Обсерватория-сигнал
Из молчания марта
И один говорил — завершаем, а другой отвечал — верю.
Елена Гуро
I
подзащитные марта мы выходим на божий и белый
чтобы привыкнуть к зрению и застать
время солнечной слепоты распахнутой в конце улицы
дома становятся выше с них падают корочки кожи —
обострение дерматита зудящее чувство провожания
цели за день пройдены — сколько-то тысяч шагов ледяных трещин
трещины были разные: и были насекомые черно-и-желтые
скорченные полусонные тельца знаки вопроса
около луж прихваченных твердым и белым
поражали чуждостью позы непривычным опусканием глаз
обнаженная земля говорит о кладбищах не-переживших
из них достают пропитание желтые клювы дроздов
II
поезд стоит на станции мневники с открытыми дверьми
чуть дольше обычного
наступает тишина и в ней слышна только музыка
III
иногда мне казалось что я пуста
и никого во мне кроме Говорящего
глухо стучу монеткой в пустой копилке
я была этой копилкой и я же ребристой монеткой
потом молоток опускался и вдруг появлялись
Помнящий и Вспоминающий
Переживающий и Живущий
и я вдруг слышала музыку и удивленный Смех Обреченного
IV
тебе это пригодится способ укромности
в пространстве беременном памятью
когда все погаснет что наступит — Конец или Начало
сейчас пора обуваться водой
как цветам принесенным на праздник
знакам тех-кто-существует
деревья светлеют растет нетерпение зазоров
музыка и смех звучат в предчувствии рубежа
после первых ливней небо на земле и и оно же на небе
кто говорит в тебе когда ты открываешь глаза
поезд метро падающий с крыши лед
трещины речи горечь пред-равноденствия
конец февраля. чистые пруды
Память — слабо мотивированное настоящее
Лин Хеджинян
пруд занавешен льдом
глаза пальцы и плечи выбиты в боулинге
(беззвучного) крика и снегопада
таков заваленный горизонт предчувствия
оттиск будущих отражений
голубиные красные глаза первые проталины
соотнесение себя и капризно-уверенных дат неожиданно утомительно
в одиночестве разные части тела кажутся лишними
машинисты трамваев смотрят в глаза
переходящих на другую сторону бульвара
голосовые связки рельс напряженно скрипят обнимают пруд
их сосуществование привычно и справедливо
все это занесено в архив пространства-движения
он долго не будет разобран впрочем незачем некому
и пруд и трамваи все узнаю́т своих призраков
только остатки имен выплюнутся навстречу как фруктовые косточки
возле деревьев стоящих в ряд и вода зашевелится
напоминая об энтальпии новой нежности со-при-чувствия
***
астероид пролетает над городом приближаясь к человеческому взгляду
на диагностике окулиста включается видео со скоростью 1000х
в очертаниях воздушного шара медленная реакция жизни
растущего дерева из огненных облаков
непреложно предъявленный ультиматум
первый аккорд разложен
стеклянные цилиндры и колбы звякают чувствуя рокот дальнего удара
прометей космонавт собирает сияние с парковых фонарей
расходится музыка дискотеки внутри темноты
танцующие топчутся на парашюте жанны д’арк
дотягиваются пальцами до ультима туле
пытаясь увидеть себя в зеркалах прорех
прожженных все глубже и глубже проникающим излучением
каждодневного невидимого взрыва
***
превращение в мишень внутри начавшегося снегопада:
падающие прикосновения снежинок:
уколы электрического тока в обнаженные части небесных тел
чешуя предыдущих шагов всхлипывает
лица задушены холодом волоски пальцев
повисают из почти деревянной кисти
белая влажная пыльца дополнительная тяжесть
на бабочкиных крыльях рюкзаке курьера
по-шубертовски круглых очках
что теперь вымокнуть выдохнуть орбиту отсчета
копий непрерывных завершений Отрезков Времени
какофонии призвуков различения жизни
крылья бабочки не поднимаются
сощуренные планеты ищут заблаговременно цель и стрелка
договоры о не-говорении подписаны
снег соскабливают он выпадает снова
скрежет лопат напоминает о прозрачности жертвоприношения
о поездке на поезде мимо рая о вспорхнувшей бабочке
обсерватория-сигнал
с наступлением сумерек свет
выходит на скандинавских спицах
протягивая бессвязные провода растянутого во-времени
на них повисают как на сетке металлической лестницы
в вороватом на цыпочках взбирании по ступенькам
опасении о секундах их гремучей колкости
и воздушный поток и случайный пассажир
познают увеличенный звук
будучи частью симфонии-шифра (её переводит людвиг)
о наблюдении высочайшей планеты в её растроении
окружении постоянным непредсказуемым
образами длительности и перемены
голова наклоняется по-птичьи предчувствуя нескорую оттепель
взгляд вниз — погружение окруженное кольцами
какого-угодно-пространства не лишенного
движения-по-вертикали как глáза разбуженная вода
за зрачком и зацветшей илистой радужкой
в болезненном обострении потерянного слуха
расщепление голоса движение стеклом по зеркалу
птичьи коготки на коленях — напряженная эфемерность
расплесканная в витальности воздуха
желании жить-и-рассказывать
пока вечереет и световой ветер цепляется за предвиденье фонарей
возвращение к набережной
арка на входе в исчезнувший парк
разбивает дорогу и площадь
как крест оконной рамы средь белой стены
крупные планы между колоннами
лицо осыпаемое иглами стриженых волос
суд окончен коротким промедлением жизни
жанна смотрит в окно изнуренной больницы
ветер пронизывает глаза
на остатках снега сморщилась надпись без адреса пожелание выздороветь
берег реки обрывается с легкостью обвинения
у кромки льда темнеет птичий аэродром
отражения уток летят им навстречу разбрасывая крылья
так не под тем звуком возвращаются в пропущенный город
уже запомнив его лицо но не добравшись
как до другой страны до противоположного берега
провожают взглядом мосты
через две реки сходящихся в узел
неподвижный срез стрелки оставшейся между течений
узнаешь ли ты подпись своего короля
происходит воссоединение в длительности пространства
город одет оранжереей вокзала
молчанием арки и вывесок
черные лужи-озера бордовые буквы
твоя колыбельная жанна
