Экспериментальная итальянская поэзия: от неоавангарда до наших дней. Часть 1 (в переводе Ольги Соколовой)

Настоящая подборка включает стихотворения и эссе авторов, принадлежащих к экспериментальной традиции итальянской поэзии, основным ядром которой стал итальянский неоавангард (Neoavanguardia), оформившийся как направление в 1963 году. В первую часть подборки вошли тексты ключевых авторов этого направления, которые стояли у истоков итальянского неоавангарда или входили в круг близких к ним поэтов и впоследствии стали продолжателями этого направления в новейшей поэзии: Элио Пальярани, Эдоардо Сангвинети, Альфредо Джулиани, Нанни Балестрини, Антонио Порта, Адриано Спатола, Джулия Никколаи, Амелия Росселли и Луиджи Баллерини. Во вторую часть подборки будут включены тексты современных авторов, написанные в последние годы.

Более широкий охват текстов современной итальянской поэзии (вплоть до 2020-х годов) планируется представить в дальнейшем, в репрезентативной антологии современной экспериментальной поэзии.  

В силу ряда социокультурных причин, связанных с советской цензурой, которая в свое время предпочла слишком экспериментальным, «формальным» и «буржуазным» неоавангардистам более понятных для советского читателя неореалистов (П.П. Пазолини и круг журнала «Оффичина»), эти поэты выпали из поля зрения переводчиков и читателей как в советские, так и в постсоветские времена. Хотя отдельные переводы некоторых авторов были сделаны Е. Солоновичем, Б. Слуцким, А. Эппелем и др. в антологии «Итальянская лирика. ХХ век» под ред. А. Солоновича (1968) и в антологии «Итальянская поэзия в переводах Е. Солоновича» (2000), в целом, как поэтическое направление, которое одним из первых в Европе развивало программу новой экспериментальной поэтики в поствоенном пространстве, формировало новые принципы революционизации языка и взаимодействия поэтического и политического дискурсов, итальянский неоавангард не получил заслуженного внимания в России.

Подчеркнем, что актуальность этих авторов для современного читателя связана, во-первых, с их оригинальными стратегиями языкового эксперимента (с ориентацией преимущественно не на лексику и «слово как таковое», а на прагматику и синтаксис), лингвоцентрической ориентацией, поэтико-политическими концепциями (марксизм и его преодоление, поэтическое развитие принципов критического дискурс-анализа). А во-вторых, с вопросами поэтической и экзистенциальной субъективации в условиях перемен, неизбежных в пространстве новых медиа (от персональных компьютеров до искусственного интеллекта) и социальных катастроф (Второй мировой войны и угрозы ядерной войны), повторяющихся и требующих формирования новой оптики свидетельства.

К экспериментальным направлениям в итальянской литературе 1960-х–70-х годов исследователи относят, прежде всего, неоавангард, представленный в творчестве «Новейших поэтов» («Novissimi») и «Группы 63» («Gruppo ‘63»). Итальянский неоавангард — это «художественное течение в Италии 1960–1970-х, ориентирование на радикальное обновление итальянской культуры через возрождение опыта исторического авангардизма (первая треть ХХ в.) и модернизма и освоение актуальных тенденций европейской мысли (структурализма и постструктурализма, семиотики, феноменологии, психоанализа)» [1].

Кратко описывая истоки итальянского неоавангарда, отметим, что в 1961 году поэт и литературный критик Альфредо Джулиани опубликовал значимый для современной итальянской поэзии сборник «I Novissimi. Poesie per gli anni ‘60» («Новейшие поэты: стихи 60-х годов»), включающий тексты самого Джулиани, а также Эдоардо Сангвинети, Антонио Порта, Нанни Балестрини и Элио Пальярани. В 1963 г. тридцать четыре итальянских деятеля искусства создали литературно-художественное объединение — «Группа 63», куда вошли также У. Эко, Дж. Никколаи, Р. Барилли, А. Гульельми и др.  

Развивая протестную повестку раннего футуризма, итальянский неоавангард формирует более сложную стратегию протеста или оппозиции. Можно провести параллели между эстетической базой неоавангарда и критическим дискурс-анализом (А. Грамши, Л. Альтюссером, Ю. Хабермасом, М. Фуко и др.): оба направления ведут свое происхождение от марксизма; они направлены на выделение дискурса как одного из аспектов социальной практики, раскрытие механизмов влияния и формирования общества [2].

Однако, в отличие от критического дискурс-анализа, целью неоавангарда было не только выявление аналитических механизмов воздействия на адресата, но и экспериментальное обновление языка, разложение его на компоненты с использованием структурной фрагментации, смысловой деавтоматизации и повышения роли прагматики в поэтическом языке. Они стремились революционизировать язык и повысить его действенность, что должно было привести к трансформации общественно-политической системы [3]. Экспериментальный поворот во второй половине 1950-х годов был основан на обновлении принципов работы с языком: неоавангардисты большее внимание удаляли эксперименту с синтаксисом и прагматикой [4], чем лексике и словообразовательным модификациям. Особое внимание к синтактике и прагматике оказалось связано с базовыми установками неоавангарда на расширение границ поэтического языка и его взаимодействие с языком обыденным.

