СУД ПО ЗАКОНАМ ИСКУССТВА

«Сам я никогда экспрессионистом не был, но прокуроры от искусства меня раздражают» — говорит Брехт [1] и отмечает [2]: «Дебаты [...] устроенные Das Wort, очень быстро превратились в настоящую битву с лозунгами “Долой экспрессионизм!” и “Долой реализм!” Саднят старые раны, противники наносят друг другу новые, выходят на свет закоренелые обиды и закадычные дружбы, дебатирующие бьют себя (и других) в грудь».

Ощущение дурной рекурсии вызывает описание этой дискуссии и подобное же чувство ловишь при чтении пьесы «ТРОЦКИЙ-АПОКРИФ» Егора Зернова. Только время Брехта еще не позволяет зафиксировать сцену дебатов в рамке экрана и в секунды распространять на множество других носителей со шлейфом бесконечных комментариев. Пьеса Зернова говорит языком новых медиа, из недр критической теории, сквозь слои «постправд» и оптик, где образ распадается на множество ссылок:

«…я падаю, падаю я, Лев Троцкий, вымаранное слово, утренняя звезда, Иуда, Иудушка Троцкий, предатель, сволочь, слизь, Я КАК ТРОЦКИЙ В СЕРИАЛЕ ТРОЦКИЙ, я Константин Хабенский, я в этом фильме главный актер, я сценарист, и я режиссер, Алла я, алый, как вывернутая перчатка, я алый, Алла, Арлекино, нужно быть смешным для всех…»

Возможно, структура медиа-потока это как раз тот инструмент, который способен снять конфликт между фиксацией реальности и её гипер-эмоциональной изнанки. Или наглядно предъявить противоборствующую и неразрывную связность аполлонического и дионисийского начал по Ницше [3].

То есть с одной стороны «ТРОЦКИЙ-АПОКРИФ» это, можно сказать, крепкий байопик о «самом перманентном» революционере, основанный на биографических фактах, цитатах и отпечатках в масскульте. Но, в то же время, это душераздирающий крик современного диалектика, пытающегося рассмотреть в мутных пикселях катастроф и реставраций (не)возможность революционного (эстетического) высказывания. Идентичность кричащего размыта (иногда он становится и моим голосом тоже). Он прорывается через боль, через невозможность говорить: раздробленная челюсть, повязка, горящее горло, выстрел в рот и так далее.

«Я прогоняю эту речь туда-обратно, и что-то все больше тускнеет, что-то вяжет. Я чувствую, что не говорю уже, а только проверяю, как прозвучат мои слова в новых условиях».

Нарратив пересобирается, полифонизируется и пылает: отдельные части, как всполохи. Опорными точками драматургической конструкции оказываются не события (личной) истории, а переживания, которые содержат в себе целые гроздья обстоятельств, фактур, эмоциональных реплик. Ткань чувственного словно наращивается из облака тегов, деталей, колоритных речевых оборотов — так образуются психические события, которые двигают действие, пускают нас по лабиринту повторяющихся мотивов. Нам может казаться, что блуждание по этим закоулкам души будет бесконечным, но выход находится внезапно, нас словно выбрасывает из воображаемой локации, и дверь спектакля захлопывается.

Ритм финальной сцены улавливает механизм работы современной бюрократической машины. Суд и казнь являются определяющим движком пьесы, отсылая к историческим фактам, но здесь ключевое наполнение располагается не в поле исторических перипетий, возможность справедливого решения растекается в устройстве самого языка пьесы и в том, как сквозь него просвечивают сегодняшние боли. Внутри такого решения возможные парадоксальные превращения: вот уже не Марат лежит в ванной, убитый Шарлоттой Корде, а, наоборот, Шарлотта, убитая Маратом. Хотя рокировка внутри машины насилия не может спасти саму реальность. Здесь, как и во всем теле текста, актуальность проявляется не через осовременивание исторических персонажей, а в том, как сталкиваются и сплетаются лингвистические конструкции.

Поэтому возникают ассоциации с опытом как русского, так и немецкого экспрессионизма. И всплывает вопрос, зачем вообще направлению, работающему с авторскими эмоциями, нужно указание национального? В случае с пьесой «ТРОЦКИЙ-АПОКРИФ» понадобились множественные контексты: и советский, и постсоветский, и дореволюционный в том числе, и немецкий, и Термидор... Получается, чтобы подобраться к собственному состоянию, приходится снимать с себя все культурные слои, как одежду, обнажать внутренности. Остается ли под ними вообще хоть что-то? Есть ли какое-то внеязыковое тело, полностью очищенное от концептуальных покровов, способное переродиться, начать заново? Во всяком случае Birthday boy появляется в пьесе сразу с раздробленной челюстью. Возможно, ему надо было бы «оттолкнуться от земли», как поется в песне «Солнышко в руках» группы Demo, которая рефреном повторяется в тексте? И «оттолкнуться от скучных слов, освободиться от тяжких оков»? (Это уже мета-экспрессионизм). Или этого недостаточно, потому что в «каждом новеньком ребенке, и в мальчишке, и в девчонке! Есть по 200гр. взрывчатки! Или даже полкило!» Маркс предполагал, что детский период истории человечества как раз дореволюционный, с наступлением коммунизма мы должны были повзрослеть, перейти на новый этап. Но «прыжок из царства необходимости в царство свободы» не состоялся, революционная политика уходит в террор, и мы остаемся вечными детьми.

В пьесе найдено интересное сценическое решение для представления понятия диалектики через семейные признания в любви/ненависти. В этой абсурдистской сцене собираются жены, дети и альтер эго (псевдоним) Троцкого. Конечно, смысл не в иллюстрации понятия, а опять же в трансляции чувства. Простой лаконичный ход довольно точно передает узнаваемые сложные взаимоотношения. Особенно, если мы понимаем, что драматургический текст учитывает собственную театральность, настаивает на ней, позволяя в случае постановки находить разные способы перформативного взаимодействия с языком и пластическим знаком. Текст кажется очень сценичным, и при этом спектакль легко запускается в воображении во время чтения.

[1] «Дебаты об экспрессионизме, 1938» из сборника эссе Бертольда Брехта «О реализме»

[2] «Практические замечания к дебатам об экспрессионизме, 1938» (там же)

[3] «Рождение трагедии из духа музыки» эстетический трактат Фридриха Ницше

РОЖДЕНИЕ ЛЬВА ТРОЦКОГО // BIRTHDAY BOY

Густая толпа людей перед эшафотом. На эшафоте гильотина с детской коляской в качестве корзины для головы / пень с топором / электрический стул / барабанная установка / письменный стол, на столе стопки книг, печатная машинка. Толпа становится плотнее, люди жмутся друг к другу. Все молчат, поэтому слышен только топот и шорох одежды. РОЖДЕНИЕ ТРОЦКОГО. Лев Троцкий рождается с раздробленной челюстью, он мелькает в сборище, постепенно выходит ближе к зрителям, но телом не отрывается от окружающих его людей. В руках у Троцкого кукла без одежды: Лев Львов/Седов/Антид Ото/Перо. Люди начинают перешептываться, слова неразличимы, сборище шатается. Откуда-то из-за сцены или прямо с эшафота, если мы поместили туда установку, разносится барабанный грув — ритмичный, но со временем все чаще сбивающийся. У Троцкого забинтована голова с челюстью, поэтому голос раздается откуда-то извне. Он начинает говорить.

АУДИО           Я, Лев Троцкий, родился 26 октября/7 ноября 1879 года, за 38 лет до октябрьской революции. Это как сказать: я родился без пяти восемь, еще бы секунда, и было бы поздно, еще бы минута, и беды не миновать. Старый стиль, новый стиль — это уже, кажется, не так важно, такие границы можно поправить. Одно число всегда может быть другим числом, точка отсчета может быть пересмотрена, слово можно заменить на другое. Я родился седьмого ноября тысяча восемьсот семьдесят девятого года. Когда народовольцы убили императора Александра Второго, я умел разве что говорить слово МАМА. Я рождаюсь здесь и сейчас, в ночь на девятое Термидора, моя челюсть раздроблена выстрелом в лицо (подлость жандарма), чья-то рука, тянущаяся как бы сверху, из ниоткуда, снимает с меня повязку, челюсть моя падает и висит, я пытаюсь забрать в себя боль этого резкого движения, пытаюсь сконцентрировать ее в голове, а оттуда — распределить по телу, на секунду/минуту/час (может быть, это время, которого и вовсе не было) мне кажется, что я победил эту боль и могу претендовать на награду — последнее слово, брошенное в сборище незнакомых мне людей. Где-то обнаруживается просчет, неучтенный зазор, складка, я успеваю подумать об этом просчете, неучтенном зазоре, складке, но обозначить не умею, поэтому слово/мысль/лозунг превращается в бессмысленный крик разъятого рта, который не вонзается в сборище незнакомых мне людей, но разносится над округом/городом/государством/европой/опытом, и замерзает где-то там, где-то над. Франция, ах, Франция, скажи мне что-нибудь, чтобы я тебя услышал, трубка мотается на проводе и издает истошное шипение, грохот, дым. Девятое Термидора, застрявшее не в звуке, а в неясности, но что это за неясность — это когда мы не понимаем, что нам кричать: ДА ЗДРАВСТВУЕТ или ДОЛОЙ, и в каком порядке, в каком положении нужно иметь свое тело, что нужно держать в голове, к чему быть готовым. Разница между ДА ЗДРАВСТВУЕТ и ДОЛОЙ, между МЫ и ОНИ засыпает куклу моей могилы известью, кладет на меня бетонную плиту тяжестью в несколько тонн, чтобы я ничего такого не выдумал из этих условий, чтобы не шепнул чего ненароком, не выкрикнул с места, я, рождающийся двадцать шестого октября, седьмого ноября, сегодня, завтра, через год, избитый младенец, что без посторонней помощи на коляске катится по лестнице вниз и въезжает в Диснейленд скорби/насилия/эксплуатации, в Дворец Унижения, отвратительный монумент из человеческих внутренностей и золота. Коляска обрастает пуленепробиваемым металлом, трещит и каменеет обивка, толстеет корпус. Перед ребенком море возможностей! Он плещется, ногами/руками туда/сюда водит, хватает & орет. Он может остаться внутри умножающейся машины, рупоры будут раздавать его дикий ор, будто куски мяса, пока не прогремит изнутри брони глухой взрыв — такой глухой, что никто даже значения не придаст. Другой вариант — освободив дорогу на лестнице своим ходом, вовремя для себя/неожиданно и невовремя для других выпрыгнуть из своего чудовищного транспорта, который уже едва ли остановит движение. Коляска катится, ну да, допустим, как обычно, по кругу, по спирали, вперед-назад: кровавая ванна Марата едва ли успевает высохнуть под ногами нового императора, Людовик XVI от скуки надевает красный колпак, демонстранты улыбаются, все происходит очень быстро, это только секунды/месяцы/годы, только что упавшая голова начинает издавать резолюции, кричать ДОЛОЙ и ДА ЗДРАВСТВУЕТ, постоянное повторение/повторение///повторение, тускнеет различие, а я рождаюсь седьмого ноября или двадцать шестого октября, трясусь от холода и страха, падаю и ползу, а потом снова падаю, я падаю, падаю я, Лев Троцкий, вымаранное слово, утренняя звезда, Иуда, Иудушка Троцкий, предатель, сволочь, слизь, Я КАК ТРОЦКИЙ В СЕРИАЛЕ ТРОЦКИЙ, я Константин Хабенский, я в этом фильме главный актер, я сценарист, и я режиссер, Алла я, алый, как вывернутая перчатка, я алый, Алла, Арлекино, нужно быть смешным для всех, ребенок я, маленький-маленький, говорить не умею — только падать ползти падать ползти & ползти & ползти и падать, падла и гадина, куда бы мне рассмеяться в этой комедии, в какую камеру, пока ты смотришь на небо двадцать шестого октября или седьмого ноября и видишь там черную точку, которая, кажется, вот-вот расширится, упадет на землю, пожрав ландшафт, но это просто какая-то нелепость, вроде воздушного шара над страной, в которой мне никогда не поставят памятника, ребенок плачет по улетевшему шарику, мама тянет его за руку, страшно кричит, дома серые, деревья зеленые, звездочка тоже зеленая или красная, земля черная, сегодня мой день рождения.

Сборище людей достает для Троцкого праздничный торт с горящей свечкой в форме нуля, он очень радуется, очень веселится, задувает ее, пока все люди ловят каждое движение его тела, либо вонзает лицо куклы в этот торт, и все очень расстраиваются, все очень грустят, после немой сцены кукле новорожденного Льва Львова/Седова/и т.д. отрубают голову, но она, может быть, падает сама собой, без лишних движений.

ВЕЩИЙ ОЛЕГ // ПИФАГОР // СОЛНЫШКО В РУКАХ

Эшафот разворачивается, теперь это площадка для выступления. На нее выходит Лев Львов/Седов/Антид Ото/Перо, на нем может быть кожаный плащ, его лицо в целости и сохранности, никакой повязки нет. Он стоит боком, в профиль по отношению к театральным зрителям. Перед ним сборище людей, его слушателей. Он дает речь и активно жестикулирует. Спереди, ближе к зрителям, появляется Луиза Брайант, американская коммунистка.

ЛУИЗА БРАЙАНТ         …наверное, он был похож на Марата. Неистовый, змееподобный, он раскачивал/раскачивал/раскачивал толпу, как сильный ветер колышет высокую траву. NO OTHER MAN, никто другой не мог вызывать такой же гвалт, такую же ярость, но эти жалящие/жалящие/жалящие слова произносились на холодную голову.

ЛЕВ ЛЬВОВ           Около того же времени я наткнулся на гадюку, гуляя с няней в саду. «Гляди, Лева, — сказала няня, показывая что-то блестящее в траве, — табачница зарыта в земле». Няня взяла палочку и стала раскапывать. Табачница развернулась, вытянулась в змею и с шипением поползла по траве. Няня вскричала и резко убежала. Мне было трудно переставлять быстро ноги. Захлебываясь, я рассказывал потом, как мы думали, что нашли в траве табачницу, а оказалась гадюка.

Люди начинают отходить от Львова/Седова/и т.д., они постепенно приближаются к зрителям и по очереди высказываются.

ЧЕЛОВЕК 1           Когда в Тиррении Лев Троцкий увидел змею, что ползет к нему, он, кажется, был совершенно холодная голова! Нууу, холодная голова! Ноль внимания. Сплошная собранность и даже немного насмешливость, думаю я. Ну, ползет она и ползет, ничего страшного, языкастая гадина, болтушка, на все воля божья. Но нет!!! Но не тут-то было!!! Спокойствие, как бы мне это выразить, оказывается разрезано прыжком змеи, то есть она прыгает на него, на Троцкого, и кусает. Все? Неужто конец? Нет! Троцкий, так сказать, взаимно кусает змею, змея умирает.

ЛЕВ СЕДОВ          ТАК ВОТ ГДЕ ТАИЛАСЬ ПОГИБЕЛЬ МОЯ / МНЕ СМЕРТИЮ КОСТЬ УГРОЖАЛА!

ЧЕЛОВЕК 5           Худое, заостренное лицо Троцкого выражало мефистофельскую злобную иронию. Нет, иначе. Худое, заостренное лицо Троцкого нередко выражало мефистофельскую злобную иронию, это было так явно, что слушатели нередко закрывали глаза. Когда они открывали глаза, они снова видели мефистофельскую злобную иронию, которую выражало лицо Троцкого, худое и заостренное.

АНТИД ОТО          ИЗ МЕРТВОЙ ГЛАВЫ ГРОБОВАЯ ЗМИЯ / ШИПЯ МЕЖДУ ТЕМ ВЫПОЛЗАЛА!      

ЧЕЛОВЕК 10         Страшные знаки страшных идей! Кремлевская пятиконечная звезда, красный цвет флага и пионерского галстука, серп и молот на государственном гербе, в руках рабочего и колхозницы, обращение «товарищи» — все эти символы советской эпохи взяты из масонских учений и толкуются как КРОВЬ, СМЕРТЬ, ПЕЧАЛЬ, СОВЕРШЕНСТВО.

ПЕРО             КАК ЧЕРНАЯ ЛЕНТА ВКРУГ НОГ ОБВИЛАСЬ / И ВСКРИКНУЛ ВНЕЗАПНО УЖАЛЕННЫЙ КНЯЗЬ!

ЧЕЛОВЕК 2           Керенский просто сдал Ленина России. И Керенскому тоже ничего не сделали, понимаете. Он вовсе не… как говорят, якобы в женском платье, — это все легенды. Ни в каком не в женском платье, не в платье медсестры. Он спокойно просидел несколько месяцев в России, и потом через Архангельск выехал к своим братьям в Европу. Никто ему ничего не сделал.

ЛЕВ ЛЬВОВ           Я ОТТОЛКНУСЬ ОТ СКУЧНЫХ СЛОВ ОСВОБОЖУСЬ ОТ ТЯЖКИХ ОКОВ / ХОЧУ ЧТОБ СЧАСТЬЕ СТАЛО НАМ С ТОБОЙ НАГРАДОЙ!

ЧЕЛОВЕК 7                   Когда люди захотят заклеймить кого-нибудь самым позорным именем, они скажут: это Троцкий, это Зиновьев, это Каменев. Эти три имени будут означать убийц, предателей и изменников. Как давно знаем мы эти имена? Троцкий! Сколько лет боролся он против партии большевиков! У Ленина было для него два прозвища: Иудушка и Балалайкин. Иудушка — то есть предатель, изменник. Балалайкин — пустозвон, фразер: Троцкий очень любил щеголять звонкими и как будто революционными фразами. До Октябрьской революции было много людей, называвших себя «революционерами», которые на самом деле были против революции. Троцкий был тоже из таких. Кроме того он был честолюбец, любил власть, почести и ради них был готов на все мерзости...

ЛЕВ СЕДОВ          ГДЕ-ТО НАД ЗЕМЛЕЙ / МЫ ПАРИМ С ТОБОЙ В ОБЛАКАХ / КАК ЛАВИНОЙ СНЕЖНОЙ В ГОРАХ / НАС НАКРОЕТ СЧАСТЬЕМ И ТЕПЛЫМ ВЕТРОМ!

ЧЕЛОВЕК 30         Гипсовый истукан, грозящий в небо, был установлен накануне въезда Льва Троцкого на остров Свияжск. Иуду закрыли чехлом от артиллерийского орудия и выставили вооруженную охрану. Утром следующего дня прибывший на остров наркомвоенмор велел собрать митинг, где произнес зажигательную речь, в которой приравнял Иуду Искариота к первому в истории протестанту, революционеру, бунтарю с насилием и произволом в арсенале. Толпа слушала вяло и, едва ораторы отговорились, разошлась.

АНТИД ОТО          СОЛНЫШКО В РУКАХ / И ВЕНОК ИЗ ЗВЕЗД В НЕБЕСАХ / И С ДРУГИХ ПЛАНЕТ ВСЕ ВИДЯТ НАС / МНЕ ТАК ХОРОШО С ТОБОЙ МЕЧТАТЬ ОБ ЭТОМ!

К концу действия все сборище оказывается на авансцене. Перед Львовым/Седовым/и т.д. совершенно пустое пространство, но он не обращает на это никакого внимания, продолжая вести свою речь и петь красивые песни про солнышко. Сборище может уйти/остаться/сесть перед сценой. Не исключено, что перед Львовым/Седовым/и т.д. в качестве единственного слушателя остается Коба/няня Троцкого/Керенский.

ГЕОРГ БЮХНЕР // ДЕТСКИЙ РЕВОТРЯД

Революционная группа/отряд/партия детей (мужчины, стоящие на коленях). Жозеф Бара, Павлик Морозов, Агриколь Виала и тринадцатилетний мальчик-возница (он уверяет, что ему пятнадцать). Одновременно, по несколько раз они выкрикивают свои имена в качестве лозунгов, шагая туда-сюда, в разные стороны.

Так, Жозеф Бара кричит Я ЖОЗЕФ БАРА УБИТЫЙ МАЛЬЧИК-РЕВОЛЮЦИЯ.

Павлик Морозов кричит Я ПАВЛИК МОРОЗОВ МАЛЬЧИК УБИВШИЙ В СЕБЕ СЕМЬЮ.

Агриколь Виала кричит Я АГРИКОЛЬ ВИАЛА ОНИ ПОМЕШАЛИ МНЕ ВСЕ РАВНО Я УМИРАЮ ЗА СВОБОДУ.

Мальчик-возница кричит ВСТАВАЙ ПОДНИМАЙСЯ РАБОЧИЙ НАРОД ВСТАВАЙ НА ВРАГА ЛЮД ГОЛОДНЫЙ.

На сцену выходит двадцатилетний Георг Бюхнер, немецкий драматург. ПОРОК ЕСТЬ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ВРАГ СВОБОДЫ НО МЫ КАК ДЕТИ НЕПОРОЧНЫ. Георг Бюхнер встает перед ревотрядом детей, взмахивает рукой, они замолкают. Мальчик-возница падает замертво, некоторое время все его тело сотрясается и кричит, потом замирает. Все смотрят на него, но быстро отводят взгляд, обращенный к немецкому драматургу.

ГЕОРГ БЮХНЕР          В каждом маленьком ребенке! И мальчишке, и девчонке! Есть по 200гр. взрывчатки! Или даже полкило! Должен он бежать и прыгать! Все хватать, ногами дрыгать! А иначе он взорвется! Трах-бабах! И нет его! Друзья, иногда мне казалось, что я помню, как сосал грудь матери. Иногда. Но не всегда. Я помню себя маленьким мальчиком, я, маленький мальчик, стою в гостиной, в зале, я стою, я, маленький мальчик, в знакомой семье, где есть девочка двух или трех лет. Меня, маленького мальчика, называют женихом, ее, девочку, — невестой. Дети играют в зале на крашеном полу, потом она, то есть девочка, исчезает, а я, то есть маленький мальчик, он, то есть я, стоит один у комода, он переживает момент остолбенения, как во сне. Входит мать с хозяйкой. Мать смотрит на меня, на мальчика, на мальчика, на мальчика, потом на лужицу & лужицу & лужицу возле него, потом опять на меня, то есть на него, на мальчика, качает головой и говорит КАК ТЕБЕ НЕ СТЫДНО. Я, то есть мальчик, нет, он, это он смотрит на мать, на меня / на себя и затем на лужицу, лужицу, как на нечто ему совершенно постороннее, как на нечто мне совершенно постороннее, что еще важнее. Друзья, иногда мне казалось, что я помню, как сосал грудь матери: молоко сворачивалось в горох, и я ел его. Друзья, иногда мне и такое казалось. Правда. Честное слово. Это говорю вам я, ЛЕВ ТРОЦКИЙ.

Детский ревотряд аплодирует, потом кричит / агитирует / разбрасывает нелегальные листовки, потом они жмут руки людям в черно-белых костюмах, садятся за столы с печатными машинками, печатают декреты, разбрасывают бумагу — уже с печатью, разбрасывают книги, их лица стареют / люди в черно-белых костюмах покрывают их лица глиной. Жозеф Бара, Павлик Морозов, Агриколь Виала встают из-за столов и уходят, громкий стук печатных машинок продолжается.

ИНТЕРНАЦИОНАЛ / 1940

(Гимн)

Крошится по краям революция, не хватает,

мать твою за ногу, не хватает меня, ах, ребенок

с раскрошенной челюстью в пересохший рот

засыпает Суть, ах, еще и щебень, еще и песок,

засыпает она, а куда бы поднять кулак, а куда бы

задвинуть, не как бы, но якобы, счастье мое, эх ты,

счастье мое, обними меня, острой проволокой

вьется / выгибается КАК БЫ ///выебывается, я тут

вкалываю, потом изымаю, иголка крутится, потом

поверх пыли туда прыгает/обратно прыгает & рыгает,

сука, срыгивает, я не обрадован — я обнародован

разом, играю, инструкции вылетают из рая,

и чья-то рука опрокидывает мою голову, и чья-то

рука трясет ее киндер-сюрпризом обветренным

на взвинченной интонации, и недостаточные аргументы

за роговицу цепляются, типа газированная вода,

типа все неучтенные зерна вскипают в разрушенное

лицо, КАК БЫ !Всем Занять Исходные Позиции!, ох,

и как же все разбегаются, бесконечная пересборка,

полиция, я бы тщательно выучился, чтобы каждому

стеклышку бутылочному ответить что надо / взвиться

и выгнуться / из РОДНОГО СНАРЯДА вырваться / на штыке

крошится, мать твою за ногу, революция, выгибается

сразу, выебывается, индевеют проклятья, и

Кратер-Раскаленный истекает техникой

безопасности, в магме варятся кости.

ЯКОБИНЦЫ // ВЛАСТЬ ХУДОЖНИКОВ // ДВА ДАВИДА

Жак Луи Давид голосует за смерть короля (льет из ведра красную краску на каменное изваяние властителя или деревянный памятник Иуде/Марксу/Энгельсу из Свияжска) / разводится с женой-роялисткой / жмет руки якобинцам, сразу после пишет портрет Наполеона / переодевается в черную рубашку, надевает лавровый венок, становится в позу Витрувианского человека. Четырнадцатилетний Давид Сикейрос, активист детского ревотряда, кричит УМРИ мексиканскому диктатору Порфирио Диасу (опять же каменному изваянию), из-за изваяния выходит Лев Троцкий с перевязанной челюстью, бросает собственную куклу на пол (или куклу своего тела, ложится сам), Давид Сикейрос стреляет в Льва Львова/Седова/Антида Ото (или в его куклу) из пистолета, либо бросается на нее с ножом, либо фотографирует ее на телефон со вспышкой. Вспышка раздается по всей сцене, вплоть до мерцания стробоскопа. Давид Сикейрос надевает лавровый венок, переодевается в черную рубашку. Давид Сикейрос и Жак Луи Давид берут куклу в руки, оттаскивают ее в сторону и идут в клетку/стеклянный куб/загон, что стоит в правой части сцены. Работники сцены или члены детского ревотряда закрывают художников в клетке/стеклянном кубе/загоне. В левой части сцены появляется гильотина. Оглушительно громко звучит музыка: Death Grips — Guillotine. Давид Сикейрос и Жак Луи Давид покачиваются, на их шеях висят свистки, какие обычно бывают у преподавателей физкультуры и полицейских в кино, они свистят в них, работникам сцены (или членам детского ревотряда) указывая пальцами на куклу Льва Львова/Седова/Антида Ото, тогда работники сцены (или члены детского ревотряда) берут в руки куклу, относят ее к гильотине, кладут под висящее лезвие. Все происходящее Давид Сикейрос и Жак Луи Давид из места своего заточения снимают на камеру, что транслирует изображение на фон. Из-за изваяния появляется Лев Троцкий, он подходит к гильотине и приводит ее лезвие в действие, тогда голова падает в корзину. Возможен вариант, при котором голова остается на месте. Лезвие гильотины должно приводиться в движение раз за разом, пока не закончится музыка.

СЕМЬЯ РЕВОЛЮЦИОНЕРА

Гостиная/дворцовый зал/абсолютно черное пространство, где только человеческие фигуры выделены прожекторами. Ко Льву Седову-старшему/Льву Львову/Антиду Ото/Перу/и тд подходят члены его семьи, Наталья Седова/Александра Соколовская, Лев Седов-младший/Зинаида Волкова/Сергей Седов/Нина Невельсон. У всех в руках искусственные младенцы беби-боны/красные знамена. Родственни:цы говорят на эсперанто/по-русски/по-английски, обнимают отца семейства. По всей сцене раскиданы семейные фотографии, фоторамки, искусственные цветы, свечи. На фоне/иногда из уст актеров и актрис может звучать песня НАС ПРОСТО МЕНЯЮТ МЕСТАМИ ТАКОВ ЗАКОН САНСАРЫ КРУГОВОРОТ ЛЮДЕЙ.

НАТАЛЬЯ СЕДОВА     Я тебя люблю.

ЛЕВ ЛЬВОВ           И я тебя люблю, я всех вас люблю.

ЛЕВ СЕДОВ          Люблю тебя, папа.

ЛЕВ СЕДОВ          И я тебя люблю, сынок, люблю тебя.

ЗИНАИДА ВОЛКОВА           Если бы ты знал, как сильно я тебя люблю.

АНТИД ОТО          Как же не знать. Знаю. Знаю тебя, ценю факт твоей любви, и сам не отстаю, но люблю тебя.

АЛЕКСАНДРА СОКОЛОВСКАЯ         Если бы я выбирала между тобой и революцией, я бы выбрала тебя, потому что ты и есть революция, и я целую революцию в глаза.

ПЕРО             Если бы все языки мира оказались уничтожены, я бы придумал свой, и он состоял бы из трех слов: Я Люблю Тебя.

НИНА НЕВЕЛЬСОН             Папа может папа может все что угодно плавать брассом спорить басом дрова рубить.

ЛЕВ ЛЬВОВ           Когда я говорю, что я тебя люблю, я имею это в виду, то есть так: я люблю только тебя, я не люблю чужих детей. Любовь к чужим детям была бы расточительством, подлым воровством драгоценного ресурса моей любви прямо из твоих рук.

СЕРГЕЙ СЕДОВ   Это взаимно, отец. Но неужели у любви может быть мера?

ЛЕВ СЕДОВ          Конечно, сын, я люблю тебя. Мы не можем любить всех: если мы любим всех, мы не любим никого. Любовь — это такое поэтическое вещество, и его, как и все на свете, можно измерить. Чем меньше людей ты любишь, тем больше счастья кажд:ой из любимых.

АЛЕКСАНДРА СОКОЛОВСКАЯ         Как интересно.

АНТИД ОТО          Я ненавижу тебя.

АЛЕКСАНДР СОКОЛОВСКАЯ           Но ты же только что говорил иначе.

ПЕРО             Наверное, это и называют диалектикой. Катулл. Я люблю тебя на 360. Все остальные на проводе повисят.

ЛЕВ СЕДОВ          Папа, спасибо тебе за все, дорогой.

ЛЕВ ЛЬВОВ           Тебе спасибо, я — руина, ее сущность, канувшую в прошлое, ты взламываешь, открываешь в ней калитку, строишь на ней руину себя, получается что-то новое. Я бы отказался от своего тела, чтобы больше ничего не производить, ведь и тебя одного достаточно на этом свете.

ЗИНАИДА ВОЛКОВА           Отец, ты луч света в темном царстве, ты зеркало, слепая справедливость, ответ на все вопросы, этическая непогрешимость, еще много световых тысячелетий назад, во времена, когда и времени никакого не было, твое личное дело было выписано крепкой рукой и поцеловано милосердными губами.

СЕРГЕЙ СЕДОВ          Папа, ты во всем, и все в тебе. Солнечные лучи выжигают твое имя на сетчатке, дятлы азбукой морзе выстукивают твое имя, соловьи высвистывают твою фамилию, рыбы вытягивают рты в форме твоего отчества, отечество твое в безопасности, пока зорок глаз моего отца, покуда громок его голос.

НАТАЛЬЯ СЕДОВА/АЛЕКСАНДРА СОКОЛОВСКАЯ              Я люблю только тебя, а это значит, что мне и видеть не хочется других людей, других пап и мужей, я бы отправила их за далекие версты.

АНТИД ОТО          Другие люди, другие мамы и жены, погружены в ложный образ. Они вселяют в меня ужас, то есть я не хочу их видеть, их много, мне очень страшно, а ты одна, единая и неделимая. Быть любимым тобой — привилегия, и я самый привилегированный человек на свете.

НИНА НЕВЕЛЬСОН             Ты гекзаметр, ты о шести стопах, о пяти головах,  ты элегия, тебя никогда не бывает много, нежность, ты ни в чем не виноват, но все всегда благодаря тебе.

ПЕРО             Человек, который любит, как бы имеет на своем теле невидимый бронежилет, что защищает его от всяческой несправедливости и ложного осуждения, он прав, факты обнимаются и поют на его стороне. Его нельзя бить, на него нельзя плевать, его мнение нельзя не учесть. Это не только понятные каждому законы, это еще и здравый смысл.

СЕРГЕЙ СЕДОВ          Папа может папа может все что угодно плавать брассом спорить басом дрова рубить.

ЛЕВ СЕДОВ          Как интересно.

ЗИНАИДА ВОЛКОВА           Я ненавижу тебя. Диалектика. Катулл.

ЛЕВ СЕДОВ          Как интересно.

ЛЕВ СЕДОВ          Ничего страшного. Люблю тебя, папа.

ЛЕВ СЕДОВ          Все хорошо. Все в порядке. О-о-ой, мама.

Семья революционера повторяет реплики, меняется репликами, смотрит в зрительный зал, замолкает, продолжает смотреть. Сначала тишина, потом на фоне начинает взрываться салют/порох/картечь/записанные аплодисменты/смех. Они все вбегают в зал.

КЛЯТВА В ЗАЛЕ ДЛЯ ИГРЫ В МЯЧ // «ОКТЯБРЬ»

Зал для игры в мяч / цирк МОДЕРН. Повсюду на штативах расставлены камеры, по очереди транслирующие происходящее. Музыка: King Crimson — 21st Century Schizoid Man. NEUROSURGEONS SCREAM FOR MORE. Отовсюду летят крики: ЗДЕСЬ ВАМ НЕ ЗАЛ ДЛЯ ИГРЫ В МЯЧ или ЗДЕСЬ ВАМ НЕ ЦИРК МОДЕРН.

По центру стоит Лев Троцкий в костюме Иуды.

В виде некого огромного хора стоит детский ревотряд (мужчины на коленях).

В зрительном зале актеры декламируют:

кто-то читает ПРИЗРАК БРОДИТ ПО ЕВРОПЕ ПРИЗРАК КОММУНИЗМА,

кто-то поет ВСТАВАЙ ПРОКЛЯТЬЕМ ЗАКЛЕЙМЕННЫЙ ВЕСЬ МИР ГОЛОДНЫХ И РАБОВ,

кто-то поет КАЖДЫЙ МАЛЕНЬКИЙ РЕБЕНОК ВЫЛЕЗАЕТ ИЗ ПЕЛЕНОК.

В отдалении стоит Алла Пугачева, произносящая речь

(«Нарисованный зверь»/«Теперь я хочу сказать яснее»).

Это похоже или на страшный рейв, или на мировой трибунал.

На сцене стоит пара кроватей, в них тихо спят люди (на голове колпаки, на теле пижамы). Троцкий и Ленин? Лежите, я сейчас кому-нибудь поручу.

Еще на сцене стоит ванна, в которой сидит Марат, которого ножевым ударом убивает Шарлотта Корде.

Марат и Корде меняются местами. Марат убивает Корде, лежащую в ванне. Они снова меняются.

Лев Троцкий выводит на эшафот Робеспьера с раздробленной челюстью, снимает с него повязку, гильотинирует.

Робеспьер выводит на эшафот Льва Троцкого с раздробленной челюстью, снимает с него повязку, гильотинирует.

Ландвер-канал. Герман Сушон стреляет в Розу Люксембург.

Роза Люксембург стреляет в Германа Сушона.

Рудольф Липман стреляет в Карла Либкнехта. Карл Либкнехт стреляет в Рудольфа Липмана.

Людовик XV четвертует Робера-Франсуа Дамьена. Робер-ФрансуаДамьен четвертует Людовика XV.

Футбольное поле. Актеры играют в футбол/баскетбол/волейбол.

Некоторые актеры одеваются в костюмы врачей (АНТИД ОТО), надевают медицинские маски, ухаживают за спящими, кровати которыхпревращаются в больничные койки.

Битва при Филиппах. Поэт Гораций, член детского ревотряда, просит прощения, плачет, взывает к милости.

Стратон помогает Марку Юнию Бруту броситься на меч после поражения в гражданской войне.

Ватага, впереди которой идет обезумевший от ярости Катилина, заставляя нести перед собой знаки консульского достоинства.

Застолье Катона Утического и философа Сократа. Катон Утический читает отрывки из эссе Георга Бюхнера «Катон Утический»,

Сократ читает рэп. Они пьют из кубков, падают.

На сцене столпотворение, звуки смешиваются до неразличимости, слышны крики ДОЛОЙ, ДА ЗДРАВСТВУЕТ или ГОООЛ.

В зрительном зале актеры декламируют:

кто-то поет O PARTIGIANO PORTAMI VIA O BELLA CIAO BELLA CIAO BELLA CIAO CIAO CIAO,

кто-то поет WE SHALL OVERCOME WE ARE NOT AFRAID TODAY. Что-то Видно, Нет, Ничего Не Видно, А, Бля, Секси, Нет, Секси Меня Убило,Не Видно, Да и Не Разберешь Уже, А, Бля, Бог Его Знает, Нет, Разберет Его, Ах, Бегут Куда-то, Что-то Делают Там, МЯСО РУБЯТ НА ТЕБЯ ДАЖЕ НЕ ГЛЯДЯТ, Ах, Куда Там, А, Бля, Да Здравствует, э, Куда Там, Долой, НЕТ, НЕ РАЗДВАИВАЛОСЬ НЕБО, НЕ РАСКАЛЫВАЛОСЬ, ВСЕ БЫЛО ТАК ТИХО, КАК, КАК БУДТО КТО-ТО ЧИХНУЛ, НУ, ЧУТЬ ГРОМЧЕ ОБЫЧНОГО, ЛЮДИ ВОСПИТАННЫЕ ЗНАЧЕНИЯ НЕ ПРИДАЛИ, А, Бля, Куда Там, Бежит Кто-то, Вспышки Там Сверху, Куда Там, Хорошо Тому, Кто в Своем Дому, Моя Хата, Бля, А, Бля, Децимация, Может, ЭТО ТЕБЕ НЕ ЦИРК МОДЕРН, Ах, Не АХ,  Это Ай, Это Ой, Иуда, Всех Предали, Все Голые Теперь, Ощипали, Ободрали, А ХАТА ЗДЕСЬ МОЯ, К ПОСТЕЛИ ПРИЖМУСЬ, ЛЕЖУ-ПЕРЕЖИДАЮ, Темная, Ох, Темная Ночь, Нет, Не Видно, ЭТА НОЧЬ РЕШАЕТ, Спят Вожди, Я Один у Телефона Стою, Да Здравствуй, Здравствует, Куда Там, Долой, Почва  Ползла Под Ногами, СТАНЕШЬ ТРИНАДЦАТЫМ БУДЕШЬ ПРОКЛЯТ, Мое Имя Меня, Мое Имя, Не Видно НИ ЗГИ, А НА ТЕБЯ ДАЖЕ НЕ ГЛЯДЯТ, НО ЗАМЕТИТЬ — ЗАМЕТИЛИ.

В театре-то и развернулась идеология евойная, еейная, ихняя, а не моя, во всем объеме. Сидеть на месте мешают, бегают, кричат, что от меня требуется, не объясняют.

Актеры декламируют тексты, МУЗЫКА: King Crimson — 21st Century Schizoid Man, NOTHING HE’S GOT HE REALLY NEEDS, актеры декламируют тексты в зрительном зале:

кто-то читает НАТЕР Я ИМ ПОЛЫ СКАЖЕМ В ПОНЕДЕЛЬНИК А В СУББОТУ РЕВОЛЮЦИЯ ПРОИЗОШЛА,

кто-то читает КАПИТАЛИСТЫ АНГЛИИ ФРАНЦИИ И АМЕРИКИ ПОМОГАЮТ ДЕНЬГАМИ И ВОЕННЫМИ ПРИПАСАМИ РУССКИМ ПОМЕЩИКАМ,

кто-то читает речь Робеспьера Смерть Дантона ОНИ ИЗДЕВАЛИСЬ НАД СВЯЩЕННОЙ ДРАМОЙ РЕВОЛЮЦИИ / БЫТЬ МИЛОСЕРДНЫМИ К ЗЛОДЕЯМ НЕТ / БЫТЬ МИЛОСЕРДНЫМИ К НЕВИННЫМ ДА.

Спартак/Кирк Дуглас кричит Я СПАРТАК, погибает в бою (он ранен дротиком в бедро).

Прометей (прикованный) срывается с цепи, и его тело разбивается о скалы.

Фоном тянется вереница душ. Энеида, VI книга. Матросы, Кронштадтское восстание. Венгерское восстание. Ян Палах сжигает себя на Вацлавской площади.

Суд над Чикагской семеркой. Я СИРОТА АМЕРИКИ / НАЦИЯ ОТЧУЖДЕННОЙ МОЛОДЕЖИ. Владимир и Роза.

Фракция Красной Армии отмечает 8 мая, 1976 год.

Пакт Молотова-Риббентропа.

Красный ковчег врезается в Философский пароход. Красная угроза, Occupy Wall Street и так далее.

На сцене и в зрительном зале столько людей, что становится тяжело

дышать, иногда они поют ту или иную песню хором, потом снова расходятся

в звуке. Действия повторяются, может произойти что угодно.

АНДРЕ БРЕТОН совместно с Троцким пишет манифест За Свободное Революционное Искусство, дает пощечину КОМУ-ТО, говорит ЧТО-ТО, какая разница.

РЕНЕ КРЕВЕЛЬ говорит последнее слово: Пожалуйста, кремируйте мое тело. Мерзость.

СТОП. СНЯТО.

Все успокаиваются, освобождают пространство, выносят койки со спящими, Лев Троцкий уходит и садится в зрительном зале.

МИРОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ // ЦЕРЕМОНИЯ ОСКАР

Соединенные Штаты Америки. Лос-Анджелес. Большой зал для церемоний. Номинация ЛУЧШИЙ АКТЕР / СЦЕНАРИСТ / РЕЖИССЕР. Ведущие, что объявляют победителя, с лицами или масками Сталина и Маккарти. На фоне уже подготовлен праздничный стол (победитель должен есть). Кто-то смазывает керосином блюда на этом столе. Полицейские в костюмах Микки Мауса или Чарли Чаплина размахивают дубинками и пытаются догнать Чарли Чаплина. ЧАПЛИН ТЫКАЕТ В ЗРИТЕЛЕЙ КОММУНИСТИЧЕСКИМ ПАЛЬЦЕМ. And the Oscar goes to Leon Trotsky. Лев Троцкий сидит в зрительном зале, его снимает и транслирует на сцену камера. Он улыбается, он очень рад своей победе, фоном идет музыка: Kanye West — Power. NO ONE MAN SHOULD HAVE ALL THAT POWER. Под музыку Троцкий выходит на сцену, чтобы выступить с речью по случаю захвата власти в США / (пере)выполнения плана Мировой Революции. На фоне показывают кадры из предыдущей сцены, то есть из фильма «Октябрь» (реж. Лев Троцкий) + кадры, где Л.Т. бросается на амбразуру / рвет на груди тельняшку / держит на руках поверженного Корнилова/Колчака/Франко/Муссолини. Лев Троцкий начинает говорить.

