В крове ночного выдоха

***

Свёрнутые в материю, заступившие за

оконный алтарь – вот что ты назовёшь:

образующим. Пыльно за складом

взвеси летнего дня, растворённого в перевале.

Вот когда можно сказать, можно. «Больно: я тебя вижу».

Это не мы ли лежали, это не я ли спрятал тебе

сложенные голоса. Это про те же, что не вместились.

Чтобы когда-то в них провалиться,

в карманные скважины после полудня. В слёзный проток,

в кровь, поднимавшую тело. Лишь когда они заговорят,

что дыхание наросло на мгновенное становление слепка.

Когда ты сможешь выйти на солнечный свет

из электричества

и каким-то сжатием развернёшь: жизнь.

***

Тот, кто прикрыт

пылью среди чужды,

исключен из жажды по ране.

Вот почему убегает, всплывая

в незамедлённой схватке тело:

ты меня ранишь, ничто не может

зажить в моей речи: зажить.

В сукровице дней,

в крове ночного выдоха

ты касаешься. Я смотрю

в твоё промедление. Может быть,

одинаково незамеченны

стали всполохи. Но, если нужно испытывать,

есть стяжение

или бескровные способы видеть

и застывать снова там, где остановлен

голос и снова включён и снова, смотри

***

в каком органе речь замирает когда

вводится глицерин спирт этиловый ректификат

полость артерии – выбор пространства для замещения

в плотности тела: потоки меняют вращение на вертикаль

я отсутствовал как наблюдатель

потому что искал

криминальные новости ноября

в день когда нечего было делать на старой работе

кафедра уголовного права

и процессов, происходивших потом

в троллейбусе N 31

после закон а пока сила тяжести

кровь не стекала под яблоней

она просто попала мне в голову

Видишь ли?

Видишь ли, это было вчера:

остановил свой взгляд, сделал снимок,

занёс в протокол про запас

если завтра никто не думал про аутолиз и гипостаз

поцеловал руку

«Их поднимали со дна» – пишет N.

«Что вы хотите сказать?

Опускание крови?»

Нет, ты говоришь

с тем, кого видел

глядящим с утра.

Смотришь сбоку: всё видно, ничто

не нарушает силы.

За четыре часа

что-то происходило:

тот, кого уже нет, упал,

но что-то в нём продолжает падать.

***

Воздух дыхания, бросивший свёртки с памятью или мерцание, стёртое с карты лица. Но пока в ещё длящемся отсвете – поселение тел, заступающих за последнюю на сегодня явь.

Диссимиляция как преступление, произошедшее возле отступа.

Флюоресцентный экран направляет поток снизу вверх, закрывая расколотый слой вместо мерцания. Только не завтра, не после: может, намеченный вместе с потоком света выдох скроет купирующий сигнал.

Серое море. Соль отделяется от воды, оставляя неназванным главное. Сможет ли голос оставить в себе разрывающийся снаряд?

Вопреки близости между теми, кто открывает друг другу глаза, становясь каждый день поселенцами, переносящими взгляд.

***

одорология терпкая память телесных следов

как dolorosa как роза как а исчезают твои прилагательные лепестки

за вычетом существа оставляя даже не пыль

не дотронуться не взглянуть

так, умерев, человек

пахнет так сильно

будто бы оповещая

в последний раз:

я есть

чтобы потом не остаться

чем-то невыносимо большим

ни на руках

ни в глазах

***

два-три волоса моей матери

как-то случайно попавшие на

свежепокрашенный пол

если убрать – останется след

если оставить – присутствие

то же со многим

след невозможнее