Молодая поэзия Новосибирска: стихотворения шести автор:ок с комментариями Ивана Полторацкого
«Флаги» запускают новую серию материалов: теперь в «Дайджесте» мы будем публиковать подборки стихотворений молодых автор:ок из регионов России и из-за рубежа, собранные и прокомментированные местными куратор:ками. Открывает серию материал о молодой новосибирской поэзии с краткими комментариями Ивана Полторацкого. А на YouTube-канале «Флагов» вы можете найти запись онлайн-чтений «Эфир → поиск», в которых приняли участие новосибирские автор:ки, представленные в подборке.
Настя Голованова
Комментарий Ивана Полторацкого: Анастасия Голованова пишет аккуратными точными линиями; будь то пейзаж или портрет, – он прозрачен и точен, как японская каллиграфия на рисовой бумаге. «Глоток воздуха» - так говорят иные об этих стихах.
***
полудрёма
в облаках
пока не начинает приближаться
земля
от ее нарастающей тяжести
кровь идёт носом
разгерметизация
всем пассажирам тонущего воздушного судна
оставить ручную кладь
приготовиться к заплыву
***
позволить себе
чувствовать
что-то кроме стыда
позволить себе
записывать
мелочи в дневник
я прошу позволения у солнца
я прошу разрешения у птиц
право летать во сне
прошу задним числом
у облаков
впрочем
в такой невесомости
трудно держаться земли
***
от родителей унаследую самое тёмное:
от мамы – тайную дрожь тревоги,
от папы – внутреннюю жёсткость.
от каждого столкновения с предметами и людьми
волна пробегает по латунному стержню –
так сталкивают металлические штырьки физики-первокурсники.
на границе окостенения и распада
я становлюсь широкоформатной плазмой,
телевизором нового поколения
с тихими круглыми столами, квир-фильмами, возможностью прикоснуться.
из розетки течёт человечность, как лимфа, и на этом топливе
неловкий киборг набирается сил для расширения угла обзора,
для волнений за семейным столом.
пусть даже битые пиксели,
но посмотри на эти картины,
прикоснись к живому
и мёртвому.
***
после долгого рабочего дня за компьютером
ты играешь в доту до боли в запястье и рези в глазах
а потом лежа рядом со мной
говоришь
«тело – тюрьма для духа
или чего-то еще, я не уверен
однажды мы уйдем в сеть
и будем призраками в hardware-доспехах»
но вот твоя тюрьма разбилась
как фарфоровая статуэтка
твой призрак приходит ко мне
в снах и при дневном свете
я знаю, это только маленькая частица тебя
то, что позволяет видеть моя близорукость
моя неверная мне любовь
теперь мы –
твои школьные учителя и случайные знакомые
коллеги и семпаи
твои родители
близкие друзья
и я –
мы твои провода
твой облачный доспех
мы фарфоровые цветы
в ожидании бабочки
***
С телом твоим не случится старости
С пеплом твоим ничего ничего не случится
Что это за лучи из облака
Такие, что весь сентябрь золотой?
Мягкой рукой не удержишь уже ничего
Память моя некрепкая
Режу желток
Самолёт солнце перечеркнул
Синее небо впитывает все линии
***
Моя печаль –
Ягодка вишни:
Лежит на языке
Секунду
И проваливается вглубь,
Оставляя во рту
Кислый сок
И косточку.
Просыпаюсь –
Срываю ягодку
Прямо с ветки.
Уродилась этим летом вишня:
Во всех окнах вишня,
В дверном проёме вишня,
По вишнёвой ветке
Из каждого лёгкого.