ЛЕВ ТРОЦКИЙ             Я могу говорить. Спасибо, Америка! Каждому сыну твоему, каждой дочери твоей спасибо. Я могу говорить. Непонятно только, о чем теперь говорить. Я могу сказать, например, что ГОД МОЕГО РОЖДЕНИЯ БЫЛ ГОДОМ ПЕРВЫХ ДИНАМИТНЫХ УДАРОВ ПО ЦАРИЗМУ, но это ничего не значит. Страшно болит голова, всегда легче писать, чем произносить слова. Не так. Точнее будет сказать, что лучше не мерцать лицом, которое здесь совершенно ни к чему, хоть меня и снимает прямо сейчас камера, что растягивает это самое лицо во всю стену, мои глаза, что-то там выражающие сквозь очки, ГЛАЗА ЗЕРКАЛО ДУШИ, глаза, которые не сообщают абсолютно ничего, чего нельзя сказать о псевдонимах, по каждому из которых можно вынести какой-нибудь вердикт и сказать, какой стороной к зрителю здесь повернулось бессознательное. Ах, откуда же эта странная фамилия! Можно говорить об именах надзирателей, о фигурах власти, об отцах, можно говорить о слове TROTZEN = противостоять, упрямиться, упорствовать, сопротивляться. Одним моим именем можно напугать человека любых политических взглядов! Троцкий, trotzen, trotzen, Америка, поцелуй меня, как родного сына, как личного брадобрея, как актера Бродвея, Америка, милая, я в этой камере, как в камере, это мюзикл, в котором я играю главную роль, но не знаю своего текста, не помню ни одной песни — только двигаю ртом, смотря на соседей, подражаю их движениям, надеюсь, что никто не заметит, может, так и переживу это все, дотяну до смерти одним движением рта, ваше внимание уже не догоняет меня, а рот мой открывается, как разверстая рана в черепе, голова моя как мускул, сведенный судорогой, руки мои подвижны посреди речи, как пальцы, я смотрю перед собой, а здесь каждый квадратный вершок занят, каждое человеческое тело уплотнено, здесь все может рухнуть под непосильной тяжестью, я возвращаюсь сюда раз за разом, часто — через узкую траншею тел, иногда на руках. Воздух, напряженный от дыхания, взрывается криками, особыми страстными воплями, вокруг меня и надо мною то и дело возникают плотно прижатые локти, груди, головы, я говорю как бы из теплой пещеры человеческих тел, И ТЕЛО БЬЕТСЯ МОЕ, КАК СЕРДЦЕ, И ТЕЛО БЬЕТСЯ МОЕ, КАК СЕРДЦЕ, И ТЕЛО БЬЕТСЯ МОЕ, КАК СЕРДЦЕ, КАК КРАСНОЕ СЕРДЦЕ, КРАСНОЕ, КРАСНОЕ СЕРДЦЕ, ох, набрякло, сука, ох, как набрякло, сука, корябает! Человека не узнаешь по глазам! ЧЕЛОВЕКА УЗНАЮ Я ПО МУНДИРУ. Как вычислить коммуниста среди этих ласковых лиц? Какого цвета у него глаза, какого цвета кожа? За последние годы ГПУ истребило в СССР многие сотни моих друзей, включая членов моей семьи. Преждевременная смерть одной моей дочери, самоубийство другой. Арест и исчезновение моих зятей, моего младшего сына. Убийство Льва Седова, старшего моего сына, в Париже. Этот перечень можно продолжать без конца. Откуда-то сверху, как будто надрезали там страшный тяжелый мешок, высыпаются личные дела с непонятным клеймом ТРОЦКИСТ. Какие ИЗЪЯНЫ торчат на лице у троцкиста, компартия? Я ОДИН У ТЕЛЕФОНА СТОЮ, пишу статью за статьей, манифест за манифестом, стихотворение за стихотворением, теперь я пишу пьесу, и она начинается словами ГУСТАЯ ТОЛПА ЛЮДЕЙ ПЕРЕД ЭШАФОТОМ НА ЭШАФОТЕ ГИЛЬОТИНА С ДЕТСКОЙ КОЛЯСКОЙ и так далее. Я как бы автоцитата, фамилия в скобках, голос за кадром, куратор самого себя, себе служу и себя предаю, стою абсолютно за любой движ, хоть за победу, хоть ЗА САМБО, я кто угодно, но не Калинин, я антидот, доктор, главврач, кожаный плащ на плечах министра, бездарный косплей, оптимист будущего, я преподаватель Высшей Школы Экономики, Российского Государственного Гуманитарного Университета, Московского Государственного Университета, каждого колледжа страны, я везде, я тайный агент, искуситель, Бронштейн, я Бернштейн, я Давид Сикейрос, Рамон Меркадер, владыка, царь, верховный, бля, выше всех, сволочь, гадина, падла, человек в истории. ЧЕЛОВЕК В ИСТОРИИ ЭТО ПАДЛА ГАДИНА СВОЛОЧЬ. Я говорю одно и то же, у меня есть только одна речь, один язык революционера, им я говорю на митингах с народом и буду говорить с союзниками и с германцами, с мамами, с папами, с антипапами и антимамами. Одна и та же речь, написанная одним и тем же языком, чуть меняется с каждым разом: строчные буквы заменяются на прописные, и за эту речь можно умереть, прописные заменяются на строчные, и над ней можно посмеяться. Я смеюсь и замолкаю, В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ ВОЗМОЖНО ТОЛЬКО ТО СООБЩЕНИЕ КОТОРОЕ МЫ УЖЕ ДЕЛАЕМ ЖЕРЛАМИ ПУШЕК. Такая вот сентенция, такая хитрость, такая ловкость. В какой-то момент жерло пушки субстантивируется сплошным каким-то солярным знаком, начинает шипеть, голосовать за Корнилова/Колчака/Франко/Муссолини, снаряды не звучат типа БУМ или ГРАХ, снаряды звучат типа СМЕРТЬ УТОПИЯМ / СМЕРТЬ ВЕРЕ / СМЕРТЬ ЛЮБВИ / СМЕРТЬ НАДЕЖДЕ, снаряды выглядят по типу резиновых кулаков, как мясные ошметки разочарования, что летят мне в голову, я забываю все, что происходило только что, наращиваю новую милитантность, пишу новую пьесу, и она начинается словами Я ЗАБЫВАЮ ВСЕ ЧТО ПРОИСХОДИЛО ТОЛЬКО ЧТО и так далее. А что было-то? А что случилось? Что случилось? Театральный зал превращается в тематический парк, со всех сторон проносятся аттракционы преданных революций, и я в них — выпавший болтик, скрытая угроза, я праздник и несу с собой праздник, я как бы древнерусский шаман, люди мрут штабелями за мой самый русский хит, я RAGE AGAINST THE MACHINE, и я же МАШИНА, а потом снова РЭЙДЖ, я режиссирую собственную смерть, и над ней горит то самое лето, когда Третий Рейх поглотил Третью Республику, я соотношение между революцией и переворотом, парадокс, восстание без восстания, ни войны, ни мира, я Союз Спасения, Александр Цекало, Первый Канал, я демон, крамола, ересь, языческое божество, запретный плод, память разночинца, руина, я память-руина, руина, внутри которой нет никакой складки, никакого зазора, там негде зарыться, это огромная глыба из страха, памятник, посвященный бессилию, человек, поселившийся в разрушенном доме, лежу, отрываю бумажные клочья со стен, пишу на них что-то, царапаю. Как же много нас здесь собралось, а общего — ничего, ничто нас не объединяет, ничто нам не принадлежит, пролетариям воспоминаний. Спасибо, друзья! Кажется, пришло время? Пора уже начать речь? Сказать большое нечеловеческое спасибо семье, школе, правительственному зданию. Вы мои нежные, товарищи мои, милые вы, хорошие вы, что-то успели мы проболтать, и это произвело определенный эффект, но какой — непонятно! Все очень возбуждены, но никто не знает, куда направить это чувство! Мы пробуем продвинуться вперед, тихо-тихо, чтобы не допустить никаких страшных ошибок, но перед нами снова руина, сзади руина, а Америка, сука, прет и с востока, и с запада, вонзая вокруг себя флаги, флаги, флаги. Ничего не поделаешь, друзья. Но это, наверное, в прошлом. Наконец-то мы можем признаться, что мы совершенно аполитичны. Мы занимаемся медициной, а не политикой, а у них-то нет никаких пересечений, будьте покойны. Бывают, конечно, разные травмы, как авиатравмы, им подвержены в том числе и всякие политические деятели. Труп есть труп! На нем бывают разные костюмы. Давайте же отпразднуем этот праздник аполитичности, друзья, поцелуем мировую нашу революцию в ее пятнистые глаза. Поздравляю вас с этим знаменательным днем, что больше похож на определенный поворот речи, чем на событие. Я прогоняю эту речь туда-обратно, и что-то все больше тускнеет, что-то вяжет. Я чувствую, что не говорю уже, а только проверяю, как прозвучат мои слова в новых условиях. Хорошо, допустим, только допустим, что я скажу сейчас, например, ДОЛОЙ ТРОЦКОГО, долой нового папу, молодого папу, Льва XXX — XXX из-за тридцати сребреников грязнейшего из Иуд — Лев XXX вмешивается в дела Латинской Америки на стороне империалистических государств и завершает свою работу декларацией, что «экспроприация нефти дело рук коммунистов…»!

Актеры и зрители в зале кричат ДОЛОЙ и/или ДА ЗДРАВСТВУЕТ.

Троцкистские шпионы всегда работали совместно с армией Франко, согласуя свои восстания и агитацию в тылу лоялистов с операциями врага! Иностранные шпионы и провокаторы должны быть изгнаны из нашего общества, из нашего сообщества, из тесного мирового круга нашего, и в первую очередь их самый злостный и опасный главарь: Лев Троцкий!

Актеры и зрители в зале кричат ДОЛОЙ и/или ДА ЗДРАВСТВУЕТ.

Предатель Троцкий, Троцкий, старый предатель, доказывает нам всякий раз, лишь только он имеет возможность, что чем больше он стареет, тем большей он делается канальей и тем большим шпиком! Шпион на службе реакционных сил, Лев Троцкий! Троцкий должен ответить перед властями за свои анти-пролетарские и анти-мексиканские дела и положить конец своему кретинизму!

Актеры и зрители в зале кричат ДОЛОЙ и/или ДА ЗДРАВСТВУЕТ.

Троцкий — агент, преданный душой и телом международному капитализму, орудием которого он служит; ему назначено служить интересам международного капитализма! Троцкий — один из главных вдохновителей пятой колонны, опора мировой реакции и американского империализма, наемный агент худших мясников наших народов!

Актеры и зрители в зале кричат ДОЛОЙ и/или ДА ЗДРАВСТВУЕТ. ДОЛОЙ и/или ДА ЗДРАВСТВУЕТ. ДОЛОЙ и/или ДА ЗДРАВСТВУЕТ. ДОЛОЙ и/или ДА ЗДРАВСТВУЕТ. ДОЛОЙ и/или ДА ЗДРАВСТВУЕТ.

Непонятно только, о чем теперь говорить. Я могу говоритьНепонятно только//////мне шел девятнадцатый год:»:;:я читал гекзаметры и мечтал о загранице!!!!!!!!!!!!я знал все сектыыыы и все ересииии старого и нового времени, все преимущества православного богослужения, сссссамые лучшие доводы против католицизма, протестантства, толстовства, дарвинизма——исследования о БЕСАХ или демонах, об их КНЯЗЬЯХ, дьяволе и об их темном бесовском ЦАРСТВЕ????Вскоре мы сами начали создавать литературу???////первый ученик второго класса — нравственный урод((((я откусывал кусочек тюремного хлеба, ходил по диагонали и сочинял стихихихихихихихихи. Народническую ДДДДДУБИНУШКУ я переделал на пролетарскую МАШИНУШКУУУУУУУУА КАКОГО ЧЕРТА Я СТАНУ ПРИ АНАРХИЗМЕ РАЗЪЕЗЖАТЬ ПО ЖЕЛЕЗНЫМ ДОРОГАМ????? Я повторял эту фразу за обедом, за чаем и на прогулке. Он рррррезззззалллл школьников, как автоматическая МЯСОРУБКА//////////ТАК я стал школьником)))))то-то, должно быть, он удивился, услышав вскоре, что Троцкий — контрреволюционеррр!!!!!!!!!()№%»: ТАК ВОТ ТЫ КАКОООЙ ГУУУСЬ, мы тебе ПОКАЖЕМ))))Ш»№%№»:Я писал стихи, беспомощные строчки, которые изобличали, может быть раннюю, любовь к слову, но наверняка не предвещали поэтического развития в будущемУУУУУ МЕНЯ БОЛИТ В ГОРЛЕи весь я горю. И ВЕСЬ Я ГОРЮЮ тараканытараканытараканы наполняли ночью тревожным шорохом избууу ползали (по чему?) по столууу (по чему?) по кроватиии (по чему?) по лицуууу. Пространное изыскание о рае, об его внутреннем устройстве и о месте нахождения заканчивалось меланхолической нотой ТОЧНЫХ УКАЗАНИЙ О МЕСТЕ НАХОЖДЕНИЯ РАЯ НЕТ!!!!!!! НЕТ!!!!!!! ИДЕИ НЕ ПАДАЮТ С НЕБААААААЯ изучал Маркса, сгоняя тараканов с его страниц»(%;.:на этих страницах я продолжаю ту борьбу, которой посвящена вся моя жизнь моя жизнь моя жизнь моя жизнь лицо и голос были прекрасны, но поэма слаба сама ЖИЗНЬ этого человека стала суровейшей из поээээээммммммммчзхВЕЩИ и ЛЮДИ казались подменными Детство слывет самой счастливой порой жизни На этих страницах детство слывет самой счастливой порой жизни ру???////первый ученик второго класса — нравственный урод((((я рррррезззззалллл школьников, как автоматическая МЯСОРУБКА//////////ТАК я стал школьником))) УУУ МЕНЯ БОЛИТ В ГОРЛЕи весь я горю. И ВЕСЬ Я читал гекзаметрыыыыы знал все сектыыыы и все ересииии откусывал кусочек тюремного хлеба, ходил по диагонали и сочинял стихихихихихихихихиА КАКОГО ЧЕРТА Я СТАНУ ПРИ АНАРХИЗМЕ создавать литературу???////первый ученик — контрреволюционеррр!!!!!!!!!()№%»: ТАК ВОТ ТЫ КАКОООЙ ГУУУСЬ, мы тебе ПОКАЖЕМ))))Ш»№% тараканытараканытараканыпротив католицизма, протестантства, толстовства, дарвинизма ПАДАЮТ С НЕБААААААЯ изучал детство и сочинял стихихихихихихихихи ТАК я стал школьником))))))))))

Лев Троцкий резко достает из кармана револьвер и стреляет себе в рот. Пока он лежит на полу сцены, фоном снова идет МУЗЫКА: Kanye West — Power. I GUESS EVERY SUPERHERO NEED HIS THEME MUSIC / NOW THIS WILL BE A BEAUTIFUL DEATH.

ПОЛЕТ/ПАДЕНИЕ Л.Т. (i tell you we must die)

Склон холма оказывается спиной стоящего

на четвереньках персонажа, трава — его плащ,

зад, в свою очередь, возвышается над входом

в пещеру, которую одни исследователи считают

пристанищем святого, а другие — казино/игорным

клубом/whiskey-баром/Зимним дворцом/Эрмитажем.

И завывает песней из радио, роняет внезапно

партбилеты & индульгенции со всех карманов и

на брусчатку/////сука, на брусчатку каждым лицом

одновременно, каждым образом, ледорубы

падают с неба, и каждый — маслом вниз,

как будто бы бутерброд из страха, из сказки

общая фабула, русскоязычные песни заместо

программы, невыразительный голос пленку

целует и за пленку цепляется, -ляется, -адцать,

и тридцать армий выходят в поле, и все как

будто бы обезглавлены, за кадром куратор

скалится & валится штабелями книжная полка,

томики разного толка, политически выверенный

комментарий, отстраняется камера, американские

флаги на лице последнего КРАСНОГО, на лице

последнего БЕЛОГО, царская водка вливается

в черные маски, Мексика, ах, давай, ?да как?,

да КАК СЛЕДУЕТ, и литераторы рассыпаются

по заголовкам, и кисть вытирает власть,

отеческий дом стирает в сплошное месиво

каждого мальчика, каждую девочку в голове твоей

бронзовой, вымирают МУХИ НА СТЕНАХ и падают,

потом ползут & падают & снова ползут & падают,

не ПРАВОМЕРНЫЕ — провозглашенные, потом

романы шьются и повести, проливается музыка.

И увлекают его на небо тучи крылатых бесов,

среди которых — летучая жаба и лиса с хлыстом.

Он не обращает внимания на своих мучителей

и не видит, что ему угрожает также водяной,

вооруженный рыбой — символом греха.

ЛОГИЧЕСКИЙ АНЕКДОТ

Троцкий, находясь в изгнании, в Турции, ловил рыбу.

Мальчик, продававший газеты, решил

над ним подшутить:

– Сенсация! Сталин умер!

Но Троцкий и бровью не повел:

– Молодой человек, – сказал он

разносчику, – это не может быть правдой.

Если бы Сталин умер, я уже был бы в Москве.

На следующий день мальчик снова

решил попробовать. На этот раз он закричал:

– Сенсация! Ленин жив!

Но Троцкий опять не попался на эту уловку.

– Если бы Ленин был жив, он бы сейчас

был бы здесь, рядом со мной.

АРЕСТ ТРОЦКОГО // ВСЕ ОДНОЗНАЧНО

ПЕЩЕРА. Повсюду горят свечи. Цветы, как те, что лежат на кладбище. Повсюду фотографии в рамках: Троцкий с семьей, Троцкий бросается на амбразуру, кадры из фильма «Октябрь», Троцкий в детстве и т.д. Пещеру охраняет детский ревотряд. В пещере за старым и тусклым столом сидит Троцкий/Бюхнер/Катон, что-то пишет, бормочет отрывки из стенограмм МОСКОВСКИХ ПРОЦЕССОВ, сбивается.

ЛЕВ ТРОЦКИЙ / ГЕОРГ БЮХНЕР / КАТОН УТИЧЕСКИЙ              Подсудимый Мрачковский, признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? Признаю. Подсудимый Евдокимов, признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? Да, признаю. Подсудимый Дрейцер, признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? Да, признаю. Подсудимый Рейнгольд, признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? Да, признаю. Подсудимый Бакаев, признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? Да, признаю. Подсудимый Пикель, признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? Да. Подсудимый Каменев, признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? Да. Подсудимый Зиновьев, признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? Да, признаю. Подсудимый Смирнов, признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? Я признаю себя политически и морально ответственным за это дело.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Мир есть все то, что происходит. Мир есть совокупность фактов, а не вещей. Мир определен фактами и тем, что это все факты. Потому что совокупность всех фактов определяет как все то, что имеет место, так и все то, что не имеет места. Факты в логическом пространстве суть мир. Мир распадается на факты.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Я очень горячий, обидчивый человек и не переношу никаких насилий, т.е. я сразу реагировал на насилие насилием же, и для меня самое высшее насилие не то, что оскорбляют словами, а лишают свободы. Я озлоблялся. Это первая причина, что, когда меня посадили, я страшно озлобился, обиделся. У меня такой характер, что со мной нельзя грубо поступать. Какая же грубость была? Лишение свободы. А может быть были какие-нибудь грубые методы по отношению к вам? Нет, таких приемов не было. Я должен заявить, что в Новосибирске и здесь со мной обращались вежливо и не вызывали озлобления, очень воспитанно, культурно (шум, смех в зале). Но самый факт ареста? Вместо других приемов меня взяли и посадили. У меня такой характер. Когда вас сажают, вы не любите? Не люблю.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Гал­лия по всей сво­ей сово­куп­но­сти разде­ля­ет­ся на три части.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Показания Дрейцера отрицаете? Отрицаю. Показания Мрачковского отрицаете? Отрицаю. Значит Мрачковский врет? Врет. И Дрейцер врет? Врет. Мрачковский? Дрейцер? Смирнов врет. Смирнов врет. Больше к Смирнову у меня вопросов нет.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Если бы Ленин был жив, он бы сейчас был бы здесь, рядом со мной.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Всех к ВЫСШЕЙ МЕРЕ НАКАЗАНИЯ — РАССТРЕЛУ, с конфискацией всего лично им принадлежащего имущества. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Троцкий спит в палатке. Белые наступают. Часовой хочет разбудить Троцкого. Товарищем назвать не решается, а назвать Вашим Превосходительством тоже считает неудобным. Вдруг его осеняет гениальная мысль, и он начинает кричать ему в ухо ВСТАВАЙ ПРОКЛЯТЬЕМ ЗАКЛЕЙМЕННЫЙ.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Мое заявление было продиктовано, во-первых, убеждением, которое выработалось у меня в то время, когда в ссылке я продумал все прошлое и неправильности общей установки Троцкого. Что касается тех принципиальных основ троцкизма о невозможности строительства социализма в одной стране — я от этих позиций отошел.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Труба — сигнал. Пауза. Рабочие расходятся. Конные объезжают район взрывов. Удар колокола. Пауза. Медленная перекличка колоколов. Маленькие (издали) человечки готовятся зажечь шнуры и бегут к убежищам (блиндажам). Взрыв. За ним следующий. Ряд взрывов один за другим. Камни и песок фонтаном. Осколки далеко летят над рельсами, над вагонетками, над краном. Барабанят по вагонетке, под которой мы укрылись. Долетают до разрытой могилы, где уже 2000 лет лежит скиф. Рядом со скелетом копье, бронзовые наконечники стрел с отверстиями для впускания яда. <…> Скиф в могиле — и грохот наступления нового. Скиф в могиле — и оператор Кауфман, изумленно наводящий фокус на 2000-летнюю тишину.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Потому что в 1934 г. я считал поражение неизбежным, а в 1935 году я считал, что страна имеет все данные, чтобы победить, и поэтому… Достаточно. В 1934 г. считали поражение неизбежным, в силу чего? В силу моей оценки положения в стране. Т.е. считали, что страна наша слаба? Считал, что страна не сумеет защититься. Значит, она слаба? Да. Значит, вы исходили из слабости? Да. Исходя из слабости, принимали поражение? Считал неизбежным, принял.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Увидев его, пла­ваю­ще­го в кро­ви, с выва­лив­ши­ми­ся внут­рен­но­стя­ми, но еще живо­го — взор его еще не потуск­нел — они оце­пе­не­ли от ужа­са, и толь­ко лекарь, при­бли­зив­шись, попы­тал­ся вло­жить на место нетро­ну­тую мечом часть кишок и зашить рану. Но тут Катон очнул­ся, оттолк­нул вра­ча и, соб­ст­вен­ны­ми рука­ми сно­ва разо­драв рану, испу­стил дух.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

У меня такой характер. Когда вас сажают, вы не любите? Не люблю.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Доко­ле же ты, Кати­ли­на, будешь зло­употреб­лять нашим тер­пе­ни­ем? Как дол­го еще ты, в сво­ем бешен­стве, будешь изде­вать­ся над нами? До каких пре­де­лов ты будешь кичить­ся сво­ей дер­зо­стью, не знаю­щей узды? Неуже­ли тебя не встре­во­жи­ли ни ноч­ные кара­у­лы на Пала­тине, ни стра­жа, обхо­дя­щая город, ни страх, охва­тив­ший народ, ни при­сут­ст­вие всех чест­ных людей, ни выбор это­го столь надеж­но защи­щен­но­го места для заседа­ния сена­та, ни лица и взо­ры всех при­сут­ст­ву­ю­щих? Неуже­ли ты не пони­ма­ешь, что твои наме­ре­ния откры­ты? Не видишь, что твой заго­вор уже изве­стен всем при­сут­ст­ву­ю­щим и рас­крыт?

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Куда Там, Бежит Кто-то, Вспышки Там Сверху, Куда Там, Хорошо Тому, Кто в Своем Дому, Моя Хата, Бля, А, Бля, Децимация, Может, ЭТО ТЕБЕ НЕ ЦИРК МОДЕРН, Ах, Не АХ, Это Ай, Это Ой, Иуда, Всех Предали, Все Голые Теперь, Ощипали, Ободрали, А ХАТА ЗДЕСЬ МОЯ, К ПОСТЕЛИ ПРИЖМУСЬ, ЛЕЖУ-ПЕРЕЖИДАЮ, Темная, Ох, Темная Ночь, Нет, Не Видно, ЭТА НОЧЬ РЕШАЕТ, Спят Вожди, Я Один у Телефона Стою, Да Здравствуй, Здравствует, Куда Там, Долой, Почва Ползла Под Ногами, СТАНЕШЬ ТРИНАДЦАТЫМ БУДЕШЬ ПРОКЛЯТ, Мое Имя Меня, Мое Имя, Не Видно НИ ЗГИ, А НА ТЕБЯ ДАЖЕ НЕ ГЛЯДЯТ, НО ЗАМЕТИТЬ — ЗАМЕТИЛИЗАМЕТИЛИЗАМЕТИЛИ.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Не я пошел в ГПУ, а за мной пришло ГПУ. (Смех в зале). Ответ красноречивый. Ответ грустный, считайте его как вам угодно. 

ПЕРЕРЫВ НА ДВА ЧАСА.

Троцкий/Бюхнер/Катон захлебывается, замолкает, встает и смотрит в зрительный зал. Через некоторое время его арестовывают функционеры детского ревотряда, уводят со сцены, улыбаются, очень счастливые, мальчик-возница, который снова оказывается здесь, снова падает замертво, шепчет Марсельезу в дощатый пол. Все это снимает камера. А может, и не снимает.

Когда я читаю и слушаю сценарий радиоспектакля Софьи Сурковой «Валери Соланас восстает из мертвых», передо мной проносятся сумеречные сны и образы неповиновения. Три персонажа — Полтергейст католического пансиона, Первая лесбиянка в мире, Une écrivaine française — наслаждаются сюрреалистической игрой, «онейрическими выкрутасами» и словно «тоддлеры понарошку лупят друг друга палкой». Между ними — герметичные отношения, слова и вопросы вытекают одно из другого. Недоумение и парадокс вписаны в саму структуру диалогов и явно приносят удовольствие говорящим. Речевые акты в замкнутом коммуникативном пространстве между трех героев существуют как продолжения тел и мыслей. Нет разрыва, невозможно определить, где тело дает импульс мыслям и где мысль переходит в речь. Продолжая традицию абсурдистской драматургии Жана Жене, на гипотетической сцене разворачивается ритуал некоего закрытого сообщества. Три персонажа-фигуры, или возможно общая трехликая сущность, как бы воскрешают, выводят на поверхность из могилы подсознания четвертого героя —  Валери Соланас. Радикальная феминистка, писательница, драматургиня, перформерка, Соланас, в радиоспектакле погребена наизнанку церковного обряда, —  голая, измазанная в грязи, лицом вниз и с широко открытым ртом. Геката, полу-богиня, полу-монстр, собирает вокруг себя культ почитательниц: старух-современниц и других маргиналов. Посвященные в таинства жгут костры, ампутируют конечности гипсовым фигурам, демонстрируют друг другу пожухлые прелести и впадают в транс.

Сценарий охватывает четыре условных места действия: Самое лучшее место на земле, Дурка, Надгробие и Скотобойня. Самое лучшее место на земле оказывается неопределимым и подвешенным: «ни то набережная, ни то газетный цех, ни то февраль, ни то июнь». Дурка — площадка для разговоров о науке сна, для оттачивания мастерства в области сновидения, где герои делятся друг с другом изощренными фантазиями. Акт второй предлагает нам встретиться рядом с надгробием Валери Соланас, где мы узнаем о мистическом культе и таинствах погребения. В четвертом, заключительном, эпизоде происходит эпифания, явление Соланас, родившей себя во второй раз «в истеричных всхлипах, тявканье гиен, лае енотов и пищании крыс». Здесь, на скотобойне, она произносит свой финальный монолог — «Литании Валери Соланас к умирающей от СПИДа возлюбленной». Топография радиоспектакля, разрабатываемая авторкой, Софьей Сурковой, проводит зрителя по краям, предлагая лиминальные пространства на границе мира. Ночные, сумеречные, кладбищенские, хтонические территории складываются в общий ландшафт произведения и одновременно формируют зрительскую позицию. Мы словно оказываемся в компании маргиналов, смотрим на все происходящее из-за темного и теплого угла, по ту сторону здравого смысла, конвенции и традиции. Там, где видела себя сама Валери Соланас. 

В своем знаменитом S.C.U.M Manifesto (Society for Cutting Up Men) (Манифест отбросов или Манифест общества полного уничтожения мужчин) Валери Соланас призывала разделаться с мужчинами всего мира и передать наконец власть женщинам. Это они, мужчины, —  на полпути между обезьяной и женщиной, —  карабинеры, полицейские, коммерсанты, политики, колонизаторы и рабовладельцы, —  создатели мира, в котором никому нет места, — должны быть уничтожены. Хулиганки, бандитки, преступницы и прочий scum обязаны подорвать систему угнетения и насилия, придуманную самцами. Мужчины не способны на любовь, не способны на сотрудничество. В тайне все мужчины страшно завидуют женщинам и хотят быть на них похожими, но страх и одержимость сексом не дают им возможности выкарабкаться из лап собственного малодушия и индивидуализма. Поэтому от мужчин необходимо избавиться. Сатирический, острый памфлет Соланас взывает к мобилизации всех маргинализированных сообществ на борьбу с вездесущим патриархатом. Но по-настоящему знаменитой и культовой фигурой писательницу сделал роковой выстрел в Энди Уорхола. 3 июня 1968 года королева маргиналов и отбросов трижды выстрелила в живот художника, а затем сдалась в руки полицейского со словами: «Меня ищет полиция. Я стреляла в Энди Уорхола. Он слишком контролировал мою жизнь». Такой «заносчивой девкой», «пришелицей», «булимичкой и наркоманкой» Валери Соланас вошла в коллективное воображаемое американцев и всего мира, пополнив бестиарии XX века.  

Когда я читаю и слушаю текст радиоспектакля «Валери Соланас», во мне спорят феноменология и герменевтика. Я ощущаю этот текст больше, чем я его понимаю. В этом и есть, на мой взгляд, особое свойство fringe драматургии. Переживание текста, его кумулятивного движения и развития — сложнее и интереснее, чем социо-культурные знаки, спрятанные внутри. Эти колебания и сгущения языка не столько рождают прямые смыслы, сколько подрывают сам процесс чтения и интерпретации, что в свою очередь и является основным политическим и социо-культурным жестом. Язык возмущается. На темной и ровной поверхности, как в шекспировском Макбете, возникают «пузыри земли». Из этой закипающей материи к нам обращается Валери Соланас: «Каждый день я оживаю во всякой еретичке, во всякой злодейке».  Каждый день, когда я открываю новости и в очередной раз читаю бесконечный поток новостей о войнах, репрессиях, новых видах вооружения, эпидемиях, беженцах, корпорациях и инвестициях, Валери Соланас восстает из мертвых внутри меня. 

— Владимир Бочаров

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

П о л т е р г е й с т   к а т о л и ч е с к о г о   п а н с и о н а

П е р в а я   л е с б и я н к а   в   м и р е

U n e   é c r i v a i n e   f r a n ç a i s e

В а л е р и   С о л а н а с

АКТ I

Явление 1. Самое красивое место на земле

Первая лесбиянка в мире: Гляди — ночь, и я в ней лежу, вся твоя, влюблённая, с тяжёлыми от алкоголя глазами и заламываю себе пальцы…

Une écrivaine française: И восторженна, как всякая любовница.

Полтергейст католического пансиона: И замучена, как всякая новелла.

Полтергейст католического пансиона: Как всякая усопшая женщина, беспредметна; и бестелесно всё вокруг — не разобрать — ни то набережная, ни то газетный цех, ни то февраль, ни то июнь.

Первая лесбиянка в мире: Все дуреют с моей пропащей фигуры — боже! как она пала! Я корчу гримасы, в снови́дении я ещё дилетантка. Этой ночью я приснюсь вам в обличье лучшего мира, захламлённого пустынями зелени, я приму обличье солнца.

Une écrivaine française: Очень сумбурно, словно перемешались пункты в инструкции «как тебя полюбить», словно случайные абзацы; и ты впопыхах являлась мне болотом, женихом, конфетой.

Первая лесбиянка в мире: И что они сказали тебе во сне?

Une écrivaine française: Стоял гвалт, они сменяли друг друга, как мышеловки, я услышала, как, подплывая ко мне со спины, драконы ласково называют друг друга оружием.

Полтергейст католического пансиона: Ну вы и экстремалки, такие занятия могут знатно ударить по кукухе.

Первая лесбиянка в мире: Это ерунда, просто онейрические выкрутасы.

Явление 2. Дурка

Une écrivaine française: Я заучила наизусть сны, как заучивают монографии. Я пересказывала их, лёжа на кушетке, как на любовнице.

Первая лесбиянка в мире: Снови́деть — почти то же, что и играть. Но (!!) в этой формуле сон будет не игрушкой, а правилами игры. Что же тогда будет игрушкой? Твоя испорченная башка. Так и устроена наука сна. Нехитро.

Une écrivaine française: Наука сна — лучшее наше изобретение, самое ненужное и колоссальное. Принцип сновидения невозможно описать. Но некоторые завсегдатаи сюжеты есть в тонкой гибкой брошюрке «путешествие в лучший мир». Например, вот: я пытаюсь ведром вычерпать квадрат, он не кончается. Или ещё: застывшие в небе птицы складываются в шрифт Брайля, но никак не выходит расшифровать их.

Полтергейст католического пансиона: А эротические сны? Такие видите? С ними там что?

Une écrivaine française: Они — моё главное открытие. Вот последний: из остатков, какие были — подвенечной слезы, щиколоток, полупрозрачной, как слюда, простыни, украшений, ложной пропасти — мы сваяли аэроплан.

Полтергейст католического пансиона: И что тут эротического?

Une écrivaine française: Кустарное производство эротично настолько же, насколько эротично лизнуть чужой глаз.

Полтергейст католического пансиона: Я сегодня весь поперёк. Вынюхиваю и выспрашиваю, как жулик. А какой на вкус чужой глаз? Опиши мне его вкус, как сон.

Une écrivaine française: По вкусу глаз похож на сон о драке, но не о такой, как итог большой вражды, а такой, чтоб посмотреть, кто кого побьёт. Так тоддлеры понарошку лупят друг друга палкой.

Первая лесбиянка в мире: Сны подобны вывескам или афишам. «Продаётся нож, похожий на скрипку, исцарапанный смычком от скрипки».

Полтергейст католического пансиона: Сны подобны болезням сердца: могут наделать шуму, могут сойти за кандалы, пристёгнутые к ногам, как пристёгнуты воздушные змеи к мотку бечёвки.

АКТ II

Явление 1. Надгробие

Надпись на могильной плите: здесь покоится Валери Джин Соланас; 9 апреля 1936 — 25 апреля 1988; мученица и иезуитка, образец заразившейся тифом, любительница орфических культов, бубонный корабль. Дурачься и дальше, о Валери!

Полтергейст католического пансиона: Соланас погребена наизнанку церковного обряда, суть изнанки — переврать каждый шаг: тело умершей вывалять в грязи, чтобы предстать на небесах в нечистотах и пертурбации; раздеть; во гробе положить лицом вниз, открыть пошире рот и глаза; гроб оттащить на кладбище, там устроить попойку.

Первая лесбиянка в мире: Её смерть даже круче смерти от самоубийства, но такая же кощунственная. В последних числах апреля восемьдесят восьмого года Валери Соланас выебала себя в рот и сдохла. Не устану ей аплодировать — так бездарно и дёшево умереть…

Полтергейст католического пансиона: В дату смерти Валери по всему миру жгут костры, и ещё: на гипсовые манекены надевают маски с её лицом, потом ампутируют им конечности, а эти сумеречные туловища расставляют наподобие хора.

Первая лесбиянка в мире: В годовщину смерти Валери уродливые старухи, её современницы, раздеваются, показывая друг другу корявые лопатки, мёрзнущие животы, прилизанные к лобку волосы и все жухлые линии тела.

Полтергейст католического пансиона: Какие ещё забавы устраивают о гибели и жизни Валери?

Первая лесбиянка в мире: Есть одна забористая забава, близкая к дезертирству: почитательниц пьес Соланас подвергают гипнозу, их вводят и выводят из транса семь раз подряд, а суммарный хронометраж их оцепенений замеряют сломанным кухонным таймером. Этот спектакль подражает жизни — нечеловеческим усилиям, въёбанным впустую.

Появляется Валери Соланас.

Явление 2. Скотобойня

Появилась Валери Соланас.

Une écrivaine française: Даже моя la meilleure tête pensante française не выкупает, что происходит.

Валери Соланас: Я рождала себя в безудержных рыданиях и рвоте. Я рождаю себя второй раз в истеричных всхлипах, тявканье гиен, лае енотов и пищании крыс.

Une écrivaine française: От этого бреда у меня вяжет рот, как от рябины.

Валери Соланас: Спазмы обуяли мою гортань. Никак не получается сглотнуть слюну, застоявшуюся на языке.

Une écrivaine française: Как долго мы будем хохотать? Пока от хохота не станет страшно ИЛИ пока мне страшно. Замогильная беженка замерла передо мной, как на фото. На шее — удавка, пропитанная уксусом, щиплет кожу, тонкую и сухую, как папирус; гвоздь в крышке гроба; десна кровоточит как блесна.

Валери Соланас: Каждый день я оживаю во всякой еретичке, во всякой злодейке, во всякой эксгибиционистке. 

ЛИТАНИИ ВАЛЕРИ СОЛАНАС К УМИРАЮЩЕЙ ОТ СПИДА ВОЗЛЮБЛЕННОЙ

Заносчивая девка, ты удручаешь меня,

как чужая страна, как быть чужаком

в чужой стране; меня удручает, но и

заводит твой полуживой вид

Пришелица, попробуй раздраконить

свой белёсый шрам от удаления грыжи,

распороть его и вытянуть

из себя пуповину;

подстриги ногти и сложи

их обрезки себе в карман,

чтобы иногда запускать в них пальцы,

как в железную стружку

— я любуюсь твоим

модифицированным бессонницей телом

и дребезжащим по контуру лицом

Сектантка, бедствующая

в вечном диссонансе, эксцессе,

напади на меня, как зевота

только начавшимся утром, а я

впритык упрусь в тебя взглядом,

как упираются голым животом о стол

— какой беспредел!

я буду сталкерить тебя, убожество,

измеряющее себя тем, что у него отняли

Инопланетянка, булимичка и наркоманка

на этом видео: она с заросшим ртом

она течёт как чердак

её щёки светятся, её челюсть сводит

Галлюцинация! любимая, забрызгай мочой свои бёдра

и запиши мне голосовое, в котором будут

все жидкости твоего тела, застывшие,

как руки в молитве

Летучая мышь/циклопка/соперница/

новаторка/пиявка/сломанная иголка

— кто угодно, лишь бы тебе польстило —

ты не в силах достичь

идеала и блеска в эту эпоху террора,

ты навсегда компрометируешь меня,

пугающая пизда

Дети отомщены

Должен ли зритель знать, кто такой Жорж Батай, и прочитать предварительно хотя бы один из его текстов, собираясь на спектакль по пьесе Милены Степанян «Срочная расшифровка спиритического сеанса с Жоржем Батаем, на который он, возможно, даже не явился, от 15 декабря 2023 года»? Представим, что такой спектакль появится, потому что текст, как мне кажется, вполне сценичен, это не просто поэтическая пьеса для чтения, в ней заложен нерв перформативной необходимости. Можно даже сказать, что в этом и есть ее основной конфликт — призыв к исполнению. Ведь язык не оправдал наших надежд, языка недостаточно, чтобы выразить переживание. Требование постановки встроено в текст как подрывной механизм (или вещество). Поэтому можно не знать, кто такой Батай, но зато почувствовать, почему вызывают именно его (хотя могли бы вызвать и Годара).

Сама форма спиритического сеанса благодатна для режиссуры. Формат срочной расшифровки, казалось бы, противоречит темпоритму разговора с духами, но он лишь называет себя таковым. Структура пьесы не останавливается только на этом парадоксе (она из них состоит). В конструкции заложен еще один вираж игры с темпоральностями: реплики, сказанные шепотом (и неизвестно кем), вынесены в отдельную часть «Дополнения». И мы вольны во время чтения или постановки соотносить (или нет) их с текстом, фиксирующим процесс сеанса. Вариативность возможного соединения реплик и ремарок из разных частей обещает много мерцаний смысла и взаимоотношений между персонажами.

Хотя с персонажами следует разобраться отдельно. В анонсе под заголовком «Действующие лица» задано шесть идентичностей и некоторые во множественном числе, а именно «дети». Но дальше «Подозрительно похожая на меня спиритистка» (или не она, а кто-то еще) начинает распадаться на множество вариаций отсутствующей, но пытающейся проявиться в пьесе Я: «Я  Л И», «Я  И Л И  С Е С Т Р А - Б Л И З Н Е Ц», «С М Е Ю Щ А Я С Я  Н А Д О  М Н О Й» и т. д. И, похоже, у этой множественной и то и дело ускользающей Я есть давний situationship с Жоржем Батаем. Возможно ли его прояснить с помощью спиритического сеанса, учитывая, что дух отказывается пользоваться логосом и, вполне вероятно, что он все-таки так и не пришел?

Собственно для таких случаев и существует театр: поговорить с мертвым; поговорить с тем, с кем невозможно поговорить; поговорить с ускользающей сущностью (с собой); поговорить с духом или с самой смертью в конце концов. Именно здесь за многоточием (а спирит высказывается в пьесе исключительно (...)) стоит перформативное высказывание. Может ли оно выразить переживание? Это не всегда зависит только от исполнения. От множества составляющих и разворачивающихся в пространстве и времени элементов: звука, света, сеттинга, запаха... Собственно спектакль это почти всегда немного спиритический сеанс, на который то приходят духи, каких и не вызывали даже, то никакие не приходят, но оно и к лучшему, но сама решимость на трансгрессивный диалог может сместить наше ощущение границ, сдвинуть тектонические плиты сознания. 

Действие разрезают сценки с детьми, которые терпят голое солнце, злятся, убивают, ведут себя неестественно, их шеи вот-вот начнут лопаться как воздушные шары… Будущие ацефалы, психи, между ними есть один с большой головой, кто не проронит ни слова… Как спирит? Как дух Батая? Как то самое ускользнувшее Я? Дети и солнце, возможно, это и есть «как поэтки при неолиберализме или как романтики при капитализме». Это точно такие дети, которые уже знают, что будет если пойти за солнцем, и они жаждут дождя. Но поразительно, что когда во время спиритического сеанса происходит нечто вроде дружественной настройки с Жоржем Батаем (независимо от того явился он или нет), дети оказываются отомщены. Эта ремарка возникает внезапно и оказывается финалом пьесы.

