Глубокая стереофония

Стихи для этой публикации взяты из архива Дмитрия Николаева, философа, одного из основателей неформального творческого клуба «Кульбит» в Свердловске.

-I-

ПРОТИВОХОД

Катапультируем в покое.

Капитулируем. Берём престолы с боем.

В бинокль наблюдаем результаты –
не Дарвины, а просто мудрецы...

Тюльпаны где попало опадают. Бородатый
японский бог сксквал под панцирем

                                                                 паци

фик... попытаюсь

в себе систему взглядов прояснить,
фиксирую цель не для того, чтобы

            процент вины на физиономии гасить.

         – Процесс есть власть, – вода гласит.

– Ошибкою считать, что над душой довлеет вес, –
выводит тест физиологический,
а мы ведём текстологический контроль,
от праздности и дум скрываясь в идиомах.

     И я в корнях иду, освобождённой страсти

                                              силу неуёмную

               под белой явью похоронив порой.

***

Лелеемый морем

орлан-белохвост, испускающий семя

в смятенье подъятый над всеми

                                                    мирами

оранжево-матовый

                                  фосфором вымыт

где молнии мимо крадучись

тельца волосатое темя волнуют

спиралью подветренной к лунам

  на миг повернув волн щит белый

безжизненный царь,

                            узурпатор над всеми

в сиреневом дыме летит в волшебстве.

-II-

***

       Камикадзе, сидевший с осанкой на скамье смертников, –

на развёрнутом плане понятий: "камланье", "волна", "полёт" –

                                                                                          нет никого, –

коронованный кармой, как автомат следовал сам за собой

                                                                               в высотный шквал,

где шагов кремень спрятал чеканный конвой,

                                                где шалели от волчьего воя лошади,

закрываясь канвой по неписаной схеме – фанатик тумана –

от любви отрубился и дремлет

                                                   камикадзе, сгоревший в кабине...

– Не тебя ли ждёт судья – неба мудрец? –

думал: внимания ватой обнимет,

одеяло-облако накинет,

наконец запакует в молчание как в идеал.

– Поди сюда, мой прозорливый идол, 

вдаль посмотри: плывут на ладьях дивизионы визионёров,

бестолковые – тычутся в свод /небо водой окольцовано/

запутан в порванных парусах без компаса ум

                                                                                от лукавого...

ох! в линзах сбит фокус, обрыв про́вода, –

и так до скончания века.

   Камень толкать в гору – сизифов труд.

Тут, на уступах ещё возможно построить чертог.

Воин, войди без стука, когда у восточной стены

стадо пасёт добродушный пастух,

с ним разделить пасхальный пирог не проще ли?

Лицам, подъятым из ям, вряд ли подарит спасение

пастор, последний из могикан воздухоплавания.

-III-

СТИЛЕМ БРАСС

Мы, партизаны, с дымной плотью совладав,

привязанные к плитам, как к плотам

огнём Творца горим,

                                     ища поддержки свыше,

в стенах дворца висящие над ним

                                  колеблемые

как паутинки тихо

                                  скользили по волнам

слепых надежд – нет сил уже

щитки обветренных кабин зияли

и дождь из обещаний лил

но всё ж прожекторы выхватывали детали

из мрачной перспективы допотопных карт

Как клавиши западают у старого органа,

сбегают к саду мраморные ступеньки

пеликана блещут перья

пиратское время

                              обещает только карк

Лишь облака, белёсость мутноватой тины

идти на выруб – одному, другому – продавать картины

Это непреложный факт, в итоге врёт программа

                                                    когда лишённый очертаний

на дно ущелья

                         спущен саркофаг

                                                       мужчины-таракана.

ПОКЛЁВКА

Когда, воспламеняя слог, Дедал

в морях эфира пробегал по во́лнам

                          собою недовольный

мальчик свесившийся с глыбы

спускал звукосниматели со скал

                                                и рыбы

молча наблюдали, скапливаясь у бортов,

бой ртов, зубов оскал,

                                       и, кончив говорить

голубоглазый зритель понял,

                                                 что любая фраза,

размноженная с ходу на ротопринте,

                                                         обречена на смерть,

поскольку чувство размывает говорильни холод.

На вещи, капитан, учись пустым зрачком смотреть

и лишний корм скорее выпускай из клюва.

                                                              29 мая 1988 г. [1]

***

В элегантно облегающем блюзовом блейзере

очень юной луной беззаботно облейся,

   безобразная, но очень полезная гантель.

                   Тебе зачем приспичило?

                    у тебя боль в пахучая, отоварь.

   Филигрань мою тему, телеграфирую демону,

   деду-морозу: "Выспался, козу

   подоил, потом выпил стаканчик

   парного..."

Эта проблема не нова,

как оттиснуть строчек пару,

не теряя при этом истинного чаринга

   рантия – факсимилейся, песенка!

НОКТЮРН I

Погруженная в глубокую стереофонию лодка

                                        летит по волнам лада

                        Довольно ли теплоты в ладонях

     хватит ли запаса прочности в конструкции

      Сполна изведав опасности вкус мы стареем

в скоротечных днях местами не в состоянии

                        обуздать страсти а лысая луна

     уносится вослед алым парусам с ускорением

                                                       ритма поэзии

                                  Ветер в скрипящих снастях

                        Вверх по мачте мечтатель лезет

НОКТЮРН II

    В час

когда полная стереофоническая луна

купала волнистые волосы

в протоке прохладной старого парка

опадали лепестки у калов

в безлюдье блуждала байдарка

скользя по воде

плутовка наяда с глазами-бусинками

бесила козлят золотистых

лучами укалывала

и чалая кукла склоня головку

срывала левкои

в летающем блюдце лев коих

легко и свободно цветущих

увидеть мечтал