***
Е.
Нідзе, ні ў кім не будзе болей
Таго, што меў бы ён канечне
— Я. П.
что должна чувствовать трава и земля, не удержавшие крест?
Падуанский мисал/октябрьский вечер
маршрут по Логойскому тракту вдоль Рейна
——————————————————————
предвкушаются гунны со своими детьми и собаками
на свет римской лампады идём
на свет римской лампады
——————————————————————
только вместо 10 невинных панночек
со мной 6 порочных юношей
чтобы увидеть агніцу-ваўчыцу
что поддавливает себя сама каждой темной южной влажной ночью
и остается задушенной поутру
гойсают упругие детки [гетмана],
обрывают ручки пакетов,
прыскают хлором по юбкам,
не могут проснуться без того, чтобы стукнуть
по черепашьему панцирю
не могут заснуть чтобы не рассмеяться и скачут
у мальчишеского шерстяного колена
горад золак зорак запар
прасціраўся паабапал
расцерушаныя гнёзды
сабраліся ў скарбонцы
хто дасць веры а хто не
прыхадзіў дзячок у сне
абяцаў падставіць плечы
каб памерлі недарычы
раз два тры чатыры разам
вынеслі нас з кола плазам
дерхемы земли не проросли пусть даже сеятель — рабочий
ожерелье из осколков лопат — пророчество будущим поколениям строить выход из дома прямо в болото что когда-то было речкой больше Дуная
——————————————————————
Эй, Дунай!
Обернись, посмотри,
я могу уменьшиться и стать тебе по грудь
или увеличить себя и утонуть с головой.
Эй, Дунай!
Уберись, возьми за руку, наклонись, поддержи, обними, Дунай,
скажи, что любишь меня.
***
В.Т.
мать рассказывает мне о фотографиях
мёртвых
о том, как она не знала куда себя деть
когда фотографировали все похороны деда кости
вообще, я ей отвечаю, это ведь довольно традиционная штука
все равно, говорит мама, мало кому понравится такое смотреть
вот у меня целая кассета похорон отца а я к ней не притрагиваюсь
ну они же полешуки, я ей отвечаю
как будто это может объяснять почему они так любят фотографировать мертвых
и в детстве, говорит мама, у меня уже возникали вопросы когда баба Прузына, по простому Параша, приезжала в гости
она была такая большая крикливая
широко ступала и я немного её побаивалась
она говорила так, что её не понять было
вот бы тебе поехать послушать бабу Марусю ты бы поняла о чем я
я, говорю я, хорошо понимаю о чем ты
помню меня как-то называл один знакомый «полещучкой» (жаль это значит что он не знал о крестах что растут из земли, о язычницах, деревянных куклах и непроходимых болотах)
«полещучка» как будто это что-то про рыб и сенокос
хотя я не могу сказать что он ошибался
***
теперь я понимаю
я перезимовала только потому, что начала прятаться от женщин
*
мама передает в руки давнюю корзину
в ней ракушки вместо лисичек
одна из них — самая большая — и я не могу вспомнить ее
а та, что слишком перекручена с правой стороны подсказывает, что владельца заставили сгореть, выпихнули солнцем
*
я падаю лбом в кострище, исчезают маленькие волосы на лбу
ВЫЧВАРЭНЦЫ — слышу в свою сторону. оказывается прыгать через купальский костер можно только на рассвете
ты босы на вогнішчы [1], однако попираешь только разве жестяное ведро
*
что делает одна рудая лошадка около железной дороги? проносящийся поезд — теперь кобылка жеребая
добрая женщина гладит меня по голове и шепчет
о своей подруге что теперь ходит в храм
не нужно — поёт бригада в окне напротив
поезд Сухум душится космами Симонов
усиленный Dasein, вытолканный пропорционально моему движению вверх
*
красная кнопка отсвечивает у красном ведре мочи
тушь выдавливается кожей
время авангарда прошло
БЕСТИАРИЙ МОСКОВСКОГО ЖИЛИЩНОГО РЫНКА
по просьбе Е.З.
як шыбеннік тый вясковы рагульку суседзям зладзіў
і
суседзям шыбы вышыбаў
— Ц.К.