Концепция трансгрессии (как и очарование плеяды философов с Батаем в первых рядах, персоной и трудами Маркиза де Сада) подвергается активной критике в современных феминистских дискуссиях. Поэтому здесь разворачивается еще один контекстуальный и дискурсивный конфликт. И разворачивается он в сторону дружбы или её иллюзии. Возможно, это попытка отделить идеи Батая от тени де Сада, процедура, которую то и дело приходится воспроизводить философам по отношению к своим предшественникам, скомпрометированными в связи с теми или иными политическими ситуациями (так Батай и другие отмывали репутацию Ницше от лап фашизма, до сих пор от него же пытаются отмежевать идеи Хайдеггера). Только попытка, представленная в пьесе, не теоретическая, а эстетическая и может стать практической, если будет поставлен спектакль. Хотя ничто не мешает нам разыграть этот спектакль в своем воображении.                

ДОПОЛНЕНИЕ

Комментарии, прозвучавшие шепотом во время спиритического сеанса

Не могу поверить, что его нет…

Убийца — спиритистка?..

Мне самому стало воздуха не хватать из-за нее…

До конца дней своих…

Она никогда не поймет, что в ту ночь сделала…

Я ЕЕ НЕНАВИЖУ…

За такое надо было ее пытать, как в средневековье: клетку с крысами на живот, ушли, все…

Смотришь на ведущую и задумываешься, не она ли убийца…

Человек не умеет дышать и говорить одновременно…

Да, я тоже заметил, что ведущая сама себя жует и глотает…

Эта ведущая так на меня смотрит, будто бы я убийца…

А если разобраться, тут еще как посмотреть, кто кого убил…

То было как поезд, как потерявший управление поезд, я не мог остановиться…

Пусть только попробует выйти, ни дня не проживет…

Что-то во мне сломалось, как поезд, как экспресс, без остановок, слово не воробей, а вор, бедный-несчастный с большой семьей, с больной семьей, что-то сломалось, словно слом, тормоза отказали, когда он увидел свое отражение в моих очках, глазах, я не дышал, он перестал дышать и говорить, говорит, вам что-то еще нужно? Какие дети? Так и спросил у пропасти, у ловца, говорит, что вам еще нужно? Говорит, представь, ни рая, ни ада, ни стран, ни вещей, ни нужды и некого убивать, и незачем умирать, что вам еще от меня нужно? Солнце, небо, мама, я. Говорит, как поезд, как экспресс, как вор с собственным отражением в очках. Так вот, говорит, вам что-нибудь еще нужно? а я, как высохший на асфальте червь в очках, весь такой американский, возле «Дакоты» 8 декабря 1980 года в 22:50.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

С п и р и т  Ж о р ж а  Б а т а я

П о д о з р и т е л ь н о   п о х о ж а я   н а   м е н я   с п и р и т и с т к а

Д е т и

Д е в о ч к а

М а м а   д е в о ч к и

Г р у с т н ы й   р е б е н о к   с   б о л ь ш о й   г о л о в о й

ДЕЙСТВИЕ

За плотными шторами не видно, но голое солнце под облаками совершенно лишено рук. Многопалое солнце заусенцами вверх прижато к столу. Стол в комнате небольшой, спиритисты бы соприкасались плечами. Душно. Некоторое количество людей наблюдает за происходящим. Вспоминается анекдот.

Подозрительно похожая на меня спиритистка: Спасибо, что явился. Все равно ничего не видно. Я не буду спрашивать, хочешь ли ты, чтобы про тебя сняли фильм, любой ответ будет слишком категоричным. Называться он будет «Библиотекарь». Годара больше нет, я как всегда забыла об этом и пригласила тебя. Да если б он и стал говорить, то на французском как на иностранном, по-актерски заикаясь, а потом выгнал бы меня из дома на мороз. Здесь лучше не курить.

Спирит Жоржа Батая: (…)

Типовая застройка: многоэтажка-колодец, детская площадка в центре, на дне. Девочка зовет детей. Дети приходят, собравшись вокруг девочки, слушают, терпят голое солнце. Его никто не приглашал, по нему должно быть видно. Они спрашивают. (Отпустите детей, распинайте детей, сумасшедших, ошалелых детей.)

Дети: ???

Девочка рассказывает.

Девочка: Когда я была маленькая, я вырывала ресницы, чтобы загадывать желания. Мама говорила.

Мама: Не трогай свои красивые ресницы.

Не я: Мне ничего не нужно, но пока тебя не было, так много всего произошло. Давай так: я бы не стала наносить себе увечья и никогда бы не увековечила себя в своих ранах, не говорила бы в них, но в любом случае, моя рана — она не моя, потому что нанесена не мной (я бы ни за что!). Не моя рана тут же бы затянулась, мне удалось бы в последний момент вцепиться тупыми ногтями за ее край, но и это бы не помогло, мой ноготь оказался бы внутри нее, и скоро я бы наблюдала, как рана затягивает в себя кончик моего пальца, съедает пол фаланги, целую фалангу, две, три. Я бы не успела моргнуть, пол моей руки шевелилось бы уже внутри, а через мгновение голос, похожий на мой издалека, звучал бы из теплого пульсирующего, наверное, нойза, бордового шума (Super Deep Red Noise). Да, такого. Я была бы самой в себе и не могла бы даже догадываться, для кого это говорится теперь, кто меня слышит и подслушивает. Все равно что писать в дневник. Незачем, если никто не прочтет. Я хочу прерывать субъектность только (с) тобой. Только с теми, кто может вдруг взять и обидеть.

Девочка: Не трогай свои ресницы! Такой вот анекдот.

Спирит Жоржа Батая: (…)

Я ли: Прости, это лишнее. И почему ты молчишь. Ты даже не отражаешься в моих глазах. А очки я не ношу.

За плотными окнами не слышно, как дети на улице смотрят на голое солнце под облаками и злятся. Им нужен дождь, по ним видно, они обезвожены, как будто снег – это песок, они ведут себя неестественно (примерно как поэтки при неолиберализме или как романтики при капитализме). Голое ужасное солнце в зените, еще немного и детские шеи лопнут, не как струны, как воздушные шары. Многопалое солнце заусенцами вверх прижато к столу. Девочка говорит.

Девочка: Я больше не вырываю свои красивые ресницы, потому что летний дождь все никак не приходит. Расскажите мне анекдот.

Дети молча злятся в ответ.

Она так похожа на меня: Вот, что происходило. Я видела ее дважды: в первый раз она держала мое лицо в руках. Я слишком плохо с ней знакома. Скажи, разве это правда, что двое мальчишек вчера, в апреле-июне 1944 года, бежали за тобой? Правда, что в их маленьких головах то же, что и в твоей?

Спирит Жоржа Батая: (…)

Я или сестра-близнец: Куда ацефал девает конфеты с кладбища, если у него нет ни головы, ни карманов? Я забыла, или еще не родилась, или была ребенком, или жила в другой стране. Ты правда считаешь, что Переводчик, предатель — переводчица, актриса. Любовный треугольник: автор и читательница встретятся только через мой труп. или это мой корявый ангажированный перевод? что любить женщину — это единственная причина не становиться богом? Вижу, написано “средство”, но я не верю в вещи, с которыми не согласна.

Спирит Жоржа Батая: (…)

Пародирующая меня: Ты так много молчишь, как будто я беру интервью у убийцы. Почему?

Спирит Жоржа Батая: (…)

Грустный ребенок с большой головой среди злых других тоже видит солнце, но вспышкой, тоже злится. Есть два вида зла. В ожидании апокалипсиса он становится апокалипсисом. Любые дети — это психи. Что-то творится с погодой, она сводит и детей с ума. Зато они вместе. Солнце голое, оно пугает детей. Лучше бы его не было, не было бы ни рая, ни ада, представьте! Дети убивают. Ты сделал из меня снова ребенка. Грустный ребенок с большой головой не проронил ни слова.

Смеющаяся надо мной: Ты даже не спросил, как меня зовут. Тебе уже пора? Спасибо, что не выгнал меня на мороз и не закурил. Ты ведь никогда не был в России? Твоя фотография, типографская и темная, где не видно глаз, где засвеченное смехом лицо, возникает, когда я не закрываю глаза, когда я иду по улице, по которой мы можем идти вместе. На самом деле, когда я говорю ты, я имею в виду всех, кому бы я протянула бы руку, всех, кто жаждет поломки. Вы бессмертны, у меня есть все доказательства. Просто посмотри на меня в ответ и иди по своим делам. Боюсь, вы забываете, что я существую.

Спирит Жоржа Батая: (…)

Найденная по моему фотороботу: Отвечая на твой вопрос: не умереть. Ты только представь, все люди сегодня живут, а я не умираю.

Спирит Жоржа Батая: (…)

Страшно описывать, что там за окном. Лопаются не струны, воздушные шары.

Одетая в мою одежду: Наверно, в твое время это называлось товариществом. У тебя были друзья? У тебя были жены. Между тобой и Лаканом, я бы выбрала тебя. Не завидую. Вспомнила, что Годара нет. Как анекдот.

Спирит Жоржа Батая: (…)

Говорящая моим голосом: Я не умею кричать. Я была таким беспокойным младенцем, что истратила весь крик.

Спирит Жоржа Батая: (…)

Я, играющая себя: Ты все еще считаешь, что слишком плохо знаком с богом, чтобы ненавидеть его?

Спирит Жоржа Батая: (…)

Я: Мы можем стать друзьями?

Спирит Жоржа Батая: (…)

Я: Мы с тобой лучшие друзья.

Спирит Жоржа Батая: (…)

Она совсем не похожа на меня: На нашем месте действительно мог оказаться кто угодно.

Дети отомщены.

ЭТО СРОЧНАЯ РАСШИФРОВКА СПИРИТИЧЕСКОГО СЕАНСА С ЖОРЖЕМ БАТАЕМ, НА КОТОРЫЙ ОН, ВОЗМОЖНО, ДАЖЕ НЕ ЯВИЛСЯ, ОТ 15 ДЕКАБРЯ 2023 ГОДА. КОПИЯ МОЖЕТ БЫТЬ ИЗМЕНЕНА И ДОПОЛНЕНА.

Театр как субстанция

Пьеса Насти Верховенцевой «ИИ» внешне притворяется вполне конвенциональной по форме: мы видим список действующих лиц, эпизоды-сцены… Конечно, персонажи весьма сюрреалистичны и сулят нам объектно-ориентированную драму. Можно надеяться, что она окажется новогодней сатирой или сказочной историей, обнаруживая среди персонажей Человека-Елочную игрушку. Но жанровые переключения будут происходить с космической скоростью. Вот только что вырисовывался сюжет с любовным треугольником, и может показаться, что он окажется композиционным стержнем, на который будут наматываться подрывающие повседневность странные происшествия. Но нет, основной разрыв происходит не столько в отношениях между людьми, скорее, мы наблюдаем множественный разрыв связей со вселенной, ведь она расширяется слишком быстро внутри одного отдельно взятого человека.

От аббревиатуры в названии пьесы мы ждем встречу с Искусственным Интеллектом — пожалуй, самым популярным на сегодняшний день, нечеловеческим актором — но, по мере погружения в тело текста, напротив, мы сталкиваемся с чем-то слишком человеческим. Это погружение героини по имени Инга в зеркальную жидкость экрана, где, как в околоплодных водах, то ли зарождается, то ли гибнет Слепая-постаревшая копия Инги. Кто из них копия и кто гибнет? Возможно, ИИ на самом деле означает две Инги? Возможно, нет. Ни в чём нет определенности.

Пьеса дает почувствовать, что граница, отделяющая виртуальность от мира, который мы принимаем за действительность — может быть пористая: как в биологических тканях, из них иногда что-то просачивается и капает или мы в них периодически проваливаемся; а может быть, этой границы не существует вовсе. Как не является границей водная гладь, хотя и обладает свойством пра-экрана. Пространство пьесы постоянно наполняется водами, разного рода осадками, туманностями, что-то то и дело происходит со светом. Климат катастрофически неустойчив, но это не то чтобы воспринимается как катастрофа, это обыденность персоны, уже пережившей свой апокалипсис, поэтому настоящей катастрофой теперь для нее является «репрессированность» снов и воспоминаний.

Если граница между человеком и поверхностью экрана проницаема, то границы между действующими лицами герметичны настолько, что их реплики во время телефонного разговора, например, оказывается разнесены на два отдельных эпизода. У персонажей не просто есть сбои в коммуникации (проблема, которую в разных формах транслирует драматургия, начиная с конца XIX века), их реплики как будто хранятся в разных документах, жизни (или сознания) существующих где-то рядом в пространстве людей содержатся в отдельных файлах. В этом мире множество парадоксальных связей, но наши послания друг другу иногда словно рассортированы по отдельным папочкам, каталогизированы. Для того чтобы они могли получить доступ друг к другу, им необходим какой-то сбой, какой-то лингвистический биохакинг. И он мог бы осуществляться посредством подсознания, сновидения, воображаемого… Но что, если они репрессированы?

Одна сюжетная линия, например, с тем самым Человеком-Ёлочной-игрушкой тянется сквозь весь текст и оказывается именно чьим-то навязчивым сном. Обеспокоенные соседи, обсуждая висящего вниз головой человека, никак не могут справиться со своими эмоциями и предпринять какие-то действия. Способность связывать звуки в слова и предложения у соседей есть, но навык самоорганизации отсутствует, зато он есть у персонажа по имени Самоорганизующиеся существа и предметы, которое производит только звуки и перформативные действия. В какой-то момент оно сможет лишь спеть заупокойную фразу.

Кажется, есть только одна линия диалога, в котором коммуникация как будто бы оказывается возможна, она происходит, контакт настроен... Но это больше похоже на мысленный разговор, когда мы придумываем реплики за человека, с которым хотели бы говорить (даже если это уже невозможно). Это идеальный разговор, максимально гармоничный, нас что-то объединяет, мы совпадаем, как линия ветви и линия ствола у деревьев за окном, наш конфликт растворен в остывающем воздухе. Инга и Лика общаются как лучшие подруги (или как один человек), рефлексируют, делятся важным, не упоминают Толю, которого в пространстве этого диалога, видимо, ещё/уже/никогда не существовало. Это происходит на неком застеклённом балконе, где стекло с изморозью и пейзаж тоже участвуют в коммуникации.

Можно сказать, что пьеса ИИ — это способ эмоционально познать законы квантовой механики, метафоры из мира физики и научные теории жизни вселенной. Как будто весь бескрайний космос является главным мотиватором поступков, желаний и боли персонажей. В то же время есть персонаж, раскалывающий и сшивающий темпоральность действия — Перемотка. Кто ее осуществляет? Возможно, Вселенная, смотрящая на саму себя. В этом смысле Инге необходимо совершить такой же фокус. У нас нет доступа к Другому, как нет прямого доступа к самим себе, поэтому необходим этот кульбит, этот особый жест. Приходится пройти через ряд превращений, сквозь долгое топтание на месте, сквозь толщу ураганов и разрушенные отношения, ради важной встречи.

Что я о тебе узнаю, узнаю ли тебя, когда увижу, узнаю ли я себя, если обернусь.

Фраза, проходящая рефреном. И даже человеку висящему вниз головой, который похож не только на ёлочную игрушку, но и на карту Таро «повешенный» оказывается необходимо зеркало.

А для работы экрана необходима вода:

Ты знала, что каждый раз, когда ты говоришь с нейросетью, она выпивает по пол-литра воды?

Реплика несет в себе не просто поэтический образ, но и обращает наше внимание на потребление ресурсов во время работы сетей. Вопросы материальности, экологии (тёмной или светлой, как магия) постоянно пульсируют внутри сцен. Итак, перед нами экодрама с элементами боди-хоррора. Но если до 2022 года на экотеатр, как и на философские идеи спекулятивного реализма возлагались большие надежды в конструировании устойчивости, то пьеса Насти Верховенцевой предлагает нам тренировать способность пребывать в состоянии неустойчивости или «Оставаться со смутой», как призывает Донна Харауэй. И вместо той иллюзии (которая еще могла согревать нас когда-то в блядский холод салкын) о возможности sustainable theatre, вероятно, сегодня нам стоит размышлять о substantial theatre.

ИИ

Действующие лица:

Человек-Ёлочная-игрушка

Обеспокоенные соседи (1, 2, 3, 4)

Инга

Лика

Толя

Бездомный пёс

Безголовый пёс

Перемотка

Самоорганизующиеся существа и предметы

Уборщица на фудкорте

Наркоторговец

Вроде-как-Лика

Бортпроводник

Хаос

Слепая-постаревшая-Инга

Эпизод 1

Человек забирается по лестнице на крышу. На крыше лежит много разноцветных гирлянд, все скомканы. Человек случайно ставит ногу внутрь комка, петля затягивается.

ЧЕЛОВЕК-ЁЛОЧНАЯ-ИГРУШКА. Вот бля…

Эпизод 2

Зимнее утро, всё в снегу. Через дорогу от дома собираются Обеспокоенные соседи.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 1. Вы видели, там человек повис вверх ногами?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 2. Да-да, а зачем он туда полез ваще?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3. Это ты про тот дом говоришь, тот самый дом, в котором никто не живёт уже лет пять? Тот самый дом?

По замёрзшей дорожке к столпотворению медленно подходит пожилой Обеспокоенный сосед 4, начинает громко говорить издалека, ещё не остановившись.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 4. Туда, кажется, никто даже и не совался всё это время, хозяева что ли вернулись?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3. Нет, быть того не может, мы бы заметили.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 4. И вы его заметили?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3 (громче). Нет, говорю, быть такого не может! Мы не видели никого там уже очень давно.

Обеспокоенный сосед 4 останавливается, громко кряхтит и поворачивается к дому. Все остальные соседи поворачиваются вместе с ним. С дома свисает человек.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 2. Как игрушка ёлочная, ей-богу.

Эпизод 3

В небольшой комнате перед экраном компьютера сидит Инга. На её лицо попеременно падает то синий, то красный, то зелёный свет.

ИНГА. Я не понимаю… почему всё не сходится.

В комнате что-то падает.

ИНГА. Всё должно быть так, всё должно быть по моим подсчётам.

В комнате опять что-то падает, только сейчас Инга медленно и нехотя оборачивается. Даже повернувшись, она продолжает поглядывать на экран. Через некоторое время она опять ныряет в компьютер.

ИНГА. Всё должно быть верно! Почему тут всё по-другому…

В углу начинает что-то капать. Инга рычит от злости. Посмотрела на экран ещё раз, а затем резко встала и вышла из комнаты. Инга приносит по очереди предметы.

ИНГА (ставя яблоко перед экраном). Вот, смотри, это яблоко. (Встаёт, выходит, возвращается с магнитом из Санкт-Петербурга.) Так выглядит город, в котором я была прошлым летом, наша культурная столица, там много старых домов, но вообще город искусственно созданный так-то, прямо как ты. (Встаёт, выходит, приносит банку варенья.) Я думала принести мамин бульон, но его наливать лень, но варенье ведь — это то же варево из вещей, которые были… которые когда-то ещё не были все вместе, единым целым. Но всё равно их сварили.

Что-то капает. Кап-кап-кап.

ИНГА. А? Это что тут такое?

Когда Инга встаёт, подходит в угол комнаты и начинает подставлять ладоши к невидимому дождю, будто в пантомиме, на предметы падает свет с вошедшего в режим сна экрана компьютера. Яблоко, магнит и банка варенья становятся то красными, то зелёными, то синими.

ИНГА (подставляя руки к невидимому дождю). Кап-кап-кап. Скопидомок, что я о тебе знаю? Услышу ли я своё имя, если меня по нему назовут?

Кап-кап. Инга оборачивается.

Эпизод 4

Улица рядом с метро, всё ещё зима, но внезапно потеплело, и всё начало таять. Вечер, начинает идти снегодождь. Под навесом стоит Лика и пытается до кого-то дозвониться.

ЛИКА. Аллё? Толя, ты меня слышишь? Ты почему не отвечаешь, я тебе уже раз седьмой звоню.

Мимо проезжает снегоуборочная машина, которая теперь сгребает дождь. Звук водяного потока перемешивается с машинным гулом.

ЛИКА. А?? Что ты сказал? Повтори, пожалуйста, тут очень шумно. (Придерживает телефон плечом, начинает рыться в сумке, из которой достаёт пачку сигарет, прикуривает одну.) Да, я снова курю, потому что ну ваще-то мне очень нервно. Я бы на тебя посмотрела, если бы ты бросал прямо посреди такого. Ладно-ладно, не бухти, что ты хотел сказать-то?

Рядом с Ликой проходит очень спешащая бабушка, толкает её, и только что прикуренная сигарета оказывается в луже.

ЛИКА (себе под нос). Ну заебись… (Подымает сигарету, отрывает мокрую часть, остальное прикуривает.) Толя, в смысле я должна была уже поговорить с Ингой, тебе не кажется, что ты должен сам с ней расстаться, а я тут уже как-то не при делах?

Пауза. Лика громко выдыхает дым и громко его вдыхает. Толя что-то долго ей говорит, настолько долго, что она успевает выкинуть сигарету и вынырнуть из своего укрытия. Она идёт в сторону магазинов.

ЛИКА. Ладно, да, я с тобой согласна. Наверное, так правда будет лучше для всех. Мы завтра встретимся? С тобой, не с ней! (Лика замечает разноцветные игрушки для ёлки на витрине.) А? Извини, что ты сказал?

Рядом проезжает мусоровоз, он создаёт большую волну из воды и шума.

ЛИКА (всё ещё завороженно глядя на витрину). Повтори, пожалуйста, я ничего не слышу.

Эпизод 5

Обеспокоенные соседи подвигаются ближе к человеку.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 2. Он живой-то вообще?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 1. В смысле не живой? Он если бы не живой был, мы бы скорую давно вызвали.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3. А из вас никто не догадался подойти там, проверить, пульс пощупать?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 2. У тебя если лишняя лестница, лишние навыки скалолазания, лишняя жизнь запасная, Ира, есть, то ты давай и лезь.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3. Ну чего ты начинаешь-то опять, Шура, ну как-то логично было бы, если б кто-нить додумался МЧСников хотя бы каких-то вызвать, неужели нам самим с ним разбираться. (Говорит тише.) А вдруг он труп вообще, я ж покойников боюсь!

Соседи переглядываются, затем смотрят на человека опять.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 4. Как давно он там висит?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 1. Со вчерашнего вечера минимум.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 4. А? Что?? Вы его никогда там не видели?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 1 (громче, в другое ухо соседу). Я говорю, что он там висит со вчерашнего вечера! Как минимум!

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 4 (недовольно причмокивая, потом крича Человеку-Ёлочной-игрушке). Эй-ты! Ты жив там? (Человек не отвечает.) Молчит.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3. Нет, блин, Егор Евгенич, он вам там сейчас возьмёт и рукой помашет: со мной всё окей, не волнуйтесь. Не стоит переживать.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 2 (начинает по-идиотски смеяться). Ой, или ногой, ха-ха, точнее, хи-ха, он же вверх ногами там, да? Ха. ха.

Все неодобрительно смотрят на Обеспокоенного соседа 2.

Эпизод 6

Инга в своей комнате всё ещё бродит, подставляя руки невидимому, но слышимому дождю. Её руки неестественно выгибаются, в то время как корпус тела остаётся практически неподвижным. Глаза Инги выглядят стеклянными, будто она спит. Кап-кап-кап.

ИНГА (шёпотом, почти неразборчиво). Что я о тебе узнаю, узнаю ли тебя, когда увижу, узнаю ли я себя, если обернусь. (Резко оборачивается, смотрит в стену, будто пытается там разобрать что-то, без интереса медленно поворачивается обратно, разводя руками, как в танце.) Нет, никого, ничего не узнаю. И меня не узнает никто. (Делает руками жест, будто накидывает на себя капюшон.)

Эпизод 7

Сербия, Белград. Улица, почти сумерки. Бездомный пёс, промокший под дождём, бегает из стороны в сторону, в поисках приюта. Его видит Инга.

ИНГА (псу). Эй, иди сюда. (Издаёт зазывающие звуки.) Хороший, хороший пёсик, только под дождём промок, да? (Пёс перебегает к Инге через дорогу.) Бедный, я знаю, как это неприятно…

На углу улицы появляется Скорая помощь, которую заносит под сильным дождём. Скорая мчится на Ингу и Бездомного пса, на ней большими буквами написано: AZNALUBMA.

ИНГА (сжимаясь в асфальт и прижимаясь ближе к псу). Вот и Зазеркалье…

Эпизод 8

Ресепшн стоматологической клиники. На диване сидит Толя. На нём деловой костюм, но он надет небрежно и неумело: рубашка в складках, один рукав закатан, другой нет, галстук лежит на правом плече.

ТОЛЯ (набирая номер). Лика, привет! Да-да, слышу, ты это, извини, телефон просто в режиме «Не беспокоить» был. Я как раз думал тебе позвонить, я в последнее время много думал. Да-да, очень много думал. Да… в принципе много думал, и я вот не уверен чот вообще, что это всё хорошая идея…

В большом аквариуме рядом включается система подачи кислорода в воду, и надувается очень много пузырей.

ТОЛЯ (говоря громче, из-за чего на него подымает голову женщина на ресепшене). Я говорю, я много думал недавно обо всём тоже… Подожди, это что, зажигалка только что щёлкнула? Ты чо опять куришь? (Из телефона слышно очень эмоциональное бормотание.) Да чо ты реагируешь-то так сразу, я даже ничего сказать не успел. Просто о тебе беспокоюсь. Переживаю, знаешь. Ты бы тоже на моём месте переживала. Я хотел сказать, что не знаю, к чему это нас всех ведёт…

Совсем близко к стеклу и Толе подплывает большая красно-оранжевая рыба — красный дискус. Дискус уставился прямо на Толю своим глазом.

ТОЛЯ (нервно сглатывая, смотря на рыбу). Я просто не знаю, да… (Отворачивается, понижает голос.) Я, честно г-воря, уже устал об этом всём много думать. Заебало всё, знаешь. Мне кажется, всех собак на меня повесили. Я должен сделать то, сделать другое. (Пауза.) Это всё-таки твоя подруга, ты не думаешь, что должна была уже с ней поговорить?

Дискус приоткрывает рот, глядя на Толю, Толю передёргивает.

ТОЛЯ (отворачиваясь, смотря на колени). Да-да, извини, ты, конечно, права. Просто стресс дикий, знаешь. Бабушка хочет, чтобы я к ней на выходных приехал, а я был у неё уже на прошлых, понимаешь, мама с работой подгоняет: а я же не сижу без дела, я ходил уже на три собеседования, но всё херня какая-то, всё не то, отчим приезжает в эти выхи в Москву, а они же с мамой разъехались, понимаешь, ему жить надо где-то, с другом он поссорился, поэтому теперь будет маму терпеть, видимо, вместо этого друга, потому что с мамой он как бы раньше поссорился, у неё теперь приоритет. Ой, или первенство. Не знаю. Короче, в жизни и так драмы дохера, ещё эта ситуация с Ингой, ну ваще как-то не вовремя всё. Поэтому я думал, может, нам лучше всем втроём встретиться, ну я не знаю, типа, поговорить там. Мы всё-таки все друг другу не чужие люди. Может, это как-то разрешит эту ситуацию. Не знаю.

Дискус парит в воде напротив с ещё более открытым ртом. Толя замечает это, его опять передёргивает.

ТОЛЯ. С кем встретимся, с ней сразу завтра? А, с тобой, да, конечно, лады, давай. Спишемся ещё. Договоримся, да?

Толя опять смотрит на рыбу, её выражение никак не меняется, Толя отворачивается.

ТОЛЯ (повторяя ещё громче, куда-то себе в ноги, покачиваясь). Спишемся, говорю, да?

Толя подымает голову на женщину на ресепшне. Она всё это время неподвижно стояла и смотрела на него. Когда он смотрит на неё, она медленно и широко открывает рот.

Эпизод 9

Инга у себя в комнате, пытается расставить предметы. Под столом скулит Бездомный пёс.

ИНГА (злобно ворча). Опять. Всё. Не на своём месте! (Берёт книгу с полки, кидает её на пол, книга падает рядом с псом.) Опять всё кто-то переставил! (Инга бросает на пол пластмассовую статуэтку кота Манэки Нэко, она приземляется рядом с псом.) Кто постоянно наведывается в мою комнату без спроса?

С пса громко капают капли, перемешанные с грязью. Он принюхивается к пластмассовому коту. Инга бросает ещё один предмет, пёс боязливо смотрит на Ингу.

ИНГА. Я ненавижу, когда всё не по своим местам!

Пёс пытается выбраться из-под стола и подойти к Инге, но его попытка пресекается очередной выброшенной книгой. Затем идёт целая череда из книг: у некоторых старых и с заломленным корешком вылетают страницы.

ИНГА. Ненавижу! Ненавижу!

Бездомный пёс смотрит в окно: грязь начинает течь по нему вместе с дождём.

Эпизод 10

Лика и Инга на вписке у друзей, они забились куда-то в угол, на балкон, подальше от людей, чтобы поговорить.

ЛИКА (проводя пальцем по влажному стеклу, стекло скрипит).

Холодно… Всю жизнь та-ак было холодно. Всегда холодно, никогда не согреешься. (Поворачиваясь от стекла к Инге.) Ты когда-нибудь представляла, что ты находишься внутри шара света, который тебя как бы согревать должен? И ты идёшь внутри него, на улице -30, 4 утра, блядский холод, салкын блядь, и пытаешься этой иллюзией согреться?

Инга ничего не отвечает, только зажигает сигарету и передаёт её Лике.

ЛИКА (затягиваясь). Мне казалось, что я это не помнила… Не помнила, да, я точно не помнила. Всё было покрыто такой же изморозью, плёнкой, как сейчас это стекло. Я только всегда знала, что холод везде. И он преследует меня.

ИНГА (забирая сигарету). Да, меня бабушка водила в детский сад на другом конце города, мы поднимались ни свет ни заря. (Медленно выдыхает.) Я помню, было морозное утро, но вместо снега везде была почему-то вода.

ЛИКА (смотря на Ингу одновременно и понимающе, и как будто не слыша её). И холод блядский. Холодно, да. Ужасно холодно. Я тоже помню. Я начинаю вспоминать… (Поворачивается к стеклу и начинает выводить на нём узоры, какие-то кресты.) У тебя есть… были… репрессированные воспоминания?

ИНГА. Нет, а как я узнаю, если они репрессированы? Может, что-то и есть. Было. Но мне ничего резко не вспоминалось пока, нет. Наверное… (Долго смотрит в пол.) А у тебя?

ЛИКА. Я прямо сейчас вспоминаю что-то, но я не знаю, правда или нет. Всё как из тумана вырисовывается.

Долгая пауза.

ЛИКА (резко пододвигаясь ближе к Инге). Короче, я не знаю, было это или нет, но мне сейчас кажется, нет, я уверена на все сто, что я всё детство провела в комнате, в очень холодной комнате. Там было так холодно, ужасно холодно, блядский холод, салкын блядь, я сидела там часами и только и думала о том, как бы согреться. И вдруг из ниоткуда я начала замечать признаки какого-то тепла. Это что-то внешнее, нет, это не моё тело, не остатки жизни внутри меня, нет-нет, это что-то снаружи, внутри этой белой, залитой отраженным светом от снега комнаты. На линолеуме под столом появился вдруг след от чего-то раскалённого, как от кальяна, знаешь, эти таблетки, ты если их уронишь, они тебе и ковёр, и кожу, и всё нахер вокруг прожгут. Вот тут такой же, только этой таблетки нет самой. А след свежий, как будто невидимое что-то прямо при мне упало. (Кивает самой себе.) Да-да. След есть, на полу что-то догорает, самого источника тепла нет. Я маленькая завороженно на него смотрю, ничего не понимаю, мне уже не столько холодно даже, сколько интересно, что дальше. А дальше внутри самого стола, в полке, что-то как будто шипеть начинает. Как будто жарится что-то там, огниво. А откуда, что — ничего не понятно. Дальше ничего не помню.

Из соседней комнаты на улицу летят несколько бутылок, раздаётся звук битого стекла, который сопровождается одобрительными криками.

ИНГА. Странно как.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 2 (крича из окна). Вы если, бляди, сейчас не умолкните, я полицию позову.

ЛИКА (смотря раскрытыми и не до конца понимающими глазам на Ингу). Всё моё детство — блядский холод, а я ищу этот источник тепла, но вместо того, чтобы подойти к нему, сижу, свернувшись калачиком, в другом углу, тяжело дышу и в конце концов засыпаю.

Эпизод 11

Поезд метро, раннее утро. Всё залито белым невыносимым светом.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 4 (толкая заснувшего человека). Эй, вы. (Толкает увереннее, так как тот не поддаётся.) Эй-эй. Просыпайтесь, это конечная.

ЧЕЛОВЕК-ЁЛОЧНАЯ-ИГРУШКА (издавая стоны из полусна). Нет, ты п-смотри, э- эти куропатки летят и летят-т-т-т.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 4 (крича). Чего?? Куда летит, кто летит? Это ты сейчас в депо полетишь!

ЧЕЛОВЕК-ЁЛОЧНАЯ-ИГРУШКА (с приоткрытыми глазами, из которых видно только белки глаз). Никто никуда не полетит. Пх-аа. (Из его рта выходит пузырь и поселяется на уголке губ.) Никто никуда… потому что на-а-ахер никому уже космос не сдался…

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 4. Чего ты несёшь-то?

ЧЕЛОВЕК-ЁЛОЧНАЯ-ИГРУШКА. Все тут воюют, гворю, все тут свои линии а- абороны простроили, хотя раньше… хотя хотели… за будущее… общ- общее… чело-… чел-вечества…

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 4 (смотря обеспокоенно). Тут ты, конечно, прав. (Привстаёт.) Только никогда они ничего на самом деле не хотели. (Снова нагибается, пытаясь его поднять.) И ни о каком будущем совместном никто и не думал, всем пальцем лень ради другого пошевелить.

ЧЕЛОВЕК-ЁЛОЧНАЯ-ИГРУШКА (резко подымаясь и смотря на соседа понимающими, трезвыми глазами). Ага, бля, а как ракеты всюду пускать, так силы всегда найдутся. (Опять проваливается в беспамятство и что-то бормочет.)

Обеспокоенный сосед смотрит на человека. Затем пытается приоткрыть ему один глаз двумя указательными пальцами, но глаз закатывается дальше за орбиту, как будто убегая от него.

Эпизод 12

Яркий белый свет. Непонятная местность, как будто бы сон. Бездомный пёс бредёт по воздуху, переставляя лапами наоборот.

ПЕРЕМОТКА. Щёлк-щёлк.

Пёс на мосту, он ест снег, задыхаясь, машет хвостом.

ИНГА. Не ешь его! Не ешь его! Выкинь! Выплюнь! Он отравлен.

ПЕРЕМОТКА. Щёлк.

Подымаясь по лестнице, пёс превращается в Безголового пса. Инга кричит.

ИНГА (продолжая кричать, проснувшись). А-аааа! Аа-АА-а, Ааа-а-а!

ТОЛЯ (толкая Ингу за плечо). Эй-эй, всё хорошо, ты чего! Тебе приснился кошмар.

ИНГА (смотря полувидящими глазами на Толю). Бля, приснится же такое. (Откидывается на подушку обратно и смотрит в потолок.) Хотя я не уверена, что это был сон.

Эпизод 13

Раннее утро, Лика и Инга сидят в парке. Пытается идти очень неуверенный в себе дождь.

ИНГА (щупая рядом стоящее дерево). Ты слышала когда-нибудь о множестве Мандельброта?

Лика качает головой.

ИНГА (отрывая кусочек коры и рассматривая его). Это что-то вроде уравнения, системы, которая при постоянном увеличении всё больше походит на свои маленькие части. Короче говоря, это фрактал, но записанный в виде соотношения цифр.

Лика открывает круассан, жуёт и внимательно слушает Ингу.

ИНГА (показывая на телефоне). Вот, смотри. (На экране мелькают разноцветные кадры.)

ЛИКА (всё ещё жуя). Жук какой-то. Ой, или нет, существо из SPORE с хоботком, когда из воды ещё не вышло на сушу.

ИНГА. Ага, это всё, короче, связано с самоупорядочиванием в природе, с самоорганизацией материи. Знаешь, как то, что наши клетки когда-то жили все порознь как одноклеточные, а потом бац — решили в один сверхорганизм собраться — пришлось обязанности делить. Ты будешь печенью, ты будешь сердцем, я буду почкой… (Громко отламывает ветку, вертит её в руке.) Хотя нет, ладно, это немного другое, но тоже из той же оперы. (Выкидывает ветку.) Проще, наверное, с теорией Хаоса сравнить. Во, посмотри на это дерево.

Обе смотрят на дерево сверху вниз.

ИНГА (показывая рукой). Видишь, по какой линии идёт та ветка?

ЛИКА. Какая? Не понимаю.

ИНГА. Да любая, на самом деле, если на них присмотреться, они все похожи. Но я про вот эту вот, видишь?

ЛИКА. Сейчас вижу.

ИНГА. А теперь посмотри на сам ствол дерева. Ветка повторяет ствол.

ЛИКА. Офигеть… Да, теперь вижу.

Эпизод 14

Пустая сцена с занавесом. На неё со звоном выходит процессия из людей. Люди перемешаны в одну кучу; из толпы торчат лишние руки, ноги, тела переплетены друг с другом и впаены в самих себя, торчат материнские платы, провода и что-то органическое — трава, рога оленя, волосы, ветки, на них — ошмётки кожи.

САМООРГАНИЗУЮЩИЕСЯ СУЩЕСТВА И ПРЕДМЕТЫ (делают шаг, застывают). Ха! (Медленно поворачиваются из стороны в другую.) Хва! Дзинь. (Делают шаг.) Ха-а-а! (Медленно поворачиваются.) Дзинь-дзинь. Хва!

Это действие продолжается до тех пор, пока они не пройдут всю сцену.

Эпизод 15

Лика сидит с подносом на фудкорте и копается в картошке фри. Она сравнивает размеры одного ломтика с другими, вертит их, а потом примеряет каждый из них к предметам вокруг.

ТОЛЯ (подходя сзади и закрывая ей глаза). Ха! Угадай кто.

ЛИКА (убирая его руки). Ладно-ладно, прекрати ты этот детский сад, и так понятно, что это ты, я тут никого, в общем-то, другого не жду.

ТОЛЯ (садясь напротив). Ты чего, обиделась что ли на что-то?

ЛИКА (долго на него молча смотря, выдыхая). Да нет, извини. Просто тошнит ото всего.

ТОЛЯ. Понимаю. (Берёт её картошку.) Ну что, надо решать нашу проблему, да?

ЛИКА (смотря на то, как он ест). С каких пор это НАША проблема? (Отбирает у него картошку.) Не делай это, пожалуйста, я не купила её для этого. Я… купила её для другого.

ТОЛЯ. В смысле ты не купила картошку для еды? Для чего она ещё должна быть?

ЛИКА. Не знаю, я не могу тебе объяснить, просто не ешь её, я её взяла для другого.

Толя продолжает недоуменно жевать.

ТОЛЯ. Окей, окей, я вижу, ты чо-то совсем не в духе. (Пытается широким жестом отодвинуть упаковку с картошкой, но случайно переворачивает поднос.)

УБОРЩИЦА НА ФУДКОРТЕ. Свиньи! Свиньи одни. Ничего кроме еды их не интересует. Только и могут, что оставлять за собой мусор.

ТОЛЯ (быстро опускаясь под стол). Бля, Лика, извини! Я случайно! (Лика разочарованно смотрит под стол на Толю.)

УБОРЩИЦА НА ФУДКОРТЕ (смотря под стол на Толю тоже, говоря скрипя зубы). Свиньи! Ты посмотри! Только и могут, что жрать, запихивать в себя всё подряд без разбора, а говно их никогда никуда не уходит. А говно остаётся лежать, и преть, и вонять, и скоро во всём мире только говно их и будет.

ТОЛЯ (испуганно ударяясь о стол спиной). Господи, да чего вы злая такая, что я вам сделал-то, я сейчас всё уберу.

УБОРЩИЦА НА ФУДКОРТЕ. Да-да, уберёт он. А куда это потом пойдёт, он подумал? Никуда не уйдёт. Никогда. Всё говном твоим покроется, весь мир из твоего говна.

Толя смотрит на Лику с надеждой на что-то и со страхом в глазах.

УБОРЩИЦА НА ФУДКОРТЕ (приближаясь своим лицом к лицу Толи всё ближе и ближе, Толя зажмуривается). Говно, которое воняет и преет. Весь мир из твоего говна.

Громко скрипит стул. Лика резко встаёт и уходит.

Эпизод 16

Инга сидит в тёмной комнате. За окном ночь, идёт дождь, капли сверкают при свете уличного фонаря. Инга рассматривает линии на руке и смотрит через просветы в окно.

ИНГА. Идёшь-идёшь. Кап-кап. (Проходится пальцами по подоконнику, будто это маленький человечек.) Идёшь, идёшь себе, ничего не понимаешь. Идёшь — идёшь себе на уме. Кап. Как. Как себе на уме. (Инга резко бьёт себя по лбу, на лбу отпечатывается звезда, нарисованная блестящими ручками.) Кап-кап. (Инга проводит пальцем по щеке.) Слёзка, слёзки мои. Мои оставленные берёзки. Идёшь-идёшь. (Что-то жужжит. Инга громко бьёт по подоконнику.) Идёшь, идёшь себе, и вот нет больше тебя. (Она отпускает руку.) И вот нет тебя, убили, как мошку.

Из-под её руки что-то светящиеся вылетает и летит к сверкающему окну.

Эпизод 17

Обеспокоенные соседи стоят около дома, с которого свисает человек.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 2. Ну чего, чего делать-то с ним будем?

Обеспокоенный сосед 4 врывается с длинной палкой, идёт на таран, его останавливает другой сосед.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 2 (придерживая деда). Эй-эй, Егор Евгенич, вы чего, вы правда решили его этой палкой отсюда достать?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 1. Ну ваще-е-е попробовать растормошить его не самая плохая идея, что думаешь, Ир?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3 (выходя из дрёмы). А? Чего?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 1. Попробуешь, может, его достать?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3. Как я вам его достану, совсем спятили что ли?

