Сдвоенная мастерская: Владислав Лебедев (с комментарием Софьи Дубровской), Марина Богданова (с комментарием Максимилиана Неаполитанского)
«Мастерская» существует уже более двух лет, и, накопив большое количество поэтических подборок и критических комментариев к них, мы решили попробовать «сдвоенную» публикацию. Её главной задачей становится построение ещё одного поэтического диалога: не только между текстом и комментарием к нему, но и между самими поэт:ками. Мы надеемся, что это создаст новое измерение общения поэтик между собой, приращения смыслов и расширения возможностей разговора о появлении поэтических голосов. Первый такой опыт — подборки Владислава Лебедева с комментарием Софьи Дубровской и Марины Богдановой с комментарием Максимилиана Неаполитанского.
Стихи В. Лебедева заключают в себе полифонию голосов, образов и лирических субъектов; они способны отвлекать от самих себя — как будто пытаются обмануть и сойти за кого-то другого. Смотреть на них нужно внимательно, не отрываясь, и в то же время с разных сторон; их голос прерывист (при этом никогда не теряет нежной, словно о чем-то сожалеющей интонации), говорящий перебивает сам себя — такая манера свойственна живой речи и устраняет свойственные первому знакомству барьеры: ужас, – вот предметы показывали издалека, а вот уже их вертят в руках, дают им оценку; это по-своему стопорит текст, дает ему необходимое время – для пауз (ни больше, ни меньше) — это очень полезно для потокового письма, тишина предоставляет пространство для маневра. Тексты Влада вообще много работают с шероховатостями, учитывают их и не избегают стыков —
слишком мало поводов представить себя камнем
ходячая энциклопедия футбола
трикстер педант и пьяница
— на стыке происходит слом, и он не прячется: автофикциональное говорение прерывается построением художественного образа, все хочет существовать одновременно;
я ус-та-ла я ус-та-ла я ус-та-ла
— периодами это превращается в истерику: текст-ветка надламывается и начинает говорить сам за себя; тело текста повторяет свою внутреннюю структуру, то есть начинает выглядеть так, как выглядит его содержание, самовоспроизводится — а еще оно плачет.
бог с тобой говорила пожалуйста
больше скажи перепрятанных слов
Реминисценции встраиваются в текст так, словно бы являются его собственной, изначальной частью: автор вообще старается обратить себе во благо весь любой окружающий его материал, приручает его, и это, в общем, хорошее преимущество — не ограничивать себя одним методом, приемом, свойством — но и еще это не совсем безопасно для голоса, звука, которому здесь очень важно сохранить свою особость, прямолинейность, честность.
все что выходит
из надоевшего ума
так почему-то тает
Автор (не обязательно осознанно, что, в целом, ничего не меняет) смещает фокус, перенаправляет объектив с предмета на его свойства, с акта на его важность, с актора — на отношение к актору. Важно не что, а как — необходимо передать нежность, показать ужас, описать температуру, мягкость, уязвимость.
мы спрячемся затем, чтоб было сухо
но прежде, перепрыгнув пламя высоко,
покой иной стоит а рук замочек не расстегнут
и чудится, и грезится, и кажется
иное что-то, что-то видится
Вновь вернусь к многозвучности: в одной условной строфе непрерывно меняется субъект (мы, покой, иное что-то); скорость нарастает, и всего сразу не углядишь; опять повторюсь — нужно внимательно посмотреть, чтобы ничего не упустить. Здесь даже звуки не работают так, как должны работать (вращенье грохота волос о плечи), то есть здесь, в тексте, это уже не совсем звуки — скорее, показатели меры значимости происходящего. То же и с совершённостью действия — все происходит сразу и везде:
замерзший шепот расстилается туманом
и скоро с него льется первый талый снег
Все не то, чем кажется, все покатилось вниз и вверх упало — и говорящий сам не до конца уверен в том, куда нас может завести его живая речь и какую позицию он сам (я проще может быть вот камня) занимает по отношению к себе, тексту, читателю (я распадаюсь на «зачем» и «как»).
Этим текстам полезно и важно сохранить умение перетекать из одной формы, сферы, плоскости в другую: выкрутить цвета (и разницу между ними) до конца, зафиксировать сломы, выстроить вокруг них мифологему; при этом хочется пожелать автору быть внимательным и осторожным — чтобы обязательное не утонуло в неточном — и не забывать о точно выведенной формуле собственных стихов:
знать ( , / — ) это ( — ) очень мало
- Софья Дубровская
Владислав Лебедев
ПАДЕНИЕ (ЯНУ АДЕРУ)
не спала сегодня собака умирала орала как резаная
ужас
едет в автобусе выходит в чистое поле всего семь домов и говорит
свои
тело трясется непонятно отчего
практика падения попытка определить
попытка упорядочить надпиленную ветку
а было и не нужно
да вообще не нужно если все время спотыкаешься
слишком мало стоишь мало живешь
мало бодрствуешь мало пьешь мало болеешь
мало любишь и мало понимаешь
слишком мало жизни чтобы падать
слишком мало поводов представить себя камнем
ходячая энциклопедия футбола
трикстер педант и пьяница
сзади ничего нет никто не стоит больше
а так хотелось побыть для них голым еще немного
алые уши на слегка белом снеге
я ус-та-ла я ус-та-ла я ус-та-ла
ветка не ломается но руки отпускают и тело падает
а еще оно плачет
а что еще здесь осталось
кроме поганой воли такой прекрасной
такого выбора плакать над второй
умершей собакой или оставить ее в покое
узнавать в одиночестве
бесполезность узнавания одиночества
бесполезность стояния вот здесь
пустота падения
счастье уметь падать и целовать землю за такую возможность
***
С.Д.