***
а к кому приходить, если дали ночной отгул
дальнобойщик не останавливаясь подмигнул
но у меня побыстрее лошадка будет
я бы к тебе доехал и на верблюде
по ледяной пустыне, которой теперь ни конца, ни края
вот ты открываешь дверь, но даже твой взгляд не греет
и пока шарлотка в раскаленной печи подгорает
я тебя зову – уедем вдвоём скорее
ты не смотри, что теперь выступают скулы
и голос глухой пускай тебя не смущает
я знаю: как прежде – не будет, но все же пообещаю
а то что же – являться к тебе по ночам до скончания лет влюблённым –
отражением искажённым, прокажённым, военнопленным
и весь день пылать в мозгу твоем раскалённом
***
когда аргус во сне почуял хозяина
он забил лапами по воде которой всегда боялся
готовый доплыть хоть до цирцеи хоть до края мира
голова над водой тяжелела
как мешок крупы вбирающей влагу
аргусу открылся трюм его сна
сон во сне
где не было воды
и не было лап
только оболочка клетчатки
и прохлада
пока не пробьется свет
черный дрозд хватает семечко и улетает
***
какие лица и глаза
цветут из-за угла
на всем зеленая пыльца
где раньше пыль была
распахнуты глаза глаза
цветут цветы цветы
вот залетает стрекоза
а кажется что ты
***
искусствоведы бы сказали:
собака на картинах пятнадцатого века –
символ аристократизма хозяев
и супружеской верности.
искусствоведы бы сказали такое,
если бы вас рисовал ван эйк.
но вот вы, прямо передо мной:
ты полусидишь на кровати, сонный, в мятой футболке,
у ног твоих – пёс.
он смотрит на меня с подозрением,
которое сменится доверием и благодарностью,
когда я отрежу ему кусочек колбасы,
сменится
лишь на секунду.
если бы вас рисовал ван эйк,
он бы и сам влез в эту картину
отражением в зеркале на заднем плане,
перевёрнутой бездной взгляда.
вот и я здесь,
потому что ты смотришь на меня,
смахивая с ресниц последний сон,
потому что твой пёс смотрит на меня
не менее внимательно, чем ты.
***
Кольцо
Укатилось под пианино.
Встаю на колени,
Протягиваю руку туда,
Где все забытое и ненужное обросло пылью.
Нащупываю, не различая, не пытаясь угадать.
Вмятинка от кольца на пальце,
Ещё заполненная холодком и гладкостью.
Отпечаток контура
Исчезает на глазах.
***
по траве пролетела ястребиная тень
как стрижи мы лишились земли и тела
только выкрик вираж
выкрюк вдоль эха
ястребиная тень
случайно раскрывшаяся светомузыка
листьев
ястребиная тень
золотого июля шипучка
ястребиная тень
полицейский клёкот
он пока что далёк он пока что далёк он пока что далёк
ястребиная тень ничему не помеха
Даниил Иткин
Комментарий Ивана Полторацкого: Дикие, беспорядочные, свободные, сумасбродные, хохотливые, нежные и дегенеративные стихи Даниила Иткина напоминают о долговязом духе свободы, вышедшем из бит-поколения и загостившем у нас в Сибири. Мало кто позволяет себе так самозабвенно купаться в потоке импровизации собственного сознания, выныривая с жемчугом щедрых метафор и тут же выбрасывая его подальше. А у Даниила это получается. Он в непосредственной детской радости играет со словами, найденными у себя в затылке. К счастью, интуитивный и дикий талант Даниила помогает этим словам собираться в целые звенья и почти не рассыпаться в полёте. Красота сырой глины не нуждается во вторичной обработке. И дух Введенского здесь тоже весьма неслучаен.
