Чарльз Симик. Ответы на вопросы «Флагов» (подготовка и перевод с английского Владимира Кошелева, Елизаветы Жимковой)
В тринадцатом номере «Флагов» мы решили уделить особое внимание выходу большой книги стихотворений Чарльза Симика на русском языке (Чарльз Симик. Открыто допоздна: сборник стихотворений / составитель Кирилл Азёрный; под редакцией Дмитрия Кузьмина; послесловие Линор Горалик. – Екатеринбург: Полифем, 2021. – 523 с.). Кажется, что сам факт её появления в книжных магазинах, публикации отдельных переводов на разных литературных ресурсах и список переводчиков книги, включивший множество имён, влияет на возможности нашего восприятия; на способность увидеть другого, поговорить с ним, понять или поспорить, но так или иначе принять и даже полюбить.
Это короткое интервью, взятое у одного из важнейших англоязычных поэтов (и к тому же – знаменитого эссеиста и профессора), стало для меня ещё одним подтверждением того, что расстояния, разница в политических и социальных реалиях, язык и письмо как таковое не должны препятствовать человеческому общению, сотрудничеству и дружбе.
– Владимир Кошелев
Владимир Кошелев: Как бы Вы могли охарактеризировать современный американский поэтический ландшафт? Как, по Вашему мнению, ощущает себя современная американская поэзия? Могли бы Вы выделить ведущих её представителей?
Чарльз Симик: Сегодня очень трудно ответить на этот вопрос, поскольку наши книжные магазины и библиотеки в основном закрыты из-за Covid, и такой заядлый читатель, как я, не имеет возможности узнать, какие новые книги и периодические издания публикуются.
В.К.: Какие имена американской литературы, на Ваш взгляд, заслуживают внимания не только родного читателя, но и читателя за рубежом?
Ч.С.: Я стал страстным читателем поэзии более шестидесяти лет назад, когда был подростком, и до сих пор не потерял интереса. С 1950-х годов в Соединенных Штатах было больше поэтов, чем в любой другой стране на земле. Я лишь упомяну несколько имен: Теодор Ретке, Роберт Лоуэлл, Роберт Хейден, Дениз Левертов, Элизабет Бишоп, Джон Берриман, А.Р. Аммонс, У.С. Мервин, Джон Эшбери, Чарльз Райт, Сильвия Плат, Аллен Гинзберг и Джеймс Тейт. Все они заслуживают большой известности за рубежом.
В.К.: Как Вам кажется, изменилась ли, и если да, то как, стратегия поведения поэта в современном мире? С какими новыми вызовами поэту приходится сталкиваться в начале 2020-х годов?
Ч.С.: Трудно делать обобщения среди поэтов. Если они в чем-то хороши, то, как правило, следуют своим собственным путем. Тем не менее, поскольку все мы живем на умирающей планете, тема нашей окружающей среды, скорее всего, будет занимать все большую и большую роль в творчестве.
В.К.: Повлияла ли на Ваше творчество карантинная изоляция, с которой пришлось столкнуться подавляющему числу жителей Земли?
Ч.С.: Нет, не повлияла. Я по-прежнему пишу так же много, как и в юности, притом что в мае этого года мне исполнится восемьдесят четыре года. Конечно, как и все остальные, я беспокоюсь о своей семье и друзьях и, будучи таким старым, наблюдаю, как многие из моих сверстников умирают от недели к неделе.
В.К.: В эссе «Быть посторонним» («On Being an Outsider») [перевод эссе в «Дайджесте»] Вы рассуждаете о проблемах перемещённых лиц. Согласны ли Вы с тем, что каждого поэта отчасти можно отнести к «перемещённым лицам»?
Ч.С.: Конечно. В тот момент, когда ты говоришь своим бедным родителям, что хочешь быть поэтом, ты становишься изгоем. Моя мать спросила меня на смертном одре, пишу ли я все еще стихи, а потом закатила глаза и вздохнула, когда я сказал ей, что пишу.
В.К.: Как за последние пятьдесят лет изменился читатель в Америке? Смогли бы Вы обозначить тенденции в изменении читательского восприятия современной поэзии?
Ч.С.: Поэтические чтения стали очень популярны в колледжах и университетах в 60-х годах, и эта популярность сохранялась вплоть до начала пандемии и введения ограничений. Поэтому большинство людей, которые в этот период были студентами, попадали под их влияние. Я, как и многие другие американские поэты, за эти годы провел сотни поэтических чтений и посетил почти все штаты континентальной части Соединенных Штатов, так что современная поэзия полюбилась многим людям.
В.К.: Как бы Вы могли описать свои отношения с русской поэзией?
Ч.С.: Я получил степень по русскому языку и литературе в Нью-Йоркском университете и всю свою жизнь читал русских поэтов, как и европейскую и южноамериканскую поэзию. Первым стихотворением, которое я перевел на английский, была поэма Маяковского «Облако в штанах» – я сделал это для друга, который писал о нем диссертацию.
В.К.: Какой бы совет Вы могли дать молодым поэтам и поэтессам, только ищущим собственный голос и путь?
Ч.С.: Поэты, которых я знал и которыми восхищался, были великими читателями. Они знали все виды поэзии – от древнегреческой и китайской до сюрреалистов – и настаивали на том, чтобы я тоже их знал. Мой собственный голос и путь сформировались из всего того, что я прочитал, и из той жизни, которую я прожил.
