Лев Оборин. Пять стихотворений из книги «Ледники»

В петербургском издательстве Jaromir Hladik press выпущена новая книга стихотворений Льва Оборина «Ледники». В поддержку выхода сборника «Флаги» публикуют пять стихотворений из «Ледников» и приглашают присоединиться к заказу книги: вплоть до 20 июля на сайте JHP идет юбилейная распродажа в честь пятилетия издательства.  

Лев Оборин 

ХИМИЯ 

Были сказаны слова, оставившие тебя

на пригорке, внутри дуновения ветра,

в чаше блендера, смешивающего прохладу

с остатками дневного тепла, с жаром щёк.

Линии прошлого точками смотрят с неба,

стеклянный купол спокойно кладёт на темень

оранжевый треугольник с лучами внутри,

но тебе не до геометрии: мягко вокруг,

упади и засни, растворённый на дне,

разболтанный, пережжённый.

***

Ласточки вырабатывают ресурс

и летят к нам в сени на перезарядку,

как тебе такое, Илон… – заткнись, мудак,

мы земляные, запомни, земля, земля.

Родня самых медленных субмарин,

терпим береговушек в порту приписки,

некуда плыть, а и было бы – мы разучились,

быбымы, так что крепче держись за экран:

за иллюминатор, изливающий в наши норы

котировки из безразличного мира, поток

из красивых стрелок и знаков, и красивый ночник

убаюкивает, и красиво поют в инстаграме,

и красивая Граймс светит беременным животом

***

Двадцать лет мусолили но всё же

в голубых вагончиках метро

получилось въехать в муссолини

Пыль на перелатанной одежде

от неё в глазах серо

эта моль – прикрытье кошенили

Я обрубок музыки я Брубек

в лёгких сапогах не по размеру

над водою Стикса слышен звон

автоматов по размену

***

Шатунов что-то знал, прилагая

сочувствие к розам – вот она, тайная

точка ж-алости, кожа белая

недостижимо нагая

Не потому ли сотни

распаренных губ повторяли,

оттаивая, темнота хентаевая

дискотеки-сводни,

куда без пароля и цели не стоит соваться

и где на рассвете боли навстречу

(беззащитны цветы)

выходит слово, лишённое красоты:

тургор, помогающий цветам не сдаваться

***

…потому что

предлагаемый опыт растягивает жизнь,

словно тело, и складки мало-помалу

наполняются газом,

и внутри поселяется интровертка судьба

и зовёт свою бфф, а она

стесняется и не приходит.

Получаются сны, где летят с покойным отцом

между блещущих небоскрёбов, и на изнанке

столетия, износившего все слова,

электричество гладит холмы, словно голову

приговорённого к старому спарки;

кинки лопаются в головах, и столетие,

засидевшееся в гостях, забирает назад подарки,

и дежурный критик стреляет себе в ладонь

нурофеном и снова садится за некролог.

Всё не так уж важно, как пел

хитрый владивостокский шаман,

удалившийся в складку, когда началась война.

И когда подружка придёт, ей споют

и возможно о чём-то расскажут.