— Ольга Соколова

Нанни Балестрини. Язык и оппозиция (1960) [5]

Порой в патологичном и доведенном до автоматизма злоупотреблении казенными фразами и трафаретными высказываниями обыденного разговорного языка мы вдруг замечаем вспышку оригинальных сочетаний, необычных ритмов и непроизвольных метафор. Или же встречаем случайные нагромождения, повторы, рубленные и сумбурные фразы, нескладные и неточные описания и образы, которые поражают, внезапно всплывая на поверхность анемичного и аморфного языка повседневного общения. Эти необычные явления высвечивают факты и мысли в новом ракурсе.

Отсутствие времени на обдумывание сказанного в разговорной речи приводит, по сути, к изменению индивидуального содержания сообщения: к его убытку или избытку, вплоть до движения мысли в другом направлении. Зависимость от времени — глубинное отличие разговорной речи от письменной, дающей отсрочку и возможность корректировать высказывание. Если письменная речь позволяет вносить изменения, дописки или вычеркивания, то сказанное вслух нельзя изменить, его можно исправить лишь с помощью последующих дополнений, а значит, ценой времени.

Отсюда возникает мысль о поэзии, которая рождается и живет по-другому. О поэзии не такой изысканной и отполированной как эмали и камеи [6]. О поэзии, способной выразить эмоции и мысли, пусть языком неясным и сумбурным, в которой видны признаки отчуждения от умственного восприятия и еще не окончательного слияния с вербальной формой выражения. Текстовые структуры, пока что шаткие, но уже порывистые и энергичные, разрастаются в направлениях, далеких от первоначально заданного импульса, ища уникальных возможностей развития. И сам язык вместо средства передачи эмоций и мыслей, этаких зародышей поэтического действия, становится источником оригинальных значений.

Эти уникальные возможности откроют нам новый взгляд на вещи, дадут просвет в паутине конформизма и догм, неустанно окутывающих то, чем мы являемся и среди чего живем. Мы получим возможность эффективно противостоять седиментации и ее сообщнице — языковой инерции.

Все это поднимает вопрос о языке как предмете поэзии, который является словесным фактом и используется не инструментально, но во всей своей целостности; в поэзии нет места случайности, которая периодически превращает язык в проектор визуальных образов, в рассказчика историй и поставщика идей… Отныне эти аспекты представлены наряду с остальными характеристиками языка: звуковыми, метафорическими, метрическими и др., которые могут использоваться как предлог для расширения возможностей языка.

Таким образом, чтобы писать стихи нужно «поддразнивать» слова, заманивать их в ловушки со сложными синтаксическими связями, принуждать к насилию над языковыми структурами и доводить до пределов.  Этот подход позволит пробудить скрытые возможности слов, внутреннюю и внешнюю энергию языка, станет провокатором новых связей, непредвиденных и ошеломляющих столкновений. Только тогда поэзия станет деятельным кнутом для сознания читателя, которое вечно барахтается, увязнув по самую макушку в штампованных фразах и повторах.

Итак, поэзия — это оппозиция. Оппозиция догматизму и конформизму, которые угрожают нашему движению, цементируют следы, опутывают ноги, пытаясь обездвижить нас. Сегодня, как никогда, именно в этом кроется главная причина писать стихи. Фактически, сегодня стена, о которую мы бросаем стихи, отбивает наши атаки: вязкая и податливая, вместо сопротивления она приоткрывается ударам, поглощая их и умудряясь удерживать в себе. Поэтому мы должны быть гораздо хитрее, гибче и проворнее, порой даже безжалостнее, ведь открытое насилие абсолютно неэффективно в эпоху, покрытую вязкими зыбучими песками.

Именно в такую уникальную, непредсказуемую и противоречивую эпоху поэзия должна быть особенно бдительной и проницательной, непринужденной и динамичной. Ей не нужно пытаться удержать происходящее, напротив, стоит следовать за ним, избегать догматического окаменения, быть двусмысленной и абсурдной, открытой для многозначности и чуждой всякой определенности: только через полное приближение она сможет раскрыть то неуловимое и изменчивое, которое нас окружает и которое мы проживаем; поможет избежать атрофии духа, неустанно осаждающей нас в попытке разорвать связь с человеческим.

Элио Пальярани (1927-2012)

Из поэмы «Девушка по имени Карла» (1960)

Друг психиатр рассказал мне о молодой секретарше, настолько не заинтересованной в городской жизни по выходным, что она принимает приличную дозу снотворного и спит до утра понедельника. Имеет ли смысл посвятить ей поэму «Девушка по имени Карла»?

1

С той стороны путепровода узкий

переулок от виале Рипамонти

дом Карлы, ее матери, Анджело и Нерины.

