Мария Землянова. Или рыбу найти, или сердце сберечь (с предисловием Лизы Хереш)

Поэтические тексты и заметки, составившие эту подборку, перемежаясь, задают особый ритм чтения. Он связан с распадом субъектки, её нахождением в двух модальностях одновременно — авторефлексивной, огораживающей собственное «я» (self) от мира, и растворившейся в мире, воспринимающей себя не только как ту, что его воспринимает, но и ту, которую он определяет и формирует. Вторая модальность, напротив, намеренно податлива по отношению к другим и другому — и, если в прозе субъектка просит отменять любые хартбрейки, не допуская ещё одного краш-теста, поэтическое «я» не удовлетворяется случайными прикосновениями, желая большей близости и плотности соприкосновения с пространствами сердечных и географических перемещений. 

Целостность этой подборки достигается не очерченными жанровыми или тематическими границами; наоборот, наблюдение за протестами сменяется описанием приватного мира дома (при этом обе сцены календарно освещены пасхой). Отчаяние из-за ощущения собственной прекарности соседствует с беспечностью привязанности к месту и человеку. «Рэпчик в автобусе» перебивается голосом пастора. Думаю, что секрет — в бережности любви, которую латиноамериканская феминистка и исследовательница Мария Лугонес завещала приберегать для путешествия по мирам иных. Она же становится залогом веры в гуманистическое изменение мира, в который погружены мы все. 

— Лиза Хереш

***

ангел-хранитель, если ты существуешь, забери меня из круглого сада, и отмени любые хартбрейки на моём пути, это сердце больше не выдержит краш теста

***

я обнаруживаю себя в дереализации от красоты и нежности. тбилиси состоит из языковой неловкости, нечитаемых надписей, света и нежности, и красоты.

ощущается, как телепортация на небеса или их прототип, куда рандомно попадают самые красивые люди. я поднимаюсь по маленькой улице, чтобы выйти на улицу побольше. платаны по обеим её сторонам смыкают кроны над дорогой. они ещё не позеленели, но уже можно представить, что летом будет нестерпимая жара, и что этот зелёный тоннель будет давать тень.

поздно вечером я еду в автобусе и думаю, какова моя часть в этом сеттинге, и есть ли вообще моя часть. во дворе меня догоняют четыре школьницы и предлагают на английском купить их рисунок. я отдаю монету за портрет цветка, написанный гуашью. получается, начинаю коллекционировать современное грузинское искусство.

утром кто-то запускает тучи мыльных пузырей с соседского балкона. мы с н. выходим из дома, чтобы отдать монету за пури и ещё одну за два помидора и пучок зелени.

ещё поездка на автобусе, пять минут танцев на кухне, залитой сиянием. мой любимый мост находится ниже по улице, я иду по ней, чтобы включить где-нибудь ноутбук в розетку и написать своим работодательницам, что я жива и могу что-то сделать для них.

с одной стороны моста маленькие дома, а с другой — соцмодернистские многоэтажки, переходящие в гору, будто фьорды. а. сделала мне круглый домик из втулки от туалетной бумаги и сказала, что подарит на новоселье. возможно, я бы сняла жильё в одной из этих многоэтажек-скал. у меня уже есть белая ручная кофемолка и портрет цветочка, его можно повесить на стену.

***

пальцы пекаря вымазаны в муке

и монеты в муке

хотела бы я быть техно-коброй?

у дня есть шансы стать отвратительным

мальчик-русалка в кафе за углом

если бы я была лодкой

я теряла бы навигацию там каждый раз

ориентируясь по запаху

церкви, где ставят по свече

— за монеты и любовь

за первую приобретается город

вторая не продаётся

так пахнут слова и запястья

пекарь роняет в ладонь монеты

быть ли мне техно-коброй

или лодкой из которой ловят рыбу

а потом вынимают монетку из рта

и отпускают

или щекой прижимаются

перед тем как есть хлеб

***

я и одна часть моего социального тбилисского сердца живём в сабуртало, а другая часть моего социального сердца — в ваке. мне нравится это расстояние между районами, которое, к слову, преодолевается сорокаминутной пешей похмельной прогулкой или поездкой на автобусе, который ходит по кругу. сейчас всё зеленеет и чирикает, поэтому приятно сначала идти дворами, потом преодолеть речку по металлическому мосту, свернуть в подземелье, вынырнуть в парк мзиури, который спускается (или поднимается) террасами. мне нравится сабуртальский немного брутальный урбан и то, как паломничество от одной стороны сердца к другой завершается подъёмом по ступенькам странной формы, выход в фэнси участок города (там ещё есть очень смешные изогнутые небоскрёбы, если пойти направо).

недавно меня спросил друг, как я себя чувствую, и я сформулировала, что мои ощущения от пространства сейчас похожи на период после выхода из каких-то тяжёлых отношений, и вот их нет, и вот тут что-то новое начинает намечаться. с одной стороны очень нежно, а с другой — очень страшно, потому что всё может быть хорошо, а может быть и катастрофически.

***

в этом пиве почти нет алкоголя

но зато где-то здесь есть группа красные зори

кто-нибудь объяснит, что делать с сердцем?

