«Героев много»: пять поэтов о компьютерных играх
Что такое компьютерная игра? Чему может научить поэта «Mass Effect»? Можно ли осмыслить реальность, погружаясь в пространство фантазии, и как «Minecraft», «Portal» или «American McGee's Alice» помогают поэтической работе? «Флаги» публикуют стихотворения пятерых современных поэтов о компьютерных играх и автокомментарии к ним.
Сергей Романцов
Как-то я работал грузчиком в магазине воды. Большую часть рабочего времени я играл в замечательную игру «Мор. Утопия». Смена длилась десять часов, и, бывало, играл я почти десять часов подряд. Магазин располагался в старом районе, застроенном маленькими двух- и трёхэтажками. Когда я после работы шёл домой, то мне казалось, будто я остался во вселенной «Мора». Настолько этот район был похож на город из игры.
В подростковом возрасте я играл в «Героев». И сад-огород возле дома превращался для меня в настоящую карту из игры. Дом, баня, сараи и теплицы были городами, а пространство между ними я наделял разными другими элементами геройских карт.
После действительно хорошей, затягивающей игры на мир смотришь другими глазами. Знакомые места начинают напоминать неизведанные локации из твоей игры. Они остаются знакомыми, но знакомы они уже дважды: как реальные места и как локации. Ты как будто оказываешься в любимой игре, но при этом осознаёшь, что остаёшься в реальном мире.
Это крайне интересный и уникальный опыт. И такой опыт пока что мало отрефлексирован, если не считать уже ставший банальным киношный приём, когда изображение обрамляется игровым интерфейсом. Нет более глубокого осмысления. Такого, какое могла бы дать поэзия. Показать все эти сращения и разрывы между реальностями. И что они означают. Но я верю, что всё ещё впереди)
***
героев много
но что им делать
когда вся карта открыта
солмир продал на чёрном рынке
последние артефакты
крэг хек скачет по мельницам
и пропивает в таверне золото
вместе с гоблинами
астрологи без работы
теперь каждая неделя
неделя бесов
красный игрок
стоит у последнего замка
синего игрока
и не нападает
синий ему говорит
заходи
и покончим с этим
у меня остался всего лишь
один копейщик
и тот мальчуган
призвали со школьной скамьи
все остальные
погибли
красный ему отвечает
да нет погоди
выйди один побеседуем
как полководец с полководцем
что мне победа если
ради нее приходится убивать
таких вот детей
синий вздыхает
ты столько уже убил
что неважно
просто кастуй
молнию чтобы он
не мучился долго
и победа твоя
устроишь парад
торжественое шествие бесов
к святому граалю
салют фаерболами
от магогов
огненное шоу ифритов
поклонение гигантскому
архидиаволу
уподобление мира
геенне огненной
красный кричит
не демонизируй мою
заслуженную победу
ты первым напал на меня
группа твоих монахов
с молитвами перебила
моих беззащитных бесов
на основании
расовых предрассудков
синий ему отвечает
таков сценарий
этот мир обречён на войну
где-то в другом сценарии
мы союзники
и делим всю карту
практически пополам
внезапно на небесах
зажигаются письмена
гласящие
хватит болтать
слишком много ненужных параллелей
много опасных аналогий
с другими мирами
текст превращается
в глупую сатиру
но все события вымышлены
все совпадения случайны
давайте заканчивайте
чем-нибудь поэтическим
и тогда говорит молодой копейщик
открытая карта становится не нужна
с неё пропадают сокровища битвы загадки
единороги покидают свои поля ради полей войны
и феи улетают из волшебной страны за собственной смертью
все порталы разведаны все земли и подземелья
недоступный великий грааль захвачен
и героям
остаётся бесцельно слоняться
по захваченным землям
в течение последнего бесконечного хода
музыка смолкла и слышно лишь
завывание ветра в пустой
антиутопии драконов
Heroes of Might and Magic III (1999 г.)Владимир Коркунов
Признаюсь, я – геймер. Пройденных и «надкусанных» игр за моими пальцами (не говорить же: плечами) – сотни. От Super Mario Bros. на Dendy до Kingdom Come: Deliverance, которую я прохожу в эти дни. Конечно же, они перекинулись в тексты, регистром нереального – в реальность; притираясь к миру, как кошка трётся об угол дома, оставляя на нём шерсть. Первый текст я написал ещё в 2004 году, включив в сюжет арфистов из Baldur's Gate II, – тайно живущих в порту Аскатлы в оранжевом двухэтажном особняке (совсем незаметно, ну конечно!). Я перенёс их в реальную историю, но: в прошлое («ушли в тома арфисты»), сделав фактом нашего мира.