Мост там стоит, и под ним проходят

поезда составы кондукторы скот на убой

по нему едет трамвай, троллейбусы, люди курсируют

грузовики с фруктами из Романьи.

            Тем, кто родился в этих краях,           

            никогда и в голову не приходило

            как важно иметь привычки

                           Привычки растут вместе с кожей                         

                           и становятся кожным покровом

Но однажды привычки теряют силу

кто знает, причина — короткое

                                              замыкание

                                                                   или чужое влияние

и вдруг ураган

                          извне, все вверх дном,

мост накрывает, сметает и кто-то

может вниз головой

и фильмы, которые Карле противны,

фильм Жана Габена может пассивно все вскрыть

похоже на свист и туман или отчаянный

визг железа или твое изумленное сердце, испуганное

и неготовое вовсе к рукам, например,

схватившим за грудь

                         Не может одно лишь смущенье заставить

                         бежать в бетонные леса

                         или колючее касание руки.

7

Уже с конца лета она посещает вечернюю школу

             Технические курсы обучения

             машинописи

                                                    с инструкциями и пояснениями

напротив Боккони, но она уже

              Наилучший метод

              обучения

              машинописи всеми десятью

              пальцами

не понимает свое преимущество, как думают дома,

ежемесячно тратить на это две тысячи лир

             Выгода для учеников

             полезно для здоровья, надежный

             результат, высокая грамотность

             скорость выносливость

ПЛАН УРОКА ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Школа старой закалки, на ней фартук

из натурального шелка, учительница очень хороша

задачи с кирпичами и домами, и уже изучают войну

Муссолини Франция Англия мир на кону

Полный набор людей: шесть мужчин,

восемнадцать женщин, плюс две учительницы

                В самом центре каретки четко фиксирован

                валик

Там полумрак и мел попадает в глаза

                При наборе текста

                пальцами точно по клавишам ударяйте

                и немедленно их отпускайте 

Как смеются те девчонки и сокурсник престарелый,

что трясется, неумело, неумело держа ручку

                Нужно делать каждое заданье

                пока не получите как минимум

                три повторенья подряд

                без ошибок, точно

                в столбик и в ряд

А эта бедная хромоножка, на машинке она самая

ловкая

                Когда механизм автоматической              

                перемотки красящей ленты

                из-за смазки технической или из-за отсутствия

                крючка

                               сломался практически

Или Мария Пиа Дзурлини, из семьи с достатком,

уже за тридцать, бросает безнадежные остатки

улыбок

                                       перемотку

             можно делать по-разному:

             вручную.

(1960)

Из цикла «Урок физики и Фекалоро» (1968)

Из отрицаний

посвящается Джо Помодоро

Нет Микеланджело если он повсеместно расплескивал кровь

телесную нет компенсации износа объема и пространства 

нет имитации героя как двойника

                                                                Одно из двух либо мы сбились с такта

ища контакта между человеком и смертью либо если судьба

как мера нам остается подобием образом и манерой то к ней

мы должны обращаться

                                             за любым описанием

                                                                                Сегодня в моде

собачьи парики и пластиковая горячка, даже Хрущев, по мнению Мао, лишь тигр

бумажный, анти-ядерный ажиотаж в Калифорнии, а именно

— оставьте уже папу Иоанна, его слова как манна: сегодня человека

можно возлюбить, сгорев при проверке на чувства, понтифик снова взялся

за эту тему, доказано, Фортини мне сказал, Хрущев проплакал долго

из-за убийства Кеннеди, который как оракул

его мог отразить судьбу

                                             Видишь не стоят ничего

собачьи парики и пластиковая горячка                                                                   

                                                                     ну да конечно все те же распри и случайности

и с тем же рационом 

сегодня жить конечно тяжелей

                                                       никто и никогда как мы сейчас не верил

                                                       в возможность испытать всеобщую единую судьбу

                                                                                                                                  чесотка                                               

                                                       от которой никакая медицина не избавит нас

                                                       Фарисеи и пропагандисты накоплений

                                                       Мы требуем открытия новых кредитов

                                                       Дефляция выгодна только бывшим электрикам.

Нужно добавить

                             спасибо всем за овации и освистание министра Финансов,

[спасибо спасибо

нужно кричать что обманывать стало теперь еще легче  

                                                                                                   нет дураков расистов трусов и так далее

                                                                                                                [без идеального алиби.

Moi, je [7] ничего не имею

                                        против подобных мошенников

oui, je le sais [8], что таким образом

                                                 вымощен ад

et moi [9] посещая церкви,

                                            размышляю о переменных

          Неизменная величина и неизменная концепция [10],

          поскольку величина, идея, число и свойство

          не могут изменяться (хотя очевидно, что вещи

          могут иметь разные свойства в разное время)

                                                                                                 Переменная

          это скорее символ с определенным свойством

                                                                                                  Но каким,

          раз инаковость и изменение смысла знака внутри языка невозможны,

          представляя собой непреложный

                переход из одного языка в другой?