***
Веселись в кровавой каше
Ешь кишки твоих друзей
Зенки шире, губы краше
Ороси семью мышей
Белой кровью, красной спермой
Тенью духов беспредела
Даже камнем если будешь
Даже если деревом
Веки выше поднимая
На крюках приятных снов
Ты залаешь, ты заблеешь
Ты в загоне царь и бог
За забором, за калиткой
Путь хихикает глистом
В голове одна картинка
Будда бегает козлом
Ломтик хлеба к манке красной
Вкус победы, безопасность
Всех твоих фантазий в коже
Всех твоих стремлений в плоть
Ты вонзаешь стружку меди
Медленно ведя по ткани
Трафаретным пистолетом
Отражая сумасбродность
Поглощая радость смерти
Висельник йо-йо
Ты ребёнок ты бессмертен
В чернозёме курагой
На могиле стопкой водки
На кровати как бревно
Ты не в силах шелохнуться
Осторожно хорошо
Всё законно и приятно
Ты витаешь в облаках
Пряный запах чернозёма
Яркий луч в твоих руках
Тихий меч в твоих штанах
ЛИЛОВАЯ ОТТЕПЕЛЬ
Восковая свеча
Закат колыхается
Тусклым светом залил
Чёрные провода
Красной каплей сквозь трещины
Дома бетонного
Блок беспризорных
Заполненный
Тишиной
Это карман пустыря
Сядем рядом сквозь трещины
Ощетинившись радугой
Последнего дня
На ножах похоронены
Трупной пылью побитые
Полоски как щупальца
Кровью вьются
Как бельевые верёвки
Сквозь душу и стыд
Дыхание твёрдое
Жабры напряжены
Будто пряжу вьёт призрак тусклый
Трутся первые заморозки
Кровь стынет в жилах
И желчью сквозь крышу шёпотом
Падает первая капля
Вместе негромкой поступью
Начертим неровный круг
Будто полосы валятся щупальца
Всё ближе сжимаясь друг с дружкой
И капли оплавлено вниз летят
Ткани разодранной жало
Лиловым свечением льёт
Неспокойную оттепель
Пение летнего сокола
Кольями бьёт перепонки
Ужас бьёт в переносицу
Миф перевёрнутого креста
Полосы отражает
Начало рождения
Из дыры резким выпадом
С желчью и чернью выходит младенец
Цепкими пальцами пилит крайнюю плоть
Лиловая оттепель
Нас поглотила
Сыплется пепел
На макушку отца
Мы рядом сидим
Родители
Жидо-масонского АнтиХриста́
ТРИТОН
Едкий дым над водохранилищем
Растут фиги вокруг, рёв сирен
Полицейских ли, дам прекрасных ли
Лица два, пальцы сцепились
Два голых тела летней
Ночью простуженной
Простым и отчётливым шагом
Рука проходит вдоль рёбер
Кожа как береста
Тратят силы в соитии
Два демона
Два путника тонкого и азартного
Владельцы запретного, но доступного
Гигантской ступнёй в муравейнике
Шевелит один в оргазмической дрожи
Вторая с жаркими пятнами
Прячет естественный терпкий прилив
Водохранилище, серый бетонный мост
О, время бетонных конструкций!
Твой едкий дым на струнах природы играет тритонами
Между звуком и зверем выходит один из богов
Едкий дым излучают пёстрые ступни
И пенится водохранилище шерстью волков
И женщина демоном нюхает ночь
Мужчина крюком рыболовным ведёт по бедру её
В подарок отрезки, дыры в наружность
Красная тень течёт отражаясь
В морщинистом плоде фиги
Доступный азарт как муха на рабочем столе
Отточеным чётким движением вертит крылом
Задыхаясь от драйва мужчина
Идёт искупаться в воде
И мрачная терпкая сущность игриво пенится будто
Перекись водорода
Водоворот между звуком и зверем
По заслугам здоровья даёт
Тем кто нервы щекочет пеной
Женский отлив беспокойно щекочет траву
Красные вина и белые
Она смотрит на пёстрые блики гигантской ступни
И становится ведьмой
Вера в единый клубок напряжённых подтёков
Червем роет ходы в её озарном существе
Вдох лета горлом зимы для двоих
Один голышом погружается в воду, на бога Тритона смотрит другой
Мотор наготы заведён, но время меняться
Каждому воли шипящий звук нужен
Мужчина вернулся на сушу, мужчина доволен
Пара демонов, ангелов страсти инцеста
Заклинают вещей нестабильных ход
Как природы или бетона
В ночи атонален облик
Тени отныне – блики
ФИЛОСОФИЯ НОЖА
Среди серых стен панелек
Философия ножа
Красный дух летит из кожи
Он нанизан на границу
Нарисован на страницах
Книг сакральных идиота
Нож свербит под кожей тигра
Мудилы в рубашке полосатой
