«Нулевой круг»: Али Алиев. ул. (с автокомментарием)
Идеальный момент стихотворения
Мое любимое занятие: пойти в кино и если фильм окажется действительно одним из Тех, то тогда можно провернуть одну «вещь». В самый напряженный момент фильма, когда ты забываешься в идеальном сочетании музыки, кадров и слов – взять и пересилить себя: оторвать взгляд от экрана, посмотреть на его краешек. Посмотреть именно в то место, откуда ты можешь видеть и сам фильм (подсмотреть краем глаза), и одновременно увидеть свою жизнь, снова подышать своим воздухом.
Вот тогда можно ощутить Это (настоящая поэзия), и только со стоящим фильмом это может сработать. Для меня это чувство пограничности, всеобъемлемости момента и в тоже время его самобытности является мерилом любого искусства, и в том числе и критерием поэзии. Только в по-настоящему стоящем стихотворении можно увидеть себя, полотно и что-то третье, что ты не должен был увидеть по всем даже самым невероятным задумкам. Это третье, по-другому это не назвать, больше всего меня интересует. Именно к нему я пытаюсь приблизиться, хотя стоит напомнить, что у этого «третьего» ощущения даже имени нет, и все обозримые приемы, методы и поэтики – лишь средства для приближения к этой третьей безымянной точке, рождающейся в уголке экрана
– Али Алиев
УЛ. ЛОБАЧЕВСКОГО, 116
скат крыши у здания почты россии
день не появляется там где не будут его ждать
работники под козырьком, надышавшись полиэтиленом
и спешкой, курят и смеются
до тошноты не прощается случайный взгляд на иву,
мы – надышавшиеся оранжевым ангелы
корчуем сорняки, заботливо
выговариваем «клум-ба»
шланг размывает границы земли,
или ветер размывающий границы воды
польское ł размывает границы нёба
и все тяготеет к идеальному кругу
я не рву цветов, не покупаю с рук
все что интересно мне – гиперфиалки,
если ты спросишь где растут они
где их можно увидеть –
я напишу адрес
земля областит линзу, бережно
не вредя лепесткам и запах оседает шорохом
УЛ. ПОДМОСКОВНЫЙ ПРОЕЗД, 8
кузнечики-рельсы под натиском трамвая
– жужжат быстро
сталагмит среди приземистых
домов, мускулистых ив и неожиданного каштана
хочет сказать
«мне нравится кровь я хочу
видеть смерть»
в его бечёвочно-венных руках
коробочка для снастей –
чистая смерть,
которая будет не здесь, нет реки
– нет жертв
Камера VHS служит памяти тех,
кто погиб на первой и второй
чеченских войнах,
ни больше ни меньше, чем этот
заброшенный, никем не
проектируемый проезд
этот блик, запоздалый звук,
неразборчиво число, вроде на
рукаве?
напоминает нам о тех,
что ничего нет
УЛ. УДАЛЬЦОВА, 32к1
если быстро крутя педали
рассеченного воздуха ты видишь
у улиц и домов ритм, значит:
москва ещё верит в проспекты,
в их время неуклюже поделённое
на доли
если беспокоит головокружение
значит есть ещё пространство
где песок можно заменить
горсткой песка
где каждодневность можно
собрать из кармана
так и хочется крикнуть
«микрохроматика!»
надеясь что слово разнесенное
ветром велосипедиста,
не повторит своего значения
от этих зданий веет
благородством спатифиллума,
помещённый в кадр вазона он
теплится, повторяет себя,
областит небо
здесь, очевидно, можно встретить
плачущего
вауйериста-поставленника
смотрящего растрогать,
уверить в прекрасности
БЕРЕЖКОВСКАЯ НАБЕРЕЖНАЯ, 8
не доверяешь глазам больше обычного
на пару с палящим солнцем сеют
мурашки по набережной
что было первым? фильм Гринуэя
«интимный дневник» или твоя
каллиграфия лодыжки
или родинка такая частая но редкая
в своём повторении
грушей бьется сознание: «или-или,
или-или» – это топливо
а механика такова: как в сонной мути
слышится «мережковская»
___
он смотрит картину, такую знакомую
на набережной развалившись,
пустив свои поршни, трубки
насоса
по тротуару, задыхаясь плюётся
маслом, это нечто
механически-осьминожье
и девушка с каллиграфией на лодыжке
ласкает его в последний раз
___
как выросший хребет змеи
бордюр на ремонте
уносится вдаль
и здесь остаётся только
задыхаться в горении
от предчувствия
четырехтактного
времени
УЛ.
