Йегуда Амихай. «Никогда больше» – это тоже вечность (перевод с иврита Александра Бараша)

***

Ты живешь не ради того, чтобы помнить, 

а ради того, чтобы закончить работу, 

которую ты (несмотря ни на что – ты) 

должен закончить. 

Ты любишь не ради того, чтобы остаться, 

и не ради того, чтобы любить, чувствуешь боль.

Ты все делаешь быстро и торопишься устать, 

нетерпелив, как день полета из страны в страну, 

меняешь счастливые часы на дожди 

благословения по неизвестному курсу, 

переезжаешь любить – идешь по улице

Корриентес, в потоке прохожих, 

по течению –

Вамос, пошли. На других языках 

это не так больно, пошли: 

сначала есть иллюзия, что 

вместе, потом – что 

по отдельности.

ХАРЛЕМ, ТА ИСТОРИЯ ДАВНО УМЕРЛА

В кафе «Гармония», в Роттердаме, 

в какой-то последний вечер. 

Его рука лежит у нее между ног, 

ее рука – на столе, 

красивая и бледная, 

как разочарованные 

идеалисты.

Туалеты в подвальном этаже, 

белые и тихие. 

Ты спустился туда и плакал, 

опять, столько лет прошло. 

Тебе кажется, что ты 

здесь уже был когда-то. 

И вдруг понимаешь: 

действительно был.

Привозишь себя на вокзал. 

С тобой, как по тебе, 

всё в порядке. 

Тот дворик в Иерусалиме 

был ошибкой. 

Харлем, та история 

давно умерла.

***

Тихие глаза,

рот – будто под водой,

лицо как блуждающий песок.

Ты собрала свои волосы,

собрала дни и слова –

и получилось то,

что в другие времена 

называли домом.

«Никогда больше», «никогда не» –

это тоже вечность:

та, которая мне досталась, 

всё, чем она поделилась со мной.

ПОВЕРХНОСТЬ ВОДЫ

Поверхность воды 

напомнила твое лицо 

в те дни, когда 

мы знали, что происходит.

В последнее время я видел –

ты принимаешь судьбу, как 

цветы: с улыбкой и поклоном. 

После этого – занавес.

И даже сейчас кровь 

звенит и дрожит во мне, 

словно оконное стекло, 

когда по улице едет тяжелая машина.

И мысли намотаны на тело,

будто ремни на грузчика. 

Может быть, они как-то помогут 

вытянуть продолжение жизни.

ПЛАЦЕНТА ЛЮБВИ

Плацента любви: письма,

счет времени, разговор в одиночестве. 

Я забыл название праздника, 

но было жарко и хорошо, и я видел, 

как ты летала безо всякого чуда, без самолета.

Не просите нас 

прожить еще одну жизнь.

***

Я слышал когда-то в парке 

песню или старое благословение.

И над темными деревьями 

всегда есть 

освещенное окно

в память о лицах,

которые были там внутри.

А они тоже

память о другом светящемся окне.