Шейхмус Дагтекин. Три стихотворения из книги «Элегии моей матери» (перевод с французского Ники Третьяк)

И ГЛУБЖЕ – ПАМЯТЬ

Разъярённая, язвящая братьев

Когда вернём деревьям отъятые брёвна

И вернёмся под тень к тебе в лоно

Лето – наскальный пупок

Пупок не высыхает, если орошать

Однажды пролитая сверху вода не стоит на полоске земли

Уносит всё, но оставит истоки

Старухи не моются в колодцах

Они разжигают костёр в укрытии

И расходятся в поисках корней

Когда старухи переступают через огонь

Корни сплетаются, влезают на деревья

И громоздятся там

Пусть старухи не стерегут возле костров

Пусть колодцы не теряются в недрах памяти

Пусть не сбегают за пределы глубин

Со старинными монетами в ладони

Я пойду за тобой

С пастушьими псами по твоим следам

Когда браслет соскальзывает с твоей руки

То уходит в отражение зеркала

Меняем отражение на хлеб

Утопленники-облака в стекающем лете

Хлеб снова гонит к колодцам старух, а лето их в охапку

воды и проливает на твою рубашку

Лето нас тянет наружу, растянет на скалах, не вернёт до туманов назад

Когда степи и горы встретятся снова,

высушим гранаты на камнях

Разъярённая

Вместе с ясностью этой минуты

И с ранами земной полосы

Возьми наш страх, сделай терпением лавра и оберни вокруг

своей головы

Когда ты говоришь явь, рот пропадает в немоте

Когда ты говоришь немота, нажитое пропадает в бездне

Когда ты говоришь бездна, судьба пропадает в горечи

Когда ты говоришь горечь, солнце даёт себя соблазнить

ветрам сумерек и садится на корни

Корни врастают в дикие яблоки, и старухи глотают их

Разъярённая, любовь-лишение

Твоё лоно под паром, вспахано без семени

Мы вынесем тебя из ночи, произнеся сумерки

Мы подвесим тебя над стогом сена в исчерпанном дне

Сними одежды и приподними косы

Твоя шея – колонна, чья участь – поддерживать нашу земную поверхность

Названная ночью, свежая трещина

Далёкая от мёртвых, бремя для живущих

Разъярённая, любовь-лишение

Как вернутся старухи – колодцы в руинах

Изойдём голодом, когда именем снова найден пупок

Весна возвещённая, свободное сердце

Твои глаза нам – пригоршня соли

Наше горло воспалено

Вода в сердцевине после тебя

Зияющая рана, зарождение любви

Наша горсть высохла в твоих глазах

Взгляд, повернувший воду

У ног онемевший пруд

/

Старухи журчат на солнце, словно чистый родник

То именуемое безумством, тела во власти смеха, склонённая роза

Мы окропили твоё лицо жидкой горлицей

Трепещущее, опустелое сердце, ливень слёз

Ветры, дожди – и весна от нас дальше

Лето стучит в твою грудь

Голова осени упирается в твой живот

Мы-саранча умирает под солнцем твоего безумия

Собери глаза и приди

Старухи вернутся к колодцам, когда лето накроет тебя юбкой

Приди, чтобы мы перевернули землю до начала весны

Дверь в розах, лоно изобилия, поределое сердце

– А что, если мы найдём вам цветистое потомство

Жидкая басня, несчастный пузырь, ожидающий глаз

Пустыня отойдёт от жилищ

К обеду старухи превратятся в лето

И пронесут его через колодцы

Наш колодец глубооооооооооок

Конечно, однажды мы оступимся возле

колодцев

Сточный рот, пыльное слово, волосы

в змеях

На пороге твоего лона выжидает братская свора

КРЫЛЬЯ ВРАГА

Подними своё дерево, сын мой, отдели его от нашего леса

У тебя много врагов

И они летают над прибрежными скалами

Окружая деревья

Привязывают твои трели к ветвям в лесу

И гонят голос, о сын мой, с оборотной стороны дня – ударами палки

Обрати лицо наше к своему, сын мой

Не гляди в темноту жилищ

Не дай же голосу загнить среди сверчков, в глуши

Напои своё сердце вместе с быками на пашне

Пусть псы затравят твой голос вместе с куропатками

Выпотроши голубей на столе

Вспугни смерть крыльями дня

