Как я ходил в библиотеку (с комментарием Ивана Фурманова)

КАК Я ЧИТАЛ ПЬЕСУ «КАК Я ХОДИЛ В БИБЛИОТЕКУ»

I

Вспоминаются концептуалистские реди-мейды, найденные пачки фотографий, обрамленные авторским комментарием, проявленная детьми и смонтированная по-своему родительская кинопленка.

Вспоминаются альбомы Кабакова/Пивоварова, читаемые создателями перед небольшой аудиторией, чуть ли не в домашней обстановке — когда ритмичное перелистывание страниц, как сердцебиение, оказывается единственной драматургией импровизированного спектакля. 

Но fringe-пьеса Федула Борщева «Как я ходил в библиотеку» не кажется приглашением к совместному чтению — в тихих глубинах библиотеки персонаж-голос «взял книгу в руки и стал читать» — в одиночестве, не с кем-то. Интимность процесса заставила меня пропустить представленный далее скан таинственной брошюры Александра Бардовского «Да здравствует солнце!», обнаруженной «под слоем вековой пыли», и перейти ко второй (конечной) части авторской рамки — чтение закончилось, возвращение домой.

II

Кроме заявленной интимности процесса, от чтения сердцевины «Как я ходил в библиотеку», само́й театрализованной игры Бардовского, останавливает очевидность концептуалистской формы, созданной Борщевым (драматургический бутерброд из двух перипетий вида «начало рамки  — обнаруженный текст — конец рамки»), но любопытство всё равно побеждает.

Любопытство и подозрение о наличии второго драматического слоя в построении Борщева, второго слоя, который — в споре случайности библиотечной находки и неприкрытой её неслучайности, специальной избранности Борщевым пьесы Бардовского «Да здравствует солнце!».

Невзначай обнаруженная через сто лет, она зловеще и до предела рифмуется с двадцатыми годами нашего века — партиципаторная драма для детей о порядке и страхе, антиутопия о всепроникающей милиции и всепоглощающей войне.