Часть I
вокруг меня теперь — приветливо всковыренные машины
носогубные складки с осевшими на них пыльцовыми усиками, и зачем-то крепости, хоть я сменила меч на куделю
а я знавала хозяев, которые захлебывались металлом, выуженным из Яузы
(пружины плотных последствий
античных чувствований (см. ревность))
я перешагивала через эстакады слезливыми пятками и это служило причиной моего падения на измайловское шоссе как на конструкцию лего.
знаменитая архитектура — это зверюшка, со смешными восьмью головами и языком на металлической лопатке. лор проверял: как далеко достанет она — и достала до грязных простыней моих.
Часть II. Кусочек переводной пьесы
— ты видишь червя?
— я не вижу червя.
видит червя
— я вижу червя
Часть III, она же Часть I
когда рядом со мной вянет цветок я думаю — это я вдохнула его
когда рядом со мной спадают волосы я думаю — это отвращают трагедию
когда рядом брат целует сестру оказывается, я стала тому причиной
Часть IV, факультативная, она же социальная
Я чувствую, как из меня выполаскиватся язык
да-да, сколько раз ещё кивнуть на вопросы про беларускую сгущенку
москвичка Елена в возрасте около 50, слушавшая о проблемах апострофов, потерявшихся в украинских фамилиях, ощущала дискомфорт, но почему-то и я должна присутствовать при этом
мне понимающе кивает проводница а только я собираюсь солидаризироваться с женщиной-беларуской как она выдаёт бред про камни-дзяды перуна и как
в день весеннего солнцестояния на большой поляне её держал за руку человек а мимо проходили 2 прекрасных лошади и все начали целовать друг друга
не моя поэтика
меня остановили за отсутствие фликера и пришлось притворяться что не знаю что это хотя я отлично знаю что это блять да не найдется вещи которой я бы не знала
я не позволяла мальчикам дарить мне цветы хотя в сущности я уверена это развило только аллергию и ни капли карысци
пытанне праклёнаў і мне да шчымлівасці сквапна-прыемна рабіць тую ці іншую памылку ў зваротнасці дзеясловаў
***
Слепой бандурист о чем-то там грае-грае-воропае
я представляю как Фёдор Двинятин распахивает по утрам ставенки смотря на свой шале и думает да, хорошо я тогда отыграл свой первый Суперблиц осенью 97
я как-то переводила Блейка для театральной постановки и там были строчки
«Нарэшце Гордрэд ачуняў, тырана вораг злы»
немного неправдоподобно как всё письмо о тирании похоже друг на друга как тошнотный зеркальный барабан
был такой аттракцион в Парке Челюскинцев он отлично вписывался в дискурс об онанистах на лавочках которыми пугали генеральши из дома напротив
предавая что-то сама должна испытать чувство преданности крутите волчок я никогда больше не покупаю благотворительные открытки дома мне больше не весело
Когда я впервые зашла 83-й автобус
меня встретил мужчина у которого было что-то вроде коросты на теле он стоял почти простирая ко мне руки в обращении и я у него спросила вам пробить проездной но кажется он не мог мне ответить
и потом я вышла на своей остановке на которой бездомный аккуратно ступал вокруг
своей картонки не помню уже что там было написано но главное она была в форме триптиха то есть имела свои картонные ставни
и вот так тот человек любовался своим трудом
ну и райончик подумала тогда я подумала потому что была уставшей и злой потому что переехала день тому кажется ну главное не забывать свою национальную миссию или что-то вроде того я думала
Саркофаг Людовизи, то есть «вязі мяне мой транспарт», то есть беспощадная вонь моей кельи, из которой было никак не выбраться, пока в один день сдав кровь, расчеркнув собой «Крылья советов», я не стала отчаянно выкидывать все свои вещи куда попала, благо нашлись свободные рот и руки, куда все подевалось
есть Друя, есть голубые мечты о купании, но осталось только непроницаемое болото с зеленой ряской
вы кстати знали, что ВИЧ-позитивным беларускам нельзя принимать в себя русскую* интеллектуальную мысль? [вы знаете теперь у кого можно не спрашивать справку]
и я устала от собственного совращения и от того что я курица
я хочу отпечаток амфитеатра байдарочников склеить со столетним гвоздем, подружиться с 4 миллионами шахматистов но лепетал мне флаг об обратном
[1] поэма Михася Чарота об Октябрьской революции