Жертвенный шмель, уёбищный любимчик
Терпкий вкус течки густой Бога моего
Богомолиха
Должна откусит
ь голову
Самого дорогого
Новоприобретённого
Вышедшего из общественного туалета
Он не знает что принадлежит
Богу надежды
Анатомия ножа
Изучает телострой
Рёбра тянутся вдоль тела
Органично Бог задумал
Изучаю я фигуру
Клетки тела, клетка тела
Больше нет тюрьмы
Полосатая рубашка
Стрекозиные глаза
Отражают мои грани
И ранения как двери
Я архангел
Гильотина – алтарь
Тело – а́тлас
Ласковое касание сырой земли
Гроб – сосуд
Гроб глиняный
Вьются духи красным знаменем
Призрак по стали переходит в руку мою
По руке в сердце моё
По сосудам с натугой вертит шарики
Шестерёнки вертятся в районе паха
Храм телесный пополнен белым забвением
Вены – синие пятна
Ступни шершавые
Огонь в глазном яблоке
Заноза в мудиле, друге моём
Дугой по груди проходит щёлкая рёбрами
Как по стиральной доске
Я отчищу от черни несчастного шмелика
Я покрою крапивными пятнами асфальт под ногами
Наготу белой кости открою белому солнцу
Я мальца одурачил ганджой на халяву
Звуками в лицо шипящими плюю покоцаное
Бывает поверхность лезвия
Гладка как вода из ключа
Бывает шершава
Как пятка моя
Бывает пахнет хмелем надёжным
Тогда струны мои натянуты крепко
Я бывало пел возле зеркала
Ножом пену царапая мыльную
Пузырь лопался будто и не было
Наполняя меня пустотой
Теперь я наполнен призраком
Теперь я богоугоден
Теперь я в своих штанах
Tiger's hunter
Мудрый и вечный
Я так любил
Стива Ирвина
Я так любил порнографию
Я в школе учился гаденько
С роднёй я общался гладенько
Я так любил Стива Ирвина!
Я так любил фильмы ужасов!
Сегодня после охоты
Я помер в петле от удушья
И духи полезли наружу
Путём дефекаций посмертных
Я Господу очень нужен
Никчёмный еблан контуженный
***
Закровился узор металлический
Зарядилась от маятника ночь
Чавкающим звуком прошёл мимо
Чёрно-белый окунь с ногами палками
Мрачная картина
Ах если бы было криво!
Но прямой тростниковый мрак
Положил руку на плечо зудящее
Счастье видеть блеск тени
И ветки страшных осин
Нос показал изо мрака смутного
Положил свою руку себе на плечо
Так горячо!
На языке горечь
Как от чёрного кофе только слаще для мозга
Зигзагом прошла серая туча
Чавкающий звук то тихий то очень громкий
Робкий романтик на своей мрачной горке
Горько стонал о красивостях ночи
Стихи выходят не очень
Зато зубья скрипят о металл светофора
Чёрно-белого
Анастасия Меновщикова
Комментарий Ивана Полторацкого: Поэзия Анастасии Меновщиковой растёт из интеллектуального наблюдения за математической красотой мира и трепета невыразимого. Выверенная глубина образа, поразительная чуткость к образованию формы и рассечению смысла приводит к удивительному эффекту пересобирания образа при каждом прочтении. Алхимическая процессуальность возникновения вещества поэзии присутствует в каждом из представленных текстов. Причудливое развитие мотивной цепочки завершается поразительной финальной вспышкой, на мгновение освещающей лицо читателя и тут же погружающей его в темноту.
***
синекдохи апостольно разговаривают пробелом
моими губами
не могу говорить иначе
психотерапевтический кабинет –
развалился от расстояния
вторник – очищенное зеркало
бездонный спокойный экран
– тихие воды
моя речь звучит слишком рано
моя речь звучит слишком рано
её топос – то,
что мной познаваемо
коридорная вечность
озеро зала статичное
зеркало мне говорит
ты можешь остановиться,
но я знаю
здесь –
с чувством временно́го слова
без чувства ритма – нельзя вписаться,
а выписаться – выйти в смерч.
***
устаю выражаться алгебраически
мозг утомляет поэзию
не могу понять, как пришла
к этому выводу,
что в конце
мой дом – комос вещей
весёлый и шумный
я ничего не имею против веселья
просто все эти бумаги, полотенца, папки, синтезатор, пакеты, фантики –
их не так уж и много, но они повсюду –
ручки, открытки, пищевая плёнка и всё то,
на что мне не хочется тратить время.