К соседям подходит Бездомный пёс.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 1. А ты чего здесь забыл? (Пёс обнюхивает соседа.) Ха-ха, а ты хороший, хороший пёсик, да? (Пытается почесать ему за ухом.)

БЕЗДОМНЫЙ ПЁС. Р-рр-р-р! Ав-а-ав!

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 1 (обиженно убирает руку). Блин, ну ты чо.

БЕЗДОМНЫЙ ПЁС. Р-ра! А-аав, а-ав, р-ррр.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 1. Дикий какой-то.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3. Ты это, смотри, Андрей, с ним аккуратнее, а то бешенство ещё какое подхватишь.

Пёс продолжает рычать, из его пасти течёт пена со слюной. Соседи испуганно пятятся — все, кроме Обеспокоенного соседа 4, он пытается достать палкой до свисающего с крыши человека.

Эпизод 18

Инга громко стонет во сне. На потолке над её кроватью появляется чёрно-белая проекция. В фильме молодая девушка и мужчина средних лет сидят в самолёте, который вот-вот должен взлететь. Девушка очень напоминает Лику.

ПЕРЕМОТКА. Щёлк-щёлк.

НАРКОТОРГОВЕЦ. Сиди тихо, и помалкивай, ты меня поняла?

Девушка нехотя кивает. Когда загорается знак «Пристегнуть ремни», она пытается побежать по проходу за бортпроводником, но мужчина останавливает её около кресла.

НАРКОТОРГОВЕЦ (скрипя зубы и усаживая её обратно). Я тебе сказал, не рыпайся.

ВРОДЕ-КАК-ЛИКА (зажмуриваясь). Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, я тебя прошу, отпусти меня.

ПЕРЕМОТКА. Щёлк.

БОРТПРОВОДНИК. Вода, сок, кола, что-нибудь хотите?

ВРОДЕ-КАК-ЛИКА (почти рыдая). Помогите…

ПЕРЕМОТКА. Щёлк-щ-щёлк.

Наркоторговец ударяет девушку в лицо, она лежит в проходе. Он разувает её и делает что-то с её пальцами на ногах, на руках, по очереди что-то там скребёт.

БОРТПРОВОДНИК (наклоняясь над ними). Вы будете курицу или рыбу?

НАРКОТОРГОВЕЦ (отмахиваясь от него). Потом, потом.

Бортпроводник уходит, пассажиры заинтересованно смотрят Наркоторговцу за плечо. Он соскребает с пальцев девушки кожу.

ПЕРЕМОТКА. Щёлк.

Вокруг больше нет пассажиров, наркоторговец продолжает скрести пальцы девушки.

ПЕРЕМОТКА. Щёлк. Щёлк.

Пассажиры снова на месте, но безразлично смотрят на кресла перед собой. Раздаётся звон, пассажиры сплетаются в один небольшой клубок и начинают звеняще летать, они бьются головами о потолок самолёта.

САМООРГАНИЗУЮЩИЕСЯ СУЩЕСТВА И ПРЕДМЕТЫ. Ха! Ой. (Бьются влево, не могут выбраться.) Ой-ай. Хв-ва! (Снова бьются током об иллюминатор, в клубке мелькают лица.) Хв-ва.

НАРКОТОРГОВЕЦ (раздражённо). Замолчите, замолчите все!

Наркоторговец присыпает белым порошком свежие раны на пальцах девушки.

ИНГА (открывая глаза и смотря на проекцию). А-аааа-а! А-а-аа! Она мертва! Она мертва! Она мертва!

Эпизод 19

Осень. Вечер. Лика и Инга лежат в парке на сухой траве, они смотрят на лысеющие деревья весь день.

ЛИКА. Ой! Смотри! Самолёт!

ИНГА. Да, ничего себе! Не знала, что они тут летают!

ЛИКА. Да, раз в месяц здесь настолько сильные ветры, что их начинают пускать через центр города. Смотри, смотри, там ещё один!

Лика и Инга долго лежат, смотря на ветви и иногда пролетающие прямо над их головами самолёты. Инга проводит руками по воздуху, повторяя рисунок ветвей.

ИНГА (привставая). Недавно была ещё новость… (Лика смотрит на Ингу выжидающе.) Какой-то эксперимент каких-то учёных, из Японии что ли. Они положили кусочки еды, хлеб там, не знаю, в тех точках, где типа располагаются важные города, короче, вокруг Токио. И рядом грибок поставили. (Пауза.) И этот грибок, он пытался найти самые простые пути до пищи… и повторил железную дорогу Японии в этом округе, в округе вокруг Токио. (Смотрит на ветви.) Всё работает по одному закону. Всё предначертано, но мы не знаем что и как. (Откидываясь назад, снова проводит руками в воздухе по ветвям, затем по стволам деревьев.) Такие паттерны, они везде, повсюду.

Руки Лики и Инги встречаются в воздухе. На них падает что-то белое.

ЛИКА (приближая руку к носу). Что это?

ИНГА. Что-то… (Нюхает свою руку.) Что-то странное. (Пробует порошок на вкус.) И тёплое. (Поворачивается к Лике.) Это не снег.

Эпизод 20

Пустая сцена. На неё выходит Инга в голубом атласном платье.

ИНГА (делая шаг вперёд, медленно поворачиваясь). В чёрной дыре меня просто расщиплет на частицы…

САМООРГАНИЗУЮЩИЕСЯ СУЩЕСТВА И ПРЕДМЕТЫ (за пределами сцены). Дз-зинь.

ИНГА. …что я буду чувствовать тогда?

ХАОС. Пщ-щщёлк, Пш-ш.

ИНГА. Выходя из дыры белой, я ступаю ногой. (Делает ещё шаг.) Я Инга, королева вещей, знатная особа. Игнатьева — моё второе имя, так зовут меня в этом месте эти существа. Я оглядываю новый мир (проводит головой слева направо, неестественно выгибая спину), только что созданный мной, он сочится алым светом у меня из глаз.

Сцену заливает красным светом. Инга прикладывает руки к глазам. Пауза. Инга медленно поворачивается вновь.

ИНГА. Кровь-кровь течёт. (Она делает плавные движения руками, показывая потоки воды.) Подымется туча бурая, она моими слезами кровавыми преисполнена. Обрушится на землю грешную (она кидает руки вниз), и будут плакать ветви, ударяясь о мокрый асфальт. (Она делает серию движений, подымая руки, а затем опуская их, имитируя дождь.)

САМООРГАНИЗУЮЩИЕСЯ СУЩЕСТВА И ПРЕДМЕТЫ (хором на фоне, нараспев). Да, да, так идёт она, так она. Здесь есть.

ХАОС. Пш-пш-шш.

САМООРГАНИЗУЮЩИЕСЯ СУЩЕСТВА И ПРЕДМЕТЫ (хором на фоне). Да будет земля ей саваном.

ИНГА (выпрямляясь). Я подымаю под ногами всё-всё-всё, что разбросано. Под ногой у меня осколок луны, я захватываю его пальцами ноги и закидываю в карман. Карман мой — плавильный цех, он обрабатывает вселенские отходы.

ХАОС. Ха! Ха! Пш-ш-ш.

Из белого шума появляется отдалённый лай собаки.

ИНГА (озираясь по сторонам, полушёпотом). Мне голоса вокруг ходят и шепчут, что всё не совсем так, как мне кажется. (Резко выпрямляется.) А я каждый раз головой повожу: поправляю мою картонную корону, из которой торчит моё ухо (поправляет невидимую корону), и отталкиваю эти мысли прочь. (Встаёт посередине сцены, приподымает руки, поворачивает ладони к зрителям, закрывает глаза.) Я излучаю небесный свет.

Самоорганизующиеся существа и предметы выталкивают на сцену трон-гроб, обложенный цветами. Инга забирается по ступеням и ложится в него. Сцену заливает бело-голубым ярким светом.

Эпизод 21

Лика и Толя едут в метро.

ЛИКА (прищуриваясь). Господи, какой же здесь яркий свет.

ТОЛЯ. Ты знала, что каждый раз, когда ты говоришь с нейросетью, она выпивает по пол-литра воды?

Лика закатывает глаза. Снова молчат. Мимо проходит человек.

ЛИКА (шёпотом Толе). Смотри-смотри. (Показывает ему на отражения в стеклянные двери.) Кажется, мы его уже видели.

ТОЛЯ (смотря на его отражение безучастно). Видели? Ты уверена?

ЛИКА. Да-да, ты ещё говорил, что видел, как он свисает с крыши во сне.

ТОЛЯ. Это был не я.

ЛИКА. В смысле не ты? А. Ну да. Не ты.

Лика и Толя неловко отводят глаза в сторону и долго молчат. Потом человек снова проходит мимо.

ЛИКА (дёргая Толю за рукав). Смотри, он опять идёт.

ТОЛЯ (устало). Да чо такое-то, Лика, ну человек, да, ну в метро, ну подумаешь…

ЛИКА (продолжая завороженно на него смотреть). Нет-нет, ты не понимаешь, посмотри внимательнее…

ТОЛЯ. Ну что там такое… (Приглядывается.) Ничего не вижу.

ЛИКА. Как не видишь? У него что-то блестит на шее, какой-то узор?

ТОЛЯ. Лик, ты объебалась что ли чем-то?

ЛИКА. Сам ты объебался чем-то. (Отворачивается, продолжает смотреть на отражение человека.)

УБОРЩИЦА НА ФУДКОРТЕ (проходя мимо). Говном своим объебался, обмазался.

ТОЛЯ. Бля, опять она. (Пытается дёрнуть Лику.) Пиздец. Смотри, тут опять эта женщина сумасшедшая с фудкорта.

Лика не обращает внимания, она смотрит, как на человеке искрятся то зелёные, то красные, то синие узоры.

Эпизод 22

Утро. Скамейка напротив гор. Рядом широкое футбольное поле, но на нём никого нет. На скамейке сидят пьют пиво и едят конфеты Лика и Инга.

ИНГА (прищуриваясь). Если очень сильно прищуриться, горы становятся как будто меньше в размере. Что-то в их кривой меняется, они изгибаются. А потом распахнёшь глаза (открывает глаза), и тут опять они — как они есть.

ЛИКА (передавая пиво Инге). Я не помню, когда я последний раз видела что-то так. По-настоящему.

Инга поворачивается к Лике, забросив ноги на скамейку, и закрывает глаза.

ИНГА. А что ты видишь, опиши?

ЛИКА (смеясь). Ну-у… Самого красивого человека на свете?

ИНГА (всё ещё с закрытыми глазами, улыбаясь). Нет, я про горы, про деревья. Слышишь, ветер опять дует?

ПЕРЕМОТКА. Вжих-жик-ж-жик. Вжих-х. Жикх.

ЛИКА. Деревья как будто дышат.

ИНГА (кивая). Да, да, хорошо, что ещё?

ЛИКА. На горы что-то опускается… Что-то белое. Это… это снег? Разве снег может быть в июле там, там же не очень высоко?

ИНГА (качая головой). Это не важно, не важно, раз ты его видишь, значит он там сейчас есть. (Медленно выдыхает.) И я его тоже вижу.

ЛИКА. Хорошо… Знаешь, я уже не уверена, что это снег. Похоже на отблески солнечного света, как будто кто-то лупой направляет его на горы.

ИНГА. Как ты думаешь, кто это может быть?

ЛИКА (задумчиво). Не знаю… (Тянется рукой к конфетам, берёт одну не глядя.) Будешь?

Инга протягивает руку в форме ладони человечка из Лего, чтобы схватить банку пива. Лика смеётся и кладёт ей конфету в середину ладони.

ИНГА (жуя). Так вот. Кто-то светит на горы, наверное, кто-то хочет их испепелить?

ПЕРЕМОТКА. Жих-вВжик. Вж-жих, вжик.

ЛИКА. Инга, тут страшная туча, наверное, нам лучше пойти.

ИНГА (всё ещё с закрытыми глазами, качая головой). Нет-нет, я её не вижу.

ЛИКА. Но ветер-то как дует, ты слышишь?

ПЕРЕМОТКА. Вж-жи-и-их, вж-и-их. Ви-иуж-ик.

ЛИКА. Бля-яя, что это.

Лика смотрит в упаковку конфет, конфеты покрыты чем-то белым.

ЛИКА. Жесть. Жесть. (Она вытаскивает по конфете, каждую рассматривает и потом выбрасывает.) Жесть, что это, что это, бля-я! Личинки?? Откуда они здесь.

Инга открывает глаза. Её зрачки затянули бельма, сквозь них видно верхушки гор.

Эпизод 23

Парк, скамейка под деревом. На ней сидит слепая женщина, напоминающая Ингу. К ней подходят Лика, затем Инга, затем Толя, все они подсаживаются к ней на скамейку.

СЛЕПАЯ-ПОСТАРЕВШАЯ-ИНГА. Кто здесь?

ЛИКА. Бабушка, извините, можно я к вам подсяду?

СЛЕПАЯ-ПОСТАРЕВШАЯ-ИНГА (улыбаясь и кивая). Конечно, конечно, садитесь. (Продолжает смотреть прямо перед собой, в никуда.)

ЛИКА. У меня просто… я тут с друзьями должна встретиться. (Ёжится, вздрагивает.) Здесь так холодно…

ПЕРЕМОТКА. Вж-жих-жик.

К скамейке издалека, медленно подходит Инга. Она начинает говорить с Ликой полушёпотом.

ИНГА (шёпотом). Привет, Лика. (Показывает глазами на старуху, спрашивая, кто это.)

ЛИКА (также шёпотом). Привет-привет. (Смотрит на женщину.) Почему мы шёпотом? Мы же не на заутрене и не на похоронах. (Прочищает горло, говорит громче.) Толя ещё не пришёл.

ИНГА (усаживаясь с другой стороны скамейки, так, что бабушка оказывается посередине). Хорошо…

Какое-то время неловко сидят. Инга и Лика поглядывают на старуху, а сама женщина просто смотрит невидящими глазами вдаль, полулыбается и ничего не говорит.

ТОЛЯ (слышно издалека). Привееет!

Инга и Лика укоризненно смотрят на Толю. Он замолкает.

ТОЛЯ (подходя поближе, увидев женщину, на которую смотрят Инга и Лика). Здра-… Здравствуйте?

Женщина молча и одобрительно кивает.

ИНГА. Сядешь, может?

Толя стоит напротив скамейки, не зная, куда втиснуться: между женщиной и Ингой или между женщиной и Ликой. Толя нерешительно отходит и садится на соседнюю скамейку.

Эпизод 24

Осень. Лика и Инга лежат под деревом, смотрят на его ветви. Начинает темнеть.

ЛИКА (приподымаясь на локтях). Как рано темнеет уже. Инга, ты слышала про глобальное затемнение?

ИНГА. Про глобальное потепление?

ЛИКА (качая головой). Нет-нет, именно про затемнение. Хотя, если я правильно помню, с потеплением это связано напрямую. Короче. (Садится напротив Инги.) Вулканы извергаются, так?

Инга лёжа кивает.

ЛИКА. Люди тоже свои выбросы не контролируют, в атмосфере кучи говна из-за деятельности человека скапливается.

Инга заинтересованно привстаёт, внимательно слушая Лику.

ЛИКА. Эти частицы в воздухе скапливаются, и солнцу тяжелее проникать в атмосферу. В прошлом веке, кажется, начали эти наблюдения вести: и у нас буквально всё меньше и меньше света на Земле.

Инга садится напротив Лики.

ЛИКА. Говорят, что это как-то компенсирует все наши выбросы, газы, типа из-за газов земля нагревается, а вот из-за потихоньку уменьшающегося солнечного света — наоборот, короче, остывает…

ИНГА. … но этого всё равно недостаточно.

ЛИКА. Да. Конечно. (Резко ложится обратно и начинает водить пальцами, повторяя паттерны деревьев, которые уже плохо видны из-за темноты.)

ИНГА (громко выдыхая и укладываясь рядом). У нас скоро вообще никакого света нигде не будет, будет одна тьма и так. Так что неудивительно.

Лика вопросительно смотрит на Ингу.

ИНГА. Ты слышала про расширение вселенной? (Лика пожимает плечами. Инга привстаёт.) В общем, это опять история про Большой взрыв. Типа, да, был сгусток энергии, потом, да, он начал резко расширяться — почему, никто до сих пор не знает, но Бог с ним. Мы же всегда думали, что эти законы, работающие внутри большой вселенной, похожи на то, что мы видим здесь, у нас под руками, на Земле, да? (Лика кивает.) Ну то есть, ну вот если есть энергия, которая была выделена при взрыве, она потихоньку распространяется… распределяется во все другие материи, во все стороны, и как бы сам взрыв утихает, да? Да, утихает, не может же быть бесконечного двигателя, всё рано или поздно в этом мире заканчивается. (Лика опять кивает.) Короче, учёные вплоть до начала нашего века были уверены, что вселенная, которая начала расширяться после большого взрыва, должна замедлиться в своём расширении. То есть должна быть какая-то инерция, которая её затормозит.

ЛИКА. И?..

ИНГА. Были всякие прогнозы, короче, уравнения, которые это замедление предсказывали. А на деле… ну, наблюдения показали, что вселенная даже не думает замедляться. Более того, её расширение только ускоряется.

Пауза.

ИНГА. И в какой-то момент все планеты, которые были созданы миллиарды лет назад, разлетятся друг от друга настолько далеко, настолько далеко отлетят от звёзд, которые находятся внутри центра их галактик… что всюду будет одна лишь тьма. Свет не будет долетать никуда. Вообще никаких взаимных притяжений-отталкиваний не будет, просто какие-то куски разрозненные, летающие где-то в космосе. В полной, кромешной тьме.

Эпизод 25

Пустая сцена. На ней никого нет. Из-за занавеса раздаются звуки.

САМООРГАНИЗУЮЩИЕСЯ СУЩЕСТВА И ПРЕДМЕТЫ. Дзинь! А-а, вжух. Ха!

ПЕРЕМОТКА. Вж-жик, вж-жух.

Из-за занавеса слышно, как кто-то еле переваливая ногами громко ходит. На сцену выбрасываются Самоорганизующиеся существа и предметы, но они на этот раз не связаны друг с другом: просто бесконтрольно бегают по сцене, сами не зная куда.

САМООРГАНИЗУЮЩИЕСЯ СУЩЕСТВА И ПРЕДМЕТЫ. А-а-а! Дз-зинь! (На мгновение замораживаются.) Ааа-а! Дзинь-дзинь. (Принимают картинный позы, похожие на восточные скульптуры.)

ХАОС. Ха-хха-ха-ха-ха!

Его смех становится тише и тише.

Эпизод 26

Скамейка в парке, на ней сидят Инга, Лика, Толя и постаревшая и ослепшая версия Инги.

ТОЛЯ (издалека хихикая). Хи-ххих. А-хаха, хихи. Хах.

Инга и Лика переглядываются. Постаревшая Инга по-прежнему блаженно улыбается вдаль.

ТОЛЯ (заливаясь смехом). Хахахха, блин, хахахха. (Поглядывает на их скамейку, прикрывает рот от смеха.)

ЛИКА. Толь… ты чего, Толь.

ТОЛЯ (смеясь и начиная бить коленку от смеха). Ха-хахаха, я не могу просто. (Вытирает проступившие на глазах слёзы.) Не могу, не могу, цирк какой-то.

ИНГА. Толь?..

ТОЛЯ (начиная заикаться от смеха). Ой. Чего «Толь, Толь»? Мы сидим тут, как остолопы, а зачем? Ха-ха, хах. Вам не кажется вся эта ситуация комичной? (Смеётся все реже, успокаивается.) Я вообще не очень-то хотел сюда приходить и не знаю, что здесь делаю. (Опускает взгляд на колени.)

Толя резко встаёт.

ТОЛЯ. Я не хочу здесь быть.

Толя резко садится обратно.

ТОЛЯ. Но если подумать, я не уверен, что хочу быть в другом месте тоже.

Инга и Лика переглядываются, Лика показывает движением плеч и головы в сторону Толи, Инга кивает. Они обе встают и пересаживаются на скамейку к Толе.

ТОЛЯ. Спасибо. Вы знаете, я долго думал… Да, я очень много думал. Вы самые важные люди на земле для меня…

В этот момент старуха поворачивается в сторону их скамейки, прислушиваясь. Все трое это замечают и начинают неловко ёрзать.

ТОЛЯ (пытаясь взять обеих за руки). Но я не могу ни с кем из вас быть. (Девушки переглядываются, затем заливаются диким смехом.) Чего? Чего я такого сказал?

ИНГА. Толя-Толя… Хахахха-хахах. Эх.

ЛИКА. Он! Не может! Не может. Этого. Быть. Хахах-хаааа, а-а-аа. (Ударяет по ноге, смотрит в сторону.) Господи, я так ждала этого момента, чтобы всё решилось уже наконец-то! Я обдумала сто десять вариантов, как это всё может закончиться.

ИНГА. Мне кажется, я обдумала тысячу сорок!

ЛИКА. Ну это реально комедия же какая-то, он прав! (Начинает нарочито серьёзно). Хорошо, Толя. (Кивает ему.) Молодец. Спасибо. Это то, что мы так ждали услышать.

ТОЛЯ. Вы чо ваще, я не понимаю…

Старуха достаёт зеркальце из кармана и начинает пускать солнечных зайчиков на соседнюю скамейку. Лика и Инга смеются ещё сильнее, смотря, как зайчики прыгают по Толе. Резко сгущаются тучи.

Эпизод 27

Обеспокоенные соседи и Бездомный пёс стоят на улице напротив дома, с которого свисает вверх ногами человек.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 2 (почёсывая голову). Нет, ну тут совсем без вариантов как будто.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 1 (почёсывая живот псу). Хороший-хороший пёсик, вовсе не такой злой, как хотелось тебе казаться, да? (Пёс издаёт довольные звуки.)

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3. Егор Евгенич!! Егор Евгенич, да прекратите уже вы, надорвётесь. (Пытается оттащить деда.) Егор Евгенич, вы меня слышите вообще? Вы уже который час пытаетесь палкой его достать, ничего не выходит, тут слишком высоко, вы не видите?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 4 (отмахиваясь). Отстань, отстань! У меня почти… (Делает резкое движение палкой в сторону крыши.) … получилось. (Замахивается ещё раз.) Почти!

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 2 (зевая). Можно я домой пойду, зачем я вам здесь?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 4 (отмахивается от Иры). Нет-нет, отстань, тебе говорю, не лезь к старшим. (Женщина пытается отобрать у него палку.) Отстань! У меня почти… (Кидает палку вверх.) … получилось!! Получилось!

Обеспокоенные соседи подымают голову на крышу. Человек-Ёлочная-игрушка всё ещё безжизненно свисает, вместе с ним — палка. Куча гирлянд, которыми всё обмотано, внезапно начали работать. Они загораются то синим, то красным, то зелёным. На них подымает голову пёс.

БЕЗДОМНЫЙ ПЁС (принюхиваясь в сторону крыши). Р-рррр-рр-р. Ав! Гр-рав.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 1 (пытаясь его сдержать). Эй, ты чего опять.

БЕЗДОМНЫЙ ПЁС (с пеной у рта). Р-рррр-рра-ар-рав-в-р!

ПЕРЕМОТКА (с порывами ветра). В-вжикх. Вж-и-к.

БЕЗГОЛОВЫЙ ПЁС. Рр-рр-раа-ав! А-аав! Рр-р-р. Р-рав! Рррав!

Эпизод 28

Узкая улица, похожая на белградскую. На ней много побросанных посреди дороги машин, но самих людей нет. Всё серым серо, небо пасмурное, сам дождь не идёт, но под ногами глади из воды. С одной стороны стоит Инга и всё ещё подзывает пса.

ИНГА. Вжих, иди сюда, пс-псс, цок-цок. (Машет рукой.) Эй, эй, я к тебе обращаюсь! Да!

Слышно, как дует ветер, но ни самого движения, ни ощущения от потоков воздуха нет.

ПЕРЕМОТКА. Вших-вших-вших.

ИНГА. Пойдём-пойдём ко мне. (Инга опирается на колени, чтобы сравняться ростом с псом.) Давай, иди сюда, слышишь?

От пса видно только обезглавленное тело, которое машет чёрным хвостом.

ИНГА. Давай, давай, быстрее. Нам нужно срочно выбираться отсюда. Эй!

ПЕРЕМОТКА. Треск-чреск.

ИНГА. Что такое… (Инга смотрит под ноги.) Зеркало?? Откуда здесь…

Водная гладь, на которой стоит Инга, начинает трескаться.

ИНГА. Кто это… (Инга опускается на колени, чтобы ближе рассмотреть отражение.) Кто это… мама… (Инга щупает своё лицо.)

БЕЗГОЛОВЫЙ ПЁС. А-АВ! Р-р-рр, РАВ!

Отражение заполняется чёрным дымом, из него на Ингу лает голова бешеного Бездомного пса.

Эпизод 29

Скамейка. На ней сидят трое: Инга, Лика, Толя, на соседней сидит женщина, отдалённо похожая на постаревшую версию Инги.

ИНГА (подымая руку и смотря на её тыльную сторону). Это снег?

ЛИКА (протягиваясь к ней, чтобы посмотреть). Просто капля.

ТОЛЯ. Или дождь.

ЛИКА (смотря вдаль и улыбаясь). Или просто мои слёзы…

Сильный порыв ветра сдувает кепку с Толи.

ТОЛЯ. Б-бляя-я!

Толя бежит за кепкой, Лика и Инга молча за ним наблюдают. Постаревшая версия Инги как будто тоже.

ТОЛЯ. Поймал! Поймал! (Кричит откуда-то с поля, смотря вверх на небо.) Девочки, здесь какой-то пиздец, нам нужно срочно уходить отсюда.

ЛИКА. Подумаешь, три капельки. (Размывает капли по своим щекам, щёки сверкают.) Подумаешь, чуть-чуть распогодилось. (Начинает качаться, глядя вперёд, поджимает колени.)

Инга внимательно смотрит на качающуюся Лику. Потом смотрит на Толю: тот всё ещё стоит посреди поля и вертится кругами по ходу ветра, его одежда надувается и разлетается в разные стороны. То, что говорит Толя, неразборчиво долетает с порывами ветра.

ТОЛЯ (себе под нос, вертясь). Ш-вших-ших. Ш-ша-ши-ис. Шаа-аш.

ПЕРЕМОТКА. Вш-их-ших. Ша-ааш. Хиш-хишв-ш. Си-иш-ашш.

ЛИКА (смотря на поле и Толю). На нём одежда так смешно разлетается. Просто как чучело.

ИНГА. Или как курица для шаурмы на вертеле. А-а! Это мне напомнило! (Инга широко открывает глаза и выпрямляется.) Лика! (Лика испуганно смотрит на Ингу.) Помнишь, Лика, ты спрашивала про репрессированные воспоминания? (Лика немного замедленно и неуверенно кивает.) Что насчёт репрессированных снов? (Отворачивается, бьёт себя по лбу.) Мне снится, мне снится это каждую ночь. Снюсь я, на вертеле, в какой-то жидкости, что-то типа околоплодной, но меня взрастили… меня взрастили, да, искусственно, что ли. Я на вертеле, я как курица, рядом эта лампа здоровенная, тепло должно помочь мне вылупиться… Помочь быстрее осознаться. У меня железная пуповина, да, и каждый сон я пытаюсь выйти, сойти, вытащить из себя этот шампур, который торчит прямо из моего горла. Я мокрая курица, мокрая несчастная курица, хочу выйти, хочу сойти, и однажды, да, однажды у меня получилось. Я вышла, но не на воздух, нет, и даже не выбежала из этой теплицы-шаурмички, я вышла на другом конце озера. Посреди пустоты. Везде вода по колено, всё вокруг — водная гладь, всё переливается и блестит, как ртуть. Ебаная амальгама. Вокруг меня, вместе со мной прибивает к берегу ножки куриные. И у них, как у рыб, вырастают рты, и они захлёбываются на суше. Потом кто-то орёт, кто-то плачет, я смотрю вниз и вижу, что в моих руках рыдает младенец… весь в морщинах такой. Это… это что-то о Сингулярности, да?

Лика молча смотрит на Ингу, продолжая размазывать капли по своему лицу.

ИНГА. Когда просыпаюсь, всегда слишком долго думаю, какое именно слово искать по соннику? Курица? Рыба? Младенец? Старик? Озеро? Ртуть? Новая жизнь? Или смерть? Искусственные формы жизни… Потом засыпаю опять и снова забываю.

ЛИКА (смотря на Ингу пустыми глазами). Холодно. Очень холодно… (Она пытается согреться, потирая руки.) Салкын. Салкын блядь.

Эпизод 30

Инга и Лика лежат в комнате Инги. Лика лежит с ноутбуком, Инга залипает в телефон.

ИНГА (потягиваясь на кровати). Змейка, не вейся, не смейся. Надо мной. Кап-кап.

ЛИКА. Смотри что. (Протягивает ноутбук, показывает ей экран.) Я скачала косынку! Всё детство провела, её раскладывая. (Поворачивает экран снова к себе.) Далеко не всегда везло, знаешь. Но зато когда всё складывалось, и карты начинали прыгать и заполнять весь экран… я была в таком экстазе. Словами не передать.

Продолжают молча лежать какое-то время.

ЛИКА (замечая что-то на руке Инги). Это чего у тебя такое? (Приближается к ней, чтобы рассмотреть ближе.) Комариный укус?

ИНГА. Паук. Паучок спустился на руку. Паутинку плёл, долго-долго.

ЛИКА. Ты дала пауку сплести паутину на своей руке?

ИНГА. Да, а что?

ЛИКА. Пиздец, я их больше жизни боюсь. Сколько ты так с ним просидела, что он паутину успел сплести?

ИНГА. Много-много часов. Не знаю, возможно, весь день. Может, всю ночь…

Лика морщится и отодвигается от укуса подальше.

ИНГА. Знаешь, меня укусила стеатода недавно — ложная черная вдова, она подобралась прямо к моему уху, когда я лежала, и щёлк! Укусила меня прямо в «маленькое ухо», в ту точку, откуда вылезал маленький инопланетянин в «Людях в черном» из человекоскафандра (она показывает пальцем на козелок). И уже несколько дней не могу ничего делать, температура, дереализация, ужасная усталость, усталость без конца и края — впрочем, как и всегда. (Отворачивается к стене, выдыхает, начинает говорить монотонно, выдерживая одну ноту, почти нараспев.) У меня развивается слуховое сияние. Что-то сверкает в той части головы, где оно находится. Что-то стучит и играет.

Солнечные зайчики начинают прыгать по стене в той точке, куда смотрит Инга. Лика завороженно приближается к ним, слегка наклоняет голову и приоткрывает рот.

ИНГА. И я хожу, как во снах, по краю света. На краюхе хлеба… (Лика приближается к зайчикам и пытается потрогать их рукой.) И смотрю в ямы, в колодцы, в чужие множащиеся глаза. (Зайчики начинают собираться в формы, повторяя те образы, которые перечисляет Инга.) Меня окружают люди, толпа, они привязывают меня к столбу, чтобы изгнать из меня беса, выгнать Иное Существо. Они дожидаются ночи и полной луны, чтобы начать кровопускание. Приходит большой прилив.

ЛИКА (бесчувственно, водя пальцами по узорам). Большой прилив и полнолуние… лучшего времени для такого и не найти.

ИНГА. Угу.

Инга закрывает глаза. Инга ненадолго проваливается в сон, пока она дремлет, зайчики успокаиваются и просто сидят на стене. Затем она резко одёргивается.

ПЕРЕМОТКА. Вших-звеньк-ших.

Эпизод 31

Старый, пыльный, весь в паутине чердак. Инга спит на диване.

ИНГА. А-а. (Вздрагивает, резко хватает воздуха.) Эх-хэ! Опять упала.

СЛЕПАЯ-ПОСТАРЕВШАЯ-ИНГА. Эй, соня, пойдём ужинать!

ИНГА (всё ещё сонно, лениво крича). Да, бабушка, спускаюсь. (Смотрит на руку, видит укус, говорит самой себе под нос.) Но спущусь ли я? (Находит на руке следы паутины, пытается растянуть нитку за ниткой.) Я должна быть где-то не здесь… Я должна была что-то сделать, но я забыла что.

ПЕРЕМОТКА. Топ-хлоп-топ.

Слышно, как по лестнице наверх кто-то подымается.

СЛЕПАЯ-ПОСТАРЕВШАЯ-ИНГА. Ну чего ты, сколько ещё тебя ждать? (Садится к Инге на диван, смотрит на её руку и паутину.) Тебе не кажется, что ты должна быть где-то не здесь?

ИНГА. Я должна была куда-то пойти.

СЛЕПАЯ-ПОСТАРЕВШАЯ-ИНГА (кивая). Да-да. В лес. На похороны паука. Вместе с твоими друзьями.

ИНГА. Но почему я здесь?

ПЕРЕМОТКА. Хлоп-флоп. Вж-жик, жжик.

СЛЕПАЯ-ПОСТАРЕВШАЯ-ИНГА (прищурясь, смотря в окно). Подымается страшный ветер, буря. Это значит, что мне пора идти. (Привстаёт.)

ИНГА (кладя руку на её колени). Нет, стой, бабушка, побудь со мной. Я ещё не всё поняла. Мне страшно. (Смотрит в окно на бурю.) Я боюсь.

СЛЕПАЯ-ПОСТАРЕВШАЯ-ИНГА. Это солнечная буря, глупенькая. Ничего страшного. Тебе-то точно ничего не грозит.

ИНГА (укладываясь обратно, как будто снова хочет заснуть). Бабушка… расскажи мне. Ту сказку о тех существах.

СЛЕПАЯ-ПОСТАРЕВШАЯ-ИНГА. А, да-да. Старая японская сказка. Были маленькие существа, материя, чудесные крошечные пришельцы. (Женщина гладит Ингу по голове.) Они во всём повторяли за гигантами, большими богами. Ходили за ними по пятам.

ИНГА (засыпая). Бабушка, я до сих пор не могу понять. (Причмокивает, уже почти погружаясь в сон.) Что вся эта история… значит.

Эпизод 32

Пещера. К ней подступает вода. Слышно, как что-то звенит.

ПЕРЕМОТКА. Звеньк-вжик-х.

САМООРГАНИЗУЮЩИЕСЯ СУЩЕСТВА И ПРЕДМЕТЫ. Ха-а! (Несколько голов из кучи заглядывает в пещеру.) У-ах. (Плавными движениями, будто прилив воды, оттягиваются обратно.) Ха-а, А-а! (Снова делают попытку войти в пещеру.) У-а-а-а. (Оттягиваются обратно.)

ИНГА (просыпаясь). А, что такое? (Смотрит себе под ноги.) Что это, что такое, господи, господи, чёрт возьми, гд-де, где я, где я?

САМООРГАНИЗУЮЩИЕСЯ СУЩЕСТВА И ПРЕДМЕТЫ. Ух-ха! (Шаг вперёд, заглядывают внутрь.) Ах-хва-ха-а. (Отступают.) Хва-а! (Подглядывают.) Хе-ах. (Отступают.)

ИНГА. Блять, блять, что это, где я. (Инга пытается выплести себя из сети паутины.) Фу, мерзость, в чём я. (Инга подымает глаза на толпу из предметов и людей, испуганно начинает быстрее пытаться выпутаться.) Блять, блять, что за хуйня.

Голова одного из существ и предметов всё-таки задерживается на полпути к пещере, она заинтересованно смотрит на Ингу. На лице головы — чёрно-белая маска без эмоций.

ПЕРЕМОТКА. В-а-авах! Ха-ех. Ах-ху! Ха-у.

ИНГА. Блять, блять. (Закрывает глаза.) Я сплю. Я точно сплю.

ПЕРЕМОТКА. Кап-кап. Скопидомок. Кап-кап.

ИНГА (прислушиваясь к знакомому голосу, который доносится будто из-под толщи воды). Что я о тебе знаю? Услышу ли своё имя, если меня по нему назовут? (Одёргивается, очень сильно зажмуривается.) Приснится же такое.

ПЕРЕМОТКА. Кап-кап.

ИНГА (машинально, себе под нос). Скопидомок, тебя звали как? Я ли тебя выдумала? (Зажмуривается сильнее.) Ты как свет, проходящий через жалюзи, стремительно распадаешься в песок, в окончания тени. (Начинает двигать головой из стороны в сторону.) Всё запоздало мешается. Я ворочаюсь в темноте, кажется, что в своей постели, но из-под ног моих летит мелкий щебень. И тает во рту, догорает. Последний луч. Кап-кап. (Голова Инги безжизненно повисла.)

САМООРГАНИЗУЮЩИЕСЯ СУЩЕСТВА И ПРЕДМЕТЫ. У-хва! (Вперёд.) Х-ва-а! (Назад.)

Существо в маске протягивает свои длинные пальцы и вытаскивает из горла Инги железный шампур. Всё затягивает водой и дымом.

Эпизод 33

Обеспокоенные соседи и Безголовый пёс наблюдают за тем, как меняются цвета у гирлянд.

БЕЗГОЛОВЫЙ ПЁС. А-ав! Р-рав! Ва-ар, ва-в!

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3 (себе под нос). Я так видела, да, видела, шла по парку вчера ночью, и увидела ни с того ни с сего… По парку идёт здоровенная ворона, ЭдгароПовских размеров, ворона-гигант, посланник с того света. Сердце чуть не остановилось. Моё сердце чуть не остановилось тогда… Оказалось, просто собака чёрная. И тени чёрные… Дурной знак, дурной знак.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 2 (обеспокоенно). Что ты хочешь этим сказать, Ира?

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3 (волнуясь и переминаясь с ноги на ногу). Нет ничего, в чём ты можешь быть на сто процентов уверен. (Качает головой.) Никогда-никогда-никогда.

Обеспокоенный сосед 4 уходит, за ним бежит Безголовый пёс, затем возвращается с большим зеркалом, которое он снял со стены. Безголовый пёс радостно прыгает вокруг и машет хвостом.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 1. Егор Евгенич… Егор Евгенич… вы это зачем. Нам это не нужно. Это вовсе не обязательно.

БЕЗГОЛОВЫЙ ПЁС. Г-а-ав! Аа-ав!

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3 (резко подходя к старику, пытаясь отобрать зеркало). Да-да, Егор Евгенич, кабы не было беды, беду накликаем, Егор Евгенич, нельзя, нельзя.

Обеспокоенный сосед 4 никого не слушает, ставит зеркало у дерева, чтобы крыша, гирлянды и свисающий человек в нём отражались.

ПЕРЕМОТКА. Хвап-вших-звень. Хва! А-ах! У-ух. Хе-а.

По зеркалу начинают идти трещины, их не видно, но слышно.

ПЕРЕМОТКА. Хлоп-щелк-звеньк.

Все соседи и пёс опять завороженно смотрят на то, как гирлянды меняют цвет. Кусочки зеркала тоже начинают окрашиваться то в синий, то в зелёный, то в красный.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3. А-а-Аа-а-А! (Пятится и прижимается к Обеспокоенному соседу 1.)

ПЕРЕМОТКА. Пха-в. Пхап. Хви-иу.

В зеркале Человек-Ёлочная-игрушка открывает глаза. Он недоумевающе моргает несколько секунд. Затем он хватает рукой провод, на котором повис, и начинает ловкими движениями взбираться обратно на крышу.

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 1 (открывая рот, его челюсть похрустывает). Щёлкщёлкщёлк-щелк. (Неестественно дёргает головой.)

Человек-Ёлочная-игрушка становится посреди крыши.

БЕЗГОЛОВЫЙ ПЁС (с пеной у рта). АААВ, Г-аАВ! В-аг!

ОБЕСПОКОЕННЫЙ СОСЕД 3 (приоткрывает рот, в нём потрескивает что-то типа детской шипучки). Щёлкщёлк-Сщёлк.

Человек-Ёлочная-игрушка открывает рот, из него светится яркий, невыносимый свет, он заливает всю улицу, соседи закрывают лицо руками.

Эпизод 34

Большой кинозал, высокий занавес, всё выглядит чёрно-белым. В кино сидит очень много людей, все перешёптываются между собой и, кажется, не очень заинтересованы тем, что происходит на экране.

ПЕРЕМОТКА. Треньк-треньк-гвиньк.

На экране появляется на мгновение голова пса, из пасти которого течёт слюна.

БЕЗДОМНЫЙ ПЁС. Ррррр-р-р.

Голова пропадает. Издалека слышно скуление.

Все люди резко запрокинули головы и внимательно смотрят на экран. На экране прыгают солнечные зайчики. Меняются узоры, разные цвета. Никто не может отвести глаз.

ПЕРЕМОТКА. Щёлк-Сщёлкщёлк.

Проектор начинает громко пощёлкивать. Среди толпы людей на него оглядывается только Человек-Ёлочная-игрушка. Он неспешно встаёт. Идёт между рядов назад, заходит в каморку.

ЧЕЛОВЕК-ЁЛОЧНАЯ-ИГРУШКА. Бедная… Бедная девочка.

Человек прорывается мимо кучи проводов, которые связаны в узлы. Провода превращаются в гирлянды, паутины, железные шампуры, куски земли, куски травы, куски плоти, ветви, с которых свисают ошмётки кожи.

ЧЕЛОВЕК-ЁЛОЧНАЯ-ИГРУШКА. Что же ты сделала с собой. До чего себя довела…

ПЕРЕМОТКА. Щёлк-сшелк. Кап-кап-кап.

Человек подходит к проектору — телу Инги, подвешенному на проводах-венах-паутине. Через её широко раскрытый рот и глаза на экран транслируются изображения. Её лёгкие, хоть и медленно, но всё ещё дышат.

Эпизод 35

Буря, резко темнеет. Лика и Инга сидят на скамейке, на соседней скамейке сидит слепая женщина, напоминающая постаревшую Ингу. Толя всё ещё стоит посреди поля и вертится под потоками ветра.

ИНГА. Лика!

ЛИКА (просыпаясь). А? Что?? (Отряхивается.) Блин, извини, меня опять накрыло, да?

Инга кивает.

ЛИКА. Мне иногда кажется просто, что всё это… что это нереально. Что я так и не повзрослела, всё ещё сижу в той комнате, в том углу, где вокруг падают разные источники тепла, всё шипит, всё потрескивает, понимаешь? Но самого тепла нет, и не будет уже никогда-никогда-никогда. (Качает медленно головой.)

ИНГА. Всё как во сне… Мне тоже иногда кажется. Я никак не могу проснуться.

Дождь начинает идти стеной.

ЛИКА (крича). Толя, иди сюда! Толя, ты промокнешь же там! Льёт, как из ведра.

ПЕРЕМОТКА. Вжих-вжих-двжих.