                                                                   Если «Q» это константа pr, из «Q(x)» можно вывести

          предложения «Q(Praga)», «Q(a)» и «Q(b)», которые

          однако не следуют из «Q(a)». Это показывает, что если x — переменная, то «a»,

          пусть неопределенная, но константа: иными словами, «a» означает      [(определенную) вещь,

          но что именно, в данный момент, неизвестно.

                                                                                          Чтобы жить дальше, хочу воплотить

снова поступок как утверждение, как основу

                                                                               Джо, стойкий и точный: и все же не дашь нам [гарантий

иных кроме планов и слов

                                                       нет инструмента — мошенников видеть насквозь

Нет, нет, все так, но это лишь условие, все верно, но здесь есть и отличие

ты этого не видишь, ведь в 20 лет еще нет нужного рвения,

но потом по пульсу узнаешь: дискриминация в тупом терпении,

в безумном педантизме рабочего без покупателей

                                                                                           с уверенностью можно [предъявить лишь это как патент

во имя строителей (Матрица один, Матрица три, Великое Знамя

для Владимира, Толпа, Толпа, Перелом, Великий Перелом — бронзовые

производители)

                            эпичная грамматика Ахилла

                                                                              учтенный риск

риторики не директивной

                                       в речитативах 

                                                                это материал

времени

               что спорит со временем в пари на тривиальную

                                                                                                    структуру, как тривиальна каждая

                                                                                                    [идея,

поскольку маркируется универсально

                                                                   банальным знаком х.

Нет Микеланджело если бы он просчитал

кровавые доходы и убытки.

Эдоардо Сангвинети (1930-2010)

© Giangiacomo Feltrinelli Editore Milano   

Альфредо Джулиани (1924-2007)

Из книги «Случайные» (1978-1984)

Стихотворение Хомский

Предложения (1) и (2) равно бессмысленны,

но любой носитель английского языка назовет

грамматически правильным лишь первое:

(1) Colorless green ideas sleep furiously.

(2) Furiously sleep ideas green colorless.

Ноам Хомский, Синтаксические структуры [30]

бесцветные зеленые идеи спят яростно

яростно спят бесцветные зеленые идеи

бесцветные спят идеи яростно зеленые

яростно спят зеленые бесцветные идеи

представим что мир не зеленый прекрасный

или без из багряных туч снег падает серный

быстрые ветры ослепляюще непостижимы

в темном проливном сне бороздят бесцветно

что пурпурный след спит ощущение солнца

мир это мастурбация бога яростно          

зеленым крокодилам грустно без зеленых идей

чешуи и зубов без умирают рояли

неистовый цвет повторяют поэты говорят о тени

яростно эта собака смеется и кот кошка собака

зеленые идеи быстро спят в темной изморози

дождь из солнечного ветра моя яростно

бесцветная идея зеленая о ней прячется в тени

яростно зеленые спят бесцветные идеи

яростно зеленые спят бесцветные идеи

о ней замерзшей чтобы мир стал прекрасен как камень

смеркается в обширном круге теней вспыхивает

яростно зеленая раскаленная абсолютно без цвета

если зеленая идея спит что без находится в этом камне

как и ты замер яростно в прыжке в тень

птица развешивает гирлянду звуков нежно зеленых

собака ловящая мяч на лету кошка эта собака

яростно бесцветная моя идея остаться

кошка собака дрозд не видят друг друга в том же зеленом

этот безжизненный космос живые части теней

я не видел его зеленым и не жаждал трупного цвета

тошнотворная почва гнилая идея в подзелени

ее яростно спит бесцветная зеленая идея

ящерицы не снуют без зеленого камня вслепую

страх тайных пахнущих тенью в воздухе рядом

серое бремя прощанье каждой травинки животные

яростно спят бесцветные зеленые идеи

яростно спят зеленые бесцветные идеи

между розовых лап крючковатых яростно луг

в зелени спит снаружи крылатое тело воды камень

смешанный пол тех кто умер оставшись в тени что-то

когда вся бесцветна трава что меня окружает

в зелени жидкой без и так много живого так мало

яростно спят зеленые идеи абсолютно без цвета

Порядок слов

Порядок слов препятствует пониманию фразы

во фразе отзвук самоописания того кто ее произнес

для понимания фразы слова нарушают

тишину не ведая показывают как

край объекта вовлеченного в пространство его извлекает фантомно

если внимаешь в памяти тому кто говорит «в дождь хочу пить»

следуй по влажному отзвуку вне очередности и синхронии двух

состояний реального или желанного включенных в иссохшую фразу

Язык дрозда

Послушаем дрозда, простая птичка,

больше вреда, чем пользы, говорят:

щебечет звонко, приятной трелью,

прищелкивает на призыв «чок-чок»,

в полете, на охоте в поле

флейтовый свист «шшр-шшшрр»,

а вечером, после заката слышно

пронзительное «тинь-тинь-тинь».

Обычный дрозд,

никто не отрицает,

но как красив его язык.

