Тиллек Шварц. Поэзия Повсюду – в текстах и текстиле (перевод с английского Даши Додосовой)

Я занимаюсь ручной вышивкой, которая включает изображения, тексты и традиционные элементы, такие как сэмплеры [1]. В моих работах, как правило есть то, что некоторые назвали бы поэтическим характером, удачным сочетанием содержания, живой композиции и чуткого подбора цвета. Я люблю поэзию, и меня с ней связывает не цитирование стихов в работах, а вдохновение, которое я получаю из духовной свободы поэтов. Прекрасным примером этого является Кира Вук [2]. Вот одно из её стихотворений, которое я перевела:

   Финские девушки редко здороваются,

   Они не застенчивы и не высокомерны,

   Нужно лишь зубило, чтобы подойти ближе,

   Они сами заказывают себе пиво,

   Путешествуют по всему миру,

   Пока их мужчины ждут дома,

   А если злятся, то шлют тебе тухлого лосося.

   – из «Финских девушек»

Меня очень впечатлила эта голландская поэтесса. В 2011 году она выиграла Нидерландский поэтический слэм. Вук наполовину финка, наполовину индонезийка. В её стихах есть тонкий юмор и необычный, но точный язык. Мне нравится, как свободно и оригинально она сочетает такие образы, как зубило, пиво и тухлый лосось. Я так же комбинирую образы в своих работах. Пока я не добавляла этот чудесный текст в вышивку, но часто использую повтор традиционных образов в своих работах. Теперь я добавляю морковку [3] в каждую вышивку ради прикола. И я очень обрадовалась, когда Найджел Чини [4], узнав, что мои запасы иссякли, на машинке сшил для меня целую кучу морковок.

100% Checked, 2005

В художественной школе мы практиковались в каллиграфии, копируя отрывок из «Плача по Игнасио Санчесу Мехиасу» Федерико Гарсиа Лорки. (Наш учитель подумал, что лучше всего выбрать хорошее стихотворение вместо глупого текста. Отличная идея!) Повторение «A las cinco de la tarde» (В пятом часу пополудни) [5] оказало на меня огромное влияние. Ритм второй (повторяющейся) строки напоминает мне звон церковных колоколов. Это одна из немногих поэтических строк, которые я помню до сих пор.

100% Checked, 2005

Я редко включаю строчки стихов в свои работы, но несколько раз меня просили это сделать. Например, когда я участвовала в совместной выставке, посвященной двухсотлетию Альфреда Теннисона, куратор прислал несколько для вдохновения. Честно говоря, ненавижу использовать чужие темы в работах, но эти строки заговорили со мной, и запали мне в душу, поэтому я включила «Вот точно так же качается чертополох / При ссоре из-за семян трёх серых коноплянок» [6] и «Я частью стал всего, что мне встречалось» [7] в свою работу «Игровая площадка».

Playground, 2008

Я люблю добавлять текст в свои работы, и в основном вне его первоначального контекста, не важно стихи это или нет. Мне нравится думать, что в некотором роде это становится поэзией (если уже не стало) по мере появления новых смыслов и выявления причуд современного общества, что, как выходит, является главной темой моих работ. Например, прошлым летом я останавливалась в Детройте. Здесь современный и приятный аэропорт, в котором рады не только людям, но и собакам. Тут специально отведены «зоны для выгула животных», что звучит заманчивее, чем просто туалет или санузел для людей. Зону для выгула можно воспринимать по-разному: как способ избавиться от собаки или как своего рода освобождение. Эта поэтичность просочилась в дизайн самого помещения, вплоть до крошечных биде для собак. Возможно, я использую это вдохновение для следующей работы. Как сказала художница-визуалист Сьюзан Хиллер [8] в картине, которая состоит из огромных текстов: «Нет разницы между «чтением» изображений и чтением текста».

Безопасность – чрезвычайно важный вопрос в современном мире. Иногда это заставляет нас вести себя страннее обычного и влияет на наш образ жизни. Мне нравятся такие надписи, как «секретный код доступа» для простого вокзального шкафчика или «при загадочных обстоятельствах», чтобы ты не совался в тот или иной район. Это звучит очень таинственно, но не дает ни намёка на то, что вообще произошло. В прошлом году я получила посылку из США с уведомлением, что она «не содержит никаких взрывчатых веществ, взрывных устройств или опасных материалов». Видимо, Штаты требуют, чтобы отправитель добавлял к посылке такую информацию. По мне, странновато сообщать адресату о том, чего в посылке нет.