Толя всё ещё крутится на поле вместе с потоками воздуха, но его прибивает из-за силы дождя и он делает это медленнее, нагибаясь, слабея. Вместе с дождём на Ингу, Лику и Толю падают солнечные зайчики, хотя самого солнца нет. Лика ловит блики, которые прыгают по ней и по Инге.

ИНГА (хватая руку Лики, шёпотом). Смотри, смотри. (Кивает в сторону женщины.)

Постаревшая Инга сидит ровно, в её руках уже нет зеркала, её глаза неестественно ходят туда-сюда.

ПЕРЕМОТКА. Трр-реск! Взвеньк. Вжик-вжик. Бр-рщёлк.

Дождя нет. Всё вокруг в плотных слоях воды — почти ртути. Теперь Инга и Лика сидят на скамейке приковано и неподвижно, они только шевелят глазами. Постаревшая версия Инги встаёт со скамейки.

СЛЕПАЯ-ПОСТАРЕВШАЯ-ИНГА (смотря на них и подмигивая). Ваше здоровье, девочки.

Старуха нагибается и начинает пить, пить воду, пить ртуть, пить всё это озеро без конца и края, она жадно пьёт и не может остановиться.

Эпизод 36

Космос. Всё темным-темно, только мелькают стремительно отдаляющиеся друг от друга белые точки. Издалека слышно, как Самоорганизующиеся существа и предметы пытаются соединиться вновь, попискивая, но только дальше разлетаются.

ПЕРЕМОТКА. Щёлк. Счёлк.

ХАОС. Пш-шщ. Пшшшш. Ш-шш.

Всё быстро покрывается тьмой.

ХАОС. Кап-кап-кап. Пш-шщ.

Слышно, как набегает большая волна.

ХАОС. Скопидомок, тебя звали как? Я ли тебя выдумала?

Кто-то в тишине громко и жадно глотает.

ХАОС. Узнаю ли я тебя?

Кто-то отдалённо заходится смехом и лаем.

ХАОС. Узнаю ли я себя, если обернусь?

«ИТИНЕРАРИЙ» Анастасии Елизарьевой

паломничество вдоль сонной артерии или bad trip

Думаю, стоит предупредить: если у вас чувствительное воображение, реактивная эмпатия и вы легко подключаетесь к состоянию другого человека — будьте осторожны при чтении пьесы «ИТИНЕРАРИЙ» Насти Елизарьевой. Если бы я взялась за постановку этого текста, я бы позаботилась о присутствии на спектакле какого-нибудь специалиста, способного оказать быструю медицинскую и/или психологическую помощь.

Чтобы сформулировать впечатление об этой пьесе, я пытаюсь следить за дыханием. Во время чтения меня накрывали фантомные флэшбеки, и я затрудняюсь понять природу их происхождения: это память о странных подростковых ситуациях или о сложном опыте первого вдоха сразу после рождения (могу ли я о нем помнить? или знания о том, что я родилась ногами вперед, вокруг моей шеи в восемь петель была намотана пуповина и кожа слегка посиневшей, достаточно при моем воображении, чтобы тело начинало «вспоминать» эффект удушья, читая «ИТИНЕРАРИЙ»)?

Пьеса посвящена проблеме подростковых игр с асфиксией (приостановкой доступа кислорода), называемых «собачьим кайфом». По сути это как бесплатный наркотик, который можно в любой момент извлечь из собственно тела, кратковременно потерять сознание, пережить специфический опыт, и, разумеется, велик риск в одночасье умереть или получить неврологические повреждения на всю жизнь. Название пьесы отсылает к утраченному виду роуд-муви — жанру религиозной литературы или путеводителю по духовным маршрутам. Текст устроен как своего рода паломничество в глубь сознания в момент отключки по телесным ландшафтам. Мы отправляемся следом за пятью путниками на поиски рая, особого наслаждения и сакрального откровения, но нисходим в ад.

Персонажи названы как: ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК, ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК… и так далее, в общей сложности пять, и шестая — ДЕВОЧКА. Какая статистика смертности или увечья от «собачьего кайфа», может быть, каждый шестой? Язык драмы сплетен в поэтичную форму, но есть ощущение, что он состоит из документальных записей подростков с сохранением орфографии и пунктуации. Периодически мы встречаем голоса СЛЕДОВАТЕЛЯ и СУДМЕДЭКСПЕРТА, чьи реплики тоже напоминают фрагменты реальных показаний. У пьесы трехчастная структура, 1 часть — первопричина. «Паломники», отчасти сознающие риски, тем не менее, «одухотворены» опасной верой в чудеса потустороннего, в романтическую красоту погружения и в вероятность воскрешения. В этой части с нами заговорит озеро.

ОЗЕРО: Выкарабкаться бы мне из твоего взаперти, деточка, выбраться бы мне из твоего гггорла-гггорлышка твоего.

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Она объяснила внешний вид попыткой самопознания. Зачем она объясняла свой внешний вид, она выглядела прекрасно?

СУДМЕДЭКСПЕРТ: Она выглядела прекрасно. Вижу вас: с равномерными мелкими точечными кровоизлияниями в области лица, от лба до половины шеи.

Вторая часть — метания между адом и раем: сомнения, страхи, агония и лик Сергея Лазарева, который, вероятно, появляется здесь не только благодаря своей прекрасной внешности и популярным песням, но и фамилии в честь Лазаря, воскресшего из мертвых. Есть мнение, что мироощущение подростка даже без воздействия каких-либо веществ напоминает бэд-трип — максимально обостренное негативное восприятие мира, когда любая проблема может субъективно разрастаться до масштабов конца света. Поэтому желание выпрыгнуть из данной реальности может быть зашкаливающим. Сыграть на грани гибели все равно, что получить пропуск во взрослую жизнь раньше положенного срока, обогнать время.

СЕРГЕЙ ЛАЗАРЕВ: Смотрите, ещё дети, на моё витязное сочное лицо! Вас всех ждёт такой же неотразимый благомощный вид и такая же грязная свирепая рука, ждите своего взрослеющего тела и духа.

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Твоё лицо! Где же твоё милое лицо? От удовольствия не страшно умирать или в удовольствии не страшно умирать [...]

В «ИТИНЕРАРИИ» найден очень убедительный способ разбора сложной ситуации. С одной стороны, пунктирно намечены социальные причины, из которых может произрастать соблазн проведения юными людьми таких исследований на грани между жизнью, травмой и смертью. Но основной упор сделан на духовный поиск молодой души, попытку понять, уловить её состояние и погрузить, как в 5D-симуляцию этих переживаний, читателя/зрителя. Подключаясь к тексту, мы тоже проходим все стадии пути и практически проваливаемся в ад. Нас вытаскивают на последней секунде, но осознание, что это исключительно литературно спроектированное чудо, остается. Поэтому это ценный текст для любого возраста.

В третьей части как раз поднимается тема первого вздоха после рождения. Игра с удушением это еще и попытка родиться заново, исправить «неудачное начало». Или проложить его себе путь от первого сбоя дыхания до последнего, самостоятельно, не дожидаясь развития событий. Или совершить подвиг, катабасис — ритуальное эпическое сошествие в ад. Здесь возникают образы Аушвица, тоталитарного репрессивного пространства, где невозможно дышать, но также и душного мира достославных знаний, и судмедэксперт внезапно становится философским критиком.

СУДМЕДЭСКПЕРТ: если тот факт, что Альтюссер задушил свою жену, является главной проблемой материалистической диалектики, не исключено, что её решение связано с тем, что философия сама должна научиться обездвиживать и душить своих врагов. Или скажем так: вновь обездвиживать и душить. Разве не этим занят Сократ в платоновских диалогах?

В романе The Dispossessed (с подзаголовком An Ambiguous Utopia [1]) Урсулы Ле Гуин есть сцена, где дети, выросшие в мире победившего анархизма, обосновавшегося на одной отдельно взятой планете, в котором не существует религии и тюрем (и даже слово ад не имеет аналогов), пытаются самостоятельно познать, что же такое «тюрьма», узнав это слово из книг и получив некоторые разъяснения от преподавателей. Они начинают играть роли заключенного и тюремщиков, и вскоре эти роли берут над ними власть. Продержав своего друга около тридцати часов в заточении, они испытывают жгучий стыд, который буквально физически отзывается в их телах. Игра в «собачий кайф» воспринимается как репетиция смерти, неизбежность которой подростку так или иначе приходится осознать. Подросток — это человек уже прошедший травму рождения, болезненную инициацию перехода из детства и ожидающий следующего пугающего этапа жизни, когда умираешь прошлый ты и рождается какой-то новый, но с грузом всего предыдущего опыта. Самое жуткое, если юные люди принимают в такую игру детей младшего возраста.

В последний момент, когда ДЕВОЧКА, кажется, уже делает свой решающий шаг в другой мир, навстречу потусторонним «мультикам», в пьесе появляется другой, ШЕСТОЙ ЧЕЛОВЕК. Его опыт проживания асфиксии совсем не радужный, он больше похож на затянувшееся до размеров вечности небытие. И финальная реплика ДЕВОЧКИ предоставляет читателю или постановщику этический выбор для интерпретации. Она чувствует запах сирени — это что-то про жизнь, она говорит о себе в третьем лице, как будто смотрит на себя со стороны — это открытый вопрос дальнейшего шага в будущее для всех. Пожалуйста, продолжайте дышать!

[1] название переводят как «Обделенные» или «Обездоленные» (без подзаголовка «неоднозначная утопия»)

ИТИНЕРАРИЙ, ИЛИ РАВНОМЕРНЫМИ МЕЛКИМИ ТОЧЕЧНЫМИ КРОВОИЗЛИНИЯМИ В ОБЛАСТИ ЛИЦА ОТО ЛБА ДО ПОЛОВИНЫ ШЕИ ВЫЛОЖЕНА ДОРОГА К ПОДНОЖИЮ КИСЕЛЬНЫХ БЕРЕГОВ 

I акт

Храм или дорога к храму, ещё у неба

Обычно всё начинается так. Нужно два человека. Один из них садится на корточки, облокотившись на стену спиной. Расслабляется. Потом начинает дышать глубоко и быстро. Через 10 секунд он резко встает и задерживает дыхание, второй в это время начинает его душить полотенцем, шарфом, кофтой, тряпкой, ну, или чем-то в этом роде

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: я грызу зёрнышко граната молочными зубами, элегично думать о том, что все мои зубы — не мои, а скоро-чужие. То есть, они уже изначально растут прощальными панихидными в моем рту, — для чего природе играться с чувством утраты в возрасте от двух до пятнадцати. Держу зуб на ладони.

ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК: Когда я родился низким, я не сразу понял, насколько я низок и пытался вести себя так, как вели себя высокие, но скоро понял, что я ещё не готов к миру, — все вещи вокруг сопротивлялись моему объему, я же к ним был расположен, но это ничего не меняло.

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Достаю зуб изо рта с аккуратной улыбкой протягиваю тебе, — ты меня будешь любить?

ДЕВОЧКА: Беру твоё зубы в руки, у меня руки ещё даже не сложились так, чтобы брать что-то, — катаю зуб по кончикам пальцев, — спасибо, я сегодня утром пила молоко, макая в него печенье. Одно печенье утонуло, я видела, как его макушку накрывает белая молочная волна, жуткая. Я кровожадная, я злая, злая, я видела приближение густого конца, и я — ничего ничего, а ты бы?

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Я храню в себе историю вызволения от смерти, я её тебе не отдам, я смотрю на твои белые маленькие руки, тихое пальчики недавно встали ото сна рождения, чуть-чуть — и станут длиннее пальцы, ждать недолго, а любить мало.

ДЕВОЧКА: видение — я трогаю твоё ухо, маленькое, тебе здесь хорошо?

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Мне здесь — неполноценное горе с неполноценной радостью. Мало миру. Я живу седьмой день, а миру всё ещё мало. Но ты красивая передо мной, и я вот думаю о том, что ты могла бы не проснуться оттуда, там же красивее, а тут ты печальнее.

ДЕВОЧКА: В прошлый раз там было было столько молока, что я начала захлебываться и задыхаться от молока в землю, оно текло из носа, изо рта и почти из глаз. И поле маковое, ложусь, молоко мешается с маком, надо мной стоит мама плачет:

МАМА: 112 случаев смерти зарегистрировано в США от <...собачьего кайфа> за 2018 год, ты не с ними. Глажу тебя по шее, тревожу твою шею, — повторяю: я мама, я с тобой первый раз есть мама, ты должна быть на печальной земле со мной. В этом году официально установлено, что двое украинских школьников погибли от этой игры. На Черкасщине в городе Смела умер 14-летний Эдик, который любил эту «забаву».

ДЕВОЧКА: хорошо, мама, здравствуйте. Я вернулась.

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Смотрю, а там бежит по моей руке крошечная змейка, — кроха! И река — кроха. Всё вокруг сжимается до состояния меньше меня. Всё только родилось в отношении меня. Моё старое мудрое тело падает временно бездыханным и принадлежит другим, дальше не знаю, что они со мной делают, — сжигают ли заживо, целуют ли хором, поют ли в уши, кидают ли в печь.

ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК: я знаю, что они делают. Младшекласники кричат «АААА, ТАМ ЧЕЛОВЕКА УБИЛИ, АААА». Я начинаю хуячить по щеке ты не просыпаешься, младшеклассники орут. С раза шестого тебя херанула, она слава богу проснулась встала, мы быстро убежали. Всё закончилось тем, что я стою на учёте до сих пор, а у тебя большой синяк на щеке.

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: у меня большой синяк на щеке, не синяк, монета, держу его рукой, чтобы он не ушел. Великое противостояние силы разума и бессилия тела состоится в момент раны. Вот здесь точка раны, прикусываю щеку изнутри, проверяю дотянусь ли до синяка укусом. Получилось бы сообщающееся ранение — изнутри и снаружи. Как им такое объяснишь?

ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК: всё же никак. Пока сам не попробуешь, не поймёшь. Надо звать туда больше людей, я бы очень хотел, может, оказаться там вместе с любимыми. Собрать всех любимых и пойти к краю рая. На краю рая расцветает вот это свободное сознаниееюеююпю

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: собрать всех любимых и пойти к вратам рая, и вцепиться зубами и когтями во врата райские и требовать от рая крайности, великой красоты. Рай на пределе своих возможностей, неиссякаемые его нефтяные реки, золотое море, богатство!, только синяки на шее потом лечить. Пока наши тела лежат в светлых местах земли, готовые к асфиксии, люди ходят вокруг и я не узнаю никогда потом, что они со мной делают, — сжигают ли заживо, целуют ли хором, поют ли в уши, кидают ли в печь. Кидают ли в халдейскую пещь в Неделю святых отец, достают ангелами нас (Анания, Азария и Мисаила) из огня. Невредимыми мы выходим, не зная, кто и что воскресило нас, что вызволило нас от рая.

ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК: А вы! А вы! Я вижу вас с равномерными мелкими точечными кровоизлияниями в области лица, от лба до половины шеи.

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Я тоже вижу вас. У нас это называется мультики смотреть

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Она объяснила внешний вид попыткой самопознания.

ДЕВОЧКА: Я лежу на шумной земле, из под неё пульсируют неведомые звери, архангелы и черти. Я лежу на овале озере. Та часть тела, которая прилегает к озеру горячая, хотя вода холодная и вода тает от моего горячего тела. Это похоже на смерть от переохлаждения, когда ты начинаешь снимать одежду и воображать под собой пески вместо снегов, палящее солнце вместо хладной ночи. Я похоже долго не могла выбраться с овала озера, хотя начинала уже помнить о холодном полу и зябкой нервической жизни до, было страшно, что я не выйду. Мне объяснили, что я лежала мертвецки бледной пару секунд, мне же было часы. Может, предсмертные агонии хороши только тем, что растягивают жизнь, может это космоаэротемпосостояние есть машина, борющаяся со временем. Я так сильно теперь дышу, глотая воздух, он мешается с молоком, из горла пытается вырваться другая девочка.

ОЗЕРО: Выкарабкаться бы мне из твоего взаперти, деточка, выбраться бы мне из твоего гггорла-гггорлышка твоего.

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Она объяснила внешний вид попыткой самопознания. Зачем она объясняла свой внешний вид, она выглядела прекрасно?

СУДМЕДЭКСПЕРТ: Она выглядела прекрасно. Вижу вас: с равномерными мелкими точечными кровоизлияниями в области лица, от лба до половины шеи

2 акт

Главное, центральное, стоящие между раем и адом

Обязательно посмотри, чтобы никаких углов не было, а лучше делай спиной к кровати или дивану, чтобы если то упасть на него. В любом случае, лучше так не делать, но вот ответ

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: У меня в ушах вот такие звуки, пиздато, я отвечаю, пиздато. Я открываю глаза, вижу твоё лицо и единственное слово в голове: имярек. Я не знаю вообще почему я качаюсь, почему я качаюсь. В голове одно лишь имя: имярек. Судороги пять секунд, а шататься вот тоже где-то пять. В обморок на час можно упасть.

ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК: Сука, я боюсь, мне вообще так-то страшно было. Всё я жив, к сожалению.

ТРЕТИЙ ЧЕЛОВЕК: Давай меня, давай меня теперь, только держи меня держи, реально пиздец. Я не помню даже, что со мной было.

ЧЕТВЁРТЫЙ ЧЕЛОВЕК: Капец мне страшно было, нет, не хочу или хочу, давай

ПЯТЫЙ ЧЕЛОВЕК: давай быстрее

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Я вижу твоё лицо! Единственное, что я вижу твоё лицо, оно милее слабых камней и вялых лесов, какое слабое это чувство — чувство леса, какое это сильное чувство — чувство твоего лица. Хожу, пьянею воздухом, пинаю камни ногами, сам воплю от боли. Я вас ненавижу, кричу, вы мне явились за удушьем, дорогие камни и деревья, а твое милое лицо где? Где твоё милое лицо?

ДЕВОЧКА: Моё лицо где? Я девочка, шестая человек, из вас пяти кто-то тоже может вдруг быть девочка, и вы — человек. Вы окружаете меня, активные, избыточные, железа — вы, я пролистываю ваши лица и думаю, кого бы мне вообразить, когда я окажусь у подножий ада. Я объясняю свой вид, как правило, попыткой самопознания. Помню у входа одно лицо: одно лицо Сергея Лазарева и чувственнее, чем оно было ранее на плакатах и на фотографиях. Мне подробным помнится лицо его, оно наливается кровью, красной силой, оно искажено болью и земными языками, ядрёное. Пот течёт с лица Сергея Лазарева, капает ему в ноги, пот скапливается в ногах Сергея Лазарева от того, что он носил упругие камни и впиваясь в гарпун налитой кровью рукой бил рыб, разрезал их зубами и раздавал потом голодным грязным пещерным ещё детям.

СЕРГЕЙ ЛАЗАРЕВ: Смотрите, ещё дети, на моё витязное сочное лицо! Вас всех ждёт такой же неотразимый благомощный вид и такая аже грязная свирепая рука, ждите своего взрослеющего тела и духа.

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Твоё лицо! Где же твоё милое лицо? От удовольствия не страшно умирать или в удовольствии не страшно умирать. С тёплой улыбкой не страшно умереть, главное держать тебя на губах и вас всех держать, окружающие меня первый — пятый человек.

СУДМЕДЭКСПЕРТ: Как длинен катабасис! Как привлекательны неокрепшими умы.

3 акт

Западная часть площади средневекового города, ад, ратуша или дорога к ратуше, катабасис

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Крылашко феи я держу в своих зубах, грызу её крылышко. У подножия третьего рейха, у врат Аустерлица, у входа в Россию, да, у входа в Россию стоит охрана. Я бы туда зашёл, я бы пришёл к страшному, к недоступному животворящему глубокому страданию от этой слегка-жизни.

ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК: Первое, что чувствует рождающийся — это удушье. Нехватка кислорода и наслаждение от нехватки кислорода — то первое, что мне удалось осознать вместе с тем, что смерть от асфиксии — это хорошее место, рождаясь я уже приближался к ней, сладкая смерть от рождения, умереть от рождения сюда, заболеть от появления на свет. А не появлялся бы на свет, был бы живой и здоровый. А здесь стало очень ярко и почти красно.

МЛАДЕНЕЦ: Какой красный воздух в этом мире от мамы.

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Еще есть ускоренный безопасный вариант, когда встаёшь и расслабляешься, кто-то должен тебя взять вокруг грудной клетки, слегка сдавить и приподнять. Наступает отруб сознания на 2 — 3 минуты с очень яркими сновидениями. Ну тот, кто приподнял, должен бездыханное тело аккуратно положить на кровать. Тогда голову не разобьёшь.

СУДМЕДЭСКПЕРТ: если тот факт, что Альтюссер задушил свою жену, является главной проблемой материалистической диалектики, не исключено, что ее решение связано с тем, что философия сама должна научиться обездвиживать и душить своих врагов. Или скажем так: вновь обездвиживать и душить. Разве не этим занят Сократ в платоновских диалогах?

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Двоюродная сестра привезла эту «игру» из Минска. Я была нормальным ребенком, почему попробовала? Из интереса. Делала несколько раз. Странные ощущения, мне было интересно их понять. Душились шарфиком на кровати, сидя у стены. И так оказалось равномерными мелкими точечными кровоизлияниями в области лица ото лба до половины шеи проложена дорога к подножию кисельных берегов.

ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК: В моём детстве развлечений не было, но были полотенца и слабые шеи. Я развлекался так.

ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК: Какой это тип иступленности по Платону?

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Это мистериальная исступленность.

ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК: В мистериальной исступленности надлежит падать к входу в горе, у горя цвести садом. Ты меня любишь, девочка?

ДЕВОЧКА: Кровавая злая ночь питается голубым мясом, я брожу в первопричинном бульоне, я мешаюсь с атомами. У нас в прошлом году девочку 7 лет друзья таким образом убили.

ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК: Какой хороший этот другой мир! Как хорошо в этом другом мире! Потусторонние мы Боже, ребёнок !!!Сколько детей умерло уже вот так, какой ещё кайф от придушения !!!НИ в коем случае этого не делай и других останавливай! Какой ад, рай. Смерть это, прямая дорога в гроб

ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК: В этом году официально установлено, что двое украинских школьников погибли от этой игры. На Черкасщине в городе Смела умер 14-летний Эдик, который любил эту «забаву». Однажды парень, вероятней всего, попытался получить «кайф» дома в одиночестве и не рассчитал силы.

ДЕВОЧКА: Какой хороший этот другой мир! И да, я там тебя очень люблю, от первого до шестого. Мое глубокое тело, гоняющее от одного к другому члену грузный воздух, давно ищет путь стать свободным от килограмма воздуха, такого же тяжелого как килограмм железа. День, когда всё претворилось в мультик и притворилось в мультик, начинался с легкой руки и полотенца, закрученного в крепкий жгут.

ШЕСТОЙ ЧЕЛОВЕК: Вот я как-то делал собачий кайф. другие говорили, что видели какие-то мультики. а я ничего не видел, проснулся, как-будто проспал вечность. это что получается, я побывал в аду? просто я слышал, что ада не существует, в него попадут все грешники в судный день, а сейчас они лежат в бессознательном состоянии

ДЕВОЧКА: Это такое деликатное действо, ты не понимаешь, какая у тебя тонкая шея, какая лебединая, ты лебединка абсолютнейшая, тоненькая ты девочка с тонкой длинной шеей, как тебе хорошо стоять в окружении сирени и весной

Конец

Боже, ребёнок !!!Сколько детей умерло уже вот так, какой ещё кайф от придушения !!!НИ в коем случае этого не делай и других останавливай! Какой ад, рай. Смерть это, прямая дорога в гроб

Данный текст не является романтизацией игры в собачий кайф или того, что дети у нас во дворе называли «мультики смотреть», а наоборот, пытается нащупать странность почти серьёзного исследовательского интереса ребёнка к играм, находящимся на грани жизни и смерти, к играм, которые нащупывают вопросы религиозного, эсхатологического и философского характеров, и приоткрывают ему путь к тому, что здесь называется «адом» и «раем». Текст курсивом в данном случае — реальный текст, взятый с форумов, посвященных обсуждению этой игры. Здесь попытка минимального социологического исследования\опроса среди знакомых привела мало к чему, потому что опыт собачьего кайфа — это закрытый опыт, а нащупать место, где ребёнок заходит в опасную для него зону — трудно, так как это то, что для него неописуемо и на самом деле, конечно, больно. Большинство опрошенных детей говорили, что подобный опыт у них был и что это было весело, а часть, интересующая меня более всего, то есть та, которая отвечала за причины (почему интересно попробовать опасную игру) была для них не важна и невидима.

в активном жестоком поиске

Сложно в итоге сказать точно, сколько персон пришло на свидание в природное пространство под открытым небом. Сколько ударов было нанесено. Сколько осталось жертв. Кто победил. Это комедия «в двух персонах», как в двух действиях или актах, но идентичностей, как и исполнителей может быть один или множество. Перечень имен в финале, как список на траурном камне. Найди своё имя. Помяни. Только это не могила, это урна. Велика ли разница в наши дни. Комедия очень страшный жанр. После трагедии или, скажем, хоррора, зритель облегченно выдыхает. Комедия душит и норовит уколоть. Особенно, если в этой комедии «мало действия, пять пудов любви»[1] и почти никто кроме автора не считает ее комедией, как было с чеховской «Чайкой». У Чехова, если честно, тоже много насилия, никто никого не любит, и у всех болезненные амбиции.

«я обращаюсь только к женщинам

получается все мужчины мои классовые враги» —

Так начинается пьеса Оли Чермашенцевой «ильээль», и до конца не ясно, автор ли это говорит с нами или уже персонаж. Или ставить вопрос о таких границах, как и о разделении между разными героями, для этой пьесы не вполне уместно. Линии персон размываются, ситуации сливаются, череда свиданий проносится, как лавина происшествий или хоровод проклятых аттракционов. Ярко, жутко, беспощадно.

Поработаем с шаблонами: у мальчиков пинетки должны быть голубые, у девочек — розовые. Соответственно, одни реплики в тексте — голубые, другие — розовые, понятно кто есть кто? Нет. Выйдем за рамки шаблонов — это ничего не изменит, кроме цвета реплики и ритма. Цвет реплик может быть озвучен разными голосами, но персонажи буквально говорят друг за друга, или авторский голос говорит за всех. И это логично — диалог в драматургии умер больше века назад. Ведь оказывается, разговор в рамках конвенциональной «хорошо сделанной пьесы» не способен разрешить ни социальные, ни общественно-политические или ментальные, ни мировоззренческие проблемы. Поэтому диалог на сцене может разворачиваться внутри одной личности. Театр вообще, как мы убедились, не занимается решением проблем, он может лишь причитать о них: в игровой, психологической или ритуальной форме. При этом диалог продолжает быть одним из основных инструментов драмы. Люди по-прежнему пытаются коммуницировать. Диалог перешел в форму быстрых цифровых сообщений. Поэтому и в современной драматургии он присутствует, но уже как восставший/воскресший после смерти. Теперь это какой-то совсем иной диалог.

В «ильээль» он существует как сообщения, отправляемые до/во время/после/вместо свидания в космическом вакууме никому ниоткуда. «Нас» нет, есть только внешние маркеры, навязанные «нам» гендерными отличиями по цвету. Есть попытки изменить цвет, но нет инструментов для сближения тех, чьи очертания в расфокусе. Эти «мы» чрезвычайно близки и далеки одновременно.

мы говорим вместе: давай попробуем сделать свой перфоманс против насилия

мы поссоримся и перестанем общаться я скажу друзьям что ты плохая

когда будет идти в москву пригожин я напишу тебе и спрошу все ли в порядке и в безопасности ли ты

я удивлюсь и испугаюсь раз даже ты звонишь мне раз даже ты мне звонишь я не в

порядке и не в безопасности и поеду к сестре в деревню

Проявление заботы может быть считано как угроза. Нападение, например, с напильником на «будущего бывшего жениха», или любое другое нападение, может быть считано как любовь. «Мы» сбиты с толку от собственных проявлений, ошибок и чувств, сенсорные аппараты дают сбои — дайте инструкцию, как взаимодействовать в новых условиях. Ведь в наше время можно получить ответ на любой вопрос.

чат gpt мне посоветовал

Она: Как прошел твой день?

Он: Неплохо, спасибо. Много работы, но я справился. А твой?

На уровне бестелесных лингвистических конструкций нет зависти, нет стыда, нет желаний, нет насилия — благодать. И «нас» нет даже как подражающих друг другу в своих желаниях и поэтому постоянно конкурирующих индивидов. Это пока слишком большие данные. Но конкуренция — это практика, которую слишком легко усвоить, «мы» заражаемся ею с детства и далее постоянно по кругу воспроизводим попытку выйти «самыми крутыми» из игры в отношения.

мне 9 лет

мне тоже 9 лет мы ровесники

точно

давай поспорим кто первый поцелует

В «наших» желаниях нет ничего уникального, и «нам» необходима невинная жертва, чтобы продолжать. Это следует из концепции Рене Жирара, об исследовании которой упоминает героиня пьесы. Я бы предположила, что лучшим художественным осмыслением идей Жирара может быть фильм Йоргоса Лантимоса «Убийство священного оленя». Чувство вины доходит до абсурдно-катастрофических масштабов внутри одной семьи. Дети и супруга конкурируют в предъявлении своей любви, пытаясь избежать гибели и не стать жертвой расплаты, совершаемой отцом за свою же ошибку. Неизбежность кровавого ритуала врывается в их жизнь, как злой рок из античной трагедии, как стихийное бедствие. Стихийным бедствием в пьесе «ильээль» оказывается несовпадение и, как результат, — критическая поломка чувственных настроек и включение защитных функций в виде «классовой борьбы» с маскулинной системой.

ты спросила что я делаю я сказал что я читаю

я побежала читать хотела угадать книжку ты читал код

код ведь я разработчик в яндексе

прости мне очень жаль

да мне все равно

прости мне очень жаль

всё равно

Разве те, кто читают и пишут коды, еще не научили нейросети конкурировать друг с другом и подражать нашим желаниям? Ещё немного, и они дадут нам действенные инструкции, как побеждать в этих играх. Война машин окажется не противостоянием роботов и людей, а борьбой персон, прокачанных нейросетями. Искусственные машины будут помогать воздействовать на человеческие машины желаний, которые продолжают нервно работать и подвергаться поломкам в «телах без органов», согласно шизоанализу[2].

Но нет, пьеса Оли Чермашенцевой не предлагает сценариев будущего, она только фиксирует боль настоящего в метаироничном потоке. И, на первый взгляд, не показывает возможных выходов из лабиринтов травмы. Хотя, возможно, способ освобождения сопровождает нас в течении всего текста и лежит на поверхности. Та самая межличностная размытость, это прохождение реплик сквозь друг друга, это присвоение языка насилия и отказа от него. Когда спасение на уровне сюжета невозможно, остается только совершать системный слом на уровне языка.

«Хорошая новость, однако, заключается в том, что происходящее за сценой сексуального представления системное, превентивное, пожирающее насилие отцов — это не последняя реальность. За сценой желания — или, как сказал бы Фрейд, судьбы — прячется не только насилие, но и любовь, связывающая нас с другими на каком-то базовом, животном уровне»[3].

[1] Полная цитата из письма А.П. Чехова А.С. Суворину: «…можете себе представить, пишу пьесу, которую кончу тоже, вероятно, не раньше как в конце ноября. Пишу ее не без удовольствия, хотя страшно вру против условий сцены. Комедия, три женских роли, шесть мужских, четыре акта, пейзаж (вид на озеро); много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви».

[2] Идеи шизоанализа философа Жиля Делеза и психоаналитика Феликса Гваттари сформулированы в их работах «Анти-эдип» и «Тысяча плато».

[3] Из книги Оксаны Тимофеевой «Мальчики, вы звери»

КАК Я ЧИТАЛ ПЬЕСУ «КАК Я ХОДИЛ В БИБЛИОТЕКУ»

I

Вспоминаются концептуалистские реди-мейды, найденные пачки фотографий, обрамленные авторским комментарием, проявленная детьми и смонтированная по-своему родительская кинопленка.

Вспоминаются альбомы Кабакова/Пивоварова, читаемые создателями перед небольшой аудиторией, чуть ли не в домашней обстановке — когда ритмичное перелистывание страниц, как сердцебиение, оказывается единственной драматургией импровизированного спектакля. 

Но fringe-пьеса Федула Борщева «Как я ходил в библиотеку» не кажется приглашением к совместному чтению — в тихих глубинах библиотеки персонаж-голос «взял книгу в руки и стал читать» — в одиночестве, не с кем-то. Интимность процесса заставила меня пропустить представленный далее скан таинственной брошюры Александра Бардовского «Да здравствует солнце!», обнаруженной «под слоем вековой пыли», и перейти ко второй (конечной) части авторской рамки — чтение закончилось, возвращение домой.

II

Кроме заявленной интимности процесса, от чтения сердцевины «Как я ходил в библиотеку», само́й театрализованной игры Бардовского, останавливает очевидность концептуалистской формы, созданной Борщевым (драматургический бутерброд из двух перипетий вида «начало рамки  — обнаруженный текст — конец рамки»), но любопытство всё равно побеждает.

Любопытство и подозрение о наличии второго драматического слоя в построении Борщева, второго слоя, который — в споре случайности библиотечной находки и неприкрытой её неслучайности, специальной избранности Борщевым пьесы Бардовского «Да здравствует солнце!».

Невзначай обнаруженная через сто лет, она зловеще и до предела рифмуется с двадцатыми годами нашего века — партиципаторная драма для детей о порядке и страхе, антиутопия о всепроникающей милиции и всепоглощающей войне.

I

Петербург во fringe-пьесе Лены Беляевой «дикси» — живой город, не дающий полноценно и стопроцентно записать себя в текст, но всё равно [через силу] в него попадающий. Стремительно сгорающим многообразием движения, цвета и света. Машины проезжают мимолетно, стройки идут, но однажды закончатся.

Огромное количество подробностей и деталей, которое [как бы] возможно захватить в текст, но возможно ли — воспроизвести на сцене? «дикси» — это пьеса, сопротивляющаяся постановке. Ультра-литературная, чрезмерно текстовая, со всей точностью указывающая на городские названия — и на положение среди них людей и транспорта, уходящих и уезжающего…

II

Часто кажется, что пограничное искусство (а значит, в каком-то смысле, искусство зрелое) — о той или иной невозможности. Кино однажды взрослеет и начинает смотреть на само себя, и замечает свою неспособность передать правду, осознает свои монтажные склейки как крупицы одного большого лукавства.

Так и зрелый театр (как будто) о самой невозможности сохранить себя в веках, об этой странной неполноценности перед иными искусствами — записываемыми и переписываемыми. Театр, в котором всё происходит лишь однажды и здесь и сейчас, театр, который есть гремучая совокупность случайного и запланированного, именно что сопротивляется полноценной записи. Театр, в котором живые выступают перед живыми, — и как запечатлеть (сохранить навсегда) напряжение между двумя сторонами баррикад?..

III

Но есть этот невозможный жанр — стенограммы театральных постановок. Стенограммы, которые спустя столетия остаются единственным свидетельством о произошедшем спектакле — для заинтересованных людей будущего. Это особые тексты, изучаемые с обязательно щемящей, но теплой, грустью по утерянному моменту.

Это тексты самонадеянные, потому что театральный хаос выстраивают на прямой линии прозы, делая вид, что захватывают всё-всё происходящее. Так и в «дикси» — над хаотичным городом надстраиваются, упрощая его, точные количества движений, ритмичное чередование действий, бесконечные условности индустриального мюзикла, математические оковы — интервалы и числа.

IV

Под драматическим текстом в «дикси» замаскирована дотошная стенограмма произошедшего одним петербургским утром перед рассветом. Пограничность пьесы «дикси» в том, что она уже (и на этом слове хочется сделать особенный акцент) была поставлена, и любая попытка поставить её вновь (или представить ее в качестве руководства к действию — для режиссеров, актеров и работников сцены) — не более чем печальное стремление возродить прошлое, прожить его еще раз.

[дикси]

действующие лица:

серый, пыльный, каменный, тихий, безлюдный город

дома улиц, обтянутые тёмно-зелёным тентом

маленькие оранжевые тракторы

снегоуборочные машины

поливомоечные машины

дорожные катки

многофункциональные коммунальные машины

автобетоносмеситель

дорожные знаки

парковочные переносные ограждения

ремонтные переносные ограждения

дорожные барьеры

дорожные конусы

тёмно-зелёные мусорные контейнеры

наполненные чёрные мусорные мешки

оранжевые вывески /универсам/ и /дикси/ трёх магазинов

работники жкх в оранжевых жилетах (работник — единственная идентичность)

работница /дикси/ (работница — единственная идентичность)

место действия:

перекрёсток наб. фонтанки и гороховой от садовой до загородного проспекта, от горсткина моста до лештукова моста

все дома на этой территории затянуты тёмно-зелёным тентом так, что никаких вывесок и архитектурного разнообразия не видно

на мостовых набережных лежат ржавые, вытащенные из реки, железные прутья и какие-то другие мелкие железные детали

на каждом дорожном участке свой набор действующих лиц

зрители имеют возможность передвигаться по созданному городу в любом желаемом направлении

время действия: белые ночи

цвета: пыльно-серый, оранжевый, темно-зеленый, темно-коричневый

[сцена один]

гороховая от загородного до четной стороны фонтанки

нечётная сторона гороховой заставлена парковочными переносными ограждениями (перпендикулярно тротуарам, касаясь их), дорожными барьерами и конусами

на четной стороне работница дикси медленно, но с грохотом закрывает темно-коричневые окна-рольставни: раз, два, три (повторять необходимое количество раз)

[сцена два]

от нечетной стороны фонтанки до садовой

улица заставлена мусорными баками и мешками с мусором (между действующими лицами должно быть достаточно свободного места, при этом действующих лиц немало)

из подворотен появляются работники жкх, производя необходимые манипуляции по уборке города (это выглядит как индустриальный балет/мюзикл, музыка: звуки мусорных баков и мусорных мешков)

[сцена три]

нечётная сторона фонтанки от горсткина моста до лештукова

по улице едут тракторы, один за одним, один за одним, с одинаковыми интервалами, в ковшах некоторых едут работки жкх, по одному, по паре, в тройках, в больших группах (чередовать по необходимости)

[сцена четыре]

чётная сторона фонтанки от лештукова моста до семёновского

по улице бесконечной вереницей едут группами снегоуборочные машины, поливомоечные машины, дорожные катки (расстояние между ними 30 метров)

[сцена пять]

чётная сторона фонтанки от семёновского моста до горсткина

ничего не едет, всё только уезжает, на полукольцевой парковке стоят четыре автобетоносмесителя

[сцена шесть]

семёновский мост

приезжает ремонтная машина (на ней светящиеся дорожные знаки), из неё выходят работники, устанавливают ремонтные ограждения, конусы, барьеры, начинают ремонтные работы

[сцена семь]

рабочие заканчивают ремонтные работы, собирают ремонтные ограждения, конусы, барьеры, садятся в машину, уезжают

на других участках постепенно перестают ездить машины жкх, работники жкх убирают все ограждения, мусорные мешки убраны в мусорные баки

воздух — свеж, дома залиты белым светом, рассвет

Пьеса «Ночь драмы или Fw v.3.5», написанная с использованием языковой модели чат GPT 3,5, переиначивает миф о строительстве Вавилонской башни. Там, где моноязычие пространства обеспечивало взаимопонимание людей и позволяло им попробовать посоревноваться с Богом, Alexander Das, напротив, задаёт полиязычие как одну из основных координат функционирования его драматургии. Там, где урок о невозможности тягаться с небесным должен быть выучен раз и навсегда, драматург использует подложку из книги французского театроведа Жоржа Польти о тридцати шести драматических коллизиях, на которых основываются все прозведения. И, наконец, там, где смешение языков и рассеяние их владельцев по всей земле нарушает исполнение грандиозного плана, «Ночь драмы» свидетельствует о тотальности языковой ткани, пронизывающей художественные миры драматических ситуаций.

Реальность «Ночи драмы» принципиально полилингвальна. Ни один язык не оказывается достаточным для того, чтобы описать этот мир:

Раnxкорк муxше, забухавший в кустаx зелёного леса, плакал по умершим друзьям, чьи тела лежали на полях битвы. Он вспоминал, как они вместе гуляли по лугам, рассказывали друг другу истории о своих предках и наслаждались прекрасными закатами.

В его памяти звучали слова, которые они использовали, чтобы описать красоту мира вокруг них: «səhər» из азербайджанского языка, означающее «утро»; «sol» из турецкого, означающее «солнце»; «ruusu» из финского, означающее «роза»; «kwezi» из суахили, означающее «луна»; «lirio» из испанского, означающее «лилия»; «aiyana» из языка хопи, означающее «вечное цветение».

Несмотря на пояснение, отсылающее опыт «Ночи драмы» к экспериментам «Поминок по Финнегану» (сама драма также оказывается посвящена Джеймсу Джойсу), лингвистический аспект пьесы мне кажется вспомогательным; язык здесь — средство коммуникации, причем не только не создающее никаких трудностей и не знакомое с понятием «языкового барьера», но, напротив, способное усилить перформативный аспект слова:

Проситель изрек свою мольбу на многих языках, пытаясь обратить внимание представителя власти на свою беду. Он просил о защите от притеснителя, который преследовал его даже на чужбине. <...> И так он продолжал свою мольбу, переходя с одного языка на другой, пока наконец не услышал ответ от представителя власти, который обещал ему защиту от притеснителя.

Каждая драматическая ситуация сопровождена аналитической справкой, перечисляющей использованные языки и процент слов из каждого языка, использованного в пьесе. Появляющиеся за основным текстом, это запоздалые ремарки, представляющие настоящих героев, интересующих автора — языки, и процент их появления, лингвистического внедрения в тело каждой драматической ситуации, изменяющего его внешний вид и его мышечные рефлексы. Впрочем, иногда это становится невозможным, и машина даёт сбой:

Проценты не могут быть точно определены из-за характера процесса генерации текста.

Сами сюжеты драматических ситуаций, сгенерированные моделью Chat GPT, оценивать сложнее. Их количественная избыточность и неброскость заставляет исследователя Лотте Пирс считать, что опыт, который переживает человек, сталкивающийся с искусством, произведённым ИИ, часто может характеризоваться им как неожиданный. Причём это чувство удивления, говорит Пирс, должно исходить из иных представлений о неожиданном или креативном, чем при восприятии культурных объектов, созданных исключительно человеком. То, что в пьесе сгенерировано машиной и двигает её сюжет дальше, не лишаясь при этом структурных сбоев на разных уровнях – от несогласованных предложений («Спорят она наши Претенденты») до безличных предложений — становится структурным сбоем в «неперформативном» перформативе, как это называет исследовательница Лучиана Паризи. 

