Ника Третьяк. Этих грёз искажённый смех

РАЗБИТЫЙ СОНЕТ

…и красный барабан земли навстречу

в четыре глаза дальний свет впрягает

для незнакомых — шепот рыбьей речи —

знакомит бег уснувшего с ногами

вниз головой — Молочника летел

горшок готовя к выходу в другое горло —

так ловко Мастер Пуговичных Дел

безумца вышивал и надевал повторно

чтоб позади причмокивая кашель

следить как занимается петля

твердея им что изнутри не страшно

и в кожаных перчатках раздробят

под ритм зажигаемых-угасших

свечей —

                  а Барабанщик бил в себя

                  а Барабанщик бил в себя

ПЕТУШОК-ЛЕДЕНЕЦ

Вчера было слышно

как нарастали трибуны,

как сладкая тёмная лужа

становится больше.

Петушиный бой, ложе любви.

«Асиль! Отбери у меня

мой мягкий раздвоенный рот!» —

можно его целовать,

можно гвоздями набить.

«Ты, бойцовое сердце —

а ну, подерёмся, и тот, кто сильнее,

вернётся в свой ящик».

ЧЕЛОВЕК-СВЕЧА

              Роальду М.

Век не пиши, но ночью

Горит внутренняя вода,

Болью каменной рыбы

Вырастает луна в окно.

И в любом окне — всё одно:

Тот же свет безотказно зыбок,

Тот же стёкший трамвай,

Неба край изо рта разворочен.

ПЕРЕВОД СТИХОТВОРЕНИЯ А. БЛОКА

Время. Проснуться впервые

В голодную белую грёзу

На рассвете крылатых труб.

Но растёртая в щели радость

Затаилась песком-бродягой,

Этих грёз искажённый смех.

И гаснут крылатые трубы,

Стелет ночь тишиной дорогу.

Пусть бродяга-песок за стеной

                           засыпает

Под смех новорожденного.

ОГЛУШЁННЫЙ ТРАВОЙ

                                          К.

сегодня идёт через поле

смысл в красной рубашке, поёт

о редкой звезде на ветвях,

о заброшенной башне в лесу;

и крики усохших растений

мне горечь во рту принесут —

его песня расходится тенью

в обществе талой воды;

этой ночью, закованной ночью

пламенеют его следы:

все услышали, затаившись,

как он гонится сам за собой.