они есть
и шелестят
(их шелест не похож на шелест деревьев или травы –
в них – голоса)
чем дольше я думаю,
тем сильнее впечатление,
что всё это напоминает алгебру –
нужно сделать
нечто красивое
простое
и прямое
из этого
«как хорошо складывать вещи,
которые наполняют тебя радостью
и ставить их
вертикально»
что ж
я складываю футболку
я складываю пакеты
я складываю бинты
я складываю цветы
я складываю и умножаю
я складываю телефон
я сворачиваю синтезатор
я складываю бумагу
я складываю бумагу –
освобождаю время
для поэзии
для поэзии
не остаётся места
***
неправильные звёзды, – говорит миопия
светят, потому что гладкие, как луна
да что ты?
отмахиваюсь я
но что-то внутри стучит в железный гонг
под угрюмый танец
черепной коробки:
небесное
на земле.
треск занимает темно́ты
треск возвращается
треск занимает темно́ты
треск возвращается
технологическое мерцание, сжимаясь, убегает
от моего прищура
в такие моменты хочется остановиться
в такие моменты
миопия вслушивается в дыхание
смотри в рыбий глаз-фонарь
не отворачивайся
ветер колышет
и звёзды мерцают
упавшей оземь от холода
тысячей фонарей
***
молчи как твои предки затихнут огни сквозь ночи
дым летит шипит
словам словами которые ты понимаешь
секунда
найди еë в лесах болота
в ролях неба в садах города города
летишь, но золото вовсе не то чем кажется
а чайничный дым убережëт убережëт
укрой нас своим невидимым кровом
божество времени
на ночь, но любая уйдëт и приидет
как дух твой стальной непрочный
в комнате и вне еë
лови же лови пока не сошла краска с полотен безымянных
обними в братстве кровь на руку
тонкий spirit надежды вечный мгновенный
не приидет теплом огня электроживым
лови за хвост и за нос надежду на утро
надежду на суд и без всяких перечниц
знаешь это оказывает сопротивление
знаешь можно опереться об руку
затронуть частоты названий
тише, но свети же свет
свети же сейчас серебрами свечей
воском стой стой же
бог
времени
***
чувствую – руки стали горячими – медь
я слежу за своими руками, они на груди
горячи как простуда, небесный огонь
или ветреный крик
понемногу светлея, я знаю – нужно проплавить окно –
океана мутный проём в глубине
***
две тени переходят от стены к стене
и свет за ними
солнце во мне стихает до смерти
боюсь произнести слова
и помощи
нет
и помощи
нет
«белый богомол»
сумрак окон светит барокко
белый богомол переворачивает бытие в моей комнате,
разворачивает как белок, делает непрозрачным;
спрятавшаяся снаружи ночь могла бы просиять
жемчужинами, эстетикой нуара, а может и желтками солнц,
но она молчит так громко, что всё сияние вышло в голос:
каждый звук дыхания заплёлся в темный витраж
через него – только электрически-снежные лапки,
плетущие серебро для заплесневелых лун
щебетание
не крути бытие богомол
нет тепла нет тепла
дым закоптивший окна.
***
слепой сон
незакрытыми глазами
смотреть
в длинной обувной коробке
бесшовно лежать
есть сладкий от глицерина кофе
уподобляться земле
покрываться землёй
потерять ключи
между подъездной дверью
и дверью в квартиру
***
беззвучно и темно на кухне
я читаю копию картины:
всходит в огне цвет
жемчужный и каменный
в розоватом тумане холода
серый от пепла демон
среди гранёных цветов
смотрит куда-то вбок
подвешенный на стене:
между бетоном и плотью
белый бисер:
он смотрит солнцу в глаза
он чтит.
я знаю:
масло не греет, а укрывает только
серый от холода человек
не могу увидеть огонь
– чту краску.
всходит в огне цвет
жемчужный и каменный
в розоватом тумане холода
масло не греет, а укрывает только –
на солнце мне не дано смотреть
воздушно и пламенно
всходят останки света
на стенах
блещут цветными металлами
мексиканского карнавала
глянцем обуревают
глазницу на руку кладут
так что даже оранжевый цвет и тень от цветка
кажутся чудом
***
то ли изморось, то ли пот
снаружи
на прозрачной стеклянной коже
мы внутри – как памятники в плащах
фиолетовый орган
мы силимся вдыхать время
будучи имманентными
держаться в рукавах
петь –
опустив правую кисть
в морозный спирт
слышно
обивается колбообразное
за стеклом
мы знаем
воздух сгорит за осень
нам останется – кипяток
Вероника Персидская
Комментарий Ивана Полторацкого: Несмотря на признание любви к обэриутам, смотря на признание любви к обэриутам, стоит отметить, что Веронике Персидской удалось выточить собственную уникальную форму стихотворения – ироничную, лаконичную, импрессионистическую и при этом дышащую тайной страстью, которая сама по себе является основным ингредиентом поэзии. Только мало кому удаётся соблюдать необходимые пропорции. Вероника знает верный рецепт и пишет легко, забавляясь и не оглядываясь, что не может не радовать.