влад говорит: тренирую сердце

ещё одно восхождение

есть 10 тетри?

а зажигалка?

need get out

or just get high

может быть нужно второе сердце

и бедность

не вредит красоте мира

случайно перепутать всех

мальчиков

может быть, ты мне нравишься

но мы это опустим

мечи и жезлы положила отдыхать

слушаю пятидесятнического пастора

и рэпчик в автобусе до Цхнети

что-то всё-таки нужно поделать с сердцем

город раскидан по склонам

глициния врывается в окна с избытком

и сердце в избытке

***

день такой динамичный, начался с восхождения на холм (где я оставила вчера все важные вещи, зайдя буквально на пять минут), продолжился спуском с холма

сеанс психоанализа, где я много рофлю и распутываюсь, и открываю неожиданные вещи

любимые полынные духи закончились, кажется, совсем

парт-тайм работа с п. заканчивается, я получаю очередной отказ после очередного интервью

деньги тоже заканчиваются

я много думала об эротическом признании (или признании в эротическом) последние несколько дней. о том, что я никогда не была и не буду той-самой-девчонкой, фантазматической принцессой. об отсутствии или мимолетности этого признания. когда будто бы тебе дали пирожное, а потом отобрали (а ты не плачь, ты взрослая девочка, ну что ты плачешь, ты выше этого)

но я не хочу быть той-самой фантазматической принцессой, я уже та, что есть реальная, нафиг мне сдалось

и ты поцелуешь меня при встрече, когда для того будет время

***

иногда каким-нибудь случайным движением

моя рука задевает твоей

руки тыльную сторону

это ощущается как внезапное

благословение

как город родной в позднюю

весну, когда рассвет делает стены

и набережные розовыми

как филиал святого престола на

Важа Пшавела

как найти старую зажигалку и она

работает

или рыбу найти, или сердце сберечь

иногда каким-нибудь случайным движением

моя рука задевает твоей

руки тыльную сторону

о нет, меня это не устраивает!

нужно чтобы это было больше наших тел

прикасаться без херни, смелей

я хочу тебя, как питьевой фонтанчик

встречает рот

или солнце целует выступы и впадины

и холмы розовеют, отвечая цветением

иногда каким-нибудь случайным движением

моя рука задевает твоей

руки тыльную сторону

найди меня, милый, по форме хлеба 

это больше, чем стихотворение

всё, совершилось

P. S.

         Косте Шавловскому

в местах, откуда я, это называлось

литургия уборки

сонный движ после вечеринки

— распределенное гостеприимство

что происходило в городе

когда мы спустились с горы?

(пока вас здесь не было)

протесты продолжались

будто затянувшийся опасный рейв:

у парламента старушки продают

флаги, воду, пластиковые архангельские трубы

позже вечером они и мёртвого разбудят

улицы перекрыты

волшебное дерево на Руставели

само по себе (или это было до)

ангелы поют:

ქრისტე აღსდგა![1]

არა რუსეთის კანონს![2] 

на праздники нужно найти себе деревню

даже не имея земли: так задано

само место

сопротивляясь отвержению

— хотя бы сегодня это вечеринка для всех

кто сам себя позовёт

смерть, где твоё жало?

ад, тебе хана

радость, мы тебя приглашаем

слово сшивает то, что неподвластно

сшить иным медиумам

P.P.S.

я приеду вечером

и привезу кулич

МОИМ ДРУЗЬЯМ И ДРУГИМ ЗВЕРЯМ 

1.

я смотрю рилсы из газы

на тбилисской хоумпати

куда мы пришли смотреть фильм

про театр современник

я смотрю рилсы из газы

лёжа в кровати, пока утро

стекает в щель под дверью

пока ночь выходит в окно

кошке неймётся, она кричит всю ночь

каким-то птичьим голосом

2.

в комнате подростка постер

с красным маком — такими же

обклеена фалафельная, где

респавнят местные зумеры

и серьезные дядьки на мотоциклах

я смотрю на холмы из окна многоэтажки

можно протянуть руку и благословить

соседний район, телебашню

дорожную развязку

3.

мне снится, что мы спускаемся

в метро в сабуртало, но выходим

где-то в районе лагерного сада

и идём на левый берег по коммунальному мосту

кто-то говорит: есть женщина

которой всегда будет принадлежать

часть маршрута, я отвечаю: да будет так,

и просыпаюсь, испытывая принятие

или что-то в этом роде: во сне

меня кормят моллюсками, и я

выплёвываю горсти жемчужин

толкователь снов говорит, что это

важная деталь, по пути в церовани

на переднем сиденье минивэна

4.

эта часть маршрута принадлежит мне

реэнактмент лета после егэ

но теперь ставки выше, и кто-нибудь

обязательно уедет в париж

потом я устаю стэндапить и молчу

остаток пути

белые стены подземного перехода

затэганы надписями акаб: больше

не получается прочесть

потом кто-то скажет, что я пишу

зумерскую поэзию из-за слов рофл

вайб или что весь кайф в томске

закончился в конце девяностых

ничего не знаю об этом и никогда

не была в тех местах, может быть

у меня просто небольшой словарный запас