Рождение цвета

***

Февраль.

Оттепель не предвещает весны.

Скользкая слякоть, не заражённая спорами жизни,

стерильна и, следовательно, бесцветна.

Катышки щебня вмёрзли в ледовую массу,

но не срослись с ней в единый предмет,

произведя смесь,

не способную стать раствором.

Корни распались на клочья древесной материи,

слитые в студень окоченевшей жизни,

на деле – конгломерат осколков.

Блики играют в дистиллированной воде,

очищенной H2O, без всяких органических примесей.

Туманное солнце ласкает безвидную землю,

где жизнь ещё не зародилась.

***

Рабочий в изношенной серой куртке

задумчиво красит столб в серый.

Столб, впрочем, и без того был бы серым,

просто с наклеенными бумажками объявлений,

которые тоже казались серыми,

но всё же создавали ненужный контраст.

Реклама на сером дорожном стенде

пытается внедрить в жизнь краски Кении,

но у неё мало чего получается:

кофейные зёрна выскакивают из под колёс автомобилей

в чаду серых выхлопных газов.

Зелёный, пурпурный, синий – всё это цвета мнимые,

присущие пёстрым упаковкам от чипсов,

вывернутым серыми вóронами

из серой утробы урны.

Синим покрашены нудные дорожные знаки,

щедро залепленные серой дорожной пылью

и чудом сохранившие видимость.

Плоскость дороги –

это не абстрактная геометрическая поверхность,

какие рисуют в учебниках по автовождению,

это – расплавленные сгустки пыли,

ставшие чёрной асфальтной массой,

но сохранившие блеклый оттенок.

Ведь пыль повсеместна:

земля – это пыль,

деревья – это пыль,

человек – это пыль,

и даже боги

со всей их претензией на геометрическое постоянство

являются пылью.

И Рудра, убийца богов, –

это пыль.

***

Странно, что у зимы есть конец.

Ведь мир не мог произойти из пустоты,

и всё же произошёл.

В сером мареве нет ничего,

свидетельствующего о появлении красок,

и всё же весне надлежит прийти.

Должно быть, в этом –

глубинная суть веры.

***

Ветка, похожая на робкую многоножку, 

вывернулась из ствола дерева,

в недоумении осмотрелась по сторонам

и уставилась на меня с видом,

что, мол, здравствуйте, а это Москва?

Я, впрочем, смотрел на неё с тем же видом.

И вообще мир произошёл будто бы с перепугу:

какие-то люди, церковь,

бурая пожарная станция;

всё это нелепо и странно,

но пуще всего – деревья,

которые стоят и жеманятся,

напоминая толпу осьминогов

у входа в мужской туалет.

В них нет ничего устрашающего,

по-своему, это даже мило,

ведь монстрам нынче не до того,

чтобы охотиться на сонных прохожих.

Мир лишь недавно проснулся.

***

Кристальная серость наледи мерцает лимонным оттенком.

Проглядывают тёмные пятна мха,

болотная зелень

внедряется в серость асфальта.

Всё это пока что сложно назвать цветами.

Размокшие листья окрашены блеклой извёсткой,

бензинная плёнка похожа на радугу только формально,

в узком диапазоне оттенков,

однако всё это –

знаки весны.

Она приходит на землю не как триумфатор,

не в шуме победы над полчищем демонов,

а в шелесте листьев,

чуть слышном сквозь грохот контузии.

Весна – это медленное выздоровление