Поэтика Августина

Августин говорит, нет человека

способного услышать

весь ход времен.

Прошлое есть прошлое,

никто не отрицает.

А настоящее — момент,
в котором память и внимание спешат

к отсутствующему,

во время ожидания. 

Он продолжает: кто в чтении поэзии

хотел бы слушать вечно

один единый слог?

Человек способен воспринять текст

целиком,

но не течение времен.

Ведь мы живем в веках

лишь только из-за вечного проклятья.

Он утверждает:

проклятие не зайдет так далеко,

чтоб отменить поэзию.

И в этот краткий миг,

что удлиняет будущее,

стихотворение готово спеть

свою былую песню.

Но чего же нам ждать от поэзии

в эти проклятые времена?

Из книги «Опьянение покоем» (1993)

Советы

Успокойся расслабься усмиряет почтенный учитель

Поэты не могут расслабиться

Sturm und Drang [31] зум зум зум

они не афишируют зимой

новинки следующей осени

Блаженствуй возделывай слово за словом

Успокойся расслабься говорит рассудительный друг-мудрец

Поэты не могут расслабиться

Нанни Балестрини (1935-2019)

Маркер ленты

(Комбинаторное стихотворение, написанное с помощью ЭВМ) (1961)

Голова прижата к плечу, в тридцать раз

ярче солнца я созерцаю их возвращение,

пока он медленно не шевельнул пальцами,

много всего происходит, на вершине облака

все они возвращаются к своим корням и принимают

известную форму гриба, пытаясь схватить.

Волосы на губах, все они возвращаются

к своим корням, в ослепляющем огненном шаре

я созерцаю их возвращение, пока он медленно

не шевельнет пальцами, и хотя все расцветает,

принимает известную форму гриба, пытаясь

схватить в то время как много всего происходит.

В ослепляющем огненном шаре я созерцаю

их возврат, который достигает стратосферы, пока много всего

происходит, голова прижата

к плечу, в тридцать раз ярче солнца

все они возвращаются к своим корням, волосы

на губах принимают известную форму гриба.

Растягиваются неподвижно в молчании, в тридцать раз

ярче солнца все они возвращаются

к своим корням, голова прижата к плечу,

принимают известную форму гриба, пытаясь

схватить, и хотя все расцветает,

расширяется быстро, волосы на губах.

Много всего происходит в ослепляющем

огненном шаре, все они возвращаются

к своим корням, расширяются быстро, пока он медленно

не шевельнул пальцами, достигнув стратосферы

и неподвижно без слов растянувшись, в тридцать раз

ярче солнца, пытаясь схватить.

Я созерцаю их возвращение, пока он медленно

не шевельнул пальцами в ослепляющем огненном шаре,

все они возвращаются к своим корням, волосы

на губах и в тридцать раз ярче солнца

растянулись неподвижно без слов, расширяются

быстро, пытаясь схватить за вершину.

Из книги «Фрагменты из Камня на грани» (1961)

A2

и с такими словами (на первом плане

молчал окружающий мир

                                                           для него молчал мир

                                    чтобы его обесформить

                                                           составляя мозаику

                                               и черновик)

красный и толстый (вид снизу)

в набитом снегом брюхе

все загорелись огни

B4

всем своим видом он выражает страдание,

в спешке один за другим вылезают наружу;

                         биологически та же самая

(ошеломленье пейзажей, тоска кораблей)

точка зренья — немало усилий, пусть думают всё,

                         что хотят. Вслед за традицией

comédie à tiroir [32],

все по-другому:

Антонио Порта (1935-1989)

Из книги «Перед Луной» (1959)

1

Что-то будет сделано: в меру

возможностей. Что, не имеет значения.

Садись в вертолет и смотри, ничего

не запомнив. Спустись и сражайся.

Помни: после боя нужен

горячий душ. Смыть пот снаружи.

Возможно, дьявол важен.

Сразу узнай его по:

кончикам волос и ворсу.

Если укусит, то подойдя сзади.

На весы бросает то малое, что осталось,

и запускает импульс.

2

Способов несколько разных:

смешать три четверти селитры,

добавив в них различные металлы.

Залить  в отверстие. Или взять самолет,

бомба с силой взорвется.

Но насилие нужно, а может, и нет.

Безучастные, пойдемте гулять по саду.

Предупреждение, полезно: компания

по выпуску матрасов, поролона, промокашек.

Град пинков и чернильные

пятна: поэт с силой тянет

кольцо, приземляясь среди врагов,

тонет в коктейле, сам того не поняв.

Бармен — источник ценных

советов: насилие действует.
   