Зови своих врагов, сын мой

Когда умрёт наш голос, мы накроем камнем горло

падали

мы исчезнем под скалами

заполним горловины грифов нашей речью

и нашей болью, крылья безумцев

Твои враги многочисленны, сын мой

Эта злость у нас в головах

В голове отца нашего отца

В шкуре волков, обделённых равнинными ветрами

Мы сгноим землю своей злостью,

Она на рассвете полетит на кладбища

Наши враги ведь тоже из этой злости

Обвей рукой песню

Заполни своё горло глазами голубей

Глазами мёртвых матерей твоих врагов

И появись в тот день, когда рождается твой голос

Как нашему сну войти в двери этого дня

Раздарить нашу плоть голодным псам

С какого берега своего сердца ты вернёшься, сын мой

Вечер. Холодный вечер

Заполнен грехами. Обмороженные воробьи

Сожжённые глаза твоих врагов

Вечер

Мы раскалим смерть на этом берегу

зальём твоих врагов смертью

и оставим их струиться вместе с водой от обмороженных воробьёв

Выйди вон из глазного яблока

Заставь затихнуть эту воду в чаше терпения

Пусть твои зубы сами вырвутся навстречу псу

Твоего голоса, образуют чёрную полость

Образуй ночь, как змею, что возвращается к тебе от нашей жажды

Наши враги многочисленны, сын мой

Мельницы вращают ночь

разжигают нам факелы лунной рябью

несут на себе нашу злость

и отступают от дверей с отливом на заре

Человек не окажется дальше камня, брошенного им в озеро, сын мой

Человек кладёт камень и смещает его в свой сон об этом озере

Наши глаза выскакивают из орбит, отбрасывая страх вечерним ветрам

Мы в конце дня, сын мой

Наше появление – ожог ночным ожогам

Чёрный глаз, волосы гривой

Вздуй-ка ты своё село на этом берегу

На берегу, где разлагается наше сердце

Ещё день мы все побудем перед стылой плоскостью, сын мой

Шелестят крылья твоих врагов в нашем котле без тени

ТЁМНАЯ ЖАТВА

Полумёртвый, полуразваленный

Дождь бывал выходом, входом, зимой

Отъездом и возвращением

Осенняя жатва

Лицо твоё покрыто дикорастущими травами –

Как земля после собственной смерти

По новой, мы поднялись бы, перерезав бессонницей потоки воды. Наши верёвки легли бы вплотную. Мы бы скрепили ослиный навоз на склоне. Наши знания пропорол бы зрение с останками ещё теплевшего лета

Глаза боятся падений

Урожай взойдёт

Придёт и уйдёт по террасным полям 

Глаза станут ранами

Наполнятся облаками

Наши ноги спутаются

На кровати

Шаг станет годом

Переходы будут как расстояния между

Отъездами и возвращениями

Жатва станет летом

Поставит наши глаза в печь ожидания

Нога взойдёт ночью

Лягушка выскользнет на камень

Полюбовницы встанут друг напротив друга

Урожай взойдёт переполнится и хлынет подстригать нам волосы в том месте, откуда истекает размытое лицо огня, где без конца идёт осенний месяц

– С той внезапностью как будто вместо капель воробьи упали на твои глаза

Лето ходит от дома к дому

Обменивает обувь на стишки

И исчезает

Отъезды и возвращения

Урожай взошёл с наступившими сумерками

Не вернувшись с пустыми руками

Друзья в одном темпе не стареют

Оставив перед дверьми плоды осени

Покрытые ничем иным как пеплом

Садятся с наступившим ливнем

Всходят с другим

Поленья стали углями; мы напитали ими глаза и отправились на поиски путей для потерянных стад; ночь так наполнилась собой, что стала днём; угли стали пеплом и погрузили наши глаза во тьму.

Горлицы заполонили воздух криками

Урожаи собраны, унесены

Унесены разливами истоков

Мы встанем, уберём руки со стогов, приподнимем полы платья, вернём лету его беспорядок, шаг за шагом пойдём вослед воде. Мы уйдём, внимательно следя за собственным уходом, заточим взгляд. И урожаи возродятся на глазах.

/

Мы будем отбивать сапогами по земле

Поднимать осенние хлеба

На этом месте