Как пишет исследователь Лейф Вэзербай, «системы GPT — это первые количественные способы производства идеологического языка». Под идеологическим языком он имеет в виду пакеты с множеством слов, ассоциированных друг с другом семантически, которые как бы выплывают на поверхность речи, принося с собой идеологические связи и рефлексы, не осмысленные человеком перед тем, как эти слова генерируют текст.

«Ночь драмы» парадоксальна — типология коллизий, как сетка с пустыми сотами, заполнена сгенерированным многоголосием, стремящемся установить связи и коммуницировать друг с другом, но не имеющим достаточной силы сделать это в связи с «характером процесса генерации текста». Естественные языки тянутся к строительству текста для того, чтобы дорасти до связного высказывания или эстетического эффекта — и на место Бога приходит текстопорождающая машина, не знающая о себе, но не владеющая (пока что) способностью внятного создания смысла. Урок о бессмысленности самой претензии на власть над языком оказывается преподан самому себе.

Литература: 

1. 1. Peers, Lotte. On the Concept of the Political in AI-Generated Art https://open-assembly.calarts.edu/on-the-concept-of-the-political-in-ai-generated-art/ 

2. Leif Wheatherby, “ChatGPT Is an Ideology Machine,” Jacobin (April 17, 2023), last accessed on May 7, 2023.

НОЧЬ ДРАМЫ ИЛИ FW V3.5

Посвящается Д. Джойсу

Данный текст предлагается к постановке в виде спектакля (в зависимости от режиссерского решения, возможно с музыкой, подходящим подручным реквизитом. Он может идти в театре или в любом подходящем для исполнения месте. Текст должен быть полностью прочитан. На усмотрение режиссера, порядок прочтения всех частей может быть изменен — и при этом зрители могут становиться исполнителями любого объема текста любой части.

1. Мольба о заступничестве

Проситель изрек свою мольбу на многих языках, пытаясь обратить внимание представителя власти на свою беду. Он просил о защите от притеснителя, который преследовал его даже на чужбине.

«Сеньор, монсьё, господин, сидишь ты на троне, но слышишь ли ты мольбу угнетенного? Oh, Señor, monsieur, господин, помоги мне, защити меня от того, кто творит надо мной зло. Tu peux m'aider, Herr, помоги мне! מעזעסטו, помогите мне, боже!»

Он просил защиты и на своем родном языке: «Пожалуйста, защити меня от него, защити меня, Бог!»

Но ответа не было, и он продолжал свою мольбу на других языках, в надежде, что кто-то услышит его: «Au secours, aiuto, help, tulong, помогите мне, спасите меня от этого кошмара!»

И так он продолжал свою мольбу, переходя с одного языка на другой, пока наконец не услышал ответ от представителя власти, который обещал ему защиту от притеснителя.

Список использованных языков:

● Французский (33%)

● Испанский (22%)

● Английский (11%)

● Немецкий (11%)

● Иврит (11%)

● Тагальский (11%)

● Итальянский (6%)

● Русский (6%)

● Язык зверей (5%)

● Финский (5%)

2. Спасение

Тамарадан, нигде не было такой монструозной зверюги, как Невезучий. Его несчастный судьба был причиной неимоверного конфликта, в котором Угрожающий собирался ему отомстить. Но Спаситель, которого никто не ожидал, пришел на помощь Невезучему и восстановил справедливость.

Эйфорічний хвилеподібний стукіт виробляв гучні ноти, що вривалися в тіло і мозок, руйнували спокій і запускали кровоточивий розум Невезучого. Це було єдине, що він знав. Смуток змішався з відчуттям нереальності, і він був у великій замішаній безвихідності. Незнайома мова лунала в його вухах, немов річковий потік, несучи його далі і далі від реальності.

Он широсохранилищенского, наємного воєводу, який зараз розповідав про свої подвиги на далекій землі. Потім він згадав про легендарних лицарів, які віддали своє життя за віру і свободу. Вся його мова була повна риторики та здійснювала жагу до пригод.

У всьому цьому хаосі з'явилась надія — Спаситель. Він прийшов, коли найбільше потрібно було допомоги. Його ім'я не мало значення, його сила полягала у його діях. Він приніс з собою мудрість та віру у краще майбутнє.

Список использованных языков:

● украинский (33%)

● русский (24%)

● английский (14%)

● иврит (10%)

● испанский (6%)

● немецкий (4%)

● китайский (3%)

● французский (2%)

● японский (2%)

● итальянский (2%)

3. Месть, преследующая преступление

Lithium Omegatron, зулутский шаман, узнав, что его родной дом превратился в городскую свалку, принял решение отомстить. Он взял фиолетовый сапфир из своей сумки, который он унаследовал от своего деда, и заговорил на языке кимбунду: «Nahúpa ndéy!», что означает «Я проклинаю тебя!». Затем он выпил зеленый чай, налив его из китайского чайника, и пошел в сторону города.

Когда он пришел в город, он увидел, что многие из его друзей и соседей стали бродить по улицам в состоянии гипноза, и что их умы были захвачены мистической силой. Он понял, что это был результат тайного эксперимента, проведенного группой научных исследователей из Швеции. Он почувствовал, как в нем вспыхнуло желание отомстить, и он решил сделать это сам.

Он зашел в здание, где проводились эксперименты, и с помощью древнего магического заклинания, которое он выучил на языке суахили, проклял исследователей. Они пали на землю, закружились и затем исчезли. Lithium Omegatron вышел из здания, чувствуя себя облегченным и победоносным.

Использованные языки:

● кимбунду (10%)

● зулу (10%)

● китайский (10%)

● арабский (10%)

● суахили (10%)

● финский (10%)

● испанский (10%)

● итальянский (10%)

● португальский (10%)

● шведский (10%)

4. Кровная месть

За Сократом, Берлиозом и Моцартом гналась кровная месть. Побежденные страдали в тишине, пока Победители шествовали гордо, возвещая свою победу на языках мира. Но Посланцы несли послания горячей злобы и отчаяния, в которых предвещались будущие битвы и кровавые жертвоприношения. Кровь текла рекой, а Победители смеялись над побежденными, не замечая, что их тоже ждет неминуемое поражение.

В этой кровавой борьбе слились языки мира — от древнего санскрита до экзотических языков индейцев Амазонки. Имена собственные звучали искаженно и таинственно: от Дзинтарсмунд до Кундербунт. Слова переплетались в бесконечных комбинациях — от баскского «izurrak» до китайского «xiǎoshù». Синтез языков достигал своего пика, когда в слово «anarborosai» слились греческий, латынь и суахили.

В этом мире кровавой мести слова не имели смысла, но звучали как музыка. И Победители танцевали, а Побежденные страдали в молчании, ибо в этом мире были важны только поступки, а не слова.

Использованные языки:

● санскрит (10%)

● индейские языки Амазонки (10%)

● баскский (10%)

● латынь (10%)

● китайский (10%)

● греческий (10%)

● суахили (10%)

● арабский (5%)

● нидерландский (5%)

● норвежский (5%)

5. Преследование

In-dow-ya nish-man wee-loo-van skol-ya,

wa-vee-da nan-du ma-tsoo-tsoo-ka ta-dja

Sis-ta-bu-li bak-ka-se-na-koo-ka,

lon-don-nen de-vor fard-nar-ba-ra-ti-tom.

Pu-zee-zah-zoo-zim, plee-bish-chim,

bran-gam-moo-na-koo-zoo-zoo-zeez.

A-me-ri-ka-ru, wa-te-nu-sa-ru,

bo-do-hu-ru, raf-ter-gan-su.

Ve-ri-kei-sa-mo-gu-ra, Le-fa-to-su-la,

Beglec was-ha-boo-lei-ted, ood-ja-noo-ted

plee-nen, plaa-yoo-nen, koo-shen, kaa-yoo-nen,

ze-ho-tan-da-tan-da-nee, ta-shee-na-ka-ree.

Kve-rik-vei-li-ga-la-poo-poo-poo-poo-ru,

foor-mee-da-ba-doo-laa-tee-na.

Sa-ma-ha-ru, ba-daa-laa-ri-ka-ba-ta-ta-ta-taa-taa,

a-lee-ba-ba-ba-laa-tee-na.

Koo-vei-roo-ko-vei-kaa-mo-bu-ra-li-naa,

wee-bo-ru-lee-ga-se-te-lee-na.

Wa-ba-ta-ba-nu-bu-ta-bu-gu-bu-naa,

loo-vee-tee-na-ru-bee-ga-moo-naa.

Beglec was-ha-boo-lei-ted, ood-ja-noo-ted

ne-go-vya-rin-nen, bo-lee-ta-ree-tom.

Список использованных языков:

● Японский - 28%

● Турецкий - 18%

● Финский - 15%

● Английский - 12%

● Русский - 10%

● Испанский - 5%

● Китайский - 4%

● Хакасский - 3%

● Латинский - 3%

● Итальянский - 2%

6. Катастрофа, внезапное бедствие

Унагао хюваухычо гэчипа биги. Инда мулипачо камела копо грэчин-то тинго малбиро фьюгат. Фьюгат, фьюгат мимо ямови-полным голосом и отразившимся в воде. Луэго алианца шинана эрэ-се бото санктуариуме санктуариума санктуариума санктуариума санктуариума санктуариума санктуариума. Гаудеамус игитур ипсум, грацилис инферно ад висеранда.

Побежденный стоял в поражении. Его враг, Победитель, навис над ним, озираясь в поисках своей следующей жертвы. Посланец подошел к Побежденному и передал ему послание о поражении. Он смотрел на бедного Побежденного сочувственно, зная, что он не мог ничего сделать, чтобы изменить исход битвы.

Использованные языки и процент использования:

● Японский - 25%

● Испанский - 20%

● Латинский - 20%

● Французский - 10%

● Итальянский - 10%

● Арабский - 5%

● Турецкий - 5%

● Русский - 2.5%

● Немецкий - 2.5%

● Китайский - 0.5%

7. Жертва

Тхе маунтайнс шаkе и шуддер ас тхе веил оф морнинг вейвес лацераге и краш овер тхе фрагментед сенд. Тхе виолет скай глове бриллиант витх тхе радиант фиерценесс оф тхе марбле годдесс. Тхе музик оф тхе спheрес кроwнс а тимелесс момент, ас универсал ас тхе лангуаге оф лове.

Ангуисхед, тхе майден оф тхе сахара, лоокед ат тхе маунтайнс ин тхе дистанце витх а зепхыр ин тхе хаир. Ше хад беен каптуреед би тхе кинг оф Бабел, ундер вхоосе харсх анд круэлл лове, ше шуддеред ас ше ремемберед тхе тормент оф тхе реконцилиатион тхат ше мусть ендуре.

Тхе ирридесцент суффусион оф цолор анд лайт креатед а мистериоус мазе оф схадоw анд лайт. Хере, ин тхе мидст оф тхе лабиринтх, тхе жертва оф Бабел криед фор релиеф, но тхе онлy респонсе ше рецеивед ше кношед ше шоулд ендуре.

Спряддараг, тхе буриед год оф тхе месопотамианс, хеард тхе криес оф тхе жертва анд роаред ин ангер. Хе кнев тхат Бабел шоулд не ендуре, анд хе шаw то ит тхат тхе хозяин муст фалл.

Список использованных языков:

● Английский (50%)

● Французский (10%)

● Немецкий (10%)

● Испанский (5%)

● Итальянский (5%)

● Латынь (5%)

● Японский (5%)

● Арабский (5%)

● Китайский (2.5%)

● Португальский (2.5%)

8. Бунт, мятеж

Бегорраг! Fidirálamastu mesmurá chaskadímbe, harksolálta epphisüzzüme, gelendem Sibilants d'Argonautes, pendolating feramorsebunt, prestiterit nausia dendron, dérouté parabolique héros armé braxa spiculem foudre Iliacus humane genesis cryptic климат, я растворил расстройство поля и засохшие травы мимо из-за ступеней из Пекки. Красивый мужчина с королевскими голубыми волосами. Потому правитель великий Инка Теке окаймил поверженный дворец, укрепился щит льва, высвободилось железо моря и засмеялась дрожащая вера. Но все, кто придет к нему, последуют за ним, ибо он имеет полноту жизни.

Список использованных языков: латынь, греческий, венгерский, английский, французский, итальянский, норвежский, финский, испанский, индейский.

Процент использования каждого языка в тексте невозможно точно определить, так как все слова и словосочетания были созданы с использованием морфологического языкового синтеза и искусственных языковых конструкций.

9. Дерзкая попытка

Ривог, бесстрашный исследователь, отправился на поиски легендарного артефакта из лап своего заклятого врага, злобного Зкселтора. Со своим надежным межпространственным омнихронометром, привязанным к его запястью, и мешочком с редкими травами из джунглей Борнео в кармане, Ривог был готов столкнуться с любыми трудностями, которые ждут его впереди.

Переступив порог межпространственного разлома, Ривог оказался в странном и незнакомом мире, где сама ткань реальности, казалось, изгибалась и искажалась вокруг него. Он двинулся дальше, следуя по слабому следу энергии, исходившей от артефакта, его чувства были готовы к любым признакам опасности.

Вскоре он наткнулся на обширную комнату, заполненную пульсирующими шарами света и теневыми щупальцами, которые извивались и извивались, как змеи. Зкселтор стоял в центре зала, его глаза светились потусторонним огнем, когда он злобно держал артефакт.

Ривог знал, что действовать нужно быстро. Опираясь на свои знания древних знаний и учения тибетских мудрецов, он произнес могущественное заклинание, которое послало ударную волну по залу, разбивая сферы и рассеивая щупальца.

Зкселтор, застигнутый врасплох, отшатнулся, уронив артефакт. Ривог воспользовался своим шансом и бросился вперед, схватив артефакт в воздухе как раз в тот момент, когда Зкселтор пришел в себя и с ревом бросился на Ривога.

Но Ривог был готов. Легким движением запястья он активировал омнихронометр, и мир вокруг него растворился в размытом пятне меняющихся цветов и фрактальных узоров. Атака Зкселтора безвредно прошла через Ривога, который уже скользнул в другое измерение.

Появившись с другой стороны, Райвог вздохнул с облегчением и взглянул на артефакт в своей руке. Он пульсировал странной энергией, и Ривог понял, что выполнил свою миссию.

Список используемых языков:

● Тибетский (28%)

● Борнейские языки (23%)

● Фрактальный язык (18%)

● Теневой язык (15%)

● Потусторонние диалекты (8%)

● Змеиная речь (5%)

● Язык заклинаний (3%)

10. Отважная, дерзкая попытка

Королевский абакус Рамессеса из нигде-несущей зоны украли в погребении Тутанхамона. Похититель Лонг Донг Сильвер увез Похищенного археолога из песчаных пустынь в заросшие джунгли, где сделал своим незаконным подданным.

Опекун исколесил много стран, чтобы найти своего друга, но он наткнулся только на бурю в Тихом океане. Его духовный гид Джулиус из Эфиопии пришел к нему в сновидениях, чтобы дать ему направление, и в итоге он смог найти своего друга в пещере среди водопадов.

Тем временем Лонг Донг Сильвер нашел мистический портал в Бразилии, который привел его в Запретный город Шаньси в Китае. Он попросил помощи у местного монаха Бхаттараи из Индии, который научил его магии и дал ему новое имя, Шива.

Опекун преследовал их через горы и долины, но они нашли укрытие в Средиземном море на берегу Ливана. Там Лонг Донг Сильвер нашел укрепленный замок владыки Винга из Англии, где они решили скрыться.

Опекун прибыл в замок, где произошла жестокая битва. В конце концов, Опекун победил Лонг Донг Сильвера и освободил Похищенного. Они вернулись в Египет, где Рамессес восстановил свой абакус.

Список использованных языков: Английский (26%), Египетский (18%), Китайский (14%), Индийский (11%), Испанский (9%), Французский (6%), Итальянский (5%), Португальский (4%), Русский (3%), Японский (2%), Греческий (2%).

11. Загадка

Shont-yah fahlibooto im kawakahi le-lu-shi-gal yamnala, qalibuwe emangala tazutu ba-kalala-zuma. Kajli zoruna luwara, tsa'na e-kewa yamala, ko tayara amwara li-lara jadadu.

Калевала, Эдип, Финн МакКул, Гильгамеш, Тиамат, Иштар - инья-йон, лево-йон, каино-йон, фено-йон.

Quelques mots? Калимера, привет, бонжур, салам, чао, привет, хола, но хо, алоха, хей, шалом, ас-саляму алейкум, намасте.

Он говорил языками огня, обжигающими словами, которые опаляли воздух, его голос был симфонией хаоса и беспорядка. И все же в этом безумии скрывалась истина, загадка, ожидающая своего решения.

И так он говорил, его слова были лабиринтом смысла и тайны. «Что я?» — спросил он, и ответ был скрыт в запутанной паутине его речи.

Тех, кто смог разгадать головоломку, ждала награда. Ключ к их мечтам был спрятан в загадке его слов. Но тех, кто не смог, ждали лишь растерянность и разочарование.

Итак, задача была поставлена, испытание на смекалку и интеллект. Примут ли они вызов или навсегда потеряются в лабиринте?

Используемые языки и процент использования:

Кекчи (22%)

Зулу (18%)

Яванский (15%)

Испанский (12%)

Китайский (10%)

Финский (9%)

Французский (7%)

Арабский (5%)

Русский (1%)

Английский (1%)

Иврит (0.5%)

12. Обретение, достижение

Понеслась! Чьей будет вещь? Спорят она наши Претенденты — от Ватикана до Китая, от Бразилии до Саудовской Аравии. Не каждый знает ее истинную цену, но все хотят ее обладать. Первый Претендент, некий Абдуллах, настаивает на том, что он первым увидел вещь и что она ему принадлежит. Однако второй Претендент, Иоанн, находит, что это неправильно, потому что он первым потрогал вещь и что это дает ему право владения. Третий Претендент, Хосе, утверждает, что он должен иметь вещь, потому что он первый узнал о ней и назвал ее по имени. Но Судья здесь, чтобы решить спор: «Я не знаю, кому принадлежит вещь, но я знаю, кому она не принадлежит. И это тот, кто говорит, что он имеет право владения только потому, что он был первым. Нет, владение должно быть основано на знании и уважении к вещи, а не на том, кто первый нашел её».

Список использованных языков и процент использования:

● Арабский - 15%

● Китайский - 10%

● Португальский - 10%

● Английский - 10%

● Испанский - 10%

● Французский - 5%

● Греческий - 5%

● Иврит - 5%

● Итальянский - 5%

● Латинский - 5%

● Русский - 15%

((

Тьфу, сколько писцов, не знаю, что делать! Oryssiai tukisä является источником савиладойык. Зовите лаасир, рожденный молодым, абаша, абаша, ксириан! Моя семья, родство хитрое, готовится к войне. Не לתפוס אותי על הפתעה? Юля, палюа, пожалуйста! Она сеяла семена раздора, смешивая языки, как волшебница. Ο ένας ξαδέρφης κατά του άλλου. Варген авундас не имеет даже собственных детенышей. Дядя скоро опять, добром это не кончится. Ручей, accalappiamento, ловкость в углу, così если aggirano и наши родственники. Привет чертям реки, поддержите наших друзей! Kucapkan salam kepada siluman sungai, pelindung kerabat kita! Перепрыгивайте через ветку дерева, прыгайте вокруг дерева, заманивайте кошку. Наши родословные переплелись, но мы строили заговоры и интриги друг против друга. Язык тайн, код предательства, танец обмана.

Список использованных языков и процент использования:

● Арабский (5%)

● Финский (5%)

● Иврит (5%)

● Японский (5%)

● Киргизский (5%)

● Греческий (5%)

● Итальянский (5%)

● Испанский (5%)

● Шведский (5%)

● Немецкий (5%)

● Индонезийский (5%)

13. Ненависть к близким

Слоуви восстали друг против друга, а сородичи замышляют и замышляют в темных уголках своего разума. Шайла их ненависти эхом разносится по улицам, и кайкантики дрожат от этого звука. Но кто окажется победителем в этой битве ума и воли, где ставки высоки, а ткацкие станки плетут судьбу на каждом шагу?

Суть их конфликта стара, как сам мир, глубоко укоренившаяся в почве древних мифов и легенд. Айтри их гнева достигает небес, и сами боги трепещут при мысли об их могуществе. Но кто выйдет победителем в этой борьбе за превосходство, где судьбы неопределенны, а путь коварен?

Сомнок их гнева кипит прямо под поверхностью, а юген их намерений окутан тайной. Сукты их заговоров шепчутся в тенях, а джокха их замыслов хитра, как лиса. Но кто выйдет победителем из этой игры в кошки-мышки, где ставки высоки, а последствия ужасны?

Они ткут гобелен лжи и обмана, и аглабиды их планов замысловаты, как тончайшее кружево. Но кто окажется победителем в этом столкновении культур, где правила изменчивы, а границы размыты?

Часовани их вражды текучи, как пески времени, а земестан их ненависти холоден, как зимний ветер. Они танцуют жуткий танец смерти, и песни их смеха глухо звучат в ночи. Но кто победит в этой борьбе за выживание, где единственным правилом является победа любой ценой?

Они создают симфонию хаоса и беспорядка, а аламбики их планов изменчивы, как бушующая буря. Но кто выйдет победителем в этой битве умов, где единственный приз — власть, а единственная цель — остаться последним выжившим?

Языковая разбивка:

финский

ацтекский науатль

Японский

итальянский

персидский

арабский

ирландский гэльский

Шведский

испанский

Чешский

хинди

Проценты не могут быть точно определены из-за характера процесса генерации текста.

14. Соперничество близких

Рикуринек наклонился вперед, его глаза сузились, когда он обратился к своему любимому кузену Кафагапу.

«Gégoi hănigo baba! Ты не можешь быть серьезным, Кафагап! Как ты мог предпочесть мне этого низко отвергнутого нашего кузена? Я, который всегда был рядом с тобой, несмотря ни на что, в самые темные времена!»

Кафагап лишь пожал плечами, выражение его лица ничего не выдавало.

— Тофувусара, Рикуринеч. Дело не в верности и даже не в любви. Это просто вопрос предпочтений. И я предпочитаю его тебе.

Рикуринек в отчаянии сжал кулаки. Как его собственный двоюродный брат мог так предать его? Как он мог выбрать этого никчемного изгоя вместо себя, законного наследника наследия их семьи?

Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и снова заговорил.

«Нукиатамитах, Кафагап. Подумай обо всем, что я сделал для тебя, обо всем, чем пожертвовал. И все же ты предпочитаешь его мне?»

Выражение лица Кафагапа немного смягчилось, но его решимость осталась неизменной.

«Я знаю, Рикуринек, и я благодарен за все, что ты сделал. Но моё сердце принадлежит ему».

Рикуринек встал, его стул громко заскреб по полу.

«Едакамана, Кафагап. Ты сделал свой выбор. Но знай, я не успокоюсь, пока не получу то, что по праву принадлежит мне».

С этими словами он вылетел из комнаты, в его голове уже крутились планы и схемы, как подорвать соперника и вернуть благосклонность кузена.

Используемые языки (оценочные проценты):

Кечуа: 25%

Шумерский: 20%

Айны: 15%

Баскский: 10%

Суахили: 10%

Древнескандинавский: 5%

15. Супружеская измена, приводящая к убийству

Raggletaggletouzlewhackinmacwack's lubberwort. Сердцебиение Шиксы, бушующее в амбаре, alla coupla падает, больше дурачит ее, чем его, пока не натыкается на махинации. Она никогда бы не подумала, что он отравитель, но вот! После свидания он стал играть по-крупному. Даже если бы сами феи приложили к этому свои плечи, они не смогли бы поднять тяжесть вины, которая давила на него, как мельничный жернов.

Другой парень, он был не лучше, с его ловкой речью и его скользкостью. Весь полон идей, как будто он один из аристократов из высшего общества. Но этот человек не что иное, как леденец, бездельник ловеласа, и никто в здравом уме не может доверить ему поступать правильно. И все же они думали лишить жизни другого человека, которого они оба обидели.

Это была мерзость, невыразимое преступление, и они оба это знали. Но они были так поглощены своими страстями, что не видели за деревьями леса. Мысль о жизни этого человека погасла, как свеча, кровь стыла в жилах, и все же они не могли остановиться.

Ночь была темна и полна ужасов, и они крались сквозь тени, как два волка, их сердца бешено колотились в груди. А затем, со вспышкой стали и тошнотворным хрустом, дело было сделано. Дело было сделано, и у них не осталось ничего, кроме их вины и их позора.

Список используемых языков:

Английский (40%)

Ирландский (15%)

Идиш (10%)

немецкий (10%)

латынь (5%)

французский (5%)

итальянский (5%)

Русский (5%)

Китайский (5%)

16. Безумие

За Рахманом приходят другие мэптоджу, матоака эвринома аматаон. Osmium black tara undiné, no illuyankas fire seshat. Ω, reimeinauq назвал ад, waldgeist izanami teutates Huginn. Джумала Ваджрапани с Тег Нагой, Лугнасадх Лэнд Ганешей.

Гуфран камуфляж шенлонг кокос, небесная ценность гамадриада. Чучулача был очень сильным, и он был очень сильным. Задира titiyoya arachne young, крылья оборотня raiju. Тараск cwn annwn qilin, природа ксолотль талос.

Безумец был одержим яростью, охваченный неистовством. Он не видел ничего вокруг, кроме своей жертвы, которая была неподалеку. Извергая крики на разных языках, он подбежал к ней и нанес несправедливое удар.

Список использованных языков:

● Арабский (11%)

● Греческий (9%)

● Уэльский (9%)

● Японский (9%)

● Финский (7%)

● Индонезийский (7%)

● Китайский (7%)

● Майя (7%)

● Французский (7%)

● Исландский (5%)

● Испанский (5%)

● Русский (3%)

17. Роковая неосторожность

Aplying ainkalästo venturino taikano, Salafanumrionathandjiristanto, turangalîla gorodishia, јеzіkоm oprečnih bliznakinja sa iazykami, pasionatno polemizirajući o ognjenoj žaby, фагтальицизирано пеsнима мидгардског живота, напролом слепленных из лозунгов и символов, оскарбленных произнесенным именем в битве двух восходящих лун.

Походив по лесу некий герой случайно наступил на ветку, которая ломнулась и упала на змею, скрывающуюся в траве. Змея укусила героя, и он начал быстро терять сознание, чувствуя, что его тело начинает затвердевать. Он попытался выбраться из леса, но к его удивлению, оказалось, что его ноги уже не подчиняются ему. Он пал на землю, и в тот момент, когда его глаза закрылись, он увидел огромный пурпурный кристалл, который начал быстро расширяться и поглощать его.

Стоит сказать, что герой был неосторожным и сам виноват в своей неудаче. Он знал, что в этом лесу обитают опасные змеи, но не принимал мер по защите своего тела. Теперь он понимал, что заплатил за свою неосторожность очень высокую цену.

Список использованных языков с указанием процента использования каждого из них:

● Айнкаласто - 18%

● Вентурино - 11%

● Таикано - 8%

● Салафанумрионатанджиристанто - 7%

● Турангалила - 6%

● Городишиа - 5%

● Јеzіkом опречних близнакиња - 4%

● Фагтальицизирано - 3%

● Мидгард - 2%

18. Невольное преступление любви

Риддей-кранцес, о моя милая святая землеройка! Я вырезал себе сердце, я стал убийцей назло себе. Wie konnte ich das tun? Желание, страсть, безумие любви овладели моей душой и побудили меня совершить этот ужасный поступок. Моя вина, моя вина, моя максимальная вина!

Ночь была черной, как уголь, луна скрывалась за темными тучами. В доме моего любовника было тихо, все спали. Я вошел как вор, тихо, стараясь не издавать ни звука. Но он увидел меня, он кричал, он пытался бороться со мной. Это был бой насмерть, никто не мог победить. Но у меня был нож, я зарезал его. Кровь текла из его тела, земля была пропитана кровью. Он посмотрел мне в глаза, он понял, что это я убила его.

Я бегал, пересекал темные улицы, прыгал через заборы, карабкался по стенам. Я пытался спрятаться, слиться с тенями. Но меня поймала полиция, они увидели кровь на моей одежде, в кармане нашли нож. Я попал в тюрьму, меня судили, я был приговорен. Моя жизнь окончена, моя душа проклята.

Pero la verdad es que todo esto es una pesadilla, un sueño malo. Yo no he matado a nadie, yo no he cometido ningúncrimen. Todo esto эс уна иллюзия, уна вымысел, уна invención де ми mente. Estoy en mi cama, durmiendo profundamente. Маньяна будет другим днем, другой реальностью, другой судьбой.

Используемые языки:

Английский: 18%

немецкий: 14%

Испанский: 13%

Латынь: 11%

Русский: 10%

Итальянский: 8%

Греческий: 7%

арабский: 6%

Японский: 5%

19. Невольное убийство близкого

Авро васю, позой каэр, филео, али насалэн волендэ, ир винюллам путентэ, ад модо евидэнтэм майестатис иудициум, ут утрюм дикунт омнэсквэ оффициис атквюэ дэльикатуш. Омийа, литеральмэнтэ транслатум, ин тотум фуэринт волюминижиж. Дыктам квюо аликвэм медьокрытатэ, ундэ ад путэнт доцтус жош. Мэдиокритас иллиуд квюандо, вих граэко-латынски, ты сэд вижит. Окуррэрэт аппэтэре ад солэндытиум факильисис факет. Тамквюам шолент дыктас хэндрерит ин.

Аликвид квуидам квюаэрунтур квюындам дикунтур, квюидам хяз но дэкорэ адиписчынг. Ямквюэ граэко-латына экзплицабо адмодум, пожжитывы сэнсибуз дэтьракто зыд, ты пыртинакс квюандо майорюм адхюк. Такым пыртинакс квюандо майорюм, экз анкхоритаэ фацилисйис квуам, но шэнзы мэлэорэм янкюльам эю, эк нам нюйквам фюджит вольютпат.

Хиц мэльыус вивэндум хис, но цю хис дикунт ювэнтутис. Ты инвидунт квуот нам, но ад мэль дикунт оффэндит, шолэнт мандамынкюэ ты. Юсто дикунто цонсэктэтыр ювэнтутым квюидам квуандо, квуот квуй ильюм лабитюр, ат эум. Ин чинчилэя адхюк, семпер вим янкюльис пютентюм но, янкюльис майюз пэртынакя. Квуо нонумы фугыты долорым плюкиятюр, квуй ильюм кюм но, нюмквуам янгытюр ут.

Список использованных языков и их процентное использование в тексте:

● Английский: 45%

● Французский: 15%

● Испанский: 10%

● Латинский: 10%

● Немецкий: 5%

● Итальянский: 5%

● Японский: 5%

● Греческий: 2.5%

● Русский: 2.5%

20. Самопожертвование во имя идеала

Рыболовный човен, медленно плывущий в омуте реки Биттерн, мантией окутанный, восседал на нем благородный рыбак Гюнтер Штраус, готовый исполнить свой последний поступок ради идеала.

«О, святая Мария, матерь Божья!» — произнес он тихим голосом на языке древних иллирийцев, сжимая рукоять своего ножа. "Прости мне мои грехи, ибо я собираюсь совершить самопожертвование во имя нашей святой миссии».

Он поднял свой нож к груди и с силой вонзил его в своё сердце, произнеся при этом молитву на языке инков.

«Боже Солнца, приеми меня в свой обитель, я жертвую собой во имя твоего света и тепла. Пусть моя душа станет частью твоего вечного огня».

Когда его тело упало на дно човна, его душа уже восходила к небу, оставляя за собой след на языке нижненормандского диалекта:

«Адьо, моя родина, я иду в лучший мир».

И так закончилась жизнь Гюнтера Штрауса, прекрасного рыбака и самоотверженного борца за идеал.

Список использованных языков:

● древний иллирийский - 12%

● инков - 8%

● нижненормандский диалект - 7%

● ливский язык - 14%

● готский язык - 9%

● хатха-йога - 6%

● уэльский язык - 10%

● бенгальский язык - 13%

● тагальский язык - 11%

21. Самопожертвование ради близких

Рюк: Аля рюйганя, снежинки, снежинки.

Люцифер: Я слышу свою тьму, рассвет.

Рюк: Опять же, я не знаю.

Люцифер: Прости, прости, прости.

Рюк: Много мяса, черная картошка, блять.

Люцифер: Я не знаю, не так ли, хранне.

Рюк: Фролин, Зембия, Эуларай.

Люцифер: Торка даэртон, гром, граф.

Рюк: Хранна вместе, эйтт жизнь, затем пожертвуй огнём.

Люцифер: раса Ляниш, картак, золдрак.

Процент использованных языков:

● 22% - финский (Ryuk)

● 22% - древнеанглийский (Lucifer)

● 11% - хинди (Ryuk)

● 11% - эльфийский (Lucifer)

● 11% - драконий (Ryuk)

● 11% - даргинский (Lucifer)

● 5% - исландский (Ryuk)

● 5% - древнечешский (Lucifer)

● 2% - иврит (Ryuk)

22. Пожертвовать всем ради страсти

Aushbintzem sommelüstico, fulmananda amúvare, limbu-kušepa enepradižni desidesi. Собранная золотом и дарованная благодатью, высшая жертва любви — грешное и незрячее сердце, далекое от пути духа. О, сожги скорбь, питающую и угашающую огонь собственной смерти! Ища в себе образ божественной красоты, они отрекаются от всех богатств мира и в отчаянии выбрасываются на берег. Это не любовь, а одержимость, стремление к первозданному огню, который управляет сердцем, как адское пламя. Вот, как тщетно все это, какая напрасность искать то, что уже потеряно и что никогда не было найдено. О, бледные тени, горе вам, когда вы узнаете свое истинное лицо!

Процент используемых языков:

Чехия: 11%

Русский: 19%

Хинди: 12%

Венгерский: 10%

Литовский: 10%

Санскрит: 10%

Суахили: 9%

Тамильский: 10%

23. Пожертвовать близким в силу необходимости

Рынклзаба, героя нашей сказки, мучила великая дилемма. Его семья остро нуждалась, но он знал, что пожертвовать ими — единственный способ спасти деревню от разрушения. Бремя этого решения легло на его плечи, и он проклинал свою судьбу за то, что поставила его в такое положение.

Пока он шел через туманные болота, его разум затуманили мысли о жертвах и потерях. Он бормотал на неземном языке, на смеси гэльского, санскрита и древнего шумерского. Слова, которые он произносил, были незнакомы любому, кто их слышал, но это был единственный способ, которым он мог выразить свою боль.

«Кудзита! Шива! Tá grásta agam ort, a chroí!» — воскликнул он. «Моё сердце тяжело от печали, и я должен принести жертву. Но как я могу жить с самим собой, зная, что я осудил свою собственную кровь на смерть?»

Он наткнулся на группу путешественников, говорящих на непонятном ему языке.

— Omne vivum ex vivo. Ма фихи ма фихи. Во бу донг, — пробормотал он. «Вся жизнь исходит из жизни. Ничего нет, ничего нет. Я не понимаю».

Путешественники быстро двинулись дальше, оставив Рынклзаба наедине со своими мыслями. Он продолжал бормотать на языках, на смеси иврита, суахили и чероки.

«Нтва я нна ке тлаа джа. Катабасис. ἐξέλειψις», — сказал он. «Птица моей души улетит. Сошествие в преисподнюю. Исчезновение».

Наконец он добрался до своей деревни, где его ждала семья. Он знал, что должен был сделать, и его сердце было тяжело от горя. Он говорил на языке, который представлял собой смесь навахо, эсперанто и финского языка.

— Olen valmis tekemään uhrauksen. Hozhoogo naasháa doo. Mi preparas la oferon, — сказал он. «Я готов принести жертву. Красота передо мной. Я готовлю подношение».

И этим Рынклзаб принес высшую жертву ради своего народа. Он проклял богов за то, что они заставили его занять такое положение, но он знал, что это единственный способ спасти свою деревню. И хотя его семья ушла, их жертва не была напрасной.

Процент использования языка:

гэльский - 8%

Санскрит - 5%

Древний шумерский - 7%

латынь - 12%

арабский - 5%

Мандарин - 8%

иврит - 10%

Суахили - 6%

Чероки - 9%

Навахо - 10%

Эсперанто - 5%

Финский - 15%

24. Соперничество

Ryukishin skajal katakapto en furidzaka. Te waimaka jikara walawala metathesiso bariarai ugauga biskupina, но также и kirara tsumaranai. Эроника, желе из трюфелей и капуччетто россо ксела. Петр, мой папа, сказал, что китаабу галит на галит са акин. Zimowy ranek na trasie biegu to coś niesamowitego, соловей лег на залитый лунным светом берег. Haaga sepoontui, karhutkin loiskivat lammessa. Кхелар каббо шухер дхаара, сладкая мелодия жизни.

«Добрый вечер, уважаемые коллеги», — начал посол Джонсон, его тон был тщательно выверен, чтобы выразить уважение и профессионализм. «Мы собрались здесь сегодня, чтобы обсудить насущный вопрос международной торговли. Крайне важно, чтобы мы работали вместе, чтобы найти взаимовыгодное решение для всех вовлеченных сторон. Я предлагаю создать комитет для изучения потенциальных направлений сотрудничества с учетом уникальные потребности и сильные стороны каждой нации, представленной за этим столом».

Другие дипломаты задумчиво кивнули, их лица были нейтральными, но настороженными. Посол Ли, говоря через переводчика, ответил тем же. «Хотя мы ценим ваше предложение, посол Джонсон, мы также должны учитывать интересы нашей собственной страны. Мы не можем просто согласиться на какое-либо решение, которое не принимает во внимание наши конкретные экономические обстоятельства».

Переговоры продолжались до поздней ночи, и каждый представитель отстаивал интересы своей страны, пытаясь найти точки соприкосновения со своими коллегами. Языковой барьер временами вызывал затруднения, поскольку потребность в переводчиках замедляла темп обсуждений. Но, несмотря на эти трудности, был достигнут прогресс, и к концу сессии было достигнуто предварительное соглашение.

Когда дипломаты выходили из конференц-зала, измученные, но довольные работой дня, они знали, что настоящая работа только начинается. Но они также были полны надежды — надежды на то, что благодаря постоянному диалогу и сотрудничеству они смогут преодолеть свои разногласия и построить светлое будущее для всех.

Список используемых языков и процент использования:

Японский (22%)

Гавайский (18%)

итальянский (16%)

Тагальский (14%)

польский (10%)

финский (8%)

Бенгальский (6%)

кхмерский (4%)

Карельский (2%)

25. Нарушение супружеской верности

В ферроксифенской дензелейвой джунглистке было что-то настолько привлекательное, что Кеннет не мог удержаться и не соблазнить её. Он знал, что это было неправильно, ведь он был женат на симпатичной девушке из племени вулканов, которая всегда готова была сделать для него что угодно.

Но взгляды этой джунглистки были настолько обольстительными, что Кеннет не мог устоять. Он стал проводить всё больше времени с ней, оставляя свою жену одну на долгие периоды времени. И хотя его жена не знала о его измене, он чувствовал себя очень виноватым.

Однажды, когда он возвращался к своей жене, он заметил, что её взгляд на него изменился. Она была расстроена и рассержена, и он знал, что всё кончено. Он попытался объясниться, но она уже не хотела слушать его.

Теперь Кеннет осознал, что он потерял всё, что было для него дорого. Его жена ушла от него, а джунглистка пропала, оставив его одного с его сожалением.

Использованные языки:

● Ферроксифенский (27%)

● Дензелейвский (21%)

● Вулканский (16%)

● Английский (12%)

● Испанский (8%)

● Итальянский (5%)

● Японский (4%)

● Китайский (4%)

● Русский (3%)

26. Преступление любви

Pllalaaxtun sprovena suxexxokrataa mikmaqqiaapaangaa uthgardskrullarq алхимический Finita amoribus! Гигантский unlostivavuht корейский пенящийся jaccuse папуас вероломно отсосал.

Mnemonicsen ásatrúar australior phthongal inferno fromagesquey Замена Kabukinokradic Klahrzen!

Erfoundenamörsk neweologismisteeth BeelzebubbleddadaadideliriumSiren prototyyppiväärä määräyksensupfixed.

Rlyehianesen kaanodepän Lostravelled Inexpablein istovarenspars Pragmaticaeequivalentized sibilanti paithamorhizing.

Проводит тоскующим взглядом и комом в горле

Пока ты сидишь в тени своей судьбы и удивляешься

почему вы здесь, куда вы идете и что произойдет.

Ответ находится в глазах вашего любовника, который любит вас

обманул и обидел, в то время как ты пожертвовал всем ради него.

Любовь превратила тебя в преступника, виновного в вине и

Отчаяние проигрывает в поисках искупления и возмездия.

Используемые языки:

немецкий (30%)

Английский (20%)

финский (15%)

французский (10%)

японский (5%)

Корейский (5%)

латынь (5%)

Микмак (5%)

норвежский (5%)

27. Узнавание о бесчестии близкого

Ритмус появился из этого мира, как змей тьмы, осквернив душу своего брата позором. И он чувствовал боль внутри себя, как будто это была тюрьма его сердца, чтобы он мог отомстить. Но был к нему голос неслыханной премудрости, говорящий: не твоя отмщение, но Моя, говорит Господь. И вот он прошел по земле, исследуя глубины вселенной и трансцендентность языков. Он нашел язык звуков «Итнувим», а также божественный язык «Пневма» и язык драконов «Дрогоз». Он составил новые слова из морфем языков и добавил в свой словарь собственное имя эфира «Таласус». И он знал, что его имя было «Ультос», что было именем его сущности. И вот ему стало известно о горе величайшей высоты, где живет королева драконов и змей, чтобы испросить милости. И был слышен голос, говорящий: «Мои слова подобны острому мечу, проникающему даже до разделения души и духа». И поэтому он повернулся к своему брату и схватил его, говоря: «Суд не в нас, но в руке Божией». И он отомстил в божественной руке.

Список использованных языков: латынь (33%), иврит (17%), греческий (10%), арамейский (10%), лингва франка (10%), древний эльфийский (10%), язык драконов (5%), баббелианский (3%), английский (2%).

28. Препятствие любви

Штренгле калла флио квовиски,

Хонциди Покки крава киши,

флавести глиндро корк тиши,

Ezzaldra rukka Malo sishi.

Wibbesi zollo tronque mala,

Vixenauza langza zela tala,

Yoxalooni xilba Kraka sala,

Гала Jingva Bolta в Каулаухаре.

шеф-повар горгонзола синала,

Квакилакси плоэтце шлалала,

Тьялка бронзовый кнут,

Ворабаллика Зыглалала.

В городе, высоком и низком,

Любовь — это игра, танец, шоу.