Из книги «Ноль» (1963)

да, нет, да, нет, да, нет, да, нет, да, нет, да, нет, да, нет, да,

разные, тупые и острые, медленно, поступь ходуль,

редкая, глаза, щелкнули, они совсем не помнят, как

наступает время сна, он обегает препятствие, если

ногтями, срывает чешуйки со стен, а наверху: пыль

верблюды похожи на холмы в воображении, хромые, забытые или

дождь, смогут его найти, звучит мелодия, как мелос

дерьмо, и всюду попугаи, туман растает, выгружают, кораллы

круглая, отрублены руки для подношений, пломбирует черный ящик, вода 

кружатся, мысли бессвязные, черным по черному лаку, ясные 

как ожерелье, падает, через проем окна, кости это лишь пыль и

воздвигнутый бюст, спускаются, карабкаясь по стенам, режешь косые

вчера, черви, в траве, и замер, за источником света, закрытый

капризный измученный, в саду кишат, сидит и ждет ее

пошевелил рукой, уходит, тычет мраморным пальцем, нос

<...>

без концепции, без меры, без формы

без метра, без проекта, без конструк

ции, без матрицы, без материи, без мат

ериала, без места, без пустоты, без ста

бильности, того, что связывает, разделяет,

что собирает воду в решето, с

концепцией, с мерой, с  формой,
с метром, с проектом, с конст

рукцией, с  матрицей, с  материей, с

материалом, поскольку в нем есть место, пустота,

стабильность, так как он неустойчив, пуст, и это то, что

есть вода, без пустоты, без полноты, бе

з связей, число, подобное другому, или

Адриано Спатола (1941-1988)

Из книги «Маяковскиииииииий» (1971)

Маяковскиииииииий

Посвящается Джулиану и Джулии

(exordium) [33]

этот полный распад методично довел

до пределов насилия и до земли огней

до восторга статичного в ритме рутинном

до тотального взрыва системы непреднамеренно

в городах поглощенных тел соляными столпами

под синюшной луной катящейся по бильярду

(narratio) [34]

с легкой пылкостью все же изменчивой чтоб утверждать

все чтоб утверждать она любит настойчиво

прозябает ветвясь в пустоте своего же рассказа

тактильный прогноз ошеломляюще бьющая ясность

шквал домашний горячка расширяется во вселенной

с легкой пылкостью вечно изменчивой чтоб утверждать

все чтоб утверждать она любит настойчиво

(partitio) [35]

каждое слово стало теперь бурей жестов

отраженье ее мятежей или приятная тень

дерева что придя в движение сметает с ветвей короедов

крепкие лапчатоногие стимул древесный что движет орудия

для акцента открытия в определенное время

за спиной у зверей загнанных на взрывоопасное шоу

зверей загнанных что проскользнули в этот сюжет

(probatio) [36]

отраженье ее мятежей или приятная тень

прозябает ветвясь в пустоте своего же рассказа

восторга статичного в ритме рутинном

прозябает ветвясь в пустоте своего же рассказа

с легкой пылкостью вечно изменчивой чтоб утверждать

крепким лапчатоногим стимул древесный что движет орудия

(repetitio) [37]

в композиции все еще нет цифрового хранения данных

набросков прибрежных обрывков садов жидких импульсов

катастрофы системы подвешенной во вселенной

кастрированных лошадей что теряют время в пещерах

под синюшной луной катящейся по бильярду

за спиной у зверей загнанных на взрывоопасное шоу

зверей загнанных что проскользнули опасливо в этот сюжет

(peroratio) [39]

каждое слово было тогда бурей жестов

дерево придя в движение сорвало с себя листья

лист придя в движение сорвал с себя пальцы

палец придя в движение сорвал с себя лошадей

лошадь придя в движение сорвала с себя копыта

ах тактильный прогноз ах шквал домашний

с легкой пылкостью все же изменчивой чтоб утверждать

все чтоб утверждать она любит настойчиво

Джулия Никколаи (1934-2021)

Из книги «Шалтай-Болтай» [39] (1969)

                        р  а  з   г  о  в  о  р  н  и   к [40]

                            а

                                                р

                                            о

                                з                          к

                                                   н

                                      о

                        р           г 

                                              о          и

                              а

                                  з                н

                        р                    о

                                          в

                                                            к

                                                      и    к

                                                  н  и    к

                                                  н  и    к  а  к  о  г  о   с  л  о  в  а

                                                                                             з

                                                                                             в

                                                                                             у                     

                                                                                 з  н  а  ч  е  н  и  е

                                                                                             а  у

                                                                                             н

                                                                                             и

                                                                                             е

Из книги «Замены»  (1972-1974)

Субъект — это язык

Идея мести: возмездие

или вендетта слова что было мыслью

(совершить подвиг создания языка

совершить акт присвоения языка).

Хотя они смежны или наложены друг на друга,

индивид  и слово существуют как отдельные субъекты:

не взаимное согласие слов и вещей,

а удовольствие от вмешательства.

Вещи созданы, чтобы быть сказанными

и язык повествует. Однако,

возмущает язык, оскверненный другими,

кто хочет владеть им как образом жизни.

Итак, субъект — это язык,

которым можно совершить намеренное нарушение.

