над ней

на самом деле скорбел, испуская стон.

Искаженное значение тамильского термина «два бревна,

связанные между собой верёвкой или чем-то таким» –

а мы используем слово «катамаран».

ЧЕРЕПАХИ

Черепаха длиной с локтевую кость – крышка на мусорный бак

возле канала

колдует белфастскими ночами, когда я не могу никак

уснуть, включаю каналы

про полицейских и подставных, сдающих места, где

бронированные машины, преступники жгут коктейли

Молотова. Потом многие бывшие охранники, разведчики стали

пробовать лиру на деле,

никак не могу разобраться, что правда, что нет. Вот,

вода, к примеру, похожа на олово.

Но я не уверен, учитывая их умение чуять, как что-то гниёт,

когда гниёт что-то около,

что эти черепахи не были зачислены в полицейские ряды, чтобы

помогать им разыскивать трупы.

ПОСТОРОННИЙ

I.

В Арме ли был, в Тироне

я меж двух камней уронен.

В Арме ли был, в Тироне

июньским утром ранним

я меж двух камней уронен.

В Арме ли был, в Тироне

июньским утром ранним

в 1951-м

я меж двух камней уронен.

В Арме ли был, в Тироне

июньским утром ранним

в 1951-м

я меж двух камней уронен

да стал им сыном кровным.

II.

Был у меня всего один глаз,

и мне поднимали веко над ним.

Был у меня всего один глаз,

и мне поднимали веко над ним,

как над фоморским.

Был у меня всего один глаз,

и мне поднимали веко над ним,

как над фоморским, тотчас

подперев огнеупорным бревном.

Был у меня всего один глаз,

и мне поднимали веко над ним,

как над фоморским, тотчас

что ни попадется в обзор ко мне,

обращалось камнем.

ТИТОН

Вовсе не детектор дыма и его вчерашний писклявый звук,

снизу, где был когда-то погребок,

или тсс-тсс дремотного раствора изнутри

о крышку склянки под спудом

в аптекарском сундуке, запрятанной вместе с ним

в тёмном углу бабушкиного чердака,

и не это «иди ко мне, моя сладкая, иди»

заиндевелой ветки, индевеющей ветку – не отличишь,

и не звяк-звяк

у твоего прадеда, банковского кассира, что берёг

шестёрку доз целебного (он звал его перевари-

чашником) виски, как шесть стопок медяков, покуда

перед ним те стояли, выложенные одним

лучшим и мудрейшим из членов Американского кружка

нумизматов с той стороны 155-й улицы, и

не проскакал лошадиный табун да воцарилась тишь –

этот стук-стук

услышал твой прапрадед, ярый конфедерат, разок

вывалился из стремян и смотри-

ка стал жнецом, да вот досада –

конфедераты только стали наступать с запада, и не день за днём

пустословное свысока

занудство твоей прапрабабки («дивное сидение, погляди»),

которую и звали Бланш, поди ж,

и снова не детектор дыма и его вчерашний писклявый звук,

снизу, где был когда-то погребок,

но то, что оказалось стрёкотом, каким много лет, тысячи две-три

стрекочет цикада.

КУТБЕРТ И ВЫДРЫ

                                  Памяти Шеймаса Хини

Пока одна из них догрызает полоску плоти

с боковины лосося,

по кусочку откусывает от рыбы,

шесть других выдр охотно

через порог из песчаника переносят

к келье Кутберта рыбину в лавровом венце,

разложенную на липовом срезе –

подобно воину в кольчуге, уложенному на щит –

кажущуюся нетронутой.

Целая рыбина на ужин для аббата.

Это правда – им надо бы еще сложить реповый бурт

да выковать меч с увесистой рукояткой,

но даны уже окрасили всё вокруг бежевым цветом.

Предвкушая, стало быть, как построят заводы по производству

ковров и горчицы на земле, истерзанной бригантами.

Бенидиктинцы все еще любят поболтать, пошутить

о Заповедях. Блаженна каталка на колесиках, ибо от

Спитал Танзк грузовому причалу нас вместе

пройти по тоннелю готовит. Во мне растет

страх и отрицание вести.

Не могу вынести мысли, что Шеймас Хини мертв.

