Денис Бычихин. Сок вещей

***

Говорит и записывает

информбюро,

повторяет записанное, поглядывает за порог.

Рядом мрамор колонн – капилляры мигают.

Теплится джинсовая рубашка.

И курортная зона, где всё принимается, и стража за ней.

Это важно.

Записывает информбюро:

бро,

человецы,

гвардия ближних миров.

***

Эпитеты – гносеология,

глаголы – онтология.

Существительные – спасенный адамов язык

на фоне бумажных равнин.

Причалы, которые помнят свет.

***

Над схваткой, на лестнице,

в культуре лестницы,

в этом слое,

кстати сказать, едва ли последнем,

стоит человек, подписавший

контракт наблюдателя.

Подписавший с собой,

значит,

едва ли рабочий контракт.

Из схватки, поймав мгновение, смотрят в небо

и он мешает.

Бумаги блестят и конструкция в целом бликует.

***

Над равниной, застывшей в словах и делах,

но едва ль побеждённой,

вертикальные кто-то играют в калах:

белый шарик, краплёный.

На фалангах вчерашнего капли дождя

тлеют завтрашним светом.

И один говорит – победив, победив, победив – погодя:

Я скучаю по этим планетам.

***

Я вижу, сегодня особенно грустен твой взгляд

и выслан посол.

Послушай, в скрипучей-скрипучей стране Тринидад

таинственный бродит монгол.

В халате его золотая заря,

серебряный ил.

Но ты слишком долго ждала звукоряд,

чтоб я за тебя говорил.

***

Секреты, вы говорите, или пейзажи.

Пар на фоне глиняных плошек

и многослойных слив, заслоняющих недра ткани,

весь этот спасённый Шарден.

Или пейзажи, всё-таки, та надразмерность, в которой

трудно узнать себя.

Приветствовать русский холод, температурный тёрн,

растущий от наших подошв.

Будешь ли ты хорош,

скинув его, как повод,

сливы неся в корзине белой плетёной равнине.

***

Автоботы в ландшафтах Лоррена.

сталь,

сомнения полная,

точно храмы – за трещиной трещина – антропоморфных теней.

Прайм, скрипя, преклоняет колена.

Нефтяной разглядывает ручей.

Панорама стоустых листьев,

зной либидо,

механизмы, способнейшие струиться.

Мир захваченный вида.

***

Кажется дождь говорит

Капитолию касательно чести

бейсболке охранника о стратосфере

портупее о портиках в плевелах

лицензионных теней

испытывает всякое естество

на способность быть вместе

вне корпораций

вне кво

транспарагвая метаамерик

кто или как поддерживать кариатид.

***

Предположим, медаль,

с тыльной её стороны

прошлое, стучащее в ткань,

впереди свет, который она отражает,

сгусток времени,

согласившийся с формой

карнавала.

Маракасы слышны за белой горой,

каждый шарик – планета в развитии.

Домедальные шарики глуше,

те, которые после, ликуют и плачут.

Слышишь их,

видишь ветвь многопалую пальмы в тумане.

Забываешь, снимаешь медаль,

и она согревает, как что-то в кармане,

возле рёбер,

где добр,

добр,

добр.

***

Он говорил, взмахнул руками,

и звякнули часы браслетом,

ему как будто нужен камень,

чтоб не взлететь над этим светом.

Как будто силы притяженья

ему в пространстве мало.

Он говорил, но рук движенье

о много большем рассказало.

И я подумал, я подумал,

подумал я, что это время,

пока я одиноко думал,

я мог бы разделить со всеми.

***

население роговицы двадцать четыре столицы

ещё разумеется

рай

край себя выдыхающих кедров

край

принесите нам прозелень лира

тогда даже завтра вчера

***

вспомни как мы вели битву

возникали в кустах

кричали голосами двубортных жаб

рвали заряды

вели существо от нашего города

клеили сумеркам бороды

сдали ей штаб

потом обессилев и зная чудовище взяло след

развернулись

и кинулись над головами подняв

ледяное тряпье метафизики

агентами веры

именно тогда вспоминай с неба сошли сферы

именно тогда вспоминай только могли сказать

глядя на битву в силках

ниф нуф наф

***

Чуть больше концентрации,

чуть более шлифованные слова,

и получается

пространство, в котором

берег,

усеянный галькой,

и человек в правах

экс-прокурора.

В руке бумага без текста.

И пьедестал Фемиды,

траченный ветром,

поодаль,

для

вида.

Всякий раз удивляюсь,

подыгрывая словам.

Вам, далёкие, вам.

***

Жорж Брак мало меня интересовал.

Потом прочел статью

с извивами биографии.

Впечатлил тот факт,

что в начале пути

он ездил в ту местность,

где работал Сезанн.

Превращал те же пейзажи

в геометрию кубизма,

завершал проект.

Словно печатал на 3d принтере

ночные заметки Колумба.

***

Полицейский

со щитом из пластика

полусферическим

в кадрах новостей

словно воин Македонского

шагнувший через портал

жар истории

типографскую краску

исследований

отбивается от

марокканских фанатов живущих в Бельгии

мародёрством празднующих победу

Марокко над Бельгией

громящих кафе и машины

шлем его белей скорлупы переросших когтей итп

щит прозрачен

новостные столпы

поле скачек

***

вот и в сердце дверь

тает сталь петель

посмотрел семь раз

хорошо теперь

воровской ковёр

литосферы ворс

заткан коридор

всклянь тактил всерьёз

симулякры сны

саморез в пыли

из окна видны

туры на Бали

***

метафоры которые можно есть

метафоры из пантеона

кадка

с песчаной пальмой

метафоры частого трения

словно баркас у причала

забудь имена фараонов

бурьян чьи стебли знамёна

метафоры словно кольца

доспех

доспехов

начала

***

Говорят, в этих местах был Александр Македонский,

сейчас, глядя на жеваный временем снег,

можно поверить.

Что нам с него.

Горы, которые после

всего,

дышат спиной конской.

Идешь и несешь к резным, спасибо науке теней виноградных,

дверям своё

вещество.

***

Пиит зимы колониальной

апрель

дочитанных трактатов

т.е.

п.ч.

поверхность театральной пальмы

внутри и тще

актёр сыгравший астронавта

в сомнительном ключе

скафандр играющий скафандр

бербер похожий на гербарий

колонна

ряд

автозаправки

песок как сок

вещей