Периферийное зрение неба
ОНИ ГОВОРЯТ
она
время и близость –
кисти рисующие нас
на прозрачном крыле жизни
он
время и близость
в воздушном месиве нас –
лишь оправдание несближения
несоприсутствия в порезанном молнией небе
время рубцами отмеряет тяжелый свет
дождетечение с
вполне предсказуемой сворачиваемостью
до сухой корочки – мы
наконец отшелушимся
обнажим зажившую ранку
она
воздух срезается ровными дольками дыхания
иначе – приходится говорить
затачивать словами острие вдоха
он
будущее – гало
подлинность фальшивых солнц
подтверждается фальшивкой подлинного
она
оставь солнца – пусть пасутся будущим
любой мейнстрим уроборос
смотри и не спрашивай
кто за горизонтом живет
стреляет птицами
и если попал в облако –
аккуратная черная дырочка
небо обмякшее истекает нами
до
сгустков тумана
***
фотографируешь ночное небо
камера осторожно лижет черную кровь
растягивает выворачивая наизнанку
время
освобождаясь обретает форму зрачка
в осколках тонких линий звезд
завершает нас мнимых
наконец видит странное ломкое
названное жизнью
***
блуждаем в словаре ходим босиком
по свалке ржавых скальпелей вскрывших чужие боли
наткнувшись на слово «память»
в кармане молчания на самом дне находим
последний листок осеннего дерева
с которым впервые услышали
тишину
***
сослуживец
страстно ублажал гитары в армейском оркестре
отрывая от себя похоть
взрослая с пышными формами ублажалась охотнее
но он предпочитал верткую гавайскую малолетку
тренировал чувственность пальцев
обрывал бабочкам крылья
разноцветные точки на белом подоконнике
тактильность
бережными прикосновениями
смерть писала текст о новой свободе
бабочки не замечали ее творца
атаковали ставший близким горизонт
заживо погребенные в свет
его приятель пианист
калечивший пальцами-травматами звуки
наблюдал как они падали сквозь дырявый воздух
разбивались растекались
долбоеб говорил гитаристу
ровным жирным голосом
ты их сразу дави улетят же твари
рванул дави
лучи долетали
с обратной поверхности света
где птицы осторожно карабкались в небо
теряли по пути голоса
прораставшие
почти неслышимой еще музыкой
невидимым продолжением тел
ФИЗИКА СЕНТЯБРЯ
учитель объясняет ученице
теорию всемирного тяготения
листает ее взгляды
ловко цепляя за уголки
словами
подставляя для чтения
тайные желания
в окна класса заглядывает
любопытный листок –
оторвался от дерева в неровный полет
только чтобы увидеть отраженное в глазах
яблоко у самой головы
которая еще не способна
рассказать телу о невозможности летать
***
осенний лист догоняет стаю
шероховатое крыло сомнения согнулось
под перезревшими лучами
пьют жажду в надежде стать светом
(жизнь истончается на сгибе)
***
ранняя осень
небо еще шелушится звездами
чистится от чужих желаний
ветер едва окрылившийся
выпорхнул из теплого гнезда лета –
в чужом доме воздуха плотные стены
сквозь полости живых тел
уже сочится холод
прозрачной зимы
***
осенний день
ветер дрожит в туннеле
между тишиной и звуком
лист на дороге –
предел себя самого
осень сорвала шкурку со смерти
***
осенний сад
ветер по жердочкам веток перебегает
бескрайнюю лужу неба
черные стебли летних трав
бросают ему вслед сухой шепот
но ветер не останавливается:
ничего из подношений мертвецов
нельзя поймать
унести с собой
***
лес
великаны воткнутые головами в землю
набили рты грунтом – а наесться не могут
над беспомощным шевелением древесных ног
всплывает белая голодная рыба
первого зимнего утра
***
первый снег
белая кожа утра в ссадинах взглядов
время свернулось ветром
слова ищут пустоты (согреться)
тела́ после онейрической комы
возвращаются к именам
с дерева осыпается
белый пепел летних песен
когда взлетает птица
***
снегопад
периферийное зрение неба
новорожденные снежинки тают на языке –
взгляды будущих жизней
видят нас светопадом
на изнанке зимы