***
заведомо мне не бывать
кандидатом там всяких анархий
ни за тем родилась
и в икре никогда не нуждалась
зато любила лепить из песка
а после, пургой облепила всем уши
тогда уже сам кандидат завещал мне молчать
***
после полудня на небе
птицы начнут говорить обоюдным одном
мне бы плыть по рассвету
говорят ни о том маячки
мне бы просто расслышать
зачем небо птицам, мне нужно успеть
до расцвета полудня
завернуть эту птицу в закат
***
врасплох застали с рыбой хармса
на белом свете не пожить
а хлебников рассыпал на пол вещи
весь мир – мешок, а мы в мешке
у заболоцкого за можжевельником игла
введенский сидя в ресторане
глядит на полупьяную эстраду
и я сижу не понимая
как зародилась во мне страсть
***
смаковать бы не зевая
развернуться полубоком
и глядеть души не чая
мне б сегодня в натюрморт
там вдали резвятся дети
снег кидают чрез забор
я когда-то мальчугану
пулей в глаз всадила лёд
что сказать, нас бремя лечит
правда глаз уже не тот
хоть бы снегу было меньше
хоть бы больше, хоть бы что
***
чересчур затмила скука
или мне на всё плевать
драпануть бы отовсюду
и уехать в никуда
о родных я помнить буду
хоть с гримасой или без
я уеду понарошку
может да, а может нет
или все не понарошку
кто бы знал куда идти
улететь бы на край света
или ехать, или плыть
***
мы на ощупь
о чем-то забыв
вспоминали
Нина Римская
Комментарий Ивана Полторацкого: Новые стихи Нины Римской больше всего напоминают гравюры – чёткие чёрные линии, тёмный фон. Ассоциативный ряд обладает композиционной целостностью: эти стихи интересно разглядывать, как небольшие сцены из внутренней жизни, умело зафиксированные и вовремя завершённые.
***
слепой котенок
в темном темном лесу
как кубик рубик ни крути
все равно не то
не так не здесь не сейчас
голова варит а рук нет
черные птицы склевали глаза
пальцы зарыты на кладбище темном
в черепной коробке поварешка
ею черпаю понемножку
но только чем
рук нет глаза съедены вместо них
паутина пелена
мой язык углы углы углы
шероховатости извилины
я не умею говорить
я не умею высказать
в вечной одиночной камере
черной черной черной
так
темно
***
Снегом засыпало рельсы –
мы не уедем,
значит, идем по сугробам пешком
в валенках, полуботинках,
слепо ступая под грай полумертвых ворон.
Нет, не смотри на меня, иди прямо,
не оглядывайся, друг, прошу.
Улица Восход. Перекресток;
ночь, ну и что, что не видно звезды?
Дальше Маковского. Свечи
высоток горят, словно свечи в руках.
Иди прямо, не спрашивай как,
я пройду за тобой
щебетом птиц,
шумом машин,
шелестом серьг
в волосах.
***
I
Темный лес, словно гладь воды,
тонкий прут – вглубь
и круги пошли
так красиво,
что я готова кричать,
так красиво,
что язык заплетается
в стебли кувшинок,
в звезды над лунной водой,
в голоса под тяжелой землей,
в слова:
все, что были когда-либо сказаны,
все, что скажут,
что я придумала и никому не скажу.
II
Молчи. Воздух слишком заряжен серой, чтобы нам говорить.
В нем слишком страшно,
что за каждое слово отрежут язык,
что лесные ветра унесут донесут,
что кустарник увидит меня в неглиже.