Позже у меня появилось ещё несколько стихотворений, связанных с BG II, – об Аэри, крылатой эльфке с отрезанными крыльями; строчки там были такие: «принеси поцелуй странник / разомкни переплетение мертвецов / оголивших тела до костей». Речь о скелетах влюблённых, которые в лабиринтах под «Медной короной» обнаружила партия (в ней в тот раз была и Аэри). Чуть раньше я обратился к Джахейре, потерявшей Халида, который погиб на пыточном столе в лаборатории Джона Айреникуса, – но это стихотворение раннее, 2008 года, и цитировать его я не решусь. Наконец, был гном-иллюзионист Каллах, захвативший цирк (и попутно обративший Аэри в огра), – от обиды на мир/людей, обесценивающих и обесценивших его до полного обвала.
Игры я «запускал» не только в поэтические тексты, но и в рецензии. Пару-тройку раз, хотя сейчас вспомнил только одну: на роман Марии Галиной «Автохтоны»:
Кажется, никто из рецензентов не сравнил «Автохтонов» Галиной с «Мором. Утопией» Дыбовского. Меж тем сходства – очевидны. Тот же пухнущий (больной? пресыщенный?) загадками город, та же коллинзо-мопассановская развязка, те же характерные персонажи. И, конечно, театр.
Ну, и относительно недавнее.
Во-первых, «leisure suit». Я намеренно оборвал название франшизы на последнем слове-имени (Larry), потому что игры кончались ровно на этом месте. Текст апеллировал к ужасающему масштабами насилию – врачу и педофилу Ларри Нассару, число жертв которого (все они – несовершеннолетние гимнастки из сборной США) исчисляется сотнями. Я наложил друг на друга два регистра: игры и реальности (уточняю: героя-соблазнителя из одноимённого квеста звали Ларри); а отправной точкой стало видео, на котором отец одной из гимнасток в зале суда рванул к Нассару с криком: «Дайте мне провести пять минут наедине с этим демоном». Что характерно, он не верил дочери, когда она рассказывала о перенесённом… Как и десятки/сотни других отцов и матерей.
Во-вторых, «царь надевший рясу…», структурно связанный с давнишней RTS Tzar: Burden of the Crown и, конечно, Heroes of Might and Magic III, на которую намекает концовка. «ткань из человеческих тканей / [armor+2 по правилам D&D 3.5]» – это опять же BG II (к слову о любимой игре, хотя я ничего не написал ни о третьем «Ведьмаке», ни о Tyranny), отсылка к кожевеннику Реджику, создавшему броню из кожи своих жертв (само собой, геймерам известно, что в BG II используется вторая редакция Dungeons & Dragons, однако существует и 3,5 ed. мод).
И, наконец, Mass Effect II, из которого я позаимствовал историю Талиты. В игре батарианские работорговцы убили на глазах девочки её родителей – и забрали её в рабство; я перенёс эту ситуацию в сказочный мир с говорящими животными, описав (разумеется, своими словами), как мышиный город разорили коты, и маленькое существо пытается вытолкнуть из себя стокгольмский синдром, настоянный на невыносимом унижении и боли (этот сюжет вошёл в мою неопубликованную сказку)…
Отвечая на вопрос: «что даёт игра такого, чего не дают другие вещи», отвечу: в случае RPG – это чтение, которым ты управляешь сам; ещё большее отождествление с персонажами, жизнь внутри книги-игры (а я любил книги-игры Дмитрия Браславского и Ольги Голотвиной).
Ну и, конечно, то, что в каждой из них скрыто много текстов.
Уже твоих.
Которые рождаются так же, как и от соприкосновения <внимательного взгляда> с реальностью.
LEISURE SUIT
1 level
комната с двенадцатью головами
иллюзия в маске щенка ломает
четвёртую стену
пальцы помнят 265 промежностей
хор прикосновений / эхо тишины
не ври побойся ада
2 level
пять минут в запертой комнате с демоном
защищены конституцией
кто дал тебе право касаться
моих дочерей?
