Датские поэты в переводе Анастасии Строкиной
Тове Мейер
БОЛОТО
Дорожки к тебе протянулись,
как темные ветви на дереве одиночества.
Холода все длятся, и время нас гладит
по заснеженным волосам —
а когда-то солнечным светом сияли
болотные сомкнутые глаза.
И теперь твой взор под стеклянным льдом,
но перелетные птицы, сорвавшись с пригретых мест,
летят по небесному океану
и, делая остановки в пути,
отдыхают на ледяных, на твоих белоснежных веках.
Так прощанье становится встречей,
и кружится юный свет на ветру,
танцует в твоей холодной,
в тинистой темноте.
Но в кроне яблони дикой не молкнет, не гаснет
мелодия робкой серебряной флейты —
это синица играет о том,
что грядут весенние ливни.
Но сладкий прогорклый дым стелется
по уснувшим садам,
где мужчины и женщины,
облаченные в черное,
на алтарь грядущей весны
приносят в жертву хрупкие зимние ветви.
Дети поют, убегая в туман,
растворяясь в нем,
как сияние радуг.
С новой силой забьется в твоем замершем теле
большое чуткое сердце,
и распахнешься ты миру,
и будешь ты упиваться — все еще в тишине, в темноте —
первородным словом,
сокрытым под ласковым дерном смерти,
но вслушайся: подземные родники и черви
уже пробудились.
Взгляни на легкие облачка листвы
за моими плечами,
на огненное древо заката,
что полыхает за твоей мрачной
линией горизонта.
На моих ресницах — нежная меланхолия сумерек.
Хальфдан Расмуссен
Я НЕ БОЮСЬ
Я не боюсь убийц и палачей,
Ни пыток, ни расправы, ни вражды,
Ни метких ружей,
Ни ночных теней,
Ни тех ночей,
Когда угаснет свет больной звезды,
Но нет страшнее ничего, нигде —
Слепого безразличия к беде.
Бенни Андресен
ВРЕМЯ
В нашем доме — двенадцать разных часов,
а времени все равно не хватает.
Вот идешь ты на кухню за шоколадным коктейлем
для худого сынишки,
приносишь — а он уже вырос.
Какой там ему шоколад…
он жаждет пива, девушек, революцию.
Цени свое время, пока еще время есть
Вот дочка приходит домой из школы
и — бегом во двор — играть в классики,
а, возвращаясь под вечер,
просит посидеть с ее малышом,
пока они с мужем будут в театре,
и пока они смотрят спектакль,
их ребенок — не без проблем —
переходит в последний класс.
Цени свое время, пока еще время есть
Вот жена просит тебя: «Сфотографируй!»
И стоит она молодая у фонтана в сиянии брызг,
на шее — нарядный цыганский платок.
Но едва успеваешь ты распечатать фото,
как она объявляет, что
на днях оформляет пенсию.
Так вот тихо и нежно пробуждается в ней вдова.
И ты хочешь прожить свое время по полной,
но все время оно ускользает —
куда же? Да и было ли это время?
Или ты слишком много времени
тратил на беспокойство о времени?
Но о времени
нужно думать вовремя
и на время его отпускать,
забывать о времени
а когда придет час, —
позвонить домой и услышать:
«Набранный вами номер
765-4321
не обслуживается»
Ингер Кристенсен
ЗИМА
Зима в этом году чего-то ждет.
Пляж будто замер,
и все едино, и все в этом году едины —
льдины и крылья станут чем-то одним,
и переменится мир:
лодка услышит свои земные шаги на снегу,
война услышит свои сражения на снегу,
женщина услышит время свое на снегу —
час рождения в оцепенении льда
зима пришла надолго —
в дома и города
в леса и облака
на горы и в долины
во взрослые страхи
в детские мирные радости
зима в этом году чего-то ждет
мы все становимся единым целым:
руки оцепенели,
я слышу, как плачут дети,
как дом мой скользит по снегу
вместе с огромным миром,
как крик одного становится общим криком;
лодка моего сердца бьется и бьется об лед,
а на дне этой лодки тихо шуршат ракушки.
Если вдруг я оледенею,
если вдруг и ты, дитя мое, превратишься в лед,
мой огромный лес оживет этим летом,
мой огромный страх оживет;
если и ты, моя жизнь, покроешься льдом,
я сделаюсь коршуном:
лед и крылья, и ничего больше,
и стану клевать свою печень,
свою живую жизнь
пробуждать к вечности.
Эта зима в нас надолго.
Нина Малиновски
***
Может, два поезда,
что летят навстречу друг другу
по одной колее,
все-таки не столкнутся;
может, однажды бездомный
после долгих скитаний
найдет, наконец,
бриллиант
в мусорном баке;
раньше ли, позже,
может, охотник
и сам станет добычей,
и пока на колени
он будет медленно падать,
олень совершит прыжок —
свой самый красивый прыжок;
может быть, двое людей,
которые много лет,
не зная того,
в невидимом зеркале
отражали друг друга,
встретятся, преодолев пространство;
может, тот славный парень
все-таки не умрет;
а косточка абрикоса,
брошенная на берег,
когда-нибудь прорастет
и станет деревом;
может, свиная ушастая голова
с обиженным,
вздернутым к небу взглядом,
висящая в лавке старого мясника,
соединится однажды с телом
(а прямо сейчас тушу без головы увозят на рынок —
туда, на окраину города);
может быть,
ничего еще не случилось —
Хенрик Нордбрандт
ОБРАЩЕНИЕ К САНТЕХНИКАМ
«Страдание». Я всегда это слово произносил,
как если бы говорил
о забитой на кухне раковине.
А сейчас вот в осеннем свете
жир на тарелках напоминает
вчерашний размазанный макияж,
и из памяти вылетело: как они называются —
эти парни, которые чинят раковины.
А когда, наконец, вспоминаю: сан-тех-ник,
он говорит, что придет часа через два — не раньше,
и приходит на два часа позже.
Вот и вечер уже — ну а что:
никто никогда не отменит закат,
провожу сантехника и потащусь
в кино —
один-одинешенек, на фильм, о котором забуду
тысячу раз к тому времени, как на кухне
снова забьется сифон;
после фильма домой — куда же еще?
И лягу в кровать и долго уснуть не смогу,
вспоминая сотни и сотни слов,
которые неправильно понимал,
вспоминая сотни и сотни дел, что пошли не так,
вспоминая тех, кто меня забыл,
кто не захотел остаться со мной.
Может, это и есть —
то, что зовется «страданием».
Ларс Эмиль Фодер
СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЙ ДУБ
Старый дуб как-то раз наведался в бар
и заказал на все — проливного дождя.
— К сожалению, дождь закончился, — сказал ему официант. —
Но, может, вы захотите лесное шведское озеро
с молодой парочкой,
ныряющей голышом?
— Хмм.., — задумалось дерево. — А любят они друг друга?
— Сложно понять, — официант внимательно глянул на обнаженных. —
Девушка, полагаю, да. А он…
Просто хотел бы забыть прошлые отношения.
Ему все еще больно.
— Ладно, сойдет. Но к этому озеру
лунного света побольше бы.
— А что насчет сладкого? Может,
добавим ложечку соловьиных мелодий?
— Отлично! Но проверьте, чтоб соловей был с юга Ютландии —
только такой вдохновляет на страсть,
а этот зануда с Лолланна
погонит их по домам —
чтобы пораньше легли
и встали ни свет ни заря.