Из книги «Баллады русского салата» (1975-1977)

E. V. BALLAD [41]

                        per Emilio Villa

Evening and the Everest

ist vers la poetry leaning. Er

isst er rit er tells a tale

des bear’s der splash! mit cul poilu

nell’acqua bassa um la forelle

zu farla saltar fuori

to make the trout jump out.

Puis il se léve la trota nella paw

und isst und rit und ist der dichter

every very big indeed

so froh und bär so rare und weiter.

Ça au National Park.

But all America la calzi

come un guanto

Zeus Rebelais

il t’amusait ce luna-park

you fed computers coded data

coddled eggs cod-fish balls

un causset la fricassee

un potage Dame Edmée des côtes

de porc grand-mère les couilles

du père and out came brunt

H ah quel frisson quel high-toned test

quel high-speed text

tapioca! un bel incest

er mejo the best.

Off Frisco uper the bay

when rose fingere’d dawn

shone forth that day

nach den orkan dem hurrican

su quella piramide di phoques

(es war Phil hip that west coast mentor

qui me l’a dit)

you saw Nausicaa and like a mountain lion

dal fitto groviglio dei rami

you broke a spray

Athena auch war da she touched your hair

in a certain way

shed grace

and combed it col pettinino azzurro.

Ma sul canto sesto there’s nothing more

to say.

Ich wollte ganz for ever

once and for all

à la manière de ev

von ev  erzählen et

sinon la v qui est si

véri table eventuell

evidenziar la e.

Перевод:

Баллада Э. В.

Эмилио Вилле

Вечер настал и Эверест

стремится строками к стихам. Он

ест смеется и рассказывает

о медведе что плещет! волосатым задом

на мелководье чтоб форель

скакала чтоб форель

скакала из воды.

Когда форель прыгает в лапы,

он ее ест смеется он поэт

превосходящий всех

такой счастливый и редкий зверь и проч.

В Национальном парке.

Но Америка тебе походит

идеально

Зевс Рабле

тебе по сердцу этот луна-парк

ты накормил компьютеры шифрованными данными

яйцами-пашот рыбными шариками

кассуле и фрикасе

супом Дама Эдме из свиных

ребрышек по рецепту от бабушки и стальными яйцами

отца и это вышло сильнее удара

Х ах какая дрожь какой высокий стиль

молниеносный текст

тапиока! хороший инцест

лучше самого лучшего.

У Фриско, в заливе,

когда розоперстый рассвет

сиял в этот день

сменив ураган

на пирамиде тюленей

(то был Фил ипп, куратор западного побережья

который мне сказал)

ты видел Навсикаю и как горный лев

из плотного сплетения ветвей

сломал одну

была там и Афина твоих волос коснулась

неповторимо

осыпала тебя своею благодатью

и расчесала синим гребешком.

Но к шестой песне мне больше нечего

добавить.

Хотела я навеки

вечные

вам рассказать о ев

в манере ев и если бы не в что так

правдива возможно

выделить и е

Амелия Росселли (1930-1996) [42]

Из книги «Документ, 1966-1973» (1976)

Словно осознаю, что означает обратное

самым далеким предметам на малой родине

outside [43] этого леса и этой тропической сельвы

в бежевом тоне на флаге трехцветном

мираж незапятнанных крыльев

в нищете что стала пристанищем страшным

жертва несущая свою боль

словно она породить может истину упираясь 

в дыханье гнилое этих потерянных лиц

в час бесстрастный позднего утра

а если б сейчас ты сказал

то что в стихах говорить

неприлично?

Из книги «Экспромт» (1981)

 (Пьеру Паоло Пазолини)

И я могу преобразить тебя,

и передать другому

до того алтаря

Родины которую чистой

ты называл …

Сегодня будет людно, танцы

и вино: для тех, кто не смакует блюда

в угрюмых залах

Ватикана.

Я утомилась: по-прежнему пытаясь

научиться жить, пока

ты не пришел ко мне, дрожащий,

и путь не указал другой.

Шторы задернуты, синяк

лиловый круглый, хотя глаза

не грустны, но ты просил,

и я закрыла дверь.

Не смогла войти горничная;

потеряла сознание: нашла тебя мертвым,

бледная, словно во сне.

Потеряла сознание в ужасе,

потрясена до глубины души,

до самой крайности.

Хотела бы я говорить с другим ребенком,

не с этим, что качается

над арсеналом слов!

А дальше — тишина: ни звука иного

не слышу, кроме покоя глухого;

карандаш на бумаге дрожит в этот час

И я краснею, увидев его — труп оглушенный

обнаженный, выставленный на показ.