265 промежностей в хороводе ларри
яблоко за яблоком пупырышки на груди
десять раз нет одно да означает да
я не врала папа
почему ты не поверил когда меня
ещё можно было спасти
[он вводил их в меня проникал под любым предлогом вставлял внутрь я изнасилована сотни раз а они говорили это легальная процедура]
3 level
метагейминг вырывает язык приговора
лицо вскармливает пол
горечь вскармливает отца
трое сзади кормят выводок
выродившихся ртов
горечь-кормилица помяни мя грешницу
в титрах твоего рождества в складках твоего ада
ларри надевает лучший костюм
впереди 2100 месяцев игры
2018
***
царь надевший рясу
выключил тёмный век
крестил города за шахматной доской
закрывая на четыре створки
земли
tsar надевший рясу
ткань из человеческих тканей
[armor+2 по правилам D&D 3.5]
постриг по шею
выжал воздух из митрополита
в финале turn-based strategy
с элементами RPG
2018
Янина Вишневская
Русская речь позволила себе сопрячь слова «герой» и «хрен с горы». Редька благодаря событиям в Украине и Беларуси. «Херои не умирают!» как фигура пропагандистской иронии, просторное поле для «херонии». Сглатываем взрывной Г, потому что стыдно, он застрял в горле, ждёт своего героя, ворона с бойцом. Холодный хитрец – холодец (Ходиссея, поэма Хомера).
Референсы. Канская история детей, арестованных за постройки в игре Майнкрафт. Википедия «6 марта 2014 на выходе из бухты были затоплены списанные большой противолодочный корабль "Очаков" и буксировочное судно "Шахтёр" с целью недопущения выхода украинского флота в Одессу». Жругрианский оборот «с целью недопущения». Игра «Ворлд оф Танкс». Песня «Чорнобривці посіяла мати». Апокалипсис Иоанна Богослового.
ИГРА В ГОРОДА
Мальчик из Братска чарит
в сизо иератическими квадратиками Майнкрафт
«мама, спасибо за посылку».
Тебе на У.
Мальчику речет девочка из Сестрорецка
«прими передачку от свинок» через diggy diggy hole.
Записи многоточки, ногтевые пластины.
Тебе на Ы.
Тральщик «Черкассы» выходит
из Севастопольской бухты, полагаясь
на чаты из «Танчиков», легенда, ты утончённая.
Игровое чудо. Эстетика EXIT.
А мать посеяла черновцы. Землекзит.
luck_of_the_sea
Сделай игру в классики,
где прыгаешь по Толстому, по Чехову,
по Лидии Чарской
небо бери за «Героя нашего времени».
Бог это smite последнего уровня,
рассудит, но пока временит.
Артемий Стариков
(с комментарием Яна Любимова)
Я бы мог говорить о том, на какие пространства – сферы – фракции\фрикции – разделяется текст Артемия, если бы их можно было выделить. Мог бы сказать про присутствие сексуального, наркотического, культурного (отчасти филологического) пластов, но не буду.
Вместо этого лучше говорить о том, что текст сразу раскрывает себя: лиминальное – пограничное – переходы – ритуал – трансформация связываются со смертью и разрушением (и с жизнью и созиданием), обнаруживает себя. И этот текст – тело текста – можно воспринимать как а) зафиксированную попытку превращения, поток трансформации; б) автокомментарий – не зря у Артемия в описании авторского паблика упомянут автофикшн.
Превращение описывающее само себя – или комментирующее само себя. Что подобное может быть в играх? Пространство летсплея – и мне удобно с помощью метафоры указать, как можно воспринимать этот текст: как прохождение; а значит, какие-то части здесь можно проматывать (какие-то, не все), например – последнюю часть, где субъект обращается к нам (или к себе, или к Алисе, или к образу Алисы). «Я отделил её от себя, и пусть этот текст осядет в тебе» – во-первых, это очищение, во-вторых, это заражение, в-третьих, это опредмеченная власть, переход власти, передача инициативы. Мы понимаем, что то, что было до этого – мутация, и она как будто сознательно (?) вызвана – подозрение может возникнуть тогда, когда текст ссылается сам на себя и доходит до комментария: примерно так только можно объяснить что такое метабола – зачем нам нужно это объяснять?