бог с тобой говорила пожалуйста
больше скажи перепрятанных слов
и рой несчастный поздних птиц
запинки букв молчание сгустившейся с телесностью травы
и иглами приходится колоть покой
и в тошноте не видно головы своей
все что выходит
из надоевшего ума
так почему-то тает
что и картинками зима останется худая
действительность покоя это сумрак
не прячь себя скажи мне больше слов чем нужно чтобы
коснуться мягких пальцев или живота
мы спрячемся затем, чтоб было сухо
но прежде, перепрыгнув пламя высоко,
покой иной стоит а рук замочек не расстегнут
и чудится, и грезится, и кажется
иное что-то, что-то видится
объемный шепот заполняет слух
apus apus, erithacus rebecula
сращенье крыльев а земля в отсутствии углов
вращенье грохота волос о плечи
когда достаточно и пряди чтобы было легче
замерзший шепот расстилается туманом
и скоро с него льется первый талый снег
не знали ничего и потому так мало
мы оглянулись через общее крыло
а там костер а над костром тем свет
***
болезненная краснота на уровне пупка
передалась от матери
я знал что реки затекают в горло
и только ты к нему подставила воронку
все покатилось вниз и вверх упало
я знал чем отличаются осины тополя
но не сумел себя выскабливать со дна
и до сих пор как это делают не помню
болезненная неспособность кушака
взять обернуть чтоб больше не распутали
стирание строки как поражение тому что называлось жизнь на полкуска
ты полку снял с уставшего тюльпана
но со стремянки падать приходилось
во всякий раз приравненный к нулю
который приравняли до того
как мать земля тебя носила и любила
мой март апрель пропахли как и каждый прочий
таких здесь много как в кольце горы родились так и брошены
пропахли тем что называл любовью
но после поправлял свой почерк
и переписывал на
«не вышло бы беды»
они приобрели те запахи распада
темнеющей главы у пироскафа
чужих людей разбивших пару
и так коловших отсыревшие дрова до вечера чужого дня
чужой одежды и чужого глаза
те запахи которые мне просто чужды
что говорить о темноте глазка
о темноте прошившей код расправы над землей
которая не так уж провинилась
а главное кому она нужна
осмеянная и пропитая пропитанная
вязью черноплодки
так хочется вместить в поверхность дюпеля всю стену
собака кичится простой любовью
я проще может быть вот камня
но даже этим хвастаться я не имею права
поскольку все вода моя земля срасталась под ногами
моя земля тряслась оргазмом
метаболизма парафраза и валютного окна
залитого водой по горло
но так и не дошила полотно где мать земля
знать ( , / — ) это ( — ) очень мало
а разочарованье стоит часто жизни
что если даже в стихотворной форме
в порядок не приходит ни одной хрустящей позвонками мысли
ты мне скажи ка это я болею или ты простыла
взгляд это ведь не больше чем игра
одежда из иголок чтобы стать теплее
на половину моего лица
приходится лавина тихой соли
что шепчет там она скажи ей чтобы потекла скорее
и шторм пять баллов распечатает
то есть достанет всем со дна пастилку и разделит
и по лекалу беглеца слабают лучше твоего поверь мне череп
слабеет слух и запахи ведь может статься
станут чужды
грести веслом пренебрегая собственной житьей
то есть вообще не упомянутой никак
моей в конфорку обрамленной жизни
и думать что наверно так
я распадаюсь на «зачем?» и «как?»
Поэтические тексты Марины Богдановой работают с изломами грамматики и биографии, включая в себя рефлексию материального мира в его связи с воображением: флисовые галстуки, экран телевизора, ящики для почты и одновременно — плачущие души, письма в рёбрах, описание собственной смерти. Это создаёт двойственный эффект погружения в поэтический текст, которое происходит не до конца: в каждом новом тексте ты на время сталкиваешься с тяжестью перечислений и образных наслоений, но затем приземляешься благодаря знакомым вещам. Например, видишь шаблон известного мема («мне быть неопознанной дороже бессмертного существования») или же сталкиваешься с вопросом, который узнаётся своей повседневной интонацией («с кем ты смотрел радиоконцерт цикад?»). Дополнительную эмпиричность текстам придаёт их связь с процессом создания материальной вещи (названия «выкройка», «намётка», «шитье», «оверлок»), которая организует пошив самой речи и органичное сшивание её несвязанных элементов. Это привлекает читательское внимание: внутри поэтического мира Марины Богдановой есть место тому, что мы часто находим в современной поэзии и в современной жизни, если брать во внимание тихую и осторожную повседневность.