Луиджи Баллерини (1940)

Из книги «Иными словами, он умер» (1988)

этимон — сфинкс-феникс, двойной в едином

нервный сахар сбора в гостиной, серп

из песка и брожения, котлован приглашения:

возможно, верещатник или танго,

но в жидком веере убийств

*

рассекая косые и редкие строки,

граница раскрывает генитив,

инцест совместное решение:

в погоне его память равнобедренна,

когда предшествуют (самому первому)

он совместим с покоем

*

тот раз когда внеВне

звучит в сновидении голоса

молока молодого разлитого не-

домолвки отравляют все сказанное

*

дуновенье по ветру меряет стрелки часов

пародия всегда голубого цвета

след безымянного

удивляет это когда

Из поэмы «Кефалония (монолог в двух голосах)» (2005)

Fingebant... credebantque [44]

Корнелий Тацит. Анналы. Кн. VI, 5.10

Prima se la cuntaven su e poeu ghe credeven [45]

То же самое, на миланском диалекте

ГЕКТОР Б

черепашьим, муравьиным, рачьим, львиным шагом

(два как лев и три как рак) или человечьим (мера всех вещей),

и олух увидит, как осенний ветер носит деньги,

и налоги, и тела, разорванные ими на куски, и глупо верит в то,

чтó говорит: с невинной простотою дурака.

Не сами ли они и назначают закон футбола, карусели,

размеры дымохода? С большим трудом хватают воздух

в безумно вялом, круглом мире, где невозможно больше

петь рулады: и патронташ наш — это дисциплиииина,

это дисциплиииина… Я вижу эти знаки в мрачном цвете, они

болтаются над входом, где говорил «учитель»: «Они сойдут

вполне для карнавала, чтоб дураков сыграть и заживо содрать с них шкуру

с пучком подавленных страстей». «С ленцой, но живо и украдкой

крещу тебя отца во имя (дарю любовь, что мямлит, стонет,

шепелявит) и подтверждаю, — запыхавшись, он отвечает, —

во имя правил иллюзорных: шагни вперед — к медведю из глухого леса,

к ослу, кто все это читает, чего не избежать, как тишины вампиров».

ХОР

мы грустные, в горячке, муравьишки,

ноющие дыры, вялые, потрепанные перья,

что скопировали ваши письмена, мы отупевшие

безрадостные перья, честно говоря, не очень-то доходные,

мы инсценируем, что вы разоблачаете.

Мы — надорвавшиеся прелести, ужасные

и жалкие доносы, отжившие идеи, с которыми

давно дерутся феи. Теперь вам скажем, почему ушли,

мучительно сплетясь, с тех полуулиц пошлой славы,

где мы маскировались перьями, и подошли

так близко к смерти, что от нас и не осталось ничего,

лишь непристойности в других делах

ГАНС Д

с глупым лицом, испуганным сердцем, душой, разорванной надвое

ударом пенальти, которого не было, слезным рассказом того,

кто разрушил мои мечты (ухожу рано утром, возвращаюсь поздно),

на машине, велосипеде (поездом «ИГ Фарбен») с наслажденьем топчу

результаты своих же трудов, считаю по пальцам те дни, что остались

и те, что уже позади, перевернутые, павшие в смоляную от брани дыру,

в раскаленную бдительность тех, кто сыт на сегодня,

а завтра будет кричать еще больше: Montjoie, Montjoie [46],

до мозга костей, пока их опять не заставят ходить по обочине

(фашисты? антифашисты? философы-фанфароны),

шептать fiat veritas pereat vita [47], жевать сухостой,

плеваться бумажными пулями, пить молоко смоляное,

чтобы сделать наукой историю. И вот испытание: одни равнодушные

убивают, чтобы завтра быть крепче, или другие в порывах конвульсий

играют, чтобы смягчить, иссушить на солнце сюжет настоящего,

тенью скользнуть в обнаженную жалостью даль. Если правда,

что они говорят, а все это правда, раз это слова командиров,

вы обнаружите здесь зиянье бесхозной дыры, распахнутой вширь,

но не так широко, чтобы принять в себя всех чужеземцев

и их тела почтить щепоткой пыли золотой, осознавая,

что они сражались меж собой. (Если не доставлено, воз-

вратите адресату: сказать Аах — не то же, что сказать Аахен?)

Из книги «Стоянка запрещена» (2021)

Оммаж Льву Толстому

все счастливые рассветы счастливы одинаково, каждый

несчастный закат несчастлив по-своему, и нет

причин считать, что в промежутке между ними,

особенно на пике дня, вдруг свалится какое-то

послание, что мировое, что семейное, и в миг

нарушит гармонию времен. Вопреки распорядку

был введен карантин с результатом сомнительным,

но убытками верными для государства, чей

ответный удар — это рост частных прибылей, их избытки

или, при надежном  прогнозе от синекуры sans pareil [48],

эшелоны, что тянутся всю посмертную жизнь, изрезанную

редкими отказами: одним — искусства и ремесла,

другим — услуги, а прочим — воск уловок и не

менее спесивая поддержка. Пропадет ли

геральдика предпосылок и рухнет ли мания

не доверять, с которой они конфликтуют, прося получить

и жаждая знать, отказ от повтора

и вечная купля-продажа «кто это видел»?

Были предприняты все усилия, чтобы указать источники стихов и эссе в этом выпуске. Любые ошибки или пропуски просьба довести до сведения издательства.