Озеро. Сентябрь

1. Складка

Сумерки, складка 

прячется в складку, 

то, что казалось озером, 

складывается, сворачивается в одно,

в скользкую складку ряби, морщинистую подкладку 

с зацепками, петлями, 

            толстыми нитями лилий, обрывками водорослей,

тина, ткань ее наконец сходится.

Первым в озере исчезает дно. 

Всё, что когда-либо кануло, вся, вся мелочь поверхности

тысячи разных, резных закатов,

вся, зеленея, медь,

            ссыпанная горстями в запаянную копилку

                                                                                верности,

возвращается в воздух. Раковина переворачивается,

и озеро перестает смотреть.

2. Абрис

Снова озеро

не дало мне увидеть себя, 

снова ненужно вернуло меня,

как всякое зеркало или умерший, если глядеть прямо в него.

Пенная рама у берега – единственное, что вижу: 

ее неважная масса, ненужный вымороченный

                                       светлеющий к ночи

                                                             баро́чный ее узор,

пузыри-ноздри, водоросли, кем-то потерянная

слишком большая маска 

с растянутыми резинками –

воздымается и опадает уже неживая ткань,

дыханье нежизни из пузырей-бойниц –

пленная рвань

              исчезает,

схваченная войсками

                       моих ресниц.

3. Котлован. 1960-е

В начале не было. Потом снова и снова

долбили, вырыли и укрепили дно

и постепенно он становился пруд, "оно",

озеро,

              рот означал: слово,

ноздри значили: нюх. Так

пруд-сирота, не жалуясь, самотворил судьбу,

жаб матерчатых, их

ножевую ткань.

                 Каждый вечер я выхожу на дамбу

и, возвращаясь затемно, уже не вижу, как оно оживает в движеньях сил 

от знака к знаку, в коротких бросках мальков, как  

пленкой стяжения перевернувшись ниц,

оживает выпуклый, заливший весь глаз зрачок: зрак, 

линза озера, становясь тем, что есть, всматривается в свой первородный ил

как осока встает войсками ресниц,

                                      как становится светел абрис его границ.

4. Сентябрь. Пруд

Озеро, исчерканное стрекозами, штихелем их,

травленый штрих 

поверхности, все что в наших глазах

выжило – выдержка, perseverance

озера. Гибель мальков, стоны мостов, 

оковы камня, пьесы водорослей, рваные стебли лилий: resilience их,

тяжесть ветров, выдолбленное 60-х 

нижнее дно, сдавленность пленной 

                                        судьбы, полный ее швах.

Пруд, пустеющий к сентябрю.

Раскачивающийся

                    – очнись

к декабрю внутри

все, все, как швы, разошлись,

                                  я смотрю

из-подо льда, черного снизу, как водяной рис.

 
2019/2020