Учитывая, что 9 и 3 прекрасно сочетаются между собой,

в ирландском отряде 27 человек.

В Барроу-ин-Фернесс судостроитель изучает – совладает ли со стеной

гаечный ключ – как ребенок, который чужой

натырить хочет ежевики. В грядущие времена гортензия

пометит все края империи.

Теперь я подсечен под корень своей

скорбью, как при взгляде на скотобойню

на обратном пути из Дарема в Десертмартин.

«Diseart» – от ирландского «скит».

Они собирают торф в телеги на Баллинахон-болоте.

Кажется, один рой мошкары жужжит,

но вовсе безротый.

Но горечь стала слаще,

когда я наблюдал, как эти шесть выдр

царственно пересекали порог. Им так мешала

их ноша. На паруса в полоску нужен

ни один год. Волчьи и медвежьи шкуры

на воинах Одина. Как Дельфийский

Оракул, у кого табуретка на трех ножках,

восседает, расставив пламенные подошвы

среди дымящихся пепелищ,

они, пожалуй, накурены. Вероятно, викинг-мастеровой

под угрозой не справиться, пошел

бы все же на риск, изобрел ветряной

руль, прикрепив к флюгеру штурвал?

Так что крупный корабль опрокинется среди вереска –

подобно, надо полагать, тому,

как пчелиный улей на глади реки Тайн.

Восковые мотыльки живут в том улье. Они распознают звук

на частоте 300 кГц. Лошадь в стойле

может научиться идти на запах. Так,

если щетина заметно стала

гуще, значит усох подбородок. Я делаю туже

черный галстук, как тот, что поддерживает концы покрова,

который почти наверняка стащил

полоску кожи, поравнявшись со мной. Я сказал «цинк»?

Хотел сказать «циния». Чтобы попасть в чайную на озере Гриздейл,

лучше идти по торфяным следам

ручья Гриздейл. Прототип игры в нарды

придумали даны. Даже Моцарт нашел бы утешение в речитативе,

дабы передвигать вещи. В тумане, на полпути к деревне

Беллаи выдра вышагивает из-под похоронных дрог

и уступает мне свое место. Будто она соблюдает субординацию,

а прежде шла не там, где следует.

Хотя она и родная, и совсем чужая.

Сказывают, Колумбан приручил медведя,

запряг его и пахал. Бах. Сарабанда.

В келье Кутберта в подполье они закопали череп жеребенка,

рожденного с искривленным позвоночником.

Даже теперь мы опрокидываем вызов, как киль,

обуздав себя, чтоб не есть персиковые косточки, опасаясь цианида.

Обуздать – корень «узда».

И мы замечаем, как крючок на заднем крылышке мотылька

соединяется с глазком – на переднем. Непростое соединение,

если таковое было. Как говорят дубильщики,

при сохранении шкуры должно быть осторожным

с ветром. Благодаря их труду

викинги сумели разграбить Арму в 832-м. Оранжевая

бечевка помогает нам сохранить порядок. Как-то я вытерпел сотрясенье –

удар грома в Гринвиче –

и увидел три красных треугольника на подставке под кружкой.

Чтобы сохранить шкуру, ей не нужен лишайник или казеин,

ей нужен сам мозг

зверя, которому прежде было так хорошо в коже.

Ирландское монашество могло прийти из Египта.

Мы вовсе не умаляем деяний Лиса пустыни,

тем более проделки Лили Лэнгтри с принцем

Людвигом фон Баттенбергом. Мода 20-х на блёстки

началась при Тутанхамоне. Пять мудрых дев

скорей похожи на пятерых бестолковых –

ведь не могут они починить лампу на рыбьем жире,

чтобы осветить монахинь-бенедиктинок, прядущихпряжу.

Я и не надеюсь вплотную заняться отравой

стольких гуманитариев – слово СИНИМИАИНИАИС

начертано на мече викингов. Что же до фактического огорчения,

кажется оно от невезенья. Пол кельи Кутберта покрывает

дно болота Баллинахон после первых осенних дождей,

подвесные леса, Вудбайны, оладьи,

сколотую эмаль переполненной

ванны, старейшие в мире баночки с мазью, кусочки лососины,

барабанные дроби вьюрка даже,

на которые мы поглядываем с подозрением.

Такой шлем с наносником изобрели фригийцы,

пока стояли на посту возле Каслдоусона.

Курган Белас Кнап построили раньше пирамид.

Та же история – Ньюгрейндж.

Дизайн, навеянный семисвечнойминорой, разработанный

самим Моисеем. Захочется похрустеть –

мы всегда можем стукнуться затылком о бромистый калий –

он спасает от судорог. Отвар из ромашки

в чайной около Бигриггского рудника.

Раз уж лучшие клинки по-прежнему из импортной стали,

самые педантичные из нас не могут стерпеть

факт, что остров создан приливом.

Так же и Кутберт, чьи алтарные облачения

внесут на поле боя на кончике

копья. Я даже явственно вижу стяг

с обкусанной рыбой, порхающий на ветру,

над кучей выдровых экскрементов

на пороге кирпичного Кутбертова убежища.

Ведь озерный лосось бывает довольно поносного цвета,

хоть и жаждет странствий. Рыба носит тонзуру от уха до уха,

как любой ирландский аспирант.

Мы все еще используем слово «смолт», говоря

о лососе, впервые покидающем реку в поисках соли. Викинги украсят

стрелы гусиными перьями во времена Сулеймана

Великолепного. Амбар с десятиной

переуступит десятую часть зерна.

Не мы первые обратились к своей

совести в Бишопс Клив.

Монахи-бенедиктинцы распространят традицию персифляжа

далеко за пределы

Нортумбрии. Позднее, потом

Синод в Уитби постановил, что бакулюм у выдры может двоиться,

как зажим для галстука. Могилу лучше засыпать лохнейскимпеском.

Мы пользуемся инструкцией, чтобы разобраться,

как правильно нанизывать на кол цветную капусту.

«Пушка» с карбидным кальцием служит пугалом для голубей

в банахерском приходе, приходе, где, говорят, олень

носил на кончиках рогов

молитвенник, что святыми намолен.

Давайте не путать канделябр с люстрой.

Я доволен

и щепоткой загодя, и пудом после,

особенно ежели речь о наследстве

великого скальда. Гроб едет на колесиках,

как лосось – к катафалку.

Может статься, что почтовая форма

была изобретена кельтами?

Только что Антрим и Аргайл

делали, что велит Вероломный Айдан.

Мы собрались снова в надежде предотвратить

свои угрызения грусти. Алтарные облачения внесла на поле боя

82-я воздушно-десантная дивизия. Пачка сигарет

Лаки Страйк, смятая американским рядовым на Тоомском

Мосту. Хочу включится, сыграть свою партию,

пока небеса над скитом

сменяют листы на флип-чарте.

Серый, голубой, серый, голубой, серый. Хоть и как аскет,

живет Куберт, наладил он в лачуге-улье несколько

лавок по продаже меха, меда, сладких вин

нынче известных как рейнские.

Порой достаточно локтем толкнуть,

и большой корабль пойдет тотчас по траншее.

В 832-м, согласно подсчетам, викинги не один,

а целых три раза обдурили жителей Армы. Хочу, чтоб проходя путь

гроб оставил метку на ключице. Будь они «мещане» или «бродяги»,

ирландо-американцы – по-прежнему работяги

по части плача. То же касается места, где живет

выдра. Хиастическая структура Книги, что написал пророк

Даниил, двойной формой напоминает обух. Так вот –

так же щетина, ногти рук и ног.

Не могу вынести мысли, что Шеймас Хини мертв.

В южном Дерри, как в угольных бассейнах Южного Шилдса,

говорят, лосось плясал вдоль колесничной балки.

Подобно тому, как мы бьем по рукам, чтоб «увильнуть» от «потопа»,

точно так же мы сбиты с толку вероломством болотного газа

или подлым уважением к Роммелю.

Я думаю о выдровом кортеже,

как он шагает по колоннаде фиговых деревьев,

бесплодных, хотя и покрытых клочками листвы.

Нам неведом ни день, ни час, когда нас призовут.

Неведомо и КутбертуЛиндисфарнскому,

чье тело понесут вверх монахи, убегая от тех же данов.

И Графу Маунтбеттену Бирманскому. Виконту Монтгомери Аламейнскому.

У всех у них инсигнии на бронированных рукавах.

Лучезарные. От слова «заря».