Playground, 2008

Во время отпуска в Исландии меня заинтриговало содержание национальной телефонной книги. На первых страницах были инструкции для широкой общественности касаемо стихийных бедствий. Внимание было уделено извержениям вулканов («Всегда надевайте шлем вблизи мест извержений»), молниям и грозам, землетрясениям и лавинам. Захватывающе! Текст был бы даже лучше, если его сократить («Выбирайте кратчайший путь, двигаясь перпендикулярно ветру»). Это дало мне пищу для размышлений: почему именно широкая общественность? Почему стихийные бедствия? Моя любимая фраза: «Оставайтесь там, где дует ветер, и не заходите в низменные (!) районы». Во-первых, звучит романтично. Тогда я осознала, что тоже живу в низменном районе (ниже уровня моря), и эту местность также называют «низкими землями» (Нидерланды и Бельгия). Так что, возможно, я постоянно рискую жизнью.

Иногда цитаты сами стучат в мою дверь и умоляют сделать их частью моей работы. «On ne mange pas tulipes» (тюльпаны не едят) – оригинальная цитата французского шеф-повара Поля Бокюза. Во время интервью на голландском телевидении ведущий спросил, какие местные ингредиенты он использует в своей всемирно известной кухне. Первое, что он ответил – сыр Гауда, но интервьюер хотел большего. Ответ Бокюза был немного высокомерным и комичным, но, на самом деле, более драматичным, чем он предполагал. Луковицы тюльпанов были обычным блюдом к концу Второй мировой войны, когда в Голландии ощущалась острая нехватка продовольствия. Моя свекровь сказала мне, что они ей даже нравятся, потому что по вкусу напоминают лук. Излишне говорить, что она не очень избирательна в еде.

Я родилась в 1946 году, но Вторая мировая война оказала большое влияние на мою жизнь. Я еврейка, и мои родители пережили войну благодаря отважным фермерам, которые спрятали их на севере Голландии. Мою старшую сестру защищали священник и его жена. Однако большинство моих родственников были убиты. Родители почти не говорили о тех временах или о потере многочисленных родных. Мы едва осмеливались спросить об этом; даже в детстве каким-то образом чувствовали, что это слишком болезненно и с этим очень трудно справиться.

Знаменитый голландский художник, писатель и поэт Армандо [9] вырос в городе Амерсфорт, недалеко от «пересыльного лагеря» для заключенных, которых должны были отправить в концентрационные лагеря в Германии. Страдания жертв и жестокость охранников нацистского лагеря, расположенного так близко к дому, повлияли на всю его оставшуюся жизнь и стали главной темой его творчества. Он обвиняет «виноватые пейзажи и виноватые деревья» и недоумевает, почему они ничего не предприняли, когда разворачивалась драма.

   Да, на самом деле деревья всё ещё там. Но этот

   шум, откуда берётся этот шум?

   Раньше его там не было.

   – из «Заметок о враге»

Losing our memory, 1998

Мне нравится, как он пишет очень короткие стихи, часто состоящие всего из нескольких строк с тонкими отсылками к прошлому. Я пытаюсь разобраться с этим прошлым аналогичным образом. «Я знала их всех» содержит множество отсылок ко Второй мировой войне и моей семье. Метки подсчёта напоминают о множестве убитых людей. Я использовала разные цвета – от красноватого до серого и чёрного, чтобы показать, что их огонь всё ещё теплится. В 1999 году я добавила Звезду Давида и слова «свидетельство тысячелетия» в работу «Теряя нашу память».

Losing our memory, 1998

Лео Вроман [10] был очень интересным и чувственным голландским поэтом. Как и Армандо, он разносторонне одарен – и как голландско-американский гематолог, и как плодовитый поэт (в основном на голландском языке), и как иллюстратор.

   Если б понимал, как поэт, я

   Сердце своё, я не очень хорошо тебя знаю

   И не уверен, меня хорошо ли ты знаешь;

   Может, ты просто ко мне привыкло

   Или сильно ко мне привязано.

   – из «Если б понимал, как поэт, я...»

Я не уверена, что понимаю смысл, стоящий за цитируемыми строчками. Но предполагаю, что это часть песни о любви к его жене Тинеке. Их общая судьба – это трогательная история любви. Я никогда не выражала любовь на льне, разве что к главным музам – моим кошкам. Они есть почти во всех моих работах.