Это то, за что меня бросят оставят,
чтобы синица склевала мои глаза,
в которых слишком много боли,
чтобы корни оплели мои пальцы и волосы,
обнимая крепко и сдавливая ребра.
И так меня разберут на части,
и так через меня прорастет красивая вьющаяся трава,
прямо как в стихотворении Уолта Уитмена.
Мария Ульянова
Комментарий Ивана Полторацкого: Стихи Марии Ульяновой органично сочетают ботаническое и политическое, пафос прямого высказывания и напряжённый лиризм, трагическое и комическое в виде вождя в мавзолее и вне оного. Но стоит помнить, что все песни Летова – о любви. И радость живых.
***
мой серый брат волк ждет у двери
скребет и шепчет скорее проснись
берись за лопату и вместе пойдем
и если успеем то историю будут писать
нежными словами
я пою его молоком
беру лопату и мы идем
во мне тревога открылась
братец волк братец пес
он в ответ давай говорить
мы ближе к коммуне
чем кабаны и медведи
нет у нас эгоистической морали
а частной собственности
мы собственно и не понимали
говорит не бойся
хоть звезды небесные дружат с силовиками
мы до ночи успеем в чащу
кроны укроют нас от небес
много лет назад
в знак радикальных перемен
отраженьем неизбежной свободы
статую ленина вывезли в лес
как народную падчерицу
и закопали
на этом месте теперь растут огоньки
и лихорадочная трава параличник
христово копье
в тот день судьба изменила цвет
мы к этому месту идем
мы копаем копаем уже много часов
извлечь его из тьмы горящей
вот видно голову
значит тяжелые роды достигли второго этапа
мы без сил с братцем волком идем
повоем немного попляшем
и снова землю и мох
счищаем с лица
скоро осень наступит совсем
не за горами вечный октябрь
если к этому дню цветы не пожрут дубинки
если земля не съест тюрьмы
то мы сгорим в этом пламени
***
список сокровищ
вот маяк
семья троллей
камни
обнажённая шея и плечи
огоньки
картинки про борщ –
евик и картинки с чайками
трава собранная на огороде
у бабушки
носы от жары чуть влажные
земляничные хвостики
(очень вкусные)
много собак
вот из них самые важные
однажды на завтрак
ты приготовишь оладушки
цвет липы за окном
цвет вишни только воображаемый
слепни и шершни
виды различных бумаг
движение очень простое
и другое движение лёгкое
но в совершенно ином значении
в этом списке
не у всего есть название
а у чего-то есть
но его говорить страшно
или нельзя или рано
или вовсе необязательно пока
но чувствуешь оно реальное
как мокрый пёсий нос
настоящее как солнце
***
Яблоко с гнилым бочком
Поместим в бочку целеньких яблок
Гниль заразит от бочка бочок
Станет повсюду
И можно подумать
Ха
Очевидный ответ
В заразности зла
В инфекционной природе любого распада
Тогда нужен еще один эксперимент
Красное яблоко и ящик
Семиринки гренисмит белого налива
И как капелька крови захватывает стакан воды своим цветом
Смотри
Закат разливается в октябре над лиственным лесом и мавзолеем
Если и этого мало
Сойдут апельсины
Груши кулаки гранаты
Любой образец
Потому что силы подобия
Иногда подчиняют материю
Что говорить о здравом смысле и трезвости
Садись ко мне ближе
Если хочешь держись подальше
Знаешь зачем нам глаза
Они вечно влажные
Чтобы уметь отражать
***
торчат зубы из земли
на пороге любых изменений
а как следствие притеснений
на дверных проемах вспыхивает кровь
земля доверчивая рыхлая
не знает рамок
приличия общественного страха
полна обезразличной оптики кротов
выдох и вдох
я вижу разницу
не вижу для нас места
но говорят оно в подполье языка
***
Первые служебные записки ангелов Яхве
Датированы неточно
Служебные задачи официальных сатан
Вырезаны на нижних слоях базальта
Там сказано твердо стоять напротив
Быть очами царя
Быть ушами его
Прямо на жидкой мантии хорошим ивритом изложена
Перепись небесного воинства
Ещё ниже
Ближе к центру
Зафиксированы были имена главнокомандующего
Но их разобрать невозможно
***
Есть равновесие
Между левым и правым
Садами и смрадом
Голым лицом и телесами
Голая баба
Весы в руках вечности
Щит человечности
Из плоти стыда и желания
Поэтому так много предметов
На деле
Голая баба
Корабль уносящий в море голая баба
Море приносящее луны
Гвоздика растущая в стоне
И я
Чтобы стать голой
Уравниваю голову и все остальное
***
Когда рыбы штурмуют плотины
Кончается лето
Когда рыбы штурмуют небо
Кончается эволюция
Мне невыносимо
Ребра мои из березы
Сосновый хребет
В основе
В полыневом жаре
В магнолевом зное
Я говорю тебе
Что стоит
Тело чистое и живое
Мхам прививать
На просторе
Марианской впадины и Северного моря
Лежит ответ на все твои молитвы
Я проливаю
И принимаю
Из рук твоих чашу
Отче будь милосерден
Отче будь ко мне нежен
Ко всем твоим мхам и лишайникам
***
Захожу в мавзолей
Менты строжатся: не болтай, не балдей,
Держи спину прямо, рот на замке,
Губы имей готовыми к поцелую
Знамени или руки,
Голову преклони
Не выделывайся, совесть имей.