- Максимилиан Неаполитанский
***
07:34
выкройка
иногдавсухойштопке
сквозь расстегнутые брюки
можно видеть подстрочник глазного дна
в тени пробегающего пера
касающегося отказа от собственной агрессии
сопротивления знака многоточию в голубой сущности
как часто укусы змеи путались в твоих волосах?
дайсы бросаются с целью уравнивания ориентира
и они не гарантируют
оплошности сизого тумана.
его заставляют:
уйти
не бороться
не читать корпоративную этику смерчей
не носить флисовые галстуки
не пользоваться популярностью у анонимного клуба скалистых прибоев
не кусать печенье из жучьих крыльев
не пересекать пухлые железнодорожные рельсы
не изымать отражение ресниц в чужих зрачках
не быть
никто не хочет быть гомоморфным
малолетней луной очередным
миллиметражем запечатывающимся вслух
от крошечной фанатичной усталости
глянец абсолютно исключен
блеск завершается
посредствоммонолитности
в восьмимерном запахе протеста
***
//:44
намётка
прецедент переводческой оплошности -
единственная причина оставаться в
расстроенных струнах уличных плачущих душ размахивающих
еловыми ветками пахнущими упавшей сто лет назад
восковой свечкой глитчующим экраном телевизора
одиноко распевающим песни моей бывше й
девочки которая существует пока существует
Отсутствие строки
связанныгго по ркам и нгма
Отсутствие строки
радиоволны передают координаты рваных пазлов
уродливых корабликов на клеточках морского боя
соседствующих с ночными грузчиками
светящихся и отражающих свет по ночам
когда криокамера становится комфортнее
оголодавшего рта плюющегося марципаном
городского поплавка красно-белого в центре перекрестка
отголоски рыбы болтаются на нем
Отсутствие строки
нарочно стоковоке утро крошиьсчя
амнистинй проявляющрйся в=ен
Отсутствие строки
распросттранение =комнатной жищни равно болнезни
у меня умерла я
склропостижно скончалась дл официальнтго заключнния
справочной конторкип затеряннрйц в
косякн перелвющхс=я тнплых рыб
истеричнсоть сбавляется приемом дождевй направленностт
йветцщий мри сбиарет кррешки пересушнн=еыз стрк
***
18:05
шитье
в том дискурсе в котором мы находимся
я пожалуй уже мертва
и всем сердцем хочу обменять тетради для письма шрифтом
брайля на пассивный залог существующий в трех измерениях
мне быть неопознанной дороже бессмертного существования
мне стать социальным сознанием нужнее субъектного индивидуализма
ты будешь рыбьими губами произносящими меня
не умеющими читать по слогам разлученные записки
и в па ра диг ме mis read lines я хо чу стать
той ко то ру ю пи са ли в со зна ни и раз ме ром
с ог ра ни чен ну ю че шу ю са мой блес тя щей
я х о ч у п о г л о т и т ь е е и н а в с е г д а у в е р о в а т ь
в с у щ е с т в о в а н и е э к з и с т е н ц и а л ь н о г о
а пока
только конец неба и конец века остаются
они отпечатываются пленочной картинкой на обеих сторонах век
чтобы убедиться в собственной несостоятельности
совершить перевод
с русского на русский
***
23:45
оверлок
своя остановка проигрывается в нарды
чужая рисуется дымчатой тушью
в невозможности выйти из 0LjRgdC60YDRiw
с кем ты смотрел радиоконцерт цикад?
во время остервенелого создания новой жизни я думаю о небе
на автобусных потерях 0YHQvtC30L3QsNC90LjRjw
каждое «конечно»
становится анаграммой к «нужно»
когда заглядываешь в каждый круг зрачка
0LfQstC10LfQtNC90L7QtQ это новое черное
в эпоху новых таксидермистов
на улице отсутствия
закрывается попытка устрашения
звук появляется в победе остаточности
чернила блестят потому что они сделаны из ртути
прикосновения к белкам
хватит всем
чтобы напоить каждую 0LfQstC10LfQtNGD
после глянцевого поражения поезда
разумное потребление зеркал
любить 0LvRg9C90YM проще чем ее создателя
письма проходят прямо через ребра
как в
голодные игольные ящики для почты
неба мне не хватает
в небе происходит 0LvRg9C90LA
лабродорит ломается по линиям иризации
с кем ты смотрел радиоконцерт цикад?
я оставляю поцелуи на куртках пассажиров
возможно я сбегу со следующей станции