Therefore, при всей кажущейся ужасности и монструозности мутирующего текста (появления тысячи воинов, щупалец), заражает здесь субъект сам себя. Зачем? Чтобы избавиться от заражения – и это можно сравнить с тем, как вор крадет у вора картину (или позволяет ее украсть, чтобы избавиться от него, если в ней есть взрывчатка), или с тем, как паразит появляется в паразите. Это власть, и это трансформация, это способ проникнуть в контейнеры (?), которые ты сам же и создал. Или это способ ориентироваться в поле зеркальных пространств: есть что-то двоящееся в появлении и там и там санитара (текст написан по игре «American McGee's Alice», где девушке нужно вернуться в страну чудес, в которой все очень плохо (Wonderland, where are you now?). Но это скорее не зеркало, это оптическая иллюзия, топология, развернувшийся узел, попытка дойти до новых пространств – в пределах психики; а, значит, попытка трансгрессии – внутренней – насколько это вообще возможно. Можно говорить о том, что этот текст – о смелости поставить эксперимент над собой; о мужестве, которое граничит с жесткостью; о мазохизме, мученичестве, очищении. И это может быть близким: какие эксперименты можно поставить чтобы очистить себя?
– Ян Любимов
***
щупальца Красной Королевы
сделали Страну Чудес
одним огромным лиминальным пространством
с тех фотографий
так, что карлик с флюидным булыжником на спине говорит: наш дух сломлен, Алиса
а я слышу слова парикмахера из ПНИ
впервые увидевшего Минус-корабль
он говорит: Минус-корабль – это чёрный квадрат Малевича
это предел
человек, который всю жизнь занимался только тем, что помещал некие предметы в своё тело, – это все, кто говорит со мной здесь
и во мне
и через меня
покусанные злой муреной детишки Уильяма Берроуза
в белой миле санитарной зоны
в нижнем кругу конусообразного полого мозга
коридоры кривых зеркал в лечебнице
где Алиса взрывает одного за другим биомеханоидов, которые все – мы
окуляры следящих устройств расступаются
и выходит доктор, читающий лекцию автомата:
соль уходит из серого вещества в белое
как моя первая любовь, в которой я
как сталкер лишь могу изнаночными болтами прощупывать аномалии желаний
но не заходить в комнату и не ловить желание снайперским словом
а гусеница на грибе слушает радиоприёмник, впаянный в мою голову, как светильник – в рот или анус
и говорит: вставь свой меч в мой камень!
(мне кажется, этой фразой легче всего объяснить, что такое метабола)
мой солевой идент в проёме изолятора встречает улыбку с добрыми глазами-черепашками
и разъятым тату инь-яня на гнезде локтевого сгиба
волна его речи выглядывает: я здесь из-за гречки
зрачок маятника между синькой и гречкой
спиралью ведёт в столовую
и Большой Другой с паутиной на предплечье искупает грехи
а второй – с паутиной на лодыжке – вытаскивает катетер из моего локтя и приносит еду
сын их – Дима Персидский, перепадом хрящей бьющий по нажимным плитам изометрии и нашедший двенадцать закладок на оттаявшей тропинке
реальность фактов – смеховая:
ему правда 33
номер нашей палаты – правда 6
когда Димас превратился в гипертимный маятник на часах Шляпника, Алиса побежала к единственным часам в конце коридора, чтобы разбить их, метнув нож
и узреть в отворённом портале время
укол как fast travel
и сигарета в туалете как первая белая ява
когда мы трахались в комнате, где торчали спицы из стен
а в ванне круглосуточно бежала вода
и я влюбляюсь в женщину под гречей
она падает
и колодцы из фильма Звонок в её глазах
как во время оргазма с тобой
грызут леденец затмения
укол
я пишу это в полной тьме
пока волна заворачивает внутрь
и Алиса бежит по тропе
из границ, нарисованных схем
металлоконструкций
выстроенных речью параноика
и фиксируемых в голове маятника
и вдруг – рубиновый символ ртути пылает на чёрной башне вместо креста
символ ртути на флагах двух враждующих стран
символ ртути в зрачке
и закольцованный плеск часов, упавших в стакан сладкого чая
в поезде, сбросившем чешую
я прошёл всю Алису
и по мере взросления
то становился ей
то входил в неё
то поглощал её
то отражался в ней
и наконец-то
я её из себя извлёк
беги, Алиса
и отдели своим ножом
меня от себя
пусть этот текст осядет солнечной пустой палатой
на стенках твоего заражённого отражением сердца
«American McGee's Alice» (2000 г.)Ян Любимов
Игра как способ реальности, или игра как способ формирования идентичности, принадлежности – когда ни к чему (себя) принадлежать; следовательно, игра как охуительный пласт пространств и событий, оптики, которую можно переизобретать: random encounters, хитбоксы, фаст-тревелы – это всё то, что может помочь понять автомат, автоматизируемость, условность сценариев или количество фреймов, по которым мы существуем. Видеоигра это способ переизобретать; это, как мне кажется, то, чему есть место в поэтическом. Но это еще и способ пространств: то, куда можно отправиться в путешествие. Это то, что ждет, зовет или ищет тебя (меня). Это то, к чему стоит только прикоснуться в поэтическом, как тут же лишаешься сна, потому что это действительно превращение и прорастание (возможность смены оптики, возможность существовать)
ОПЫТ ПРЕСЛЕДОВАНИЙ
I.