И я захожу, голову преклоня, глазом шарю освящённой воды, огня.
Вождь во гробу
Но тут, ей-ей,
Глаза открывает,
Стекло крушит,
Во весь скромный рост встал, всех живей.
И больше не вождь вождей,
А нормальный такой мужик,
С укоризной глядит, говорит, мол,
Товарищи, расходимся,
Это что же такое,
Хорош на товарищей шикать, товарищи в форме,
Доколе,
Меня сто лет не было,
Что вы устроили,
Что за мелкое богостроительство,
Какая лажовая сакрализация,
Освобождаем помещение,
Выносим эти унылые декорации,
Устроим тут склад под лопаты для дворников,
Или музей актуальной художественности,
Да что угодно, для общественной пользы.
Говорит, не чудите так больше.
И с приятной такой улыбкой
Солнечной пылью рассеялся
По Красной площади.
***
иона стал рыбой
и прятал себя от солнца
от неба
от названной вещи
от сказанного дважды
непогоды
в материнской складке
дна морского
от жребиев решений
приношений
ответственного коллектива
и речь противна
как противна пустыня
право лево
а здесь он венчан
морской листвою
чтит море и только
без всякого сотворения
***
Бог раньше был
Его убили
За гаражами
Возле детской библиотеки
Забили арматурой
С классическими лицами граждане
Вызывающей доверие наружности
И было такое жаркое солнце над нашими головами
Сочная трава вставала над старыми листьями
Ящерицы грелись
Птицы пели
Все сразу
Тополя в серебре шевелили
Над кругом убийц
Ветвями как пальмы
И кто-то сказал
Хотя про себя все подумали
Невиновный убит
И так не только что стало
Так было и раньше
Невиновный всегда невиновный
А не был очищен отвратительным нашим убийством
От наших ударов не стал ни святее, ни лучше
И нам конечно простят
Но вины не забудем
Что это все не случайность
И всем стало ясно
Что это только начало
Может быть даже чего-то по-настоящему красивого
***
на бережку Оби
красной лопатой с товарищами
разделяй сладкий хлеб
пока не поймешь
что все песни Летова только о любви
а любовь это способ вернуться домой
к Сибири без названия и границ
***
путин претворяет план бога
по превращению отечества в вольтрона
легендарного защитника человечества
для этого возможно придется отказаться
от некоторых идентичностей
и внутренних границ
таких как граница кожи
и неприкосновенности личности
зато через двадцать пять лет
каждый из нас безымянная клетка
в общем государевом теле
будем лететь через космос
и каждый враг отныне будет внешним
***
Я сегодня пришла снова посмотреть на Ленина
Мне показалось что тогда я точно пойму про Ленина
Если ещё раз пройду вокруг Ленина
Что никто не знал ещё про Ленина
Такое напишу стихотворение
Что оно разобьет гроб Ленина
И тогда на месте Ленина
Возникнет революционная ситуация
Но меня на месте Ленина
Ждёт полицейский в шапке
Говорит
Гражданка сегодня выходной у Ленина
И вы его не увидите