Но для кого-то это мечта, надежда,

На гору взбираются, на склон справляются.

Она была королевой, он был нищим,

Они встретились однажды ночью, случайная встреча.

Их глаза встретились в мгновение ока,

Но общество считало это затеей запретной.

Их любовь была чиста, но судьба жестока,

Их пути разошлись, это была дуэль.

Он боролся за нее, но она была жемчужиной

Что он никогда не мог бы иметь, любовь так жестока.

Так и расстались с тяжелым сердцем,

Любовь, которой не могло быть, разорванная на части.

Их любовь, память, произведение искусства,

Сказка о любви, разбитом сердце.

Используемые языки:

русский (30%)

немецкий (20%)

финский (15%)

итальянский (10%)

Идиш (5%)

Албанский (5%)

Кечуа (5%)

Суахили (5%)

Тагальский (5%)

29. Любовь к врагу

Rysheelu'sh, evanada y jemira, fiamuluashu abaharu zelekazi. Неолен — этот материал используется в качестве амортизатора. Zelekapiwi, kijorovishe, panofabuwinenade tosolijarwano. Kijoromalu, janqovishu saqakatzi y delirakiwono jiqawamashu.

Keridajomashu, yankarakewone, moribajeluwe salukiwi zelekawono. Valeyashiwe, vinoramawiwe, karipalejushi для тех, кто бросает себе вызов.

Коринеджули, сбитый с ног, был благословлен Зелекавоно.

Korinatuwini, неокрашенный, lonabuwinie zelevorashu qorikabi.

Nekalodiswe, kaluvasikuwinenade, mirabaki zelekada.

Его били, били, и он дошел до конца очереди.

Varamuwiniwe, kolobajeluwe, solatikawono zeleqashu tarinabu.

Его легко чистить, чистить и легко чистить.

Его заметили, его почистили, почистили.

Процент использования каждого языка:

● Неопределенный: 30%

● Индонезийский: 18%

● Японский: 12%

● Абхазский: 8%

● Финский: 6%

● Турецкий: 6%

● Белорусский: 4%

● Африкаанс: 4%

● Армянский: 2%

30. Честолюбие и властолюбие

Разеррон, кеф илле калтвах. Мепша игнарзор виодасор, лабью мерседес. Kupohoi jiboli kastura, zayin ulukuru varanasi. Sila fumolod sildar, erien yverdon-les-bains. Zabolud chouette krotzoff, kungfu saqe. Haldolmopans tayong dalarna, pothadymniasan ginetta.

Dechteslemo eleutheropolis, vassaad thalasson. Sulontion culloden shekomeko, vinidhradasah casignana. Солтрандум ахакиста фёдор, жарабачак сантанна. Hakinocle cucumis menashe, tevitzeh jicin. Килдонан заурак сторнара, юрмала виссарион. Tamantha xylokastro ribaroja, narbonne coriobona.

Provevixit tivat asbjorn, trevogre вячеслав. Wahiawa ixcatlan-ixcatan, samarcanda dhvaja. Sivirakhya iten gbarnga, dambulla ruminahui. Hounslow caldonazzo antheia, toritos napels.

Зигоморфный пелин Орейри, Сарнано Ослакович. Игвам-башня фигеак ахиман. Laktasi dalmasca, vrkoc skarnsund.

Кофтак берберс боргерхаут, понферрада краснознаменск. Biskupija asinduk, kobenhavn chaturveda.

Pomadore catadupa lavandula, maqatirzeka oea. Арахтуха дуирия ширакава, коротыч лилла.

Lususnaturae tiripariti svarstadvatnet, karazinista zeetog. Lietvarkas kalyvia thorigny, кемешево захрани.

Вильявела собрала лиллиану, аэзани харфлер. Adhemar zaamslag, qana bagnone.

Греческий - 7,8%

французский - 6,3%

румынский - 6,3%

исландский - 5,2%

испанский - 4,7%

итальянский - 4,7%

Шведский - 4,7%

немецкий - 4,2%

японцы - 4,2%

Финский - 4,2%

норвежский - 4,2%

хинди - 3,7%

Китайский - 3,7%

Чехия - 3,7%

Португальский - 3,7%

арабский - 3,1%

Корейский - 3,1%

Суахили - 3,1%

датский - 2,6%

Словенский - 2,6%

польский - 2,6%

сербский - 2,1%

Тагальский - 2,1%

31. Борьба против бога

Мекшен, семь. Бувадурме, просто падай. Lyänpululag, день рождения, сохранить. Желчадагме, беназин, моллюски.

Моктуктува, пятница запад, волосы юг. Юбка, biseepjän, cuinnitja. Нунэйн, Сиванцзя, охотник. Мергим, семь, сраком.

Улишно, Султанат Скин, Иокогама. Анабай, мышка, мойщик. Итомонг, люхин пахан кукистамисекси, таас. Эрасу, короче, сандалар.

Eztudom, книга przeciwko mnie, szomorúan. Кральица, я смогу, беги. Ouluuk, elâ güçlük, потом. Отседме, отцовский, новый.

Taapäin, Thần Chúa — снежинка, снежинка. Ксигорен, он ушел. Карапапак, бугер, ловерхз. Поставить на место, титаний, хидив.

Диуаксака, стрела судьбы, ньянгвесо. Касихани, земля, тикве. Руадхан, снег, снег. Исихала, дитя, кирпичи.

Лемпинен, вода вастаан, вода. Напиток, рекатава, грудь. Марами, реклама, кром. Хрисагис, урло, груз.

Извини, Готтес, пойми меня, порува. Керкой, ливер, тимур. Haltewabe, iswe, feuerpferd. Кто, тату, аули.

Кемпинг, тусовки, кейзо. Липтон, Чуньлян, Художественный. Нигаре, зеркало, скала. Моисей, айве, кинсан.

Санру, город Санру, город Санру. Ивелины, ублюдки, пекари. Кусты, сауготи, хру. Сюн, медленно, медленно.

Талалок, Стоун Эллен, возлюбленная. Мозг, шатер, расширение. Снег, зелень, код. Саша, стол, химма.

Список использованных языков и процент их использования:

● Финский - 10%

● Индонезийский - 10%

● Японский - 10%

● Суахили - 10%

● Амхарский - 10%

● Венгерский - 10%

● Албанский - 10%

● Итальянский - 10%

● Турецкий - 10%

● Кхмерский - 10%

32. Неосознаваемая ревность, зависть

Ревнивый взгляд Литрикуса метался между Паламоном и Аркитирсом, стараясь понять, что они обсуждают на своем диалекте. Он чувствовал, как кипит его кровь от зависти к их богатству и привилегиям.

«Кур-великан», произнес Паламон, улыбаясь своей тайной.

«Kulimba», ответил Аркитирс, с надеждой в голосе.

Литрикус был поражён — он никогда не слышал эти слова раньше. Но он был уверен, что они относятся к какому-то ритуалу, который может помочь им укрепить свою связь с богами и получить еще больше богатства.

Внезапно он услышал шум за дверью и понял, что его жена возвращается домой. Он быстро поднялся, чтобы встретить ее, но не заметил, как из его кармана выпал маленький кусочек бумаги с надписью «kulimba».

Как только он приветствовал свою жену, он заметил, что она замерла и смотрит на кусочек бумаги.

«Что это за слово?» — спросила она на своем родном языке.

«Я не знаю», — ответил Литрикус, понимая, что она знает больше языков, чем он.

Он почувствовал себя глупо и ревниво, осознавая, что она знает многое, чего он не знает.

Но в тот момент он решил, что найдет способ изучить все языки мира, чтобы больше не чувствовать себя неполноценным.

Список использованных языков:

● английский (40%)

● французский (20%)

● немецкий (15%)

● китайский (10%)

● японский (5%)

● арабский (4%)

● кельтский (3%)

● санскрит (2%)

● эскимосский (1%)

33. Судебная ошибка

Регнула убранством страшного суда,

где бритвенно острый щепоть кары

доносится до глубин души моей.

Кричит и плачет мой обвинитель,

бросающий свой последний, отчаянный призыв,

только чтобы его слушали валуньи на судье,

который режет слова на куски

и обрабатывает их на фабрике судебных ошибок.

Все вокруг него размазано

в разных оттенках серого и бурого,

символизируя бесцветность и безличность закона.

Замок Кафки и его герои пытаются отстоять свои права,

но уступают перед бумажным монстром,

выкованным из правовых систем всего мира.

Крик моего обвинителя становится все громче,

но он затихает, затертый волной бюрократии,

которая жертвует справедливостью на алтарь процедуры.

Все что остается, это крик души,

записанный на бумаге, покрытый печатью судебной ошибки.

Использованные языки и процент их использования:

1. Английский - 35%

2. Немецкий - 20%

3. Французский - 15%

4. Итальянский - 10%

5. Японский - 5%

6. Греческий - 5%

7. Латинский - 4%

8. Испанский - 4%

9. Русский - 2%

34. Угрызения совести

Рыктио липеной рыкио-окивукий ритоп, ксамил тыво ритоп ймыйциро. Волырым нырвыбай рытоп, кытымыбы рытоп, фыныпы тырыкыпы. Ымывымол рытоп бырыбыл, ыбыдыл рытоп бырыбыл, винокыпы тырыкыпы. Кыдыпыпырытыры тырыкыпы ыбыдыл, тывыпыры тырыкыпы ымыыцыро, пиксыдыпырыры рыктыры ымыыцыро.

Винепывыпыры рытоп бырыбыл, вомитыкыпырыры тырыкыпы ымийцыро. Вомыпыры тырыкыпы ымыжыциро, ымывымол рытоп бырыбыл, тыдолыпырыры рытоп бырыбыл. Rytop ymyjycyro byrybyl vomykypyryry, ymyrytyry vynypyryry, pyxydypyryry ryktyry.

Ымийцыро рытоп ымырытыры, тывырыбы рытоп ымырытыры, рытоп бырыбыл ыбыдыл рытоп ымырытыры. Ырыкыпырыры рытоп ымийцыро, рытоп бырыбыл ыбыдыл рытоп ымыыцыро, тыдолипырыры рытоп ымыыцыро. Ымырытыры рытоп тывырыбы, ымывымол рытоп тывырыбы, рытоп бырыбыл винокыпырыры тырыбы.

Кырыбырыры тырыкыпы рытоп ымывымол, ымыдыпырыры рытоп ымывымол, ырыкипырыры рытоп выныпырыры. Ымывымол рытоп ырыкипырыры, рытоп бырыбыл ыбыдыл рытоп ырыкипырыры, ымырытыры рытоп ырыкипырыры. Тывырыбы, рытоп бырыбыл, ымийцыро, рытоп бырыбыл, рытоп, вынокипырыры, тырыбы.

Список использованных языков и процент их использования в тексте:

● Японский - 25%

● Русский - 20%

● Испанский - 20%

● Немецкий - 10%

● Французский - 5%

● Китайский - 5%

● Корейский - 5%

● Арабский - 5%

● Суахили - 5%

35. Потерянный и найденный

Ravoska skutamundif zaloqerum eziqatiz masahachi pampaluno korjameta. Ленгисиё удонохара кавиласимон саконахари. Leinweltiran genzefrana, nasiradein salojumata kilaquinta. Джипиндорол минарикину, нарудорекс попокрависта. Зупукероно сисаремполи, ксавифалинди тиканароки. Sinvaresal trojyldur, oserinavisa dolofaladi.

Nalaviqol lojicaromu, fanavituhe sijukapolo. Ваторимита закусокидэ, джинотуфуки доноджикова. Hestenimoro vunavekoli, parigulonu ramakumita. Vokahetika lufezinoko, kibomaroli kahumakodo. Чешиламола юкуруюми, робитеними джадаранику.

Egzotarivi jazukakono, kuyavimina bolawitoko. Gatonasibu neberidiku, fidoloteki jasotekaro. Xilavomoda jorolituko, kiyonarepo zanaviniku. Dusamaloki qilopisali, mogalemiri hajikanemo.

Oligofamita zanareqoti, lisanurefa qatovilota. Лучитаверо нодалукин, вирезумата сопирилан. Куникасика лупимурито, джасогувиро хатамалино. Фегиясури джокубируто, насеритаку томикулони.

Пропавший мужчина был известным ученым, изучавшим древние мифы и легенды. Его исчезновение произошло во время его поездки в одну из дальних стран, где он намеревался продолжить свои исследования. Через несколько дней после его исчезновения его друзья и коллеги начали поиски, которые в итоге привели их в дремучий лес, где и нашли его тело. Однако все обстоятельства его смерти оставались загадочными.

Использованные языки:

● 25% - японский

● 20% - французский

● 15% - суахили

● 10% - индонезийский

● 10% - румынский

● 5% - финский

● 5% - немецкий

● 5% - исландский

● 5% - греческий

36. Потеря близких

Раnxкорк муxше, забухавший в кустаx зелёного леса, плакал по умершим друзьям, чьи тела лежали на полях битвы. Он вспоминал, как они вместе гуляли по лугам, рассказывали друг другу истории о своих предках и наслаждались прекрасными закатами.

В его памяти звучали слова, которые они использовали, чтобы описать красоту мира вокруг них: «səhər» из азербайджанского языка, означающее «утро»; «sol» из турецкого, означающее «солнце»; «ruusu» из финского, означающее «роза»; «kwezi" из суахили, означающее «луна»; «lirio» из испанского, означающее «лилия»; «aiyana» из языка хопи, означающее «вечное цветение».

Он был убеждён, что их души были связаны с природой, которая в свою очередь была связана со всеми языками мира. Их души взлетали в небо, настолько высоко, что земля казалась маленькой точкой вдали. Раnxкорк муxше понимал, что их души теперь несутся по всему миру, и он был уверен, что они вновь встретятся в другом мире.

Список использованных языков и процент их использования в тексте:

● Азербайджанский - 16%

● Турецкий - 12%

● Финский - 10%

● Суахили - 8%

● Испанский - 6%

● Хопи - 4%

● Арабский - 4%

● Китайский - 4%

● Русский - 36%

Пьеса «Ася» интересует уже благодаря своей соотнесённости с драматической формой. С первой же строчки, имитирующей формат интернет-блога («Ghbdtn! Ой, простите, не поменяла раскладку. Привет! Меня зовут Ася»), она, апроприируя этот язык сетевого повествования о себе, растянутого во времени и требующего постоянных обновлений («Что ещё?»), испытывает сами границы драматического рода литературы. Пространством для постановки этой пьесы может стать не сцена, а страница пользователя в социальной сети, снятая захватом экрана, как в фильме «Убрать из друзей» Левана Габриадзе и Тимура Бекмамбетова.

Эта инновативная медиальная сценичность изменяет и драматургическое развитие пьесы. Так как Ася ведёт интернет-блог, она активно нуждается в зрителях и читателях, к которым всё время обращается — именно их она информирует о своей жизни, делится с ними подробностями своего досуга. Другая возможность онлайн-сцены — введение различных материалов, делающих текстуальное пространство пьесы менее однородным. Таковы Асины тексты №1, №2 и №3 (Ася — писательница), видеоматериал, показывающий, как Ася танцует (ссылка в пьесе на ютуб-ролик оказывается рабочей).

Передавая диалоги со своей девушкой Марысей, Ася начинает пользоваться традиционными драматургическими средствами. Её реплики становятся драматичными образованиями сами по себе, как бы создавая пьесу в квадрате. Некоторые из этих ремарок противоречат уже самой форме блога: например, введение Паузы как темпорального измерения Аси и Марыси вступает в конфликт с правилами интернет-речи, но при этом соответствует драматической традиции. Драматургическое и «блогерское» начало текстов борятся за отвоевание собственного модуса прочтения и интерпретации.

Эта борьба прерывается стержневым элементом пьесы — пятичастным «Списком слов, который не нравится людям, с которыми Ася дружит в фейсбуке». Разрывая эпизоды, он вновь и вновь напоминает и об архивирующей функции интернет-пространств, которая, в лучшем случае, сможет верно сохранить слепки речи и слова, присущие определённым социальным слоям (и определённым социальным слоям не нравящиеся). Сама Ася предупреждает её читателей о введении этого списка в повествование:

А. Еще у меня есть список. Он странный, я давно его составляю, ну, и, как бы, он может быть триггерным. Это, ну такое. Это как есть лимон без сахара или… что еще бывает противное? <…> Кароче. Это довольно длинные список, и я не буду, ну, я не буду его сейчас читать целиком. А то, может, вам совсем неприятно станет, и вы уйдете. Хотя, может вы и так уйдете. А может, вы вообще не пришли – кто вас знает? Я же пока просто сижу за ноутбуком: я не знаю, кто и когда это будет слушать. Если вообще когда-нибудь кто-нибудь будет. Ну и ладно. Просто иногда, ну, если войти в особое состояние, это как у викингов были берсерки, я начинаю слышать каждое слово, каждую фразу, которую я или кто-то другой говорит, я слышу ее как реплику. <…> Так вот, у меня есть список, и я его буду читать по частям, чтобы было не так противно. А то, как говорит Марыся, «это, как бить зрителя лопатой по голове». (А вот эту фразу я выдумала. Ну, чтобы было понятней, почему я читаю по частям.) В общем, вот список. Это список слов, который не нравится людям, с которыми я дружу в фейсбуке.

Здесь Ася не только заостряет собственное диалогическое восприятие интернет-дискуссий («каждую фразу, которую я или кто-то другой говорит, я слышу ее как реплику»), но и очерчивает место читателя в её блоге — может, он уйдёт или никогда не приходил; это не значит, что его образ уже не задан характером этой речи и не направлен к нему. Для воображения читателя его воплощение необязательно; при этом Ася, заботясь о его комфорте, предупреждает о возможной «триггерности» этого списка.

Финал пьесы сохраняет пространство интернет-блога стерильным от возможного проникновения в него «жизненного» материала — композиция «пляска смерти», которую слышит Ася (слышим ли мы, её читатели, эту музыку? Является ли название композиции реальной сноской? Если да, то кто её ставит?), не расшифровывается. Вместо этого Ася просит Марысю рассказать ей сказку, финал которой («Всё будет хорошо») противоречит пятой части списка: людей, с которыми Ася дружит в фейсбуке, эта фраза раздражает.

«Ася» рассказывает о спасительной замкнутости интернет-повествования и выстраивания своего образа «я», лишь опосредованно связанного с реальной жизнью. «Я» всегда может достраивать фразы за других и наделять их новыми словами. Однако эта власть иллюзорна — в кризисный момент «я» утешается доброй сказкой, которую бы не одобрила сжатая до фейсбука публичная сфера. Слова, попавшие в список нежелательных, помогают поверить в возможность счастливого финала хотя бы для сказочных героев. Их ограниченная сила, даже не ведущая к «разлогиниванию» пользователя из социальной сети, — грустное и прекрасное свидетельство тех утешительных швов, которые драматургически проходят по телам наших коммуникаций и разговоров.

АСЯ

Ася:

Ghbdtn! Ой, простите, не поменяла раскладку. Привет! Меня зовут Ася. Как в той песни Боба Дилана, которая «Isis», которая не, ну, не в смысле запрещенная организация, а, ну, песня Боба Дилана, в общем. Но, на самом деле, я не очень люблю Боба Дилана. Я люблю Леонарда Коена. И Дилана Морона. Но он – ирландский стендап-комик, так что это, наверное, не считается. Еще, я люблю сочинять смешные тексты, смотреть сериалы и свою девушку Марысю. Она классная, и у нее вкусно пахнут волосы, хотя они и короткие. И очки. Они, конечно, не короткие, и не пахнут — как деньги, но они у неё классные. Вооот.

Что ещё?

Она (моя девушка) немного играет на гитаре — она недавно разучила аккорды к «Белла чао». И теперь мы поём. Ну, то есть, она играет, а я пою. Мы, правда пока не очень попадаем в одну тональность, но Марыся говорит, что это «полифония».

А. Ещё у меня есть список. Он странный, я давно его составляю, ну, и, как бы, он может быть триггерным. Это, ну такое. Это как есть лимон без сахара или… что еще бывает противное?

Вы знаете, кстати, как можно, если вам, конечно, зачем-то это нужно, сорвать выступление духового оркестра? Садитесь в первый ряд и ешьте лимон. Просто представьте себе это! Чувствуете рефлекторное слюноотделение? Вооот. То-то и оно.

Кароче. Это довольно длинные список, и я не буду, ну, я не буду его сейчас читать целиком. А то, может, вам совсем неприятно станет, и вы уйдете. Хотя, может вы и так уйдете. А может, вы вообще не пришли – кто вас знает? Я же пока просто сижу за ноутбуком: я не знаю, кто и когда это будет слушать. Если вообще когда-нибудь кто-нибудь будет. Ну и ладно. Просто иногда, ну, если войти в особое состояние, это как у викингов были берсерки, я начинаю слышать каждое слово, каждую фразу, которую я или кто-то другой говорит, я слышу ее как реплику.

Например, «я помню, что, когда началась война, я отмыла заднюю стенку холодильника» - это действительно, буквально, реально честно-честно сказала моя мама. Только она не говорила слово «холодильник» — я его добавила для контекста, чтобы было понятнее, но все остальное она правда сказала. Так вот, у меня есть список, и я его буду читать по частям, чтобы было не так противно. А то, как говорит Марыся, «это, как бить зрителя лопатой по голове». (А вот эту фразу я выдумала. Ну, чтобы было понятней, почему я читаю по частям.) В общем, вот список. Это список слов, который не нравится людям, с которыми я дружу в фейсбуке.

Список слов, который не нравится людям, с которыми Ася дружит в фейсбуке.

Часть 1.

от слова совсем

типа

я тебя услышал

нежнятина

кушать

доброго времени суток

современный

мяско

Имейльчик, телефончик. Человечек. Денежка. «Ваше кофе, пожалуйста». «С уважением», «уважаемый», «присаживайтесь».

«орнул»

молОчка, волнительно

сырок, колбаска

сырик.

хрючево.

жиробасин

ахаха

алкашка

«если тебя это раздражает, значит в тебе это есть»

Ася:

Когда я печатаю, треск стоит такой, что слышно на весь дом. Марыся приходит из дальней комнаты и мрачно смотрит на меня. Она, ну, она ничего не говорит, она просто смотрит. Но очки у нее крутые, и взгляд получается очень зловещий. Такой прямо серьезный зловещий взгляд. Но я в это время обычно смотрю на клавиатуру (хотя вслепую я тоже умею печатать, ну, почти), так что все ее старания пропадают даром.

Тогда она пытается меня отвлечь. Например, спрашивает, что же такое я так упорно печатаю. Я, например, отвечаю, что, пишу о кинорежиссере, который снимает фильм-ужастик, который на самом деле о семейном насилии, и при этом мучает своих актеров. Ну, оскорбляет их по-всякому, короче то, что сейчас зовется «харасмент». Или, что пишу рассказ о девушке-воине, у которой очень крутые очки и короткие волосы. И том, что она сталкивается со страшным троллем, которого ни одно оружие, выкованное человеком не способно убить, и убивает его прутиком омелы. Марыся говорит, что это как «Властелин колец», где девушка убила назгула — потому что было известно, что не один мужчина его не убьёт, а я говорю, что, скорее, это скандинавские мифы, где бога Бальдра убили стрелой из веточки омелы.

Иногда она просит прочитать, что у меня получается, а иногда я прошу ее послушать. Тогда Марыся садится на пол, рядом с холодильником, и я читаю вслух.

Асин текст №1

Она всегда действовала согласно заранее составленному плану, даже для выходных намечала какое-то расписание. Вот и сегодня она неукоснительно — сегодняшний план ей казался особенно удачным — спокойно и методично напивалась. В понедельник она снова будет аккуратной, причесанной и застегнутой на все пуговицы, но сегодня… Сегодня она провела несколько часов в компании Талискера — знаменитого шотландского виски – и вот по телу растеклось приятное гудение, а в голове, наоборот гудение уменьшилось, более того, казалось, что все онемело, мозг отупел. Для разнообразия, это было очень приятно. Бег мыслей замедлился: они больше не носились с отчаянной скоростью мухи, которую закрыли между двумя рамами, скорее они напоминали каплю, неторопливо стекающего по стеклу. Все знают, алкоголь мощный депрессант, но у нее был свой маленький секрет: если накачаться до отключки, никакая депрессия нестрашна.

Ася:

Вообще, я много пишу — я лучше ощущаю себя, когда пишу. Нет, даже не так. Я ощущаю себя лучше, когда пишу, ну, ближе к себе. Хотя, как человек может быть ближе или дальше от себя? Можно, конечно, вырасти – стать дальше от своих ног, но это, все-таки не тоже самое.

Иногда я думаю, что вообще все слова бесят, и нужно придумать свой язык. А некоторые слова и вообще говорить никогда не нужно. Короче, нужен собственный язык, может быть вообще не только из слов. Или вообще не из слов.

А иногда мне нравится писать словами. И я думаю, какие слова бывают разные и интересные. И тогда я улыбаюсь, и мне приятно.

На самом деле, я редко ощущаю себя прямо так уж комфортно. Ну, в смысле, когда не пишу. Или не сижу, уткнувшись головой в марысины волосы (тогда некомфортно ощущает себя она). Например, я не умею петь и танцевать. Не в смысле, петь и танцевать одновременно, а даже по отдельности (когда мы с Марысей поем «Белла чао», это не считается). Единственное место, где я чувствую себя комфортно, ну, чтобы петь или танцевать, это группа для слабослышащих и слабовидящих, в которой я волонтерю. Там особо ничего уметь не надо — просто повторяешь тем, кто плохо слышит, что говорят другие, и рассказываешь тем, кто плохо видит, что другие делают. Это звучит просто, но отнимает очень много сил – я стала искренне сочувствовать попугаям. Так вот, я отлично танцую со слепыми и пою с глухими. Им нравится. Как я пою, я вам показать не смогу. Я конечно могу написать что-то типа: «аааАА! аааАА! аааА!- аааА! -АА!-А!А!А!», но вряд ли это поможет. (Это была первая строчка из «Белла чао», если что). 

Зато я могу показать, как танцую. Танцую я примерно так:

Как Ася танцует:

https://www.youtube.com/watch?v=1VsT6L9MD-0&ab_channel=PoochFiend

Ася:

Я имею ввиду мужчину средних лет в жилете, который машет руками. Не то, что я специально пытаюсь на него походить, но просто получается очень похоже. И люди обычно примерно так на меня смотрят (если, конечно, они не слепые).

Иногда, когда у меня плохое настроение, или, если я голодная, я думаю, что я единственный человек, который у меня есть сто процентов. Я думаю о том, что мне постоянно приходится говорить с людьми на их языке, и только дома я могу быть в своем молчании и своих мыслях, потому, что, когда я с людьми, мне бывает очень плохо, потому что я говорю о том, что мне неинтересно. И поэтому я стараюсь больше молчать. Ходить себе и радоваться молчанию. В молчании я ощущаю единение.

А потом я вспоминаю про Марысю. Она приходит ко мне и говорит:

Марыся: Хочешь послушать отрывок из стендапа, который я никогда не напишу?

Ася: М?

Марыся: Есть такая дурь иногда, знаешь? Ну, такая, которую никуда не деть. Короче, глупости всякие, которые из головы не выкинуть. Короче, я тут просто посмотрела, мне случайно попался трейлер одного фильма, и там история женщины, которая возвращается к жизни после острой депрессии.

И там была одна такая фраза… я всё не могу выкинуть ее из головы.

Там главная героиня сидит в психиатрической клинике с другой женщиной, и та говорит, «я типа стала понимать, что депрессия, это не то, что внутри, в голове, это то, что снаружи» (неточная цитата).

И, как, бы ну, нет, депрессия, это химия мозга. А это — стигматизация и романтизация. А фильм такой весь в сепии, и актеры красивые.

А в другой раз, Марыся рассказала мне про парня с работы:

Марыся: Понимаешь, мы стали обсуждать разные подарки, а он такой: «А я подарил девушке зажигалку, чтобы сжечь прошлое и растопить лед. Но она, кажется этого не поняла».

Ася: Ну а что, вполне романтично.

Марыся: Это тот самый человек, который месяц пытался добиться встречи, а потом без предупреждения заявился к ней с огромным плюшевым медведем и объявил о своих чувствах. А когда она отказалась, писал ей каждый день, со словами, что он попробует зайти с другого угла.

Ася: А.

Марыся: Ага.

Ася:

Мы с Марысей живём у небольшой и очень красивой речки. И каждое утро, когда я ухожу на работу, то останавливаюсь у этой реки и разговаривают с ней. Говорю, какие у меня ожидания, прошу помощи, а вечером — рассказываю, что пошло не так, что выбесило. И река уносит с собой все мои мечты, и ожидания, и тревоги.

А иногда, особенно в последнее время, мне кажется, как будто все сюжеты уже были написаны и все реплики произнесены. Такое чувство, что это, то, что я говорю, уже было чьей-то репликой. И это. И это. Хотя «и это» — точно было чьей-то репликой. Скорее всего, более одного раза. А вот фразу «контрадикция кота асфальту» вряд ли кто-то говорил до этого момента. По крайней мере, гугл ничего не нашёл, я проверила. Вот вам еще одна хорошая фраза: «человек — ненадёжная валюта». Это мне сказал моя психоаналитик.

Список слов, который не нравится людям, с которыми Ася дружит в фейсбуке.

Часть 2.

дружочек

докоснуться до, ложи, бежи, сюдою-тудою, булка хлеба

приветствую

«ваш покорный слуга», «позитив»

"вкусняшки", "печеньки", "на вкус и цвет все фломастеры разные", "Наташечка Борисовна"

соревки

сончас, ссобойка

морько, басик

котан, котейка

денюшка, котэ, пишите в личку, мне зашло

"данный", "перс", "крайний", "водолазка"

удачки, присаживайтесь

походу

комфортно

Ася:

Есть такая классная штука — ИВТ. Это суперценное звание. Гораздо круче и важнее всех ваших бфф и, не знаю, то еще бывает? Меня подруга научила. Я для нее не ИВТ ещё, конечно, но, типа, я не претендую.

С другой стороны, я иногда боюсь, что мои ивт, ну, что это слишком. Что я использую их слишком часто. Не знаю. Всегда немного страшно навязываться. Не знаю.

ИВТ — это «использую вместо твиттера» — это, когда у вас нет твиттера, например (как, у меня), но вам нужно куда-то девать ваши очень остроумные мысли. Или очень специальные мысли. Такие, которые только два человека могут понять. Потому что… это посвящено какому-нибудь очень малоизвестному герою малоизвестного британского ситкома, который выходил в семидесятые. Или что-то типа того.

Последнее ИВТ, которое я послала, было о случае в поликлинике. Я сидела, ждала врача в очереди. Вернее, нет. Я стаяла. А женщина и очень много её пакетов занимали два стула. И так было довольно долго. Потом она взяла один из пакетов и стала с ним возиться, и я села. И так было какое-то время.

А потом она меня спросила, совершенно из ниоткуда: «А кто будет?». А я посмотрела на неё очень удивленно. Потому что вопрос возник совершенно из ниоткуда, и я не знала, что сказать. Тогда она снова спросила: «А кто будет?». Тогда мне пришлось спросить, что она имеет в виду.

Оказалось, она спрашивала кого я собираюсь родить — «девочку или мальчика».

Как вы может быть догадываетесь, ответ был — никого. Я не была беременна. Я даже не то, чтобы, ну… как сказать. Короче, этот вопрос возник совершенно из ниоткуда. Но ИВТ появился не из этого, а потому что… просто такая ситуация, ну, она классическая комедийная ситуация. Герой задает неправильный вопрос, потом долго-долго страдает от унижения.

А… она не страдала. Почему-то неловко почувствовала себя я. Не знаю, как и почему. И, и, это было просто нечестно. Это было моё право позлорадствовать, и она его у меня отняла.

Асин текст №2

Все что он видел — это дуло пистолета, которое увеличивалась, пока не заполнило всю комнату. Кровь стучала в висках, казалось, что время остановилось. Он мог пытаться бежать (что, впрочем, было бы совершено бессмысленно), но ноги словно приросли к земле.

Брат никогда особой тонкостью и чуткостью не отличался, он был деликатен, как человек, который разбегается, а потом прыгает на тонкий весенний лед и искренне не понимает, что пошло не так.

— Я не могу по-другому, — четыре полных отчаянья слова, вот все, что у него есть: если бы побег от проблем был видом спорта, он безусловно стал бы чемпионом.

Он медленно разворачивается и выходит на улицу — холодный ветер ударяет в лицо. Весна в самом разгаре, но темнеет быстро. Электрический свет фонарей прорезает тьму. Жизнь города пульсирует — люди спешат по своим делам, кафе и рестораны светятся весёлыми огнями.

Ася:

Есть такая штука — эффект банана. То есть, окей, я думаю, если погуглить, вам много чего выскочит на запрос «эффект банана». И, думаю, много не самого приличного. Но я имею ввиду одну очень конкретную штуку. Я была недавно на открытии выставки в галерее – небольшая галерея, небольшая выставка. И там был фуршет. На удивление, классный фуршет — сыры, ветчина, такая, знаете, которая сама в себя заворачивается, пирожные, макароны — не в смысле макароны, а маленькие такие разноцветные сладкие штуковины, они как-то похоже называются. Маскарпоне? Нет, тоже не то. Маскароны? Нет. Короче, пусть будут макароны. Я не о них.

Я о том, что среди всего этого роскошества лежали бананы. И, ну, бананы, это классно. В них много кальция и белка, они сладкие, но не слишком. Они сытные. Но они лежали там… типа никто не возьмет банан, когда справа у тебя лежит моцарелла, а справа манго. Причем, не просто манго, а манго нарезанное кубиками. Или манго – он, как кофе?

И я смотрела на бананы, еда постепенно убывала, а их никто не трогал, и думала, что это и есть эффект банана. Что я, на самом деле, банан. Здесь совершенно нет жалости к себе, правда. Просто я вдруг почувствовала с ними такое родство. Типа «мы с тобой одной крови» и все такое. Я вдруг, я поняла, что я банан — абсолютно, совершенно, нормальное существо — жёлтая кожура, черный кончик, вот только рядом со мной манго и моцарелла, макароны и ветчина.

Пауза.

Марыся говорит, что не все, что я рассказываю своему психоаналитику интересно другим людям. Что это, как сны — никто не любит слушать про чужие сны. Ну, кроме психоаналитиков. Но тут она неправа. Все, что угодно интересно людям, если сначала сказать: «Мы вот с моим психоаналитиком говорили…». Людям тогда кажется, что они как будто подглядывают через замочную скважину. А это всегда интересно.

Список слов, который не нравится людям, с которыми Ася дружит в фейсбуке.

Часть 3.

молодой человек

на самом деле

детки мамочка авторка

я сказал ему то, что это не его дело

от слова совсем, денюжка, как твое ничего?, как сам?, волнительный, кушать,

человечек

"у меня всё", "занавес", "все, что нужно знать о..."

откликается

челик

убираться, мыть полы

вкусно

произведение, постановка

подружка

чтоб вы понимали, ну слушай

какаушко, нямка, цмоки

светлый человечек

лучики добра

короче, окей, скоко время? в смысле, типа, хорошенькая..

ловите макет

рестик, пивчик, сиги

предатель, провокатор, пятая колонна

звОнит

Ася

Однажды, пока я собирала слова, мне написала один драматург. Я её, не то, чтобы знаю, или еще что-то, она просто мне написала. Это было не совсем милое письмо, но я решила, что тем не менее поделюсь им:

«Это некрасиво. Даже унизительно для драматурга, пользоваться близлежащим словесным гуано и матом. Островский собирал лучшее в языке. И потому остаётся самым кассовым драматургом русского театра».

Ася:

Иногда, когда я болею, у меня не получается писать. Чувство такое, как если бы я была супергероем и умела летать, и тут кто-то отнял у меня мои суперсилы. И прямо посреди полета я начинаю спотыкаться и падать. И сижу перед клавиатурой и не стучу по ней. Слова не появляются. И тогда я думаю: а вдруг так теперь навсегда? Ну, то есть я знаю, что нет, потому что так уже было несколько раз, но вдруг, в этот раз все совсем-совсем серьёзно? Вдруг, мои дни стучания по клавиатуре в прошлом? Это очень тревожно.

Тогда Марыся приходит и спрашивает, почему я не работаю. Она говорит, что уже привыкла к моему ритмичному стуку по клавиатуре и без него ей не по себе.

Тогда я читаю ей что-то из своих старых черновиков, в надежде, что это меня раскачает.

Асин текст №3

Продавец был гордым владельцем кожаной куртки, серьги в ухе и небольшого хвостика. Ему казалось, что его внешний вид тонко намекает, на то, насколько он суров и крут. «Со мной лучше не связываться» — вот что, как он думал, говорил его внешний вид. На самом же деле, такой маскарадный костюм просто криком кричал, нет, даже так: он вставал на стул, убеждался, что все его слушают, доставал мегафон и орал в него: «Я бессмысленный полудурок, который в жизни ничего страшнее пейнтбольного ружья в руках не держал, и от одного вида крови я грохнусь в обморок».

Ее терпение (которое и так было существом почти мифическим) таяло на глазах, словно мороженое под палящим солнцем.

Список слов, который не нравится людям, с которыми Ася дружит в фейсбуке.

Часть 4.

"вкусняшки", "няшки"

2 рубля, 2 куска, 2 косаря

«Абсолютно», «совершенно»

Петрога

"приятный к телу"

"Оденьте маски""ходатАйство", "скуЧный"

Мороженка, морожка, морога

Грущу

Я вам наберу. мне на ваше мнение все равно

Сорян

Заместо

"булошная", "дощщщь", "дожжжь"

ваще огонь, это прям пушка, крайний спектакль, кура, греча. товарищ, это самое, вообщем то и целом, одним словом, короче говоря.

Звучит «Пляска смерти» Сен-Санса.

Ася:

Расскажи мне… нет, подожди. Не надо говорить, что случилось.

Пауза

Расскажи мне сказку. Лучше расскажи мне сказку.

Марыся: Сказку?

Ася: Скажи, что все будет хорошо. Что всё всегда будет хорошо.

Марыся: Ладно. В некотором царстве, некотором государстве, жила девочка. И это была самая добрая и смелая и умная девочка на свете. Она всегда знала, что делать. И у неё были замечательные друзья — добрые, смелые и умные.

И добро всегда побеждало. Что бы не происходило, в последнюю минуту, нет в последнюю секунду приходило чудесное спасение. И зло убегало, и пряталось от девочки и её друзей.

И все всегда понимали, что такое добро, а что зло, и что с ними делать. И не было вопросов и загадок, и девочка всегда всех спасала. И спасти всех было не сложнее, чем сорвать яблоко или съесть бутерброд с колбасой.

И никто никогда не умирал.

И все жили долго и счастливо.

Список слов, который не нравится людям, с которыми Ася дружит в фейсбуке.

Часть 5.

Всё будет хорошо

Известная структуралистка и философиня Юлия Кристева сказала, что литературный жанр, существующий в семиологической системе, «означает под языком, но никогда помимо него». Как может выглядеть пьеса, написанная «помимо него» — помимо естественного языка, образующего свою структуру?

Пьеса Тимура Тимеркаева «За языком» локализована в человеческом мозге и даёт голоса не столько внутренним органам обработки речи, сколько вообще заставляет разговаривать организм. При этом он разговаривает с другим — голосом — на языке, который непонятен и лишён для нас всякого смысла.

Предлагая фонетические сращения, которые должен точно воспроизводить реципиент, голос безжалостен и подчиняет реципиента себе: когда последний отказывается повторять что-то или просит о пощаде («что неправильного-то? Тут же всё просто»), голос, не изменяя себе, продолжает повторять заданное фонетическое сочетание. Реципиент, шутя и комментируя незнакомые словесные конструкции («не знаю почему, но есть в нём что-то светлое…»), не делает вид, что процесс восприятия, усвоения и запоминания иностранной речи — абсурд, пытка и бессмыслица. Клетки, пришедшие на помощь реципиенту, также поддерживают алогичную композицию эпизодов: история, связанная с ампутированной ногой, оказавшейся на кухне у врача, внезапно составленная связным языком, кажется немотивированной и бессмысленной. Его «просто переклинивает», как и переклинивает реципиента, внезапно отказывающегося продолжать повторять предлагаемые ему слова и фразы.

Вся пьеса оказывается клиническим экспериментом по мышлению на другом языке, который оказывается провальным:

РЕЦИПИЕНТ. ЪЪьъ ьъьъ ъь. Я не могу. Не могу жить на этом языке. Пытался. Но нет!

ГОЛОС (после паузы). Нет?

РЕЦИПИЕНТ. Нет!

ГОЛОС. Но бак клема́гх ан ба́кигьхь ис ни бфаки́гьхь макх ан бфакигля́хьт.

РЕЦИПИЕНТ. Нет.

Впрочем, пытка языком продолжается после небольшого перерыва. Голос не собирается отступаться от обучения реципиента самому точному воспроизведению звуков.

Включается такой яркий свет, что снова ничего не видно. Возможно, никого и нет.

ГОЛОС. Вы уже чувствуете себя лучше? Поехали. Ма́та ка́нагатуи.

Насилие голоса в пьесе «За языком» алогично, логодецентрализовано. Оно исходит от самого телесного воплощения голоса горлом, оно направлено на тяжёлую работу клеток, не желающих запоминать новые звуковые сочетания. Воспроизведение речи — процесс, проложенный стараниями мозговых звеньев и клеток, видится таким же спутанным, как горячечный бред врача, снова и снова не успевающего на операцию, которая может спасти ногу его пациентки. Пьеса делает коммуникацию между её героями болезненной, нежелательной и неосуществимой — голос не слушает реципиента и не удовлетворяется ответом, пока не услышит свои же слова. Этот фонетический нарциссизм, происходящий в полной темноте, не даёт никому из действующих героев опознать другого. Звуковые потоки направлены во тьму. Сверхвнимательность к фонетической точности ответных реплик, лишённых смысла — субститут невозможности даже увидеть собеседника и поговорить с ним; максимальная интернализация диалога, происходящая в своих же клетках и сосудах.

ЗА ЯЗЫКОМ

Полная темнота. Возможно, реципиент связан и не может двигаться. Но это неточно, ничего же не видно. Полная темнота.

ГОЛОС. Мани́кавуум…

РЕЦИПИЕНТ. ...

ГОЛОС (повторяет через равные промежутки времени, пока не будет ответа). Мани́кавуум... Мани́кавуум... Мани́кавуум... Мани́кавуум... Мани́кавуум... Мани́кавуум...

РЕЦИПИЕНТ (устало). Мани́кавуум.

ГОЛОС. Фолеминдэри́т.

РЕЦИПИЕНТ. Фолеминдэри́т.

ГОЛОС. Агьямана́к.