мы отправились в приключение, которое не длилось и дня,
это было по пространствам поля и памяти,
я взял с собой очень много вещей. так делал каждый из нас,
было в общем-то страшно. захотелось домой
расскажи мне то, что ты чувствуешь \ может нам нужен привал
скоро день этот закончится. я не хочу спать
и не хочу ложиться, мы ставим последний блок
закрывая доступы к воздуху, свету
и
всему тому, что нас ищет, когда мы не знаем
мый
страх. я ощущаю пожар, как будто
все вокруг загорается. один
кто-то хотел выпить, домой
и подрочить. –\ ничего не вышло из этого
я чувствую как пространство меняется
я чувствую океан и он плещет сюда
от каждого прикосновения часть из нас разлетается
части нас разлетаются я только что видел ухо
или это было из памяти. помоги мне двигаться дальше
hunger made love
self-person hate
я
ложусь на спину мы ожидаем пока
червь из нас вывалится давно уже мы
движемся на край земли, в пространство текстур,
в пространство где они распадаются и мы
ищем порядка у хаоса завали
свое ебло ты уже заебал
(кто-то ругается и шшшшшш
нас всегда слышно, момент
когда эндермен
поворачивается
на тебя
в видео
ты смотришь в видео
и эндермэн преследовавший кого-то из пауков
паразитов разворачивается на тебя
[момент когда ты понимаешь
путешествие не закончилось,
дом
разрушается, облик дома разлетается на кусочки
их можно собрать это что-то конструктора
пространство пилы движение по спирали
прообразом нежности: тихий сад
который нам нужно открыть, сад
где мы лежим голыми и слушаем музыку
или движемся в микроперформансе
играем в ниндзя на улице
(change
не работает)
и у нас сужаются возможности выбора
вдвшник как random encounter
тилль линдерман на концерте
(простите нас
он расплакался
оставив нам пыль, соль или печаль
чувство жалости оберег
крест и звезду (он еврей)
ну и бог с ним этот сад
все что делает нас свободными,
этот сад
это пространство созданное чтобы напоминать
что мы свободны нам есть
за что умирать (но вовсе не обязательно)
но приятно
за что
ты
сражаешься?
спрашивает меня эндермен
оказывающийся за окном
блок памяти разрушается и теперь
ничего не мешает быть воздухом
и теперь
ничего не мешает быть воздухом
и теперь
ничего не мешает быть воздухом –
и теперь
II.
твоя возможность
распространяется
и ты ощущаешь захватывание
земля вокруг тебя загорается
недобрый асфальт
становится добрым и вспучивается
цвет солнца меняется
ты чувствуешь себя другим
не можешь узнать себя в зеркале
не отражаешься
ничего уже не изменить
процессы необратимости
как заражение
распространяются
ты приходишь чтобы увидеть кровать
не подсвечивается
вы не можете спать
когда рядом враги
ты оборачиваешься
рядом враги
и это не зеркало:
это то что будет за ним
теперь ты можешь войти в него как портал
и пространство меняется
как
мне без разницы
если честно
портал
( )
портал тебя радует, быть свежевстреченным
или освежеванным:
что ты не знаешь, портал
это способ у радости,
исчезновение блока
ощущение ненависти,
как будто утолить этот голод:
процессы восстановления.
как будто бы это радость у бедняка:
получится ли забрать монеты
и перековать их в печать?
я не знаю, портал
достигающий способы знания
(я по-прежнему в зеркале)
поэтому это так просто понять
и заканчивается, понять
и заканчивается, я
не могу и понять
и заканчивается
[( ) ( ) ( ) ( ) ( ) ( ) ( ) ( ) ( ) ( ) порталы без выхода. глаз]
III.
и когда я касаюсь тебя,
ты отпрыгиваешь от прикосновения,
получая урон
момент помогает принять:
ничего еще не закончилось
момент позволяет принять:
ничего никогда не закончится
биом нежности
автомат
я
беру автомат
я
беру автомат
я
беру автомат
своих чувствований.
Minecraft (2009 г.)