фары машин разливаются бензиновым
отблеском по лужам асфальта
свидание ночи и колонн
грек стоит у фонтана играет русский вальс
сиса тепло-щекотно разливается по венам
кто-то спросит
«как называется эта улица?»
капли дождя которые слышны мне они
особенные из этих капель которые
будут услышаны мной строится столб
который уходит ввысь до самых туч
эссенция ностальгии
варится там наверху, своим холодным
мы потерялись в общем для всех
ему
достаточно
музыку наложить на пленку, и вот новый
фильм показанный один раз в рамках
проекта...
на корешке редкие капли дождя
я стою под фонарём, и я защищён от ложных полей
от выходов из кинотеатра,
от дождя,
где ты, Ротонда? я буду
молиться если ты встретишь Ротонду
среди высоких кустов в крылатском,
завернув за угол очередного голубого
атланта серии п-44
простое даже убогое звучание
blunt я разливаю по чашечкам
паренёк златокудрый отчетливо
постулирует в пустое пространство
перед собой:
«Мой отец – teko, аккаунт на рутрекере, с Алеком
Болдуином на аватарке, это он залил все мои любимые
фильмы, мой отец – teko аккаунт на рутрекере, с Алеком
Болдуином на аватарке, это он...»
фонарь не понимая своего предназначения
прячется в кроне деревьев
с ним можно договориться только во сне
когда шелест ночной листвы возьмёт верх
над звукопространством улицы
на улице мичуринский проспект, рабочие после
ночной смены садятся в автобус. сонный он удаляется
от не-места. где нет ничего только. здание академии фсб
в стиле кубизм, которое облицовывают XVIII веком
не место и не время сейчас наверное говорить,
в плавном укачивании электробуса снится
прекрасная Астана, «мне снится Ширин, я рад умереть от ее руки»
и
дождь дождь дождь дождь дождь дождь
если бы это был фильм он бы
назывался «ничего не происходит»,
если бы это была музыка она бы снова блеснула
разлитым бензином
лупоглазыми фарами выхвачена
подвозили фурами мешки цемента, пенопласт розовощекий
и в работе одного винтика не было ни секунды времени
и сумма изгибаясь упиралась рельсами в горизонт
стоя под фонарем я защищён
от неточных понятий, от ложных
полей, радиации вседозволенной подобных,
но все же
я смотрю –
наверху есть лицо,
это лицо фонаря
АВИАЦИОННАЯ УЛ.
все это дышит снегом:
могутовая статуэтка на берегу
реки её ещё называют 79В
слова, которым позавидует, но не
сможет забрать себе кино
снег падает
в еле слышимый канал – умирает
и колокола радости звучат
венчают смерть с водой
укроп травы хрустит под ногами,
ещё шаг и мы уже вместе
и шахматы дышат им
тёплым липким снегом
он как пешка был взят en passant,
то есть ещё когда сюда вошёл
МЕЩАНСКАЯ УЛ.
циклы не выполняются
ошибка синтаксиса
так и заканчивается то что называется любовь
автобус в пробке карабкается по уклону
и снег отшумевший ещё в 25
верит что сможет стать поэтом
если на отливе крошечка сигареты,
значит у окна бессонная ночь
если выражение ложно,
фары автобуса беспощадно вслед
за звуком мотора
оборвут сон
оставив на потолке след
здесь ходят трамваи
бесхозное как прислонившееся лопата
по черенок в снегу
чувство недописанной программы
остановка при подаче сигнала водителю
циклы рассыпаются на мириады ошибок
здесь это называют «идет снег»
но этого не заметить если
не пойти след в след