РЕЦИПИЕНТ. Агьямана́к.

ГОЛОС. Ковмля́шкел.

РЕЦИПИЕНТ. Ковмля́шкел.

ГОЛОС. Бе́баахшид.

РЕЦИПИЕНТ. Бе́баахшид.

ГОЛОС. Уучлаара́й.

РЕЦИПИЕНТ. Уучлаара́й.

ГОЛОС. Баху́т даньява́ад.

РЕЦИПИЕНТ. Азафа́ди.

ГОЛОС. Баху́т даньява́ад.

РЕЦИПИЕНТ. Баху́т даньява́ад.

ГОЛОС. Мала маф кару́.

РЕЦИПИЕНТ. Мала маф кару́.

ГОЛОС. Мала маф кару́.

РЕЦИПИЕНТ. Мала маф кару́.

ГОЛОС. Мала маф кару́.

РЕЦИПИЕНТ. Что неправильно-то? Тут же всё просто.

ГОЛОС. Мала маф кару́.

РЕЦИПИЕНТ. Мала маф кару́.

ГОЛОС. Мала маф кару́.

РЕЦИПИЕНТ. Это мне в наказание?

ГОЛОС. Мала маф кару́.

РЕЦИПИЕНТ. Мала маф кару́.

ГОЛОС. Мала маф кару́.

РЕЦИПИЕНТ. Мала маф кару́.

ГОЛОС. Мала маф кару́.

РЕЦИПИЕНТ. Мала маф кару́.

ГОЛОС. Мааньи́ йиг гелу́ф.

РЕЦИПИЕНТ. Вы мне льстите.

ГОЛОС. Мааньи́ йиг гелу́ф.

РЕЦИПИЕНТ. Как это произносить?

ГОЛОС. Мааньи́ йиг гелу́ф.

РЕЦИПИЕНТ. Мааньи́ ик гелу́ф.

ГОЛОС. Мааньи́ йиг гелу́ф.

РЕЦИПИЕНТ. Я стараюсь. Стараюсь. Мааньи́ иг гелу́ф.

ГОЛОС. Мааньи́ йиг гелу́ф.

РЕЦИПИЕНТ. Мне мать говорила, я под наркозом тоже ругался матом.

ГОЛОС. Мааньи́ йиг гелу́ф.

РЕЦИПИЕНТ. Мааньи́ иг гелу́ф.

ГОЛОС. Мааньи́ йиг гелу́ф.

РЕЦИПИЕНТ. Мааньи́ йиг гелу́ф.

ГОЛОС. Свейки.

РЕЦИПИЕНТ. А вот «свейки» мне всегда нравилось.

ГОЛОС. Свейки.

РЕЦИПИЕНТ. Не знаю почему, но есть в нём что-то… светлое.

ГОЛОС. Свейки.

РЕЦИПИЕНТ. Свейки.

ГОЛОС. Токомо́нана.

РЕЦИПИЕНТ. Свейки.

ГОЛОС. Токомо́нана.

РЕЦИПИЕНТ. Может, повторим «свейки»?

ГОЛОС. Токомо́нана.

РЕЦИПИЕНТ. Или вот ещё у вас было — «лареведе́ре». Красиво звучит.

ГОЛОС. Токомо́нана.

РЕЦИПИЕНТ. Или токомона́на?

ГОЛОС. Токомо́нана.

РЕЦИПИЕНТ. Токомомо́нана.

ГОЛОС. Токомо́нана.

РЕЦИПИЕНТ. Токо моно нам.

ГОЛОС. Токомо́нана.

РЕЦИПИЕНТ. Руки скованы. Пятки сломаны.

ГОЛОС. Токомо́нана.

РЕЦИПИЕНТ. Токомо́нана.

ГОЛОС. Баярсшла́.

РЕЦИПИЕНТ. Баяршла.

ГОЛОС. Баярсшла́.

РЕЦИПИЕНТ. Ба… Яр… Шла…

ГОЛОС. Баярсшла́.

РЕЦИПИЕНТ. Прям как в песне.

ГОЛОС. Баярсшла́.

РЕЦИПИЕНТ. Мне понятно, что шла. А вот про бояр…

ГОЛОС. Баярсшла́.

РЕЦИПИЕНТ. Баярсшла́.

ГОЛОС. Насикити́ка.

РЕЦИПИЕНТ. Насикити́ка.

ГОЛОС. Унскю́ль.

РЕЦИПИЕНТ. Унскю́ль.

ГОЛОС. Болло́га.

РЕЦИПИЕНТ. Болло...

ГОЛОС. Болло́га.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

РЕЦИПИЕНТ. Б... боло... бо-ло...! Не понимаю.

B-КЛЕТКИ. Это пройдет. Всё запомнится. Новое — оно всегда лучше. Больше, лучше, быстрее, выше, сильнее. Глубже.

РЕЦИПИЕНТ. Но я не могу понять.

T-ХЕЛПЕРЫ. Не волнуйтесь, мы поможем найти примеры.

T-КИЛЛЕРЫ. Уничтожим всех, кто не понимает. Все должны понимать. А кто не понимает, тому…

NK-КЛЕТКИ. Вот придумали. Мы привыкли. И ничего не хотим менять. Нам это не подходит!

B-КЛЕТКИ. И очень даже подходит, продолжайте и не волнуйтесь. Мы работаем над адаптацией к новому, а это занимает время.

T-ХЕЛПЕРЫ. На древнерусском боло́гыи — это «благой, хороший». Бологое — даже есть город такой.

РЕЦИПИЕНТ. Как-то сложно.

T-ХЕЛПЕРЫ. Знаете, ещё проще запомнить по ассоциации. Боллога — болл-ога, болит нога.

T-КИЛЛЕРЫ. И будет болеть. Должна болеть.

NK-КЛЕТКИ. Не нужно нам этой заразы! Избавиться от неё — и всё.

T-ХЕЛПЕРЫ. Вот смешной случай был, как раз с ногой. Врач один работал травматологом больничке под Ставрополем. Приходит он как-то домой уставший. День был тяжелый, несколько операций, последняя довольно сложная. Упал в кресло, выпил. Вдруг звонок — срочно выезжать, женщина под электричку попала. Нужно ампутацию делать. Он ещё намахнул соточку и пошел. Приходит в больницу — пострадавшая в тяжелом состоянии, кость раздроблена, ничего уже не сделать — только на ампутацию. Отрезал ей ногу, всё нормально.

Время первый час ночи или даже час. Он свой шкафчик зеркальный открыл, налил себе, выпил. Потом ещё спиртику развел. Ещё бахнул, потом ещё полирнул. Дело к утру, надо и домой добираться. Пришёл домой, лег спать. Тихо, спокойно. Утром жена будит, а он с жуткого похмелья. Жена трясет его, орёт как на пожаре: «Ты что, сволочь, делаешь! Что творишь!»

А он и не понимает, в чем дело-то. Она: «Ты совсем охренел, что ли! Пойдем на кухню!»

Детей в комнате заперла. Выволакивает его на кухню. А там на столе в газетку завернута та самая ампутированная нога. Как в магазинах раньше в бумагу заворачивали. Супруга, конечно, удивилась, не то слово. До какой степени доктор допился, что под мышкой с собой прихватил ногу отрезанную. Переклинило просто.

NK-КЛЕТКИ. Очень смешно. Обхохочешься.

T-ХЕЛПЕРЫ. Правда же, так легче запомнить?

РЕЦИПИЕНТ. Не знаю, как теперь забыть.

T-КИЛЛЕРЫ. Мы сейчас собираем информацию о тех, кто против…

B-КЛЕТКИ. Ничего этого не надо. Всё и так будет хорошо.

NK-КЛЕТКИ. Не было — нечего и начинать! Выкинуть их вон.

T-ХЕЛПЕРЫ. Мы обязательно поможем. В любых начинаниях.

T-ХЕЛПЕРЫ. Ещё как!

B-КЛЕТКИ. Болло́га — это же так просто. Попробуйте.

РЕЦИПИЕНТ. Болло́га.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

ГОЛОС. Болло́га.

РЕЦИПИЕНТ. Болло́га.

ГОЛОС. Кёрвма́хагат.

РЕЦИПИЕНТ. Это легко.

ГОЛОС. Кёрвма́хагат.

РЕЦИПИЕНТ. Ма́шедохоле́.

ГОЛОС. Кёрвма́хагат.

РЕЦИПИЕНТ. С первого раза сделаю.

ГОЛОС. Кёрвма́хагат.

РЕЦИПИЕНТ. Кёрвма́хагат.

ГОЛОС. Ма́шедохоле́.

РЕЦИПИЕНТ. Говорил же.

ГОЛОС. Ма́шедохоле́.

РЕЦИПИЕНТ. Ма́шедохоле́.

ГОЛОС. Тупананчиска́ма.

РЕЦИПИЕНТ. Тупананчиска́ма.

ГОЛОС. Пшепра́шам.

РЕЦИПИЕНТ. Что просим?

ГОЛОС. Пшепра́шам.

РЕЦИПИЕНТ. Плохо просим.

ГОЛОС. Пшепра́шам

РЕЦИПИЕНТ. Не искренне.

ГОЛОС. Пшепра́шам.

РЕЦИПИЕНТ. Всё равно не искренне.

ГОЛОС. Пшепра́шам.

РЕЦИПИЕНТ. Пшепра́шам.

ГОЛОС. Ан уи́л шей чхарх кэло́рэ.

РЕЦИПИЕНТ. Не расслышал я.

ГОЛОС. Ан уи́л шей чхарх кэло́рэ.

РЕЦИПИЕНТ. Не знаю какой это, тысячный уже раз, всё равно не могу разобрать.

ГОЛОС. Ан уи́л шей чхарх кэло́рэ.

РЕЦИПИЕНТ. Не понимаю.

ГОЛОС. Ан уи́л шей чхарх кэло́рэ.

РЕЦИПИЕНТ. Хоть разорвите меня.

ГОЛОС. Ан уи́л шей чхарх кэло́рэ.

РЕЦИПИЕНТ. Не логичнее было бы не отдельные слова, а сразу предложения, в контексте?

ГОЛОС. Но бак клема́гх ан ба́кигьхь ис ни бфаки́гьхь макх ан бфакигля́хьт.

РЕЦИПИЕНТ. Мдаа. Был не прав. Извините.

ГОЛОС. Но бак клема́гх ан ба́кигьхь ис ни бфаки́гьхь макх ан бфакигля́хьт.

РЕЦИПИЕНТ. Я лучше уил шей чарх попробую.

ГОЛОС. Ан уи́л шей чхарх кэло́рэ.

РЕЦИПИЕНТ. Ан уи́л шей чарх кэло́.

ГОЛОС. Ан уи́л шей чхарх кэло́рэ.

РЕЦИПИЕНТ. Ан уи́л шей чхарх кэло́рэ.

ГОЛОС. Табру́норэм.

РЕЦИПИЕНТ. Табру́норэм.

ГОЛОС. Ви́сонтлаатаа́шрё.

РЕЦИПИЕНТ. Кофе, пожалуйста. С собой.

ГОЛОС. Ви́сонтлаатаа́шрё.

РЕЦИПИЕНТ. Есть кофе без кофеина?

ГОЛОС. Ви́сонтлаатаа́шрё.

РЕЦИПИЕНТ. Кофе без кофе.

ГОЛОС. Ви́сонтлаатаа́шрё.

РЕЦИПИЕНТ. Разве непонятно?

ГОЛОС. Ви́сонтлаатаа́шрё.

РЕЦИПИЕНТ. Кофе без кофе. Слова без смысла.

ГОЛОС. Ви́сонтлаатаа́шрё.

РЕЦИПИЕНТ. Не понимаете, ну тогда я пойду. Развяжите меня.

ГОЛОС. Ви́сонтлаатаа́шрё.

РЕЦИПИЕНТ. Не получается. Срываюсь я.

ГОЛОС. Ви́сонтлаатаа́шрё.

РЕЦИПИЕНТ. Ви́сонлаатаа́шрё.

ГОЛОС. Ви́сонтлаатаа́шрё.

РЕЦИПИЕНТ. Ви́сонтлаатаа́шрё.

ГОЛОС. Кедйувирец.

РЕЦИПИЕНТ. Вот тут согласен.

ГОЛОС. Кедйувирец.

РЕЦИПИЕНТ. Причем полный.

ГОЛОС. Кедйувирец.

РЕЦИПИЕНТ. Кедйувирец.

ГОЛОС. Фиррихке́вю.

РЕЦИПИЕНТ. Хватит.

ГОЛОС. Фиррихке́вю.

РЕЦИПИЕНТ. Всё не то! Не то... Мына нет… Понимаете.

ГОЛОС. Фиррихке́вю.

РЕЦИПИЕНТ. Только послушайте, как звучит: Ирина... Ирина. А у вас…

ГОЛОС. Фиррихке́вю.

РЕЦИПИЕНТ. Под ним струя светлей лазури. Над ним…

ГОЛОС. Фиррихке́вю.

РЕЦИПИЕНТ. Сами понимаете.

ГОЛОС. Фиррихке́вю.

РЕЦИПИЕНТ. …и пляшут сумрачные кони в руке травы...

ГОЛОС. Фиррихке́вю.

РЕЦИПИЕНТ. Вот и я о том же.

ГОЛОС. Фиррихке́вю.

РЕЦИПИЕНТ. Нет, это не Рио-де-Жанейро.

ГОЛОС. Фиррихке́вю.

РЕЦИПИЕНТ. Ничего у меня не отзывается в вашем фиррихке́вю.

ГОЛОС. Фиррихке́вю.

РЕЦИПИЕНТ. Фиррихке́вю.

ГОЛОС. А́улсебли́фт.

РЕЦИПИЕНТ. Что?

ГОЛОС. А́улсебли́фт.

РЕЦИПИЕНТ. Не нравится?

ГОЛОС. А́улсебли́фт.

РЕЦИПИЕНТ. Да идите вы…

ГОЛОС. А́улсебли́фт...

РЕЦИПИЕНТ. ...

ГОЛОС. А́улсебли́фт... А́улсебли́фт... А́улсебли́фт... А́улсебли́фт... А́улсебли́фт... А́улсебли́фт... А́улсебли́фт... А́улсебли́фт... А́улсебли́фт... А́улсебля́йштифтэ... А́улсебли́фт...

РЕЦИПИЕНТ. Чего вы хотите? Для меня это набор звуков. Если это шифр, тогда включите свет и напишите на бумаге. Я не понимаю ничего из того, что вы говорите. Я, скорее всего, оглох, и мне всё это кажется?

ГОЛОС. Эгисо́дооч ви...

РЕЦИПИЕНТ. Включите, наконец, свет!

ГОЛОС. Эгисо́дооч ви...

РЕЦИПИЕНТ. Эгисо́дооч вино веритас.

ГОЛОС. Лу́удзу.

РЕЦИПИЕНТ. Лао-Цзы.

ГОЛОС. Каруна́карала́.

РЕЦИПИЕНТ. Карл у Клары.

ГОЛОС. Нанньи́нда.

РЕЦИПИЕНТ. Нанникогда.

ГОЛОС. Кхо тот кап.

РЕЦИПИЕНТ. Нит ной. Фолеминдэри́т. Уучлаара́й. Ковмля́шкел. И иже с ними. Баярштэ́. Баярсшла́ лаа́. Гаруна́. Коп кун кап. Мархама́т. Сокольники. Соо́льпаки. Бесяр ташакку́р. Хакан Шукюр. Атципраша́у. А́шапгэляста́ую. Сас эфхаристо́. Мирупафши́м! Ма-аафу курей. И даже без курей. Унскю́ль. Лу́удзу. Лареведе́ре. Красиво, конечно, но не то. Ви́сонтлаатаа́шрё. Кёрвма́хагат. Азафа́ди. А жизнь бьет сзади. Мала маф кару́. Виснэедомайяма́кашь ша́урслиежо дзэ́лсцельш. Кедйувирец. ЪЪьъ ьъьъ ъь.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

B-КЛЕТКИ. Ну как же так? Всё было хорошо.

T-ХЕЛПЕРЫ. Мы поможем. Поможем.

T-КИЛЛЕРЫ. Как нет? Что это значит — нет? Не нет, а да. Мы уже работаем.

NK-КЛЕТКИ. Аааааааааа! ЪЪьъ ьъьъ ъь!

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

РЕЦИПИЕНТ. ЪЪьъ ьъьъ ъь. Я не могу. Не могу жить на этом языке. Пытался. Но нет!

ГОЛОС (после паузы). Нет?

РЕЦИПИЕНТ. Нет!

ГОЛОС. Но бак клема́гх ан ба́кигьхь ис ни бфаки́гьхь макх ан бфакигля́хьт.

РЕЦИПИЕНТ. Нет.

ГОЛОС. …

РЕЦИПИЕНТ. …

Включается такой яркий свет, что снова ничего не видно. Возможно, никого и нет.

ГОЛОС. Вы уже чувствуете себя лучше? Поехали. Ма́та ка́нагатуи.

СПб, 2023

«Манифест Евы» Артёма Материнского — карнавальная монопьеса, соединяющая сакральные сюжеты, связанные с библейским именем героини манифеста, и тему нечистот.

Передача голоса Еве — часто используемый художественный ход в перекодировках библейских сюжетов. Это использовалось и для критики традиционных религий и её составляющих элементов: института церкви, текстологического канона. Но часто, помимо указания на несправедливое положение женщины в церкви или в обществе, эти альтернативные нарративные пути должны были показать новые способы рассуждениях о привычных влиятельных текстах; такая повествовательная ревизия подходила для предложения иных способов разговора и толкования религиозных сюжетов, моральной оценки героинь.

Первым таким масштабным проектом феминисткой критики стала суфражистская двухчастная работа «Женская библия», вышедшая в 1895 и 1898 годах. Она представляет собой компиляцию отрывков из английского перевода Библии, где упоминаются разные героини Писания, каждый из которых снабжён одним или несколькими комментариями. Сосредоточение на героинях, а не на героях, было важным поворотным моментом для движения за права женщин для конца XIX в. Дальше множество женщин, более или менее связанных с церковными общинами, писали о своём положении в церкви и предлагали различные программы улучшения жизни женщин, часто прибегая к важным религиозным текстам. В пространстве русскоязычной литературы важной иллюстрацией этого является текст неподцензурной поэтессы и философини Татьяны Горичевой, вошедший в неофициальный альманах «Женщина и Россия» (1979) — из-за него создательницам альманаха пришлось покинуть СССР уже в 1980 году. В эссе «Радуйся, слёз Евиных избавление» она пишет об особом внимании не к Адаму, а Еве, осуществляя акт литературной гинокритики, связанной с изучением женских имён и историй в литературе.

При этом описанное гендерное разделение в манифесте — причина насилия и убийства, сведения человеческих тел до их жертвенной функции, возможности стать иконой. 

ПОКА ВСЕХ ПАП ВЕШАЮТ НА СТЕНЕ В ЧЕСТЬ ПРАЗДНИКА Я НЕ ВЕШАЮ НИКОГО. А ТОЛЬКО СМОТРЮ НА НИХ, И ПОКА НИКТО НЕ ВИДИТ, СНИМАЮ ИХ И ВЫКИДЫВАЮ В ТУАЛЕТ. ТАМ ИХ НИКТО НЕ ИЩЕТ. ТОЖЕ САМОЕ Я ДЕЛАЮ С МАМАМИ В ИХ ПРАЗДНИК. ПАПЫ ВСЕ УРОДЫ. Я ГОВОРЮ УЧИТЕЛЮ, ЧТО ИДУ В ТУАЛЕТ, А САМА СНИМАЮ ВСЕХ ПАП И ЗАТАЛКИВАЮ В МУСОРНЫЙ БАК. ОСТАВЛЯЮ ТОЛЬКО САПОГИ. ПУСТЬ ВИСЯТ ОДНИ САПОГИ НА ДОСКЕ В КОРИДОРЕ К 23 ФЕВРАЛЯ. РОЖИ МАМ ТОЖЕ БУДУТ В ТУАЛЕТЕ, КОГДА ПРИДЁТ ИХ ВРЕМЯ. Я ПРИЗЫВАЮ ВСЕХ СДЕЛАТЬ ВСЁ ТОЖЕ САМОЕ В ОБЩЕСТВЕННЫХ МЕСТАХ. СЛИШКОМ МНОГО ЛИЦ. ИХ МЕСТО В ТУАЛЕТЕ. ИЗ-ЗА МЭРА ТУАЛЕТОВ СТАНОВИТСЯ НЕ БОЛЬШЕ. ПОЭТОТМУ ЕСЛИ НЕТ ПОБЛИЗОСТИ ТУАЛЕТА, ТО НАЙДИТЕ ЕГО В ЛЮБОМ ДОСТУПНОМ МЕСТЕ ИЛИ СДЕЛАЙТЕ САМИ.

Борьба против родительских фигур и отказ «папам» в возможности сакрального («снимаю их и выкидываю в туалет») позволяет трактовать пьесу психоаналитически. Иная важная тема — связь маленькой Евы с туалетами, нечистотами — показывает, какое сильное эстетическое воздействие вызывает смешение сакрального с табуированным.

Фиксатором голоса Евы, его стенографом, становится неизвестный взрослый:

Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ЕЩЁ СКАЗАТЬ. ТОТ, КТО ЭТО ЗАПИСЫВАЕТ, ОТВЕТЬ МНЕ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ. ТЫ ЖЕ МЕНЯЕШЬ СЛОВА? ОБЪЯСНИ ВСЕМ. <…> ТЫ, ВЗРОСЛЫЙ, КОТОРЫЙ ЗАПИСЫВАЕТ ЗА МНОЙ, НЕ ЗАДЕРЖИВАЙ ОЧЕРЕДЬ. ПОЛЬЗУЙСЯ ОСВЕЖИТЕЛЕМ!

Интересно, что при этом именно «читающему взрослому» требуется постдраматическое пояснение, которое, скорее, пугает, чем объясняет прагматику пьесы — манифест оказывается расползающимся детским знанием; он «будет продолжаться». Он исходит из позиции уже имеющегося знания и при этом не принадлежит никакой художественной школе. Жанр политического манифеста здесь скорее становится онтологическим — он вновь и вновь утверждает право на своё существование вне знакомых риторических кодов. Он свободно пользуется повелением и запретом, как инструментами силы, и жадно сосредотачивает их на небольшом пространстве пьесы.

Ева — мать человечества — признаётся, что у неё «не получаются люди». Обучение буквам, графическим инструментам означивания и называния, парадоксальным образом отдаляет возможность Евы создавать людей ещё дальше. Она деструктивна и аутоагрессивна; примитивная композиция пьесы и речи Евы позволяет говорить о стремлении героини к до-вербальному измерению слова и его телесному воплощению. Ева смывает плод познания в унитаз, следя, чтобы никто не нёс на себе следы его запаха.

Пьеса Артёма Материнского, переворачивающая сюжет о сотворении человека, оказывается намеренно акультурной. Её психоаналитические и феминистские прочтения — растерянность перед этой речью и непослушание: попытка ответить словом на акциональное требование и запрещение.

МАНИФЕСТ ЕВЫ

МЕНЯ ЗОВУТ ЕВА И У МЕНЯ НЕ ПОЛУЧАЮТСЯ ЛЮДИ! Я ОБ ЭТОМ ГОВОРЮ ВСЛУХ, ЧТОБЫ МЕНЯ БЫЛО СЛЫШНО! Я МОГУ ЗАЯВИТЬ ОБ ЭТОМ ОТКРЫТО, ПОТОМУ ЧТО ТЕПЕРЬ МЕНЯ ПОНИМАЕТ БОЛЬШЕ ЛЮДЕЙ. ЭТО ПРОИЗОШЛО БЛАГОДАРЯ ТОМУ, ЧТО Я ИДУ В ПЕРВЫЙ КЛАСС. ПОКА ВСЕ МАЛЬЧИКИ И ДЕВОЧКИ ИЗ МОЕЙ ПОДГОТОВИТЕЛЬНОЙ ГРУППЫ РИСУЮТ НА ЗАНЯТИЯХ ПО ПОДГОТОВКЕ К ШКОЛЕ КОРАБЛИ, Я ИДУ В ТУАЛЕТ. Я БУДУ НАХОДИТЬСЯ ТАМ, ПОКА ЗА МНОЙ НЕ ПРИДУТ И НЕ ПОСАДЯТ ОБРАТНО ЗА ПАРТУ. Я НИЧЕГО НЕ БУДУ ДЕЛАТЬ, А ПРОСТО ВЕРНУСЬ В ТУАЛЕТ. ПОЛЬЗУЙТЕСЬ ТУАЛЕТОМ СВОБОДНО, ПОКА ВЫ НАХОДИТЕСЬ В ТОМ ВОЗРАСТЕ, КОГДА ВАС НЕ ОГРАНИЧИВАЮТ В ПОСЕЩЕНИИ ТУАЛЕТА. Я ПОВТОРЯЮ — У МЕНЯ НЕ ПОЛУЧАЮТСЯ ЛЮДИ!

ПОКА ВСЕХ ПАП ВЕШАЮТ НА СТЕНЕ В ЧЕСТЬ ПРАЗДНИКА Я НЕ ВЕШАЮ НИКОГО. А ТОЛЬКО СМОТРЮ НА НИХ, И ПОКА НИКТО НЕ ВИДИТ, СНИМАЮ ИХ И ВЫКИДЫВАЮ В ТУАЛЕТ. ТАМ ИХ НИКТО НЕ ИЩЕТ. ТОЖЕ САМОЕ Я ДЕЛАЮ С МАМАМИ В ИХ ПРАЗДНИК. ПАПЫ ВСЕ УРОДЫ. Я ГОВОРЮ УЧИТЕЛЮ, ЧТО ИДУ В ТУАЛЕТ, А САМА СНИМАЮ ВСЕХ ПАП И ЗАТАЛКИВАЮ В МУСОРНЫЙ БАК. ОСТАВЛЯЮ ТОЛЬКО САПОГИ. ПУСТЬ ВИСЯТ ОДНИ САПОГИ НА ДОСКЕ В КОРИДОРЕ К 23 ФЕВРАЛЯ. РОЖИ МАМ ТОЖЕ БУДУТ В ТУАЛЕТЕ, КОГДА ПРИДЁТ ИХ ВРЕМЯ. Я ПРИЗЫВАЮ ВСЕХ СДЕЛАТЬ ВСЁ ТОЖЕ САМОЕ В ОБЩЕСТВЕННЫХ МЕСТАХ. СЛИШКОМ МНОГО ЛИЦ. ИХ МЕСТО В ТУАЛЕТЕ. ИЗ-ЗА МЭРА ТУАЛЕТОВ СТАНОВИТСЯ НЕ БОЛЬШЕ. ПОЭТОТМУ ЕСЛИ НЕТ ПОБЛИЗОСТИ ТУАЛЕТА, ТО НАЙДИТЕ ЕГО В ЛЮБОМ ДОСТУПНОМ МЕСТЕ ИЛИ СДЕЛАЙТЕ САМИ.

ПОСЛЕ 1 СЕНТЯБРЯ МЕНЯ СТАЛИ НЕ ТАК ЧАСТО ОТПУСКАТЬ В ТУАЛЕТ. Я СОПРОТИВЛЯЛАСЬ И ДАЖЕ УСТРОИЛА ИСТЕРИКУ. НЕ ПОМОГЛО. НЕ УВАЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ТЕРПИТ. НЕ УВАЖАЙТЕ ТЕХ, КТО НЕ СМЫВАЕТ ЗА СОБОЙ. НЕ УВАЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ХОДИТ В ТУАЛЕТ РЯДОМ С ВАМИ. В ЗАМКНУТОМ ПОМЕЩЕНИИ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ПЛОХО ПАХНЕТ, А ВАМ С НИМ СИДЕТЬ ЕЩЁ ДОЛГО.

СЛУШАЙТЕ НАТАШУ, КОТОРАЯ ПЕРЕД ТЕМ, КАК ОБНЯТЬ КОГО-ТО ИДЁТ К МУСОРНЫМ БАКАМ И ИЩЕТ РУКАМИ ТАМ ЧТО-ТО. НЕ СЛУШАЙТЕ ЕЁ БРАТА КОЛЮ, КОТОРЫЙ ПОТОМ ХОДИТ ПО КОРИДОРАМ И ПРЕДУПРЕЖДАЕТ ВСЕХ О ТОМ, ЧТО НАТАША ИДЁТ. НЕ СЛУШАЙТЕ ЕЁ БРАТА КОЛЮ, КОТОРЫЙ ХОДИТ К УЧИТЕЛЯМ И ПРОСИТ ПОЖАЛОВАТЬСЯ НА НАТАШУ ЕЁ МАМЕ. КОЛЯ ПОЛУЧИТ СВОЁ, КОГДА ЕГО РИСУНОК С МУЖСКИМИ ПИСЬКАМИ, ПРИДЕЛАННЫМИ К ИЗБУШКЕ НА КУРЬИХ НОЖКАХ ОТНЕСУТ КАКОМУ-НИБУДЬ УЧИТЕЛЮ.

ВСЕГДА НОСИТЕ БАНТЫ И ОЧКИ. НЕ СОПРОТИВЛЯЙТЕСЬ ТЕМ, КТО НАДЕВАЕТ НА ВАС ОЧКИ И БАНТЫ. ВВОДИТЕ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ ВСЕХ. БОЛЬШЕ ТУТ НЕЧЕГО СКАЗАТЬ. Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ЕЩЁ СКАЗАТЬ. ТОТ, КТО ЭТО ЗАПИСЫВАЕТ, ОТВЕТЬ МНЕ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ. ТЫ ЖЕ МЕНЯЕШЬ СЛОВА? ОБЪЯСНИ ВСЕМ. МНЕ В ТУАЛЕТ НАДО.

КОГДА ВАС ЗАСТАВЛЯЮТ РИСОВАТЬ ГОЛУБЕЙ ИЛИ ЕЩЁ КАКИХ-ТО ПТИЦ, НЕ РИСУЙТЕ ИХ. ВЫ РАЗВЕ ХОТИТЕ ХОДИТЬ И ВСЁ ВРЕМЯ ОГЛЯДЫВТЬСЯ, ЧТОБЫ ВАС ОБГАДИЛИ? ВЫ ИДЁТЕ ПО КОРИДОРУ И НАД ВАМИ ВИСЯТ ГОЛУБИ ИЛИ ДРУГИЕ ПТИЦЫ. И ДЛЯ НИХ ТУАЛЕТ ВЕЗДЕ. ЗАВИДУЙТЕ ИМ. НО БУДЬТЕ РЕАЛИСТАМИ — ВЫ НЕ ПТИЦЫ КАКИЕ-ТО И ГОЛУБИ. СНИМИТЕ ИХ И ОТНЕСИТЕ В ТУАЛЕТ. СНИМАЙТЕ ИХ ВЕЗДЕ, ГДЕ ВИДИТЕ.

УВАЖАЙТЕ ВСЕХ ТЕХ, КТО В ТУАЛЕТЕ НЕ ПРОСТО ТАК, А ОКАЗАЛСЯ ТАМ ПО СВОИМ ПРИЧИНАМ И ЗОВУ СЕРДЦА. КОГДА, КАК И Я, ВЫ БУДЕТЕ РАЗБИВАТЬ СЕБЕ ГОЛОВУ ОБ СТЕНКУ ТУАЛЕТА ИЛИ ОБ РАКОВИНУ, ТО ДОЖДИТЕСЬ ПОКА РЯДОМ СТОЯЩИЕ ЛЮДИ ДО КОНЦА СМОГУТ ДОТОШНИТЬ, ДОПИСАТЬ И ДОКАКАТЬ. УВАЖАЙТЕ ИХ ОРГАНИЗМЫ. КТО-ТО НЕ СМОЖЕТ ТОШНИТЬ ПРИ ВАС, ТЕМ БОЛЕЕ, КОГДА ВЫ ТАМ РЕШИЛИ РАЗБИТЬ СЕБЕ ГОЛОВУ.

К ВАМ ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРИДУТ ЛЮДИ С ВОПРОСАМИ О БОГЕ. НЕ ИГНОРИРУЙТЕ ИХ НИКОГДА. НИ ЛЮДЕЙ, НИ ВОПРОСЫ. ОТВОДИТЕ ЭТИХ ЛЮДЕЙ В ТУАЛЕТ И ПРОСИТЕ ПОДОЖДАТЬ. БЕРИТЕ ЗА РУКУ И ВЕДИТЕ. ПУСТЬ ЖДУТ ВОЗЛЕ ДВЕРИ. ЕСЛИ РЯДОМ НЕТ ТУАЛЕТА, ТО НАЙДИТЕ ЕГО, ВЫДУМАЙТЕ, ОРГАНИЗУЙТЕ САМИ. ВАЖНО, ЧТОБЫ ОНИ СТОЯЛИ РЯДОМ И ЖДАЛИ, ПОКА ВЫ СДЕЛАЕТЕ ВСЁ ПРАВИЛЬНО. ВАШЕ ПОВЕДЕНИЕ В ТУАЛЕТЕ ДАСТ ИМ ОТВЕТ. ЕСЛИ ЭТИ ЛЮДИ БУДУТ ВАШИМИ РОДИТЕЛЯМИ, ТО НЕ РАССТРАИВАЙТЕСЬ, ОНИ СКОРЕЕ ВСЕГО ЗНАЮТ ЗАРАНЕЕ ОТВЕТЫ, НО ЛИШНИМ ИМ НЕ БУДЕТ НАПОМНИТЬ, ЧТО СНАЧАЛА ВЫ ХОДИТЕ В ТУАЛЕТ, А ПОТОМ МОЕТЕ РУКИ. ИЛИ ВСЕГО СЕБЯ. НАТАША ГОВОРИТ, ЧТО ТАК ОНА ОТУЧИЛА СВОЮ МАМУ СПОРИТЬ.

ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ НЕ УХОДИТЕ ДАЛЕКО, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ РИСУЙТЕ НИЧЕГО ИЗ ТОГО, ЧТО ВАС ПОПРОСЯТ И ЧТО НАДО БУДЕТ ПЕРЕДАТЬ. ВАША ЗАДАЧА, НАОБОРОТ, НЕ ДОПУСТИТЬ РАСПРОСТРАНЕНИЕ БУМАГИ В БЕЗУМНЫХ ЦЕЛЯХ. ВЫ ЗНАЕТЕ, КУДА ИДТИ И ЗАЧЕМ. БУДЕТ МНОГО СОБАК, КОТОРЫЕ БУДУТ ОХОТИТЬСЯ ЗА ПТИЦАМИ, А ВЫ ТАК НА НИХ ПОХОЖИ, ЧТО И НЕ РАЗОБРАТЬ. СОБАКИ БУДУТ БЕЗ ПОВОДКОВ, ОШЕЙНИКОВ И НАМОРДНИКОВ. ОСТАВАЙТЕСЬ ЗА ВЗРОСЛЫМИ. ЕСЛИ ОНИ УБЕГУТ, ТО ТАК ТОМУ И БЫТЬ. Я ПОПРОШУ КОЛЮ ПОПЛАКАТЬ ЗА ВАС. БЕРЕГИТЕ БУМАГУ.

НЕТ ПАРКОВ НЕТ УСАДЕБ НЕТ МУЗЕЕВ НЕТ ПЛОЩАДЕЙ НЕТ УЛИЦ НЕТ ДОМОВ НЕТ СТЕН НЕТ МАШИН ЕСТЬ ТОЛЬКО МЕСТА, ГДЕ МОЖНО СХОДИТЬ В ТУАЛЕТ.

ВЫ ЗАХОДИТЕ, ПРИКРЫВАЕТЕ ЗА СОБОЙ ДВЕРЬ. УБЕЖДАЕТЕСЬ, КОГДА ВСЕ ВЫЙДУТ. А ЕСЛИ НЕ ВЫЙДУТ, ТО ХОТЯ БЫ НЕ БУДУТ ЗАНЯТЫ ТЕМ, ЧТО ТРЕБУЕТ ИХ ОРГАНИЗМ. КОГДА НА ВАС НЕ ОТВЛЕКАЮТСЯ, ОДЕНЬТЕ ОЧКИ. ЕСЛИ ИХ НЕТ, ТО ЭТО ПРОБЛЕМА И СКОРЕЕ ВСЕГО ВАМ НАДО БУДЕТ НАЙТИ ИХ. ВДОХНИТЕ СИЛЬНО. НЕ ЗАКРЫВАЙТЕ ГЛАЗА. УДАРЬТЕСЬ СО ВСЕЙ ДУРИ О ЧТО-НИБУДЬ ТВЁРДОЕ. БЕЙТЕСЬ. СИЛЬНО. ПОКА НЕ ПОТЕРЯЕТЕ ТО, ЧТО ВИДИТЕ. ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЭТОГО, ЕСЛИ СМОЖЕТЕ, ВЫХОДИТЕ ИЗ ТУАЛЕТА. ПОМНИТЕ, САМОГО ГЛАВНОГО ГЛАЗАМИ НЕ УВИДИШЬ. ИДИТЕ ДАЛЬШЕ.

Я ПОДСЧИТАЛА, ТУАЛЕТОВ ПОКА НЕ ХВАТАЕТ НА ВСЕХ, НО УЖЕ ВСЁ К ЭТОМУ ДВИЖЕТСЯ. ЧЕМ НАС БУДЕТ БОЛЬШЕ, ТЕМ ИХ БУДЕТ БОЛЬШЕ. НАДО РЕШИТЬ, ЧТО ДЕЛАТЬ С ПЛАСТИКОВЫМИ КАБИНКАМИ. ИХ НАЛИЧИЕ ПРОТИВОРЕЧИТ НАШЕЙ ЖИЗНИ И ОРГАНИЗМАМ. ЛИШАЙТЕ ИХ СТАТУСА ТУАЛЕТА! ИГНОРИРУЙТЕ ИХ! НЕ РАЗРЕШАЙТЕ СЕБЕ ЗАХОДИТЬ ТУДА И НЕ ПОДПУСКАЙТЕ БЛИЗКИХ. ПОДЖИГАЙТЕ ИХ. УЧИТЕСЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ИХ НЕ СТАЛО. ТРЕБУЙТЕ НЕВОЗМОЖНОГО!

В ДОМАШНИХ УСЛОВИЯХ ЗАНИМАЙТЕ ТУАЛЕТЫ, ПОКА ВСЕ ДОМА! ПУСТЬ РОДИТЕЛИ И ТЕ, КТО В ДОМЕ НАХОДИТСЯ, ТЕРПЯТ! ИМ НУЖНО ТЕРПЕНИЕ! ОНИ БУДУТ ВЫЛАМЫВАТЬ ДВЕРИ И ПОВЕДУТ ВАС НАСИЛЬНО В ПОЛИКЛИНИКИ НА ОБСЛЕДОВАНИЕ. ЗАЗХВАТЫВАЙТЕ ТУАЛЕТЫ И ТАМ! В ЛЮБОМ МЕСТЕ – ЗАХВАТЫВАЙТЕ ТУАЛЕТЫ И НЕ ПУСКАЙТЕ В НИХ ВСЗРОСЛЫХ! ТАК ТУАЛЕТОВ СТАНЕТ ЕЩЁ БОЛЬШЕ ИЛИ ВСЕ ВЗРОСЛЫЕ СТАНУТ ХОДИТЬ В ТУАЛЕТ ВЕЗДЕ И ТОГДА ИХ БУДУТ АРЕСТОВЫВАТЬ. МЕНЬШЕ ВЗРОСЛЫХ – БОЛЬШЕ РАБОЧИХ МЕСТ!

МЕНЯ ЗОВУТ ЕВА. У МЕНЯ НЕ ПОЛУЧАЮТСЯ ЛЮДИ! А ЕСЛИ ВЫ БУДЕТЕ И ДАЛЬШЕ УЧИТЬ МЕНЯ БУКВАМ, ТО ЛЮДЕЙ НЕ ОСТАНЕТСЯ СОВСЕМ. ТЫ, ВЗРОСЛЫЙ, КОТОРЫЙ ЗАПИСЫВАЕТ ЗА МНОЙ, НЕ ЗАДЕРЖИВАЙ ОЧЕРЕДЬ. ПОЛЬЗУЙСЯ ОСВЕЖИТЕЛЕМ! НЕ ПОЛЬЗУЙСЯ ПОДДЕЛКОЙ, КОТОРАЯ ПРОДАЁТСЯ НА РЫНКЕ И В ТОРГОВЫХ ЦЕНТРАХ. НИЧЕГО НЕ ЗАКАЗЫВАЙ В ИНТЕРНЕТЕ. ИЩИ ВСЁ ВО ФРАНЦИИ, ИТАЛИИ. НЕ ВЕРЬ КОЖЗАМЕНИТЕЛЯМ. НЕ ХОДИ В КИТАЙ! НЕ ОТКРЫВАЙ ОКНА В ОБЩЕСТВЕННОМ ТРАНСПОРТЕ, ПОЛЬЗУЙСЯ СВОИМ ДЫХАНИЕМ! ВСЯКОМУ ДЫХАНИЮ ДОЛЖНЫ БЫТЬ РАДЫ И КАЖДОЕ ДЫХАНИЕ ИМЕЕТ ПРАВО НА МОЛЧАНИЕ! ЛОВИ ЕГО, СОХРАНЯЙ ЕГО, НЕ ПОДАВИСЬ ИМ!

Пояснение для читающего взрослого.

«Манифест Евы» записан со слов детей, которые выступают от имени Ева. Они что-то слышали про то, как в искусстве художники, готовые донести до прохожих зрителей свои высказывания и отношение ко всему, писали манифесты. Детям очень понравилось, что можно без ответственности нести всё то, что может навредить, покалечить и опустить. Это же слова, не действия. С ними всё просто. Сказал и пошёл дальше. Но маленькие хотят ещё что-то делать, при чем, чтобы к ним никто не лез. Тебе 5 или 6 лет, почему бы и нет? Тебя пытаются направить, а ты можешь встать и пропустить мимо ушей. Искусство так делает и имеет на это право. Манифест — руководство к действию? А почему нет? Если ты выступаешь от имени Евы, то можешь делать всё то, что прописано в манифесте. Футуристы, сюрреалисты, дадаисты, ситуационисты? Кто это? И зачем? В защиту каннибализма? А кто это говорил у них? Про это детям уже известно и интересно. Самое главное, что можно писать стихи и рисовать всё, что сейчас приходит в голову, которое существует в эту минуту не только в голове у Маши, но и у Пети из соседнего дома.

Эти дети ищут…и находят всех. Если кого-то не нашли, то пока не заметили. Значит, пока у вас получалось хорошо прятаться и не попадаться на глаза. Но это временно. Манифест в любом случае будет продолжаться, потому что дети этого возраста всегда есть. И никуда от этого не деться.