Блаженны нищие
x.
полине и диме
I.
«что ценность дéисуса, если не
застывшее время-работы иконописца?», –
размышляли мальчики, вроде, в иванов день,
в послеполуденный отдых у водохранилища,
каждый из них становился предтечей –
стоило только, беседуя, расположиться в деревьях,
долго не возвращаясь домой, теряться в полях
и снова, и снова спрашивать, срывая
очередной мятлик, подсохший на солнце:
«[петушок или курочка?] ожидать в первый раз –
это как?, это бдительность беньямина?»,
«нет,
скорее – бдительность будды»,
или, иными словами, – наконец получать ответ
II.
«сначала была земля,
кинофильмы пришли потом», –
так ты говорил нам, отплывая, и начинал грести,
грести, грести, грести в своей лодочке..,
да,
в океане легко рассуждать о земле, и [к тому же]
чем больше узлов, тем дальше
влажные афиши не-показанных фильмов..;
«погода осенняя – для полей,
а я – для чего [от чего?] восстаю?», –
спросил в пеленах подмосковных колосьев лазарь,
«не божественное-в-нас тебя воскресило, лазарь,
не человеческое-в-нас плачет теперь о тебе», –
ответила рыжая девочка
[ослеплённая собственным светом],
и целовала, и спешила на электричку
III.
«будь проклята любая энергия,
истекающая сверху-вниз», –
думали еле-крещёные мальчики,
подведённые к царским вратам:
во снах – катакомбы рима,
либертарные движения веры из-под земли,
мы основали подобное в домодедово –
мужское и женское..,
и единственной проекцией-нас на поверхность
[тогда] стал тысячелетний портной,
всё завешивавший «торговый квартал»
одеждами юношеской тревоги –
это я пытался окружить любовью
тебя-уволенную с bullshit job
IV.
«твои кисти – становящаяся красота
и доказательство через движение..,
то есть
они – любовь только ещё-переходящая
из возможности в действительность», –
как точнее сказать о твоих кистях?,
когда мы [тревожные юноши с алыми флагами]
знаем только, что –
двадцать аршин холста одному сюртуку,
я влюблён в барабанщицу группы «кис-кис»,
а она в меня – нет, и ещё,
что «фома-аквинат исчезал по пути в лион,
но ты [в петербург] – не исчезни»
V.
время – оставить имущество,
уезжать и, отказываясь от символов прошлого,
обручаться с бедностью:
ты – от бедности родных к бедности собственной
или: обратно – к изначальному – к бедности пока-не-воспринятой:
взрослые сказали бы: эпохé,
а ты говоришь: «оставаясь,
береги фиджет-спиннер-руину, тау-крест-оберег,
татуировки-стигматы и мои язвы на теле твоём,
и зажги первую спичку из коробочки «fire walk with me»,
когда по-настоящему захочется последовать за мной,
и не переставай держать в голове наш поцелуй-прощание,
даже когда россию [в масках и перчатках] закроют,
потому что однажды в ассизи
они, окруженные болезнью и птицами, не перестали
